«Это было давным-давно, Но я до сих пор храню в своём сердце И ясные дни в фиолетовой мгле, И песни, что заставляли её смеяться. Она всегда ждала меня у моря У самой кромки прибоя».
Его голосу — красивому и глубокому тенору, наполненному обертонами, — позавидовал бы любой оперный певец. Келпи сделал паузу и прошептал: — Так давно, что твой остров был всего лишь местом, где тюлени останавливались по дороге в Арктику, я увидел девушку из рыбацкой деревни. Её волосы были черны, как эбеновое дерево, а глаза напоминали цвет моря после шторма. Её кожа была белее морской пены, а голос — прекрасен и чист, как горный голубь. — Как её звали? Повисло долгое молчание, а затем келпи ответил: — Альбия. Её звали Альбия — прекрасная белокожая девушка, она любила лошадей и море, и она любила меня. — Он снова запел, и его голос заполнил пещеру:«Идём со мной и будь моим, Пела она летним днём. И пусть любить смертную — глупость, За неё любые сокровища б я заплатил. Пойдём, пойдём На высокие дикие холмы, с которых видно море, Где мы сможем жить счастливо На суше и на море. Пойдём, пойдём — Моё сердце жаждет тебя, морской конь, Я люблю тебя больше всего на свете. Больше всего, Больше всего, Больше всего на свете, Моё сердце никогда не солжёт тебе».
Келпи внезапно перестал петь и покачал головой. — Я был очарован ею — я, водяной конь, живший не одно столетие! Уж я-то знал, какое несчастье для фейри - полюбить смертную. Это запрещено, потому что приводит к разбитому сердцу, а такие раны исцеляются очень долго… если вообще такое можно исцелить. Но я не смог противиться. Я любил её, мою Альбию, и ради неё покинул море и жил на земле, как её муж, как смертный человек. Но каждую неделю я возвращался в море, и она ехала на моей спине. — Почему же ты не увёз её в Другую страну? — Потому что она отказалась. Я просил и умолял: шли годы, а я оставался молодым, таким же совершенным, каким я был при нашей первой встрече — рука времени не касалась меня. Я думал… если она будет рядом, то часть моей магии перейдёт и к ней… но это было не так… Она старела, пусть не так быстро, как другие, но всё же старела… Она жила более ста лет, но для меня это время пронеслось как одно мгновение… Прошла уже тысяча лет с тех пор, как она танцевала на берегу… Тысяча лет, а может и больше, но я до сих пор не забыл… — В глазах древнего существа плескалась не просто тоска — неизбывная печаль. — Это проклятие моего рода: всегда помнить и никогда не забывать. Ты спрашиваешь меня, почему я делаю то, что делаю? Каждую ночь на Самайн я ищу — ищу ту, кто напомнила бы мне о ней… внешностью ли, характером или же голосом, и надеюсь, что когда-нибудь… я найду её, и она останется со мной навсегда… Когда ты вызвала меня, я был раздражён, потому что как раз собирался начать свои вечные поиски, а потом оказалось… ты очень похожа на неё, так похожа… Кэти в шоке воззрилась на него: — Ты имеешь в виду, что похитил меня, потому что я похожа на твою покойную жену? — Не просто внешностью — у тебя её мужество… Она не побоялась выйти замуж за фейри, и ты, я уверен, не испугаешься, — келпи мягко подул ей в волосы. — Нет, но… Я люблю другого. Глаза келпи вспыхнули. — Да, знаю! Того подростка-полукровку, которому я бросил вызов. Но достаточно ли он любит тебя, а? Настолько, чтобы прийти за тобой на дно морское? Потому что если нет, то это — ошибка, и ты должна за счастье почитать, что я украл тебя. — Так вот что это такое: тест, чтобы узнать, любит ли меня Гарри? — Да, а если нет, то, может быть, ты рассмотришь мою кандидатуру? Потому что я никогда не оставлю тебя. Тогда Кэти посмотрела на него и почувствовала, что её сердце разорвётся от жалости. — Но я не люблю тебя. Я люблю Гарри. — Это сейчас ты так говоришь. Подожди до полуночи, тогда и увидим. Конь снова начал петь старые морские песни и матросские баллады — всё, что собрал за несколько жизней, наблюдая за смертными на их кораблях, в тавернах и доках. Кэти обнаружила, что, несмотря на свои слова, смеётся и хлопает в ладоши, прислонившись к тёплому боку, и келпи улыбнулся про себя.«Верните, верните О, верните мне мою Бонни. Верните её мне!»
Водный конь пел, и звук его голоса отражался от стен грота; его-то и услышали волшебники, когда вошли в пещеру — яркий голос келпи и мягкий смех девушки.