Jamais Vu

      Где я?       Драко бродил по холодным и пустынным бесконечным коридорам, следуя за безликим мужчиной.       Казалось, они шли уже несколько часов, но из-за отсутствия окон он не мог определить, сколько времени прошло. А тихая поступь его шагов добавляла странное ощущение слабости, распространявшееся по всему телу. Что-то здесь не так.       Ему все снится. Точно, это сон.       Драко огляделся вокруг и почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь: показалось, что он уже бывал здесь раньше. Но это место было совсем не похоже на знакомые руины замка, которые он посещал каждую ночь.       Те незыблемые стены успокаивали, а в этих коридорах царила тревожная атмосфера. Ужасное чувство только усилилось, когда Драко внезапно оказался перед тяжелыми металлическими дверями высотой больше его в три раза.       — Двадцать минут, — наконец произнес безликий человек, щелкнув пальцами, и двери разом распахнулись в комнату, полностью лишенную света. — Он ждет вас там.       — Кто?       Прежде чем мужчина — как он понял, охранник, — успел ответить, Драко без всякого предупреждения впихнули внутрь зияющей пустоты. Он попытался закричать от страха, но, словно падая в бездну, потерял дар речи.       Но стоило ему моргнуть, как он снова оказался на ногах — в серой комнате без дверей и окон, лицом к лицу с незнакомцем, сидящим за заплесневелым и трухлявым деревянным столом.       У этого человека были светлые волосы того же оттенка, что и у него самого, хотя те были длинными и неухоженными. Кожа имела тошнотворный зеленоватый оттенок, который только усиливал болезненность и подчеркивал острые скулы.       Мужчина выглядел так, словно находился на грани смерти, и все же… Драко не чувствовал к нему жалости.       И когда мужчина поднял голову, встретившись с ним немигающими серыми глазами, кровь в жилах Драко застыла. Глаза были чертовски похожи на его собственные.       Люциус.       Какого черта ему снился Люциус, почему именно он? Почему вместо руин замка ему приснился Азкабан?       — Драко, — прошептал его отец, звуча странно уязвимо и кротко. — Ты наконец-то решил навестить меня, сын?       Он на мгновение замешкался, сделав глубокий вдох, и взглянул на хрупкого мужчину. Слова сами собой сорвались с его губ без возможности остановиться:       — Мама умерла.       — Что? — самодовольство Люциуса, не исчезнувшее даже в тюрьме, казалось, растворилось, он потерял дар речи от этой новости. Почему-то это не принесло Драко того удовлетворения, на которое он рассчитывал.       — Она скончалась прошлой ночью, держа меня за руку, — продолжал Драко безжизненным голосом. — Я здесь только потому, такова была ее последняя воля. Ей казалось, что ты захочешь узнать.       — Драко, я… Мне так…       — Наверное, я здесь еще и для того, чтобы сказать тебе, что уезжаю, — перебил Драко отца, не успел тот продолжить. Он не был готов услышать те слова… пока нет. Возможно, никогда не сможет. Сожаление не могло исправить всего того, что сотворил Люциус. — Я не могу оставаться в поместье. Ни без магии, ни без палочки. Не после всего, что случилось.       — Куда ты отправишься?       — Не знаю. Мне все равно.       — Но теперь ты глава дома Малфой! — в неожиданном порыве рявкнул Люциус, стукнув кулаком по ветхому столу. — Наша семья — самая могущественная из Священных двадцати восьми! Ты не можешь просто сбежать и разрушить все, что я построил! Ты — Малфой! Так веди себя соответственно!       Драко зарычал, не в силах сдерживать гнев теперь, когда его не защищали щиты окклюменции. Люциус оставался высокомерным даже после заключения в тюрьму и лишения всех титулов, которые он носил раньше.       — Мне плевать на фамилию Малфой! — он не смог удержаться от язвительного смешка, увидев отразившейся на лице отца шок. — Можешь оставить ее себе, если хочешь, но отныне я предпочитаю фамилию Блэк!       Отец скривил губы, но Драко не услышал его ругательств, так как его разбудил громкий детский крик.       Драко застонал от пульсирующей головной боли и проклял предательский мозг за сновидение о человеке, которого он больше никогда в жизни не хотел видеть.       Но, несмотря на плохое настроение, он все же мгновенно вскочил с кресла и направился в детскую к Коре, но его уже опередила Грейнджер, кормя малышку и напевая ей колыбельную.       Одно только это зрелище так успокаивало, что ослепляющая боль исчезла от тихого мотива песни. А когда малышка закончила есть, Грейнджер передала Кору ему, чтобы он уложил ее обратно в кроватку.       К сожалению, их дочь не хотела больше лежать, несмотря на ранний час, поэтому Драко пришлось укачивать ее еще минут двадцать, прогоняя остатки собственного сна.       Ну и ладно, одна бессонная ночь, другая… какая теперь разница?

***

      — Ты выглядишь ужасно, приятель.       — Отвали, придурок!       — Эй, не ругайся при мальчишках, окей? — Драко закатил глаза, когда в книжный магазин зашли Блейз и Тео, прибыв на их еженедельную встречу. Хотя мальчиков не было видно, он прекрасно понимал, что те могут в любую минуту выскочить, желая подслушать взрослые разговоры отца и его друзей.       И хотя он не собирался говорить об этом вслух, не мог не согласиться с замечанием Блейза об их друге: Тео действительно выглядел чертовски ужасно.       Под глазами у него залегли глубокие тени, губы потрескались, как будто он постоянно грыз их — ужасная привычка, которая появилась у него еще в детстве, — не говоря уже о том, что его одежда выглядела более помятой, чем обычно, а на подбородке виднелась заметная щетина.       Не зная всей ситуации, можно было подумать, что Тео, а не он сам, стал новоявленным папашей. И с каким бы трудом Драко ни стоял на ногах, понял, что выглядит не так уж плохо.       — Что случилось?       — Сраный лорд Дамиан Селвин, вот что случилось! Гребаный мудак.       — Дамиан? Селвин-младший, ты хотел сказать? — Драко пораженно моргнул, позволяя другу занять самое мягкое кресло в магазине. При одном только произнесении его имени по позвоночнику пробежал холодок, сразу вспомнился тот жуткий мальчишка, бродящий по поместью во время войны. — Что он натворил?       Внезапно лицо Тео приобрело насыщенный красный оттенок, венка на виске отчаянно запульсировала, а губы в рычании изогнулись — странное зрелище, учитывая то, каким спокойным и мирным обычно был его друг. Не в силах больше сдерживать свой гнев, он выплеснул его наружу.       — Представляешь, этот чертов ублюдок имел наглость явиться ко мне на порог и предложить заключить контракт!       — О? — Блейз прищелкнул языком, расслабившись в кресле со старым добрым маггловским виски в руке. — Разве он уже не пытался раньше? Хочет подмазаться к каждой семье Священных двадцати восьми?       — Верно, — выплюнул Тео, его голос наполнился ядом. — Только на этот раз это был не деловой контракт! Это было чертово предложение о помолвке!       Мужчины замерли, пытаясь осмыслить то, что Тео только что сказал. Наверное, это какое-то недоразумение. Он не мог (и не должен был) жениться на ком-то другом, в конце концов, у него есть Полумна и Дороти, и…       — Помолвка? — вопрос эхом отдался в голове. — Но тогда это значит…       — Это значит то, что тупорылому наследнику Селвина на днях исполнилось два года… И он счел нужным попытаться устроить брак между ним и моей четырехлетней дочерью!       Драко удивленно приподнял бровь, чувствуя себя потрясенным.       — Ты шутишь? — если бы кто-то попытался проделать подобный трюк с любым из его детей, он бы, наверное, убил сумасшедшего на месте. Наглость некоторых людей иногда просто поражала. — Он свихнулся?       — Возможно! — Блейз нахмурился. — Чистокровные перестали заключать брачные контракты после окончания войны! Зачем ему пытаться сделать это сейчас?       — Ради власти, я так полагаю, — горько усмехнулся Тео, все еще разъяренный даже после того, как к нему подбежал Герберт, приветственно махая хвостом. О боги, дела совсем плохи, если его не беспокоило даже присутствие этого ленивого пса. — Я из одной из последних семей, которые до сих пор не переметнулись на его сторону. Даже Шеклботы заключили несколько контрактов с Селвинами!       — Но даже в таком случае… это слишком неожиданно!       — Это вовсе не неожиданно, приятель. Ты читал «Ежедневный пророк»? Люди неделями строили догадки о вашем с Гермионой возвращении в волшебный мир. Селвин, вероятно, хочет стать богаче и могущественнее до того момента, как у ветви Малфоев и Блэков появится шанс вернуться.       Что написали в «Ежедневном пророке»?       — Прости, что за нахрен?..       — Эй, разве ты только что не говорил что-то о том, что нельзя ругаться?       — Заткнись, Блейз, — зашипел Драко, вскакивая со своего места и возвышаясь над Тео. Сердце бешено колотилось в груди, а кровь в жилах кипела. — Неужели «Ежедневный пророк» публикует истории обо мне и Грейнджер? Что они пишут? Знают ли они, где мы находимся? Знают ли они о нашем браке? А что насчет детей?       Он изо всех сил старался сохранять тон голоса, хотя боялся, что Грейнджер скоро спустится сверху, чтобы проверить, что происходит. Пусть у него не так много воспоминаний, но Драко хорошо помнил, насколько безумными могут быть стервятники-журналюги из «Ежедневного пророка», когда имеют дело с волшебниками и ведьмами из благородных семей.       А кто еще может быть интересней неудавшегося Пожирателя смерти и бывшей героини войны? Они получат истинное наслаждение, когда вернутся в волшебный мир!       По понятным причинам Драко не хотел, чтобы его невинные дети когда-либо были втянуты в эту грязь.       — Расслабься, приятель, — успокаивающе сказал Блейз, наполняя свой стакан алкоголем, — и на этот раз он выпил его одним глотком, даже не вздрогнув, когда жидкость обожгла горло. — Они ничего не знают ни о тебе, ни о Гермионе — им просто нравится время от времени строить догадки о ваших жизнях.       — Да… Они даже не знают, что вы женаты, честно… Или что вы вообще живете в одном городе, если уж на то пошло.       — Что? Так о чем, черт возьми, они тогда говорят?       — Вот, — Тео закатил глаза, взмахнул палочкой и достал из воздуха копию свежей газеты. — Посмотри сам.       Он скривил губы, просматривая заголовки. Прямо в центре пергамента красовалась нелестная колдография Грегори и Мариэтты Гойл (урожденной Эджком), бегущих по улицам Лондона, сбоку была колдография поменьше, изображающая комнату, похожую на склад какого-то маггловского магазина одежды. Сверху от них располагался заголовок жирными черными буквами «СЕМЬЯ ГОЙЛОВ СПАСАЕТСЯ ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ», и еще какой-то поясняющий текст о том, как главный аврор Поттер в очередной раз не смог поймать последнего Пожирателя смерти и его жену, обнаружив только старый склад, который они использовали в качестве укрытия последние несколько месяцев.       Черт возьми. Странно было думать, что когда-то он считал Гойла своим другом.       Но, с другой стороны, тот не изменился. Драко — напротив.       Покачав головой, он скользнул глазами вниз от главного заголовка и начал читать более мелкие приписки на последние сплетни знаменитостей, о которых ранее даже не слышал, прямо под рекламой нового магазина палочек и их скидках.       Но в самом низу газеты он наконец увидел то, что искал: «Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Где они сейчас? Узнайте больше на странице 5!»       Не задумываясь, он пролистал на нужную страницу, чтобы посмотреть, что о них пишут, но вскоре с облегчением убедился, что в основном это беспочвенные домыслы репортеров.       Очевидно, Грейнджер по их мнению находилась в Юго-Восточной Азии, изучала местную фауну и флору и укрепляла свой титул всезнайки, а Драко уехал во Францию со своей тайной любовницей и наслаждался легкой жизнью в роскоши и разврате.       Какая чушь!       Помимо очевидной дезинформации об их жизни, казалось, что репортеры даже не подозревали о существовании детей, поскольку в статье не было ни единого упоминания о них.       — Слава Мерлину! — вздохнул Драко, опускаясь обратно в кресло и отбрасывая газету в сторону. — Похоже, мы в безопасности. Дети, конечно, не заслуживают того, чтобы стать мишенью для этих засранцев, ищущих историю для продажи.       — Превратился в папочку, не так ли?       — Однозначно, даже если он не хочет этого признавать, — усмехнулся Тео. — С тех пор как родилась Кора, он стал просто невыносим! Клянусь Мерлином, я не могу даже взглянуть на одного из малышей, чтоб он не начал причитать.       — Какой хороший папочка! Видно, что ты любишь своих детей.       — Естественно, — надменно приподнял бровь Драко. Как бы неожиданно ни было появление детей в его жизни, они вызывали улыбку на его лице даже после всех трудностей, с которыми он столкнулся, пытаясь их вспомнить. И после нескольких месяцев пребывания в их жизни он не мог теперь представить, что когда-нибудь их потеряет. — Они потрясающие.       Блейз ухмыльнулся опасно кривой улыбкой, за которой всегда следовали слова, раздражавшие Драко до глубины души. Обычно это была очередная глупая ложь или поразительная чушь, но сейчас было что-то другое.       — Так ты стал хорошим мужем?       — Не понял? — Драко поперхнулся глотком скотча. — Что ты имеешь в виду?       — Да ладно! Ты провел рядом с Грейнджер четыре месяца, поэтому не говори мне, что между вами ничего не было.       Впервые за всю свою взрослую жизнь Драко покраснел, как чертов подросток.       — Нет! Между нами ничего не было… почему тебя это вообще волнует?       — Я просто хочу знать, получится ли у меня? Гермиона клевая цыпочка, верно?       Если бы внешний вид мог убивать, Блейз уже был бы мертв, глядя на него.       Эти два идиота уже не в первый раз дразнили его подобным образом, намекая на желание заполучить Грейнджер себе.       — Расслабься, Драко, — прочистил друг горло, выглядя немного обеспокоенным за собственную безопасность. — Я просто пошутил!       — Тогда, очевидно, твоя карьера комика обречена на провал.       — Ребята, будет вам… — Тео хмуро покачал головой. — Прекратите спорить и просто помогите мне выяснить, как убить Селвина-младшего? Я все еще чертовски зол!

***

      В суматошный пятничный день Грейнджер удивила его, предложив помочь в самое напряженное время недели. Груды книг и нахальные покупатели бесконечно крутились перед глазами, поэтому ее компания была приятна.       Поначалу он не был уверен, что это хорошая идея, учитывая восстановление после родов. Кора была достаточно суетливым ребенком, вытягивая из родителей силы, но вскоре ему удалось понять свою ошибку, поскольку Грейнджер оказалась полна физических и духовных сил.       Она очаровывала горожан своими дружелюбной улыбкой и приветливым настроением, еще больше сводя их с ума Корой на руках, которая казалась вполне довольной, лепеча.       Грейнджер без труда убеждала людей покупать даже больше книг, чем им, вероятно, было нужно, и при этом поощряла их возвращаться за новыми. Благодаря своему остроумию она легко справлялась с магглами постарше, когда те пытались торговаться с ней за скидку, и использовала свои навыки преподавателя литературы, чтобы завладеть сердцами детей, проявивших интерес к прочтению новых книг.       И, к его ужасу, она также завладела сердцами и вниманием нескольких парней в магазине — хотя явно даже не замечала, что те смотрели на нее.       Боги, для такого блестящего человека она излишне забывчива!       К концу вечера, когда Драко закрыл дверь, он чувствовал себя полностью измотанным, но удивительно довольным тем, насколько насыщенным был день.       Ужин прошел в теплой атмосфере, всем понравился копченый лосось, который он решил приготовить. Мальчики провели добрый час, обсуждая очередной фильм, который они посмотрели в тот день, пока Герберт с чавканьем поглощал остатки еды под столом.       Наконец, после того как Кора поела, срыгнула и была переодета, мальчики легли спать, Драко остался наедине с Грейнджер внизу, расслабившись в креслах, пока они болтали о том, как прошел день.       После нескольких часов непринужденной беседы он заметил, что ее голос становился все тише и тише — настолько, что показалось, что Грейнджер просто заснула, — но когда он повернулся посмотреть, то увидел, что ее глаза были прикованы к одной точке прямо над его креслом.       Ее внимание, казалось, устремилось исключительно к подарку Полумны — древней масляной лампе из латуни и серебра, которая каждую ночь грозила сжечь ему лицо.       Ему показалось немного глупым, что спустя столько времени Грейнджер все еще подтрунивала над ним — в конце концов, он действительно боялся этой дурацкой лампы. Но было что-то такое, что не позволяло ему выбросить лампу навсегда… надежда?       — Знаешь, — пробормотала Грейнджер почти что шепотом. — Я потратила годы на исследование Обливиэйта для родителей.       Драко выпрямился в кресле, готовый вскочить и утешить ее, если она снова начнет плакать. Слезы, похоже, вызвал не только беременный мозг (как однажды метко выразился Тео), это оказалось очередной удивительной чертой ее характера.       — На самом деле, — с нерешительной улыбкой продолжила она. — Ты очень помог мне, когда я пыталась найти способ восстановить их память. Мы даже ездили в Австралию, чтобы повидаться с ними. Они и не знают, кто я на самом деле, приятно видеть их как друзей семьи.       — Не так ли? — Драко нахмурился, понимая, что нет надежды когда-нибудь вспомнить, как он жил раньше.       — Да. И это была одна из лучших и худших поездок в нашей жизни.       — Да? И почему же?       — В той поездке ты сделал мне предложение, — усмехнулась Грейнджер, видя, как расширились его глаза. — Но ты сломал руку, когда мы с родителями пошли в поход. Будучи сильным мужчиной ты любишь жаловаться, когда тебе больно.       Его взгляд опустился на правую руку, покрытую руническими татуировками (он понимал их значение, если его знания древних рун все еще служили ему добрую службу) с едва заметным шрамом под жирными черными линиями, идущими по всей длине руки. Возможно, не все стоило вспоминать.       — Тебе удавалось когда-нибудь найти что-нибудь полезное?       Она на мгновение сжала губы в тонкую линию, обдумывая слова.       — Я рассмотрела несколько теорий, которые могли бы сработать для них… Но учитывая, что я не могу использовать магию, у меня не было возможности доказать этого.       — Что же… — он наклонил голову, призывая продолжать, когда Грейнджер снова замолчала. — Тогда какова основная теория?       — Эм-м-м… — ее щеки вспыхнули слабым красным румянцем, когда она отвела голову в сторону. — Это прозвучит немного глупо…       — Ой, прекрати, Грейнджер! Ты никогда не говоришь глупостей, ведь ты самая умная ведьма, которую я когда-либо встречал!       — Ну… Я изучила множество древних мифов и древних богов и богинь всевозможных религий, — пробормотала она, перебирая корешки книг на ближайшей книжной полке. — Я, наверное, купила сотни книг на эту тему. Этого стало достаточно, чтобы у меня возникла идея открыть собственный книжный магазин.       — Понятно… И что же было написано в этих книгах?       — Во многих из них говорилось о некой богине… Мнемозине — матери девяти муз, олицетворявшей память в греческой мифологии.       Он на мгновение задержал дыхание, потянулся к лампе, висевшей над креслом, и внимательнее рассмотрел гравюры. Похоже, что в металле было выгравировано девять женских фигур — поржавевшие и потускневшие от масла, прилипшего к лампе.       Девять фигур, девять муз. Интересно.       — В книгах говорилось о некой священной лампе, которую могла использовать богиня еще в древние времена… — хмыкнула Грейнджер, принимая лампу из его рук и осторожно обводя кончиками пальцев узор. — И, согласно некоторым магическим книгам, которые Тео мне одолжил, некоторые авторы верят, что она может обратить вспять даже самое мощное заклинание забвения, известное человеку. Но, очевидно, многие считают, что эта лампа давно уничтожена… если она вообще когда-либо существовала.       — Грейнджер… Только не говори мне, что ты веришь, будто подарок Полоумной — это настоящая лампа Мнемозины?       — Кхм… — румянец на ее лице стал еще ярче, распространяясь на кончики ушей и вниз по шее. Это было просто восхитительное зрелище. — Я же говорила тебе, что это глупо! И не называй ее так! Она и твой друг тоже, помнишь?       — Боги, ведьма! — Драко не мог удержаться от смеха над абсурдностью их разговора. — Зачем Полумне вообще понадобилась эта лампа?       Она на секунду замешкалась, словно подбирая слова, затем пожала плечами и продолжила.       — Я рассказала ей о своих исследованиях много лет назад… И она умеет находить то, что большинство людей не могут найти.       Зная, как часто Тео присылал ему фотографии странных на вид животных (как магических, маггловских, так и воображаемых), которых его жена часто находила во время их походов и путешествий по миру, он не сомневался в этом. Но, с другой стороны, Полумна казалась слишком невинной для сурового мира, поэтому он не удивился бы, если бы какой-нибудь греческий торговец просто ее надурил.       — И все же, — Драко прищелкнул языком, стараясь быть как можно более любезным. — Эта… лампа богини пригодится против Обливиэйта, не так ли? Боюсь, мой случай совсем другой. Мне не стирали память. Я просто упал со стремянки… Очень маггловский, очень глупый, но несчастный случай.       — Не называй этот несчастный случай глупым!       — Серьезно? Ты видела стремянку? Она такая маленькая, что делает мое падение еще более жалким!       — Мерлин! Ты излишне драматичен. Я просто подумала…       — Как удивительно…       — Тише! — Грейнджер закатила глаза, но он был рад увидеть небольшую улыбку на ее красивых губах, когда она прижимала лампу к груди. — Как я уже сказала… Наверное, я надеялась, что это сработает… Ты ничего не вспомнил с тех пор, как повесил лампу?       Он застыл на месте, задержав дыхание на целую минуту. Хотя ему казалось, что нельзя рассказать о своих странных снах, Драко не хотел обнадеживать ее (и себя) надеждой, которая вскоре развеется, если она скажет ему, что это не настоящие воспоминания.       В конце концов, он струсил.       — Нет, — солгал Драко сквозь стиснутые зубы, сопротивляясь желанию рассказать ей о последних снах, когда увидел, что улыбка быстро покинула ее губы. — Боюсь, что нет, Грейнджер.       — О… Ладно, — ее брови сошлись на переносице, что еще сильнее кольнуло сердце.       Черт, если он что и узнал о себе за последние несколько месяцев, так это то, что ему совсем не нравилось наблюдать за ее слезами.       — Грейнджер, посмотри на меня, — добавил он, прочищая горло и повышая тон своего голоса. — Возможно, нам следует…       Драко не успел закончить свою мысль, как из детской наверху раздался громкий плач: Кора снова требовала внимания родителей.

***

      — К твоему сведению, я все еще считаю тебя придурком.       — Это чувство полностью взаимно, говнюк.       Если бы пару месяцев назад кто-нибудь сказал Драко, что он охотно будет сидеть в грузовике Джейкоба на водительском сиденье, пока вышеупомянутый угрюмец будет давать ему уроки вождения, он бы от души посмеялся, а потом послал бы этого человека на хрен.       Но, увы, оказалось, что жизнь решила посмеяться: в один день ты испуганный подросток, планирующий убийство директора школы, а в другой — мужчина, заново обучающийся вождению под руководством самого ненавистного соседа.       Застарелая головная боль снова начала отбивать ритм в его голове.       К счастью для Драко, нынешние уроки были гораздо менее катастрофичными, чем те, которые друзья пытались дать ему пару недель назад, — похоже, ему просто нужны были маггл и правильные инструкции.       Он уже третий день колесил по городу, осваивая все кнопки и рычаги, которые нужно было нажимать и приводить в действие в машине, стараясь не убить никого — или себя — в процессе.       Поскольку ему не удалось помочь Грейнджер во время рождения их дочери, как планировалось, ему было совершенно необходимо убедиться, что ничего подобного больше не повторится, — вот почему он снова преодолел свою гордость и попросил Джейкоба о помощи.       К тому же, по правде говоря, старый дурак был неплохим учителем. Более того, Драко был отличным учеником (сам себя не похвалишь — никто не похвалит).       — Сейчас, — пробормотал Джейкоб, указывая на знак стоп в конце улицы, — здесь мы повернем, не забывай…       — Надо включить поворотник и сбавить скорость до остановки, — Драко щелкнул языком, делая именно то, что только что описал. — Да, я знаю.       — Уф! Для человека, который буквально на днях умолял меня о помощи, у тебя определенно скотское отношение.       Драко прищурился и крепче сжал руль, не желая признавать болезненный удар по собственному самолюбию и прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы не сорваться. Не то чтобы это имело большое значение, ответил он или нет — Джейкоба вполне устраивал монолог о том, что до его появления все было гораздо лучше.       Боги, он словно заезженная пластинка.       — У Гермионы все было хорошо, пока не появился ты.       Драко усмехнулся, продолжая путь и сосредоточившись на том, чтобы не разбить этот сраный грузовик.       — Она приходила ко мне домой каждый день на чай. Она была ужасно худой, как только переехала сюда, поэтому мы с Эстер откармливали ее, сами набрав пару фунтов!       Да, он уже знал это — еще во время битвы за Хогвартс он помнил, как Грейнджер сновала по территории, пока шла война. Тогда она выглядела болезненно: бледная, покрытая пятнами кожа, костлявые руки и всклокоченные волосы — последствия годовой охоты за крестражами, полагал он.       Теперь ее бедра красиво округлились, да и само тело наполнилось приятными изгибами. Волосы стали ухоженнее и здоровее, как никогда прежде, а кожа загорела. Этот облик подходил ей гораздо больше.       — У нее была семья, в которой она нуждалась: я и Эстер! Я как отец, которого у нее больше нет! Мы давали ей ту поддержку, в которой она нуждалась!       Ха! Маловероятно.       Грейнджер, будучи изгнанной из своего мира ведьмой и, по сути, оставшейся сиротой, нуждалась в терапии, любви и заботе гораздо большего числа людей, нежели их двоих.       И даже если в основе покровительства лежали благие намерения, Джейкоб был глуп, пытаясь оттолкнуть людей, которые могли помочь ей справиться с глубоко сокрытым горем.       Это звучало нелепо, будто он хотел вот так просто взять и разорвать ее напополам!       — Она прекрасно справлялась с книжным магазином… — с ядом в голосе продолжал Джейкоб. — Я был тем, кто помог ей организовать бизнес с нуля, понимаешь?       О, да… Грейнджер однажды рассказала ему обо всех трудностях, через которые пришлось пройти, когда она только решилась открыть свой магазин. И этот олух, будучи (тогда действующим, а ныне бывшим) юристом, облегчил сложности с бумажной волокитой.       По ее словам, когда она только переехала в Дурисдир, у нее не было ни вещей, ни сбережений, поскольку семья Грейнджер была вычеркнута из списка ее родственников. Она ничего не могла унаследовать от родителей, а учитывая суровую природу войны, у нее не осталось ничего, кроме стопки одежды, мелочи в кармане и Ордена Мерлина с несколькими быстро выписанными галлеонами в качестве компенсации.       Боги, она столько пережила… А теперь ей пришлось иметь дело с мужем, который едва ее узнал.       — Может, ты и не помнишь этого, но помню я, засранец, — продолжал говорить Джейкоб, не обращая внимания на кислое выражение лица Драко. — До твоего появления все было гораздо лучше. Гермиона, должно быть, сошла с ума, согласившись выйти за тебя замуж…       Внезапно Драко с силой ударил по тормозам, заставив грузовик завизжать, как баньши, когда сделал поворот… и остановился на обочине дороги прямо перед коттеджем Джейкоба и между двумя другими припаркованными там машинами.       Можно с уверенностью сказать, что уроки вождения наконец-то закончились.       — Джейкоб, — прохрипел Драко, отстегивая ремень безопасности и выходя из машины, пока старик смотрел на него широко раскрытыми глазами, клокоча от злости на своем сиденье. — Спасибо тебе за то, что все эти годы заботился о Гермионе. Но теперь я могу взять это на себя. Уверен, ты отличный друг, и я ценю то, как сильно ты заботишься о ней. Но я ее муж, и тебе лучше помнить об этом, когда в следующий раз решишь разбрасываться оскорблениями.

***

      Учитывая тот факт, насколько безумны были их дни после рождения Коры, сентябрь подкрался так незаметно, что Драко даже этого не заметил.       Но вскоре ему напомнили о смене времен года, когда Поллукс и Кастор впервые не хотели одеваться, не желая быть готовыми к началу дня, что казалось столь же странным, как и необычное унылое настроение Антареса и Скорпиуса.       — Проснись и пой, мальчики, — засмеялась Грейнджер, усаживаясь на свое место, пока Драко раскладывал завтрак по тарелкам. — Вы рады своему возвращению в школу?       О, это многое объясняло.       — Нет, — нахмурился Антарес. — Школа — это скучно!       — У нас даже не было времени повеселиться!       — Мы хотим снова пойти на пляж! — захныкал Кастор, и лицо Поллукса выражало такое же недовольство. — Пожалуйста, мама!       — И почему я тоже должен ходить в школу? В следующем году я еду в Хогвартс!       — Ты все равно должен ходить в свою обычную школу, пока не получишь письмо, Скорп. А теперь давайте, дети, завтракайте и собирайтесь в школу. Джейкоб будет здесь с минуты на минуту.       При упоминании этого имени Драко скривил губы в плохо скрываемой ухмылке, которую легко заметила стоявшая рядом с ним ведьма, а когда она наклонила голову в сторону в немом вопросе, он прочистил горло и ответил:       — Вообще-то… В этот раз я сам отвезу детей в школу.       — Ты? — в янтарных глазах Грейнджер появился веселый блеск, который заставил его сердце учащенно забиться. — Но как?..       — Эм… Я посетил парочку уроков вождения. Джейкоб помог мне, вообще-то.       — Это невероятно, — улыбнулась Грейнджер, испустив небольшой вздох. — Я и понятия не имела!       — Да… — он неловко рассмеялся, потирая затылок. Драко понятия не имел, почему его вдруг так взволновала ее реакция, но пришлось взять себя в руки, чтобы справиться со смущением. — Я решил, что мне, наверное, стоит научиться водить машину… снова.       — Папа поедет с нами? — лицо Скорпиуса мгновенно просветлело, как и настроение его братьев, когда они поняли, что смогут провести еще немного времени с отцом. — Это потрясающе!       — Да, верно, — улыбка их матери смягчилась и превратилась в любящий взгляд. — А теперь идем! Вы же не хотите опоздать в школу в свой первый день?       — Но ма-а-ам…       После часа ожесточенных переговоров им с Грейнджер наконец удалось убедить детей поторопиться и одеться, и вскоре мальчики уже ехали в школу, а их мама осталась дома присматривать за младшей сестрой.       Как оказалось, ехать без хамоватого старика, который ненавидел его до глубины души, было гораздо приятнее, чем изначально предполагал Драко.       Конечно, ехать с четырьмя взволнованными детьми на заднем сиденье было нелегко — они постоянно дергались и пытались отвлечь его тысячей вопросов в минуту, — но теперь, когда появилась возможность ехать в собственном темпе (и без воплей в изнеженные уши), он вскоре понял, что вождение на самом деле очень приятно.       В каком-то смысле это почти как езда на метле — только с более удобным сиденьем.       Возможно, именно поэтому Грейнджер так ненавидела это занятие. У него, возможно, осталось не так много воспоминаний об этом, но он прекрасно помнил, как сильно она жаловалась на полеты в Хогвартсе.       Как только он освоил рычаг переключения передач и педали (прямо на первом занятии, без преувеличения), дальше все стало гораздо проще — управление рулем было сродни маневрированию метлой. Если хочешь повернуть, то стоит крутануть руль в ту сторону, а переключение передач было таким же простым, как взмах палочкой для произнесения заклинания.       И, честно говоря, его не беспокоили глупые водители и огромные выбоины, о которых часто вопила Грейнджер, когда сидела в машине, так как теперь стало довольно просто уворачиваться.       Так что можно было с уверенностью сказать, что она была права — Драко действительно нравилось водить семейный автомобиль. Даже если для такого обыденного дела, как доставка детей в школу.       — Пап, а мы не можем просто сходить в кино?       — Боюсь, что нет, Люкс.       — А как насчет пляжа?       — Мы можем пойти в другой день, Кас.       — Почему мы не можем просто остаться дома и поиграть с Гербертом?       — Тебе нужно идти на занятия прямо сейчас, Арес.       — Разве мама не может дать мне свой маховик времени, чтобы мне уже исполнилось одиннадцать?       — Скорп, ты не можешь… Подожди, у Грейнджер есть маховик времени?       — Да! Она говорила мне, что использовала его, чтобы посещать кучу занятий одновременно!       — Ха… — Драко пораженно приподнял брови, восхищение закралось в глубину его сознания. Грейнджер действительно была другой, не так ли? — В любом случае… Ты не можешь просто использовать маховик времени, чтобы стать старше, это не…       — Папа! — внезапно крикнул один из мальчиков, указывая вперед по улице. — Осторожно!       Когда он перевел взгляд обратно на дорогу, то был потрясен, увидев стоящую там пожилую женщину, которая смотрела прямо на него своими запавшими глазами с кривой улыбкой и не предпринимала никаких действий, чтобы уйти с дороги.       Это была… Мегера? Какого черта она там забыла?       Только рефлексы ловца спасли его от превращения в убийцу — он свернул вправо и затормозил, успешно избежав столкновения с сумасшедшей женщиной и другими машинами.       — Мерлин! — вздохнул он, оглядываясь на детей — все они были бледны и явно напуганы, но, к счастью, целы и невредимы. — Вы целы?       — Да.       — Почему эта женщина была на дороге, папа?       — Черт бы меня побрал, — прорычал он, переводя взгляд на улицу позади себя, чтобы убедиться, что он действительно избежал трагедии.       Но как раз в тот момент, когда он раздумывал о том, чтобы выйти из машины и врезать этой сумасшедшей женщине за то, что она могла чуть не навредила мальчикам, Драко понял, что ее там больше нет.       Черт возьми.       Оставшаяся часть пути до школы прошла без происшествий, и хотя Драко был рад, что мальчики быстро оживились, как только снова увидели своих друзей и учителей, у него все еще оставалось ужасное чувство в глубине живота.       Боги, Мегера и так раздражала его, желая залезть ему под кожу, а теперь, похоже, она хочет что-то сделать и с мальчиками.       Что, если она также решила навредить Грейнджер и Коре? При этой мысли кровь в жилах закипела.       Черта с два он позволит этому случиться!

***

      Топ. Топ. Топ.       Сверху донеслась серия громких шагов, за которыми вскоре последовал хор голосов, зовущих его.       — Папа! Папочка!       Внезапно толпа детей и один огромный сенбернар прыгнули ему на колени и выбили остатки воздуха из легких.       О боги, сейчас слишком рано для объятий.       — Уф, — выдохнул он, поерзав в кресле, чтобы лучше выдержать дополнительный вес близнецов, и едва увернувшись от удара коленом в живот, когда Антарес тоже прыгнул на него сверху. — Дети… Что случилось?       — Сегодня мамин день рождения! — с веселой улыбкой объяснил Скорпиус. — Мы хотим сделать для нее что-то особенное!       — Завтрак в постель!       — Давайте испечем для нее торт!       — И подарим ей много объятий и поцелуев!       — О, — Драко ошарашенно моргнул, взглянув на маленькие электрические часы недалеко от него, показывающие 19 сентября, 6.30 утра.       И по мере того, как сон улетучивался из его сознания, он вскоре осознал, о чем на самом деле говорили дети. День рождения Грейнджер — информация, о которой он помнил лишь смутно, поскольку часто наблюдал, как она и два ее друга-идиота отмечали его в Хогвартсе в начале семестра (с тошнотворно милыми улыбками и дружелюбием, которому он втайне завидовал).       Но теперь, двадцать лет спустя, он впервые праздновал его вместе с ней.       При этой мысли что-то внутри живота дернулось, но он не мог опознать это чувство, хотя оно было очень похоже на порхающих туда-сюда бабочек.       — Мальчики, — прочистил Драко горло, поднимаясь с кресла и гася свечу в подарке Полумны. — Тогда давайте испечем торт для вашей мамы.       После часа бессмысленной попытки следовать рецепту из интернета, в результате которой кухонный стол оказался засыпан мукой, какао-порошком и яичной скорлупой, Драко и мальчики наконец-то закончили печь торт и теперь несли поднос с травяным чаем и круассанами к завтраку в постель.       Ему потребовалось слишком много времени, чтобы убедить их в том, что торт не является подходящим блюдом для завтрака, они все равно были очень рады показать матери то, что для нее приготовили. Спаси его Мерлин, когда они узнают, что после этого им еще нужно идти в школу!       Он постучал в дверь ее спальни один раз, но близнецы не стали ждать разрешения, энергично ворвавшись в комнату и напевая себе под нос, несмотря на усилия Драко заставить их быть немного потише ради сестры.       Однако все мысли покинули его, как только в поле его зрения появилась Грейнджер, и Драко почувствовал, как у него перехватило дыхание.       Полусидя на кровати и подперевшись нелепым количеством подушек и одеял, Грейнджер прижимала Кору к обнаженной груди, напевая ей тихую колыбельную.       По лицу пробежал жар, когда Драко отметил манящий изгиб налитой груди, но быстро отвел взгляд, смутившись. Вместо этого он сосредоточился на ее лице, на диких кудрях, разметавшихся по подушке… и понял, что теплые янтарные глаза смотрели на него в ответ.       Даже несмотря на побледневшую кожу, искусанные губы и мешки под глазами, Грейнджер все равно чертовски великолепна.       — Драко? — услышал он успокаивающий голос и только потом понял, что, должно быть, слишком долго стоял в тишине. — Ты в порядке?       — Кхм… — он перемялся с ноги на ногу, проклиная отсутствие самоконтроля, когда дело касалось конкретной ведьмы. — С днем рождения, Грейнджер.       — Спасибо, — улыбнулась она, принимая поднос с завтраком из рук Скорпиуса, пока Драко пытался взять Кору на руки. — Выглядит вкусно!       — Мы приготовили это специально для тебя, мама!       — Папа помогал!       — И мы испекли для тебя торт!.. Но папа говорит, что нельзя его есть прямо сейчас!       — Я уверена, что он тоже очень вкусный, — ответила Грейнджер детям, прижимаясь поцелуями к их щечкам. — Но ваш папа прав — мы съедим торт позже. А сейчас вам нужно идти собираться в школу, хорошо?       — Ох! — вздохнул Антарес, надувшись. — Идем!       — Но, мама!       — Никаких «но»! — засмеялась она, закатила глаза и подмигнула Драко. Грейнджер поправила ночную рубашку и поднялась с кровати, в то время как Кора снова захныкала, умоляя о внимании.       — Почему мы должны ходить в школу, а ты нет? — насупился Скорпиус.       — Мне нужно остаться здесь и присмотреть за твоей младшей сестрой, — объяснила она, качая девочку на руках. — Кроме того, сегодня мой день рождения. Так что поторопитесь, скоро ваш папа отвезет вас в школу.       Они с Грейнджер обменялись коротким взглядом: мальчики все еще ворчали, жалуясь на то, что им приходится идти в школу в день рождения матери, но все же без лишнего шума отправились в свои комнаты собирать вещи.       И, что неудивительно, когда они бегали по дому, то подняли такой шум, что сразу же встревожили Кору, так как она поджала губы и опять захныкала.       — О, дорогая! — заворковала Грейнджер. — Не надо плакать, милая, это просто твои братья устроили небольшой кавардак, тише!       Однако ее слова остались неуслышанными, так как Кора начала истошно выть, мучая бедные уши Драко.       У нее мощные легкие. Неудивительно, ведь она дочь Грейнджер.       Драко сжал губы в тонкую линию, наблюдая за ее безуспешными попытками успокоить ребенка, что явно выбивало бедную уставшую женщину из колеи, и наконец понял, что, как отец, должен помочь партнеру успокоить их суетливого малыша.       Поэтому, сделав неуверенный шаг к кровати, он снова взял Кору на руки, прижал ее к себе и, доброжелательно улыбаясь ей, предложил:       — Предоставь это мне, Грейнджер. Ты заслужила отдых хотя бы в свой день рождения.       — Что же, мне бы не помешало выспаться, — выдохнула она с очаровательной улыбкой на губах. — Спасибо.       — Отдыхай, Грейнджер.

***

      Остаток дня Драко провел в книжном магазине внизу, продавая книги, восполняя полки, вытирая пыль и не давая любопытным соседям подняться по лестнице, так как они настаивали на том, что им просто необходимо поздравить Грейнджер с днем рождения, несмотря на то, что он много раз повторял, что из-за новорожденного ребенка принимать гостей сейчас не самая лучшая идея.       Он то и дело поглядывал на Кору, чтобы убедиться, что ей ничего не нужно, но в целом день прошел не так напряженно, как он изначально опасался. Хотя Драко, конечно, хотелось бы не иметь дело с таким количеством назойливых людей, посещающих магазин.       — Паразит.       Кстати, о назойливости…       — Чего ты хочешь, придурок?       — А ты что ты думаешь? — проворчал Джейкоб, когда Эстер вошла в магазин со своей обычной жизнерадостной улыбкой, бутылкой виски, которое ему очень понравилось, и завернутым подарком, который, очевидно, предназначался Грейнджер. — Мы пришли к Гермионе!       — Сегодня ведь ее день рождения! — добавила Эстер, но даже по ее обычно веселому настроению Драко все равно было видно, что она немного нервничала.       По крайней мере, у этих двоих хватило ума выглядеть немного виноватыми после того, что сказал ему Джейкоб.       — Да, — прорычал он, прищурившись на эту парочку. — Я так и подумал.       — Мы можем подняться к ней наверх?       Драко расправил плечи, словно стараясь возвыситься над мужчиной и быть уверенным, что они не смогут добраться до лестницы, и насмешливо сказал:       — Почему я должен вам разрешать? Не совсем уверен, что должен впускать в свой дом человека, который явно меня ненавидит.       — Да ладно, ради всего святого…       — Пожалуйста, Драко, — взмолилась Эстер, положив руку на плечо брата в попытке удержать его от дальнейших оскорблений и нахмурив брови. — Я знаю, что отношения между вами… тяжелые. Но Гермиона все еще наш друг!       Тяжелые? Слишком мягко сказано.       — Друг? — Джейкоб закатил глаза. Это совершенно не помогло унять гнев Драко. — Мы практически семья!       — Господи, Джейкоб, — вздохнула его сестра. — Прекрати усугублять ситуацию!       — Мне все равно не нравится этот высокомерный мальчишка! Он создает нам проблемы!       — Да, черт возьми, я вижу, — стиснул он челюсти. Как, черт возьми, Грейнджер вообще терпела этого засранца? — Прости, Эстер, но…       — Мы быстро, обещаем! — настаивала она. — Мы просто хотим показать ей, что она нам небезразлична. Джейкоб не лжет, понимаешь? Гермиона для нас действительно член семьи!       Как бы ему ни было неприятно признавать это, Драко понимал, что она права.       Эти двое появились в жизни Грейнджер еще до него, и их связь была заметна каждый раз, когда он наблюдал за их общением — будь то когда Джейкоб брал мальчиков в парк, чтобы они все могли полакомиться мороженым, или когда Эстер делала под сердцем Грейнджер новую татуировку, связанную с Корой.       В их разговорах была какая-то легкость, которую, как бы он ни старался, Драко никогда не мог привнести в их отношения.       Черт бы побрал эту чертову стремянку! Надо было дать Тео сжечь ее.       — Ладно, — пробормотал он, отступая в сторону. — Можете войти.       — Спасибо, Драко! — Эстер улыбнулась, бросилась к нему и крепко обняла, что застигло врасплох. — Ты самый лучший!       Мерлин, он действительно не был любителем объятий.       — Да… — Джейкоб вскоре последовал за ним, к счастью, держась на расстоянии. — Спасибо.       Сдержанно кивнув, он пропустил странную семейку, следуя за ними наверх.       Когда они подошли к Грейнджер, Драко увидел, как ее улыбка стала ярче и она потянулась к ним, жаждая прикосновения людей, которых явно любила, и греясь в тепле, которое они принесли с собой.       Это заставило его невероятно ревновать, ведь она даже не осознавала, даже не колебалась, когда тянулась к ним.       И хотя Драко никогда не был поклонником прикосновений, за последние несколько месяцев он обнаружил, что иногда не против обнять Грейнджер.       Свою жену.       Мать его детей.       И женщину, которая на прощание получила легкий поцелуй в щеку от этого глупого Джейкоба.       Черт, ему захотелось прибить этого придурка. Это смешно, ведь Драко прекрасно понимал, что между ними просто платонические отношения.       И все же его беспокоило, что посторонний мужчина так близко подобрался к Грейнджер.       Боже, что вообще происходило? Почему это его волновало?       Он женат на ней, не так ли? Ведь этого должно быть достаточно!       Точнее… Учитывая то, какой великолепной, доброй, умной и заботливой была Грейнджер, он не удивлялся, что другой Драко — тот, который по-настоящему узнал ее в прошлом, — влюбился в нее.       Но ведь он не мог чувствовать то же самое сейчас, потеряв воспоминания, собранные за двадцать лет, не так ли?       Он возненавидел ее еще в Хогвартсе!       Он презирал ее за то, какой всезнайкой она была, как она и ее друзья-идиоты постоянно попадали в неприятности и в итоге разрушали его жизнь!       Он ненавидел ее кучерявые волосы, которые лезли абсолютно везде!       Он ненавидел ее зубастую улыбку, которая никогда не была направлена в его сторону!       Он ненавидел ее увлечение книгами, соперничая с его собственным, и ненавидел маленький рост, который заставлял ее карабкаться по библиотечным лестницам, только чтобы взять книгу.       А ее кровь!.. В какой-то момент жизни ему стала небезразлична ее кровь. В те времена это нельзя было игнорировать, верно?       Какая ложь.       Сложно признать, что сейчас Драко ненавидел хотя бы какую-то частичку ее существа. И хотя большинство воспоминаний оказалось утрачено, только дурак мог отрицать, насколько сильно он…       Твою мать.       Черт возьми.       Он любил Грейнджер.