Jamais Vu

      Неудивительно, что в прошлом он заставлял ее так много плакать — ведь он презирал ее! И, конечно, двадцати лет было недостаточно, чтобы изменить это!       Верно?       Во всяком случае, точно узнать это было невозможно: Грейнджер до сих пор не чувствовала себя с ним достаточно комфортно, чтобы поделиться прошлым, и от одной мысли затронуть эту тему у нее на глаза наворачивались слезы.       Черт возьми! Если в повседневной жизни она была такой же эмоциональной, как во время беременности, то неудивительно, что он заставлял ее так сильно плакать — ведь ничего из того, что он говорил, не было правильным!       Нерадивый мозг решил немного помучить его, напомнив обо всех любящих взглядах, которые Грейнджер бросала на него в течение последних нескольких месяцев после аварии. Чаще всего его друзья говорили о том, как сильно она его любит, и, учитывая то, что ему пришлось пережить, он почти верил в это.       Но все было так запутано! Казалось, что он никогда не сможет вернуть свою жизнь, даже если в глубине души действительно этого хочет.       Он застонал в подушки, чувствуя, что с каждой бессонной ночью становится все более раздражительным.       

***

      Все шло как в тумане. Казалось, что часы тянутся вечность, но дни сливались воедино с повторяющейся рутиной, которая теперь управляла его жизнью.       Книжный магазин процветал, как всегда, и, если не считать надоедливых покупателей, ему не на что жаловаться, кроме как на то, что работа порой бывала чертовски скучной (он часто удивлялся, как эти богатые светские ведьмы и волшебники вообще справляются с безработной жизнью — наверняка их мозги уже сгнили!)       Вот почему, когда день в магазине проходил особенно медленно или когда дело близилось к закрытию, он издавал резкий свист, будя Герберта, и выходил на улицу, чтобы совершить быструю пробежку по причудливым мощеным улочкам под предлогом выгула собаки.       Драко часто использовал это время как возможность понаблюдать за тем, как магглы занимаются своими делами — живут совершенно нормальной жизнью и прекрасно справляются с отсутствием магии. Черт, да они даже не знали, что магия вообще существует!       Как можно так жить?       Драко нуждался в магии. Без нее он чувствовал себя как дракон без крыльев — бесполезным.       В первый раз, когда Драко узнал, что у него больше нет магии, он практически потерял сознание, не желая больше слушать всякую ерунду, которую пыталась донести до него Грейнджер, и тут же погрузился в это ужасное маленькое кресло, которое теперь был вынужден называть кроватью.       И сколько бы она ни пыталась убедить его, что со временем станет легче и что он снова научится быть магглом, Драко просто не мог этого сделать. Он уже потерял счет злым слезам, пролитым из-за отсутствия магии и потери палочки.       После долгой ночи, проведенной в бесполезных метаниях и ворочаниях в кресле, он решил не мучить себя в попытках заснуть, как часто делал в последнее время. Однако на этот раз вместо обычных кошмаров, связанных с войной, поместьем, кишащим Пожирателями смерти, безумными криками Беллатрисы или даже воспоминаниями о том, что Драко придется в одиночку противостоять страшному Темному Лорду, ему не давали уснуть ядовитые слова Джейкоба.       Я сбился со счета, сколько раз ты заставлял ее плакать!       Как он смел говорить с ним с подобным собственничеством в голосе, как будто Драко не был женат на ней более двух десятилетий?       Что Джейкоб знал такого, чего не знал он сам?       Как часто Грейнджер появлялась в слезах в том крошечном коттедже, рассказывая о каждом ужасном поступке Драко?       Что он сделал такого, что заставило Джейкоба так чертовски сильно его возненавидеть?       И почему его это должно волновать? Это была просто… Грейнджер!       Сварливая хлопотливая ведьма с комплексом спасительницы, который до предела раздражал его! Она была чертовски вспыльчивой, чертовски своевольной и чертовски жестокой, как он вообще решился на женитьбу на такой ведьме?       Он смотрел на Блейза и Тео, использующих свои волшебные палочки для решения самых простых задач, и к горлу подкатывала зависть.       Именно магия помогла ему выжить во время войны — его легилименция и окклюменция. А без них…       Он плотно зажмурил глаза, вздрогнув, и увидел образ обезумевшей Беллатрисы, без малейшего колебания метнувшей в его сторону Круциатус. Жаждущая его крови. С наслаждением услышавшая его крик.       Черт возьми.       Кошмары продолжались почти ежедневно, и у него больше не было способа остановить их. В каждом из них он снова оказывался на войне, шел по коридорам мэнора без палочки или магии, чтобы защитить себя, и всю ночь напролет противостоял Пожирателям смерти, оборотням, жаждущим крови теткам и кричащим ведьмам.       К его досаде, видения часто преследовали в течение нескольких часов после пробуждения — он чувствовал, как разум становится все более затуманенным от недостатка сна, а учитывая, что он и так плохо все помнил, это значительно усложняло его жизнь.       И хотя Драко мог легко скрыть свое ухудшающееся психическое состояние от мальчиков (ведь он мог по-прежнему продолжать помогать им с домашними заданиями, укладывать спать и играть в свободные часы), было определенно сложнее обмануть кого-то столь проницательного, как Грейнджер (и такого упрямого, как она).       Она постоянно спрашивала его, все ли в порядке, и приходилось придумывать предлог для ухода, чтобы не наброситься на нее в ответ и не потребовать, чтобы она оставила его в покое. И, Мерлин, она не заслуживала подобного дерьма.       Так что, возможно, будет лучше, если он…       — О, Боже! — раздался рядом с ним веселый голос, и Драко удивленно покачал головой, повернувшись в сторону источника звука. — Какая милая собака!       Герберт вильнул хвостом от похвалы, и Драко сжал губы в тонкую линию, не желая общаться с этой незнакомкой — молодой блондинкой с зубастой улыбкой, которая мгновенно заставила его напрячься.       — Это мальчик или девочка?       — Эм-м-м, — Драко замялся. Почему, черт возьми, пол его собаки имел значение? Может ли эта информация действительно повлиять на ее жизнь или она просто была чертовски любопытной? — Это кобель.       — Симпатичный! Как его зовут?       Пожалуйста, оставь меня в покое, женщина!       — Герберт, — он был слишком трусливым, чтобы отказать ей. Или, возможно, просто не имел никакого представления о том, как правильно общаться с магглами.       — А-а-а! Герберт такой хороший мальчик! — щебетала она, хотя у нее не было никаких реальных оснований для этого утверждения. Женщина погладила собаку по голове, но ее глаза были прикованы к Драко, когда она подмигнула и облизала губы. — И как же зовут тебя?       О, отвисшие яйца Салазара! Кто-нибудь, пожалуйста, уведите от него эту женщину!       — Драко, — резко ответил он, натягивая поводок и пытаясь уйти из парка, но она последовала за ним, отказываясь так просто замолчать.       — Какое интересное имя! Такое уникальное! А это татуировки? — она указала на его обнаженные предплечья, опасно приблизившись, чтобы коснуться носа льва. Боже, если бы он знал, что его будут преследовать из-за его татуировок, он бы носил лишь длинные рукава!       — Спасибо, — он щелкнул челюстями, что звучало совсем не радостно, пока она продолжала осматривать плавные линии львиной морды, а затем поднялась выше, чтобы полюбоваться букетом из нарциссов, виноградной лозы и цветов боярышника, покрывавших остальную часть его левой руки.       — У тебя есть еще какие-нибудь татуировки?       Да, есть. Даже несколько.       На груди у него был набор созвездий и звезд — Скорпиус, Антарес, Кастор и Поллукс, и оставалось достаточно места, чтобы добавить еще одно созвездие, когда придет время. Кроме того, на его спине красовались длинная зелено-серебряная змея, спускавшаяся по правому бедру до голени, и ревущий дракон с распростертыми крыльями. И, наконец, на правой руке — Древние Руны (хотя, учитывая их маггловскую природу, он сомневался, что они обладают какими-либо реальными защитными свойствами).       — Нет, — солгал он, продолжая идти в более быстром темпе, чтобы поскорее вернуться в книжный магазин.       — Тогда тебе стоит сделать еще, — засмеялась она, пока чуть ли не бежала рядом с ним. — Это очень привлекательно.       Ему было глубоко наплевать на то, что люди считали привлекательным или нет.       Все его татуировки служили для того, чтобы скрыть шрамы, полученные во время войны: от небольших белых линий, которые были результатом деятельности отца, до ужасных шрамов Сектумсемпры, пересекавших всю его грудь (маленький сувенир после встречи с Поттером, этим сраным мудаком). И, конечно, чтобы скрыть самый ужасный шрам из всех: его Темную метку.       Зачем вообще кому-то вроде него делать татуировки?       И хотя у него никогда не было возможности рассмотреть их как следует, Драко знал, что у Грейнджер есть свои собственные татуировки — скорее всего, чтобы скрыть свои ужасные шрамы (что, конечно, заставляло его чувствовать себя отвратительно, зная, что многие из них сотворила его семья).       В конце улицы уже виднелся книжный магазин, слава Мерлину, готовый предложить убежище от той незнакомки, которая продолжала его преследовать.       И, кстати, о Грейнджер…       — Послушайте, леди, — прочистил он горло, указывая на магазин, где сильно беременная женщина с дикими вьющимися волосами наблюдала за их приближением. — Я женат.       — О, — пробормотала маггла, сморщив нос, и выглядела особенно недовольной, когда заметила четырех маленьких мальчиков, выбегающих из магазина, чтобы насладиться приятным летним днем со своим отцом. — Тогда хорошего дня! Извини за беспокойство.       Хм. Похоже, у жены все-таки есть свои плюсы.       

***

      — Эй… Папа?       Детский голос позвал его, когда он сидел на кресле в книжном магазине, лениво листая маггловскую книгу, написанную какой-то старой задницей-автором по имени Шейк-Спир или что-то в этом роде, — и он тут же поднял голову, встретившись взглядом с голубовато-серебристыми глазами.       Он увидел своего старшего сына, ранее стоящего у подножья лестницы и сейчас приближающегося к отцу осторожным шагом. Скорпиус выглядел немного неуверенным в себе, как будто боялся, что Драко вдруг не сможет его вспомнить, нахмурив брови и зажатой между зубами нижней губой.       Боги, он был очень похож на свою мать.       Было немного странно видеть его здесь, а не в саду, играющим со своими братьями и собакой — особенно учитывая, что летние каникулы подходили к концу, и скоро ему придется вернуться в школу, — но он полагал, что в этом есть смысл. Скорпиус слишком сильно напоминал ему самого себя в детстве. Он всегда преследовал отца и надеялся при любой возможности произвести на него впечатление — хорошее или плохое.       Он просто надеялся, что никогда не повторит ошибок Люциуса.       — Да, Скорп? — он повернул голову к парнишке, приглашая его сесть на свободное место рядом с собой. — Что тебе нужно?       Мальчик мгновенно просветлел, быстрым шагом подошел к нему и удобно устроился на подушках.       — Я хотел спросить… — немного смущенно начал он, теребя подол своих шорт. — Ну… ты ведь был слизеринцем, верно?..       Почему-то упоминание о его бывшем факультете заставило его затаить дыхание. По крайней мере, эти воспоминания все еще были в его голове, независимо от того, насколько потом все испортилось.       — Да, был. Почему ты спрашиваешь?       — В этом году мне исполняется одиннадцать лет… И я скоро получу письмо, — хмыкнул он с таким видом, словно ноябрь уже не за горами. — Я хочу знать, чего ожидать, когда я перееду в Хогвартс!       — О… — Драко не смог сдержать улыбку, которая закралась на его губы, когда он уставился на своего… сына. В такие моменты сходство было почти сверхъестественным. — И ты думаешь, что тебя определят в Слизерин?       — Конечно! — он в полной самоуверенности закатил глаза.       Драко сжал губы в тонкую линию, игриво взъерошив волосы ребенка (и игнорируя визги протеста с его стороны), чтобы выиграть немного времени, обдумывая свой ответ.       Он полагал, что такой человек, как Скорпиус, не будет полностью исключать возможность попасть в Слизерин… На его курсе было много полукровок (или так ему казалось, потому что он никогда не обращал внимания на тех, кто не был чистокровным, к большому сожалению), и он был достаточно хитер и амбициозен, чтобы представлять змеиный факультет.       Не говоря уже о том, что, судя по нескольким случайным проявлениям магии, которые Драко наблюдал за последние дни, было ясно, что сын был сильным мальчиком — и, конечно, это должно было на что-то повлиять.       Однако он все еще оставался ребенком Гермионы Грейнджер — и, несомненно, Шляпа приняла бы это во внимание. Сам Салазар Слизерин, вероятно, воскрес бы, чтобы сжечь Распределяющую шляпу, если бы она позволила ее сыну вторгнуться в подземелья.       Мысль о том, что нечто подобное может произойти, одновременно забавляла и пугала. Боги, теперь, когда Драко подумал об этом… Как бы люди отреагировали на плоды их с Грейнджер брака?       Смогут ли мальчики вписаться в общество, даже после всего, что сделал их отец? И если они действительно окажутся в Слизерине, получится ли у них выдержать презрительные взгляды, которые будут на них бросать из-за их статуса крови?       Он надеялся, что за двадцать лет волшебный мир кое-что узнал о предрассудках. Драко не хотел, чтобы Скорпиус и его брат пострадали из-за такой глупости — они этого не заслужили, он знал это наверняка.       Может быть, ему стоит спросить…       — Папа?       Черт… он совсем забыл, что ребенок задал ему вопрос.       — Да, извини… Что ты хочешь узнать?       — Все! — его глаза сверкали, он возбужденно вскидывал руки вверх, и Драко не мог не улыбнуться энтузиазму мальчика. — Расскажи мне о русалках… и кальмарах… и тайных комнатах… и зачарованных кроватях… и о своих приключениях… и… и… и…       Кто бы мог подумать, что ребенок Грейнджер в глубине души окажется слизеринцем?       — Хорошо, хорошо, я все расскажу тебе! — Драко погладил мальчика по волосам, обдумывая свои слова. По правде говоря, он и представить себе не мог, что ему доведется вести подобный разговор с ребенком. Если уж на то пошло, ему и самому очень приятно вспомнить некоторые более безобидные аспекты его хогвартской жизни.       — В подземельях бывает довольно холодно, даже летом, — начал он. — Поэтому нам часто приходилось постоянно использовать толстые мантии в дополнение к нашей обычной форме… и тебе лучше начать изучать согревающие чары как можно скорее, Скорп. Поверь мне, это пригодится.       — Пф-ф-ф! Мне не понадобятся согревающие чары! Со мной будет Герберт! Он согреет меня!       — О-о-о… я не уверен, что ты сможешь взять Герберта с собой, приятель.       — Смогу, — моргнул он, выглядя совершенно обеспокоенным. Не желая отвлекаться от первоначальной темы, Драко просто пожал плечами и продолжил.       — Ну что ж. Но Герберт не сможет помочь тебе, когда дело дойдет до подземелий: они, по сути, представляют собой лабиринт.       — Там есть лабиринт? Ужас!       Боги, этот парень действительно был его идеальной копией, не так ли?       Драко до сих пор с нежностью вспоминал те дни, когда он впервые узнал о гостиной Слизерина. Мама рассказывала ему о секретах и тайных ходах, которые только и ждали, чтобы их нашли, и он просто обожал ее истории, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Точно так же, как это делал Скорпиус в данный момент.       — Но, как я тебе уже говорил… Тебе, наверное, стоит быть осторожным… когда я был только на первом курсе, я постоянно терялся!       — Там можно заблудиться? — его глаза, казалось, стали комично широкими. — И что тогда происходит?       — Если тебе повезет, русалки сжалятся над тобой и проведут обратно, — засмеялся он, качая головой. — Или они могут разыграть тебя и заставить еще больше заблудиться в подземельях! Но ты всегда можешь выучить простые чары Укажи мне путь, чтобы найти дорогу обратно в гостиную.       — Научи меня этому, папа! Я не хочу полагаться на русалок!       Умный ребенок. К сожалению, Драко представлял, что будет непросто научить его подобным чарам, не имея под рукой палочки, но он всегда мог обойтись одним из тех аляповатых карандашей, которыми часто запасался в канцелярском отделе магазина.       — Уверен, у тебя все получится, — ухмыльнулся он. И через мгновение добавил: — И помни, что скоро к тебе присоединятся и твои братья — надеюсь, вы все будете держаться вместе и помогать друг другу в любых трудностях, которые могут возникнуть.       — Ну конечно, папа! — Скорпиус рассмеялся, как будто он только что сказал что-то очевидное. — И у меня тоже будет много друзей — прямо как у тебя!       Он растянул губы в гримасу, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело как дружеская улыбка. Называть людей, с которыми он раньше общался, друзьями было несколько натянуто, учитывая, что большинство из них он считал своими лакеями, но… не нужно было говорить об этом ребенку, не так ли?       — Да, Скорп.       — Так когда ты встретил там маму?       На секунду ему показалось, что все его сознание словно пронзили электрошокером. Правильно ли он его услышал?       — А… Прости?       — Маму, — невинно моргнул он. — Вы вместе ходили на занятия, не так ли? Дядя Тео сказал мне, что ты все время за ней подглядывал.       Он немного дернулся на диване, отказываясь признать жар, охвативший все его лицо.       — Что? — зашипел он сквозь зубы, а Скорпиус захихикал от удовольствия. — Я никогда не подглядывал за Грейнджер!       Но вместо того, чтобы слишком сильно беспокоиться о явной попытке Тео поставить его в неловкое положение перед мальчиками (говоря бессмысленную ложь, чтобы усугубить ситуацию), его разум был слишком занят паникой по поводу внезапного прозрения, которое только что ему открылось.       Дети понятия не имели о том, что прошла война. Возможно, они даже не знают, что много лет назад их отец желал смерти их матери.       Какого черта!       Конечно, они не могли просто позволить Скорпиусу поехать в Хогвартс и самостоятельно узнать, что его отец, по сути, военный преступник, верно? И, учитывая обстоятельства, как бы несправедливо они ни звучали, его мать тоже в какой-то степени должна считаться таковой.       Черт возьми, ему нужно было поговорить об этом с Грейнджер. Он просто молился о том, чтобы она не разрыдалась, как всегда!       

***

      Одним солнечным воскресным утром, когда семья наслаждалась поздним-поздним завтраком, — Скорпиус рассказывал обо всех книгах, которые прочитал на летних каникулах, Антарес болтал о своем друге с соседней улицы, а близнецы наводили беспорядок в тарелках, — раздался резкий звонок в дверь, заставивший всех прекратить болтовню.       — Мы кого-то ждем? — Драко поднял бровь, глядя на столь же озадаченную Грейнджер.       — Насколько я знаю, нет, — нахмурила она брови, пытаясь встать со своего места. — Дети, оставайтесь здесь, я открою дверь.       — Это незваный гость! — закричал Кастор, заставив обоих родителей вздрогнуть. — Нам лучше спрятаться!       — Это не незваный гость, — закатила глаза его мать, почему-то Драко показалось, что это было больше направлено на него, чем на самого ребенка. — Не нужно нервничать по пустякам.       — Ага, — фыркнул Антарес. — И Герберт сказал бы нам, если бы здесь оказался плохой парень, верно? Он бы залаял!       Ленивый сенбернар отдыхал у края обеденного стола, выпрашивая у Поллукса немного яичницы с беконом, совершенно не заботясь о злоумышленнике, который, возможно, стоял у входа.       Но разве он был сторожевым псом? Он только и делал, что ел и спал… Какая ленивая собака.       — И все же, — прочистил он горло, глядя прямо в ее янтарные глаза. — Это неожиданный визит. Может быть, мне стоит разобраться с этим самому.       — О… Честное слово, Драко! Я беременна, а не недееспособна!       — Я знаю, я знаю, — хмыкнул он, все равно вставая на ноги, несмотря на ее протесты. — Но дай мне хотя бы посмотреть, не Мегера ли это опять.       — Миссис Мегера? — Скорпиус поднял голову, сморщив нос. Даже дети, похоже, не слишком любили эту сумасшедшую женщину. — Она приходила?       — Да. Каждый день в течение последней недели, — что, по большей части, невероятно раздражало Драко.       Она всегда слонялась по книжному магазину, просматривая полки с новыми поступлениями и откровенно пялясь на него в течение часа или около того. Часто она уходила через пару часов, купив какой-нибудь плохо написанный развратный роман и изо всех сил пытаясь затащить его в свою постель.       Он вздрагивал каждый раз, когда она намекала на свой обнаженный вид.       Затем она задавала тысячи вопросов о детях и Грейнджер, на которые он просто не мог ответить — например, как у них идут дела с учебой, есть ли у них планы на путешествие или переезд в ближайшее время, и по-прежнему ли они так же близки с Джейкобом, как раньше, несмотря на ужасный несчастный случай.       Проще говоря…       — Она — заноза в заднице, честно.       — Драко! Язык!       — Извини, — проворчал он, спускаясь по лестнице, пока неизвестный посетитель продолжал звонить в колокольчик. Грейнджер, несмотря на его протесты, шла за ним по пятам. — А теперь давай посмотрим, кто, черт возьми, мог навестить нас в такой неурочный час.       — Сейчас одиннадцать утра, Драко.       — Видишь? Нечестивец!       Потянувшись к ручке, он втайне взмолился, чтобы человек поскорее ушел.       К его удивлению, перед ним стояла блондинка с сидящей на бедре малышкой — обе они были одеты в самый отвратительный синевато-фиолетовый наряд, который он когда-либо видел в своей жизни, — и стояли возле книжного магазина, глядя на него одинаково нечитаемыми ясными голубыми глазами.       По какой-то причине Полумна Лав… Нотт решила их навестить.       — Полумна? — услышал он приветствие Грейнджер, слегка склонившей голову в приветствии. — Все… Все в порядке?       — О, у меня все замечательно, Гермиона! — она ответила тем своим воздушным тоном, который до крайности нервировал его в школе. — Мы с Дороти просто наслаждались этим солнечным днем на улице и охотились на северных колючих бушсоу, а они часто встречаются в ваших краях, вот мы и решили заглянуть к вам.       Что?       Дочь Тео — Дот, как любили называть ее близнецы, — радостно закивала в руках матери, бормоча что-то о маленьких тварях, которые любят зарываться в землю, и размахивая в руке круглым и откровенно испуганным животным.       Хм… похоже, что бушсоу была обычным морским ежом. Ну и дела…       — О, как чудесно, — прочистила горло Грейнджер, чувствуя себя немного неловко, когда другая ведьма без всяких колебаний вошла в их дом. — Мы как раз закончили завтракать… не хочешь зайти?       — Это место выглядит таким же нечистым, как и в мой последний визит, — заметила она, опуская дочь на пол и позволяя ей прогуляться по всему дому. — Здесь летает столько нарглов! Как идут дела после твоего несчастного случая, Драко?       Боже, Мерлин, она не чувствует границ, не так ли?       — Дела идут просто отлично, — пробурчал он себе под нос, в то время как Полумна, казалось, не обратила внимания на взгляд, направленный на нее. Честно говоря, он не понимал, что Тео в ней нашел.       Он уже собирался придумать вежливый способ сказать ей, чтобы она отвалила, но внезапный звук торопливых шагов прервал его мысли.       В одно мгновение мальчишки ворвались к ним, распевая слаженный хор: «Тетушка Полумна» и «Дот, Дот! Поиграй с нами!»       Что ж, по крайней мере, нашлись люди, довольные этим импровизированным визитом.       И если Скорпиус и Антарес были счастливы оставаться рядом с матерью, пока она разговаривала с Полоум… э-э-э… Полумной, то близнецы, похоже, были довольны тем, что досаждали бедной Дороти этим прозвищем.       — Нет! — маленькая девочка, которой было всего четыре с половиной года, если ему не изменяла память, топала ногами по полу. — Не Дот! Меня зовут Дороти! До-ро-ти! Это нетрудно произнести!       — Дот, Дот, Дот! — мальчики смеялись, не обращая внимания на ее протесты.       — Мама! Заставь их прекратить!       О Боже, меньше всего Драко сейчас хотелось, чтобы его бедные уши слушали детский лепет.       Поэтому он прочистил горло и посмотрел на Поллукса и Кастора своим лучшим авторитетным взглядрм.       — Прекратите, вы двое… Дороти это не нравится.       — Но, папа… — заскулили они в унисон, а маленькая девочка подбежала к нему, прячась за длинными ногами в поисках убежища. Как неловко.       — Никаких но! Если хочешь играть, делай это правильно.       — Спасибо, дядя Драко, — раздался сзади него робкий голосок, и он отказался признать, насколько милым показался ему этот тон, и улыбнулся как дурак.       Жизнь в браке сделала его мягким.       — О… — услышал он снова этот воздушный голос, в то время как был занят наблюдением за детьми, убегающими играть вместе с собакой в задней части магазина. — Теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда сказала, что он отличный отец, Гермиона.       Он поднял бровь, оглядываясь на Грейнджер и гадая, как часто он всплывает в разговорах с другими ведьмами, но прежде чем он успел сформулировать правильный вопрос, она продолжила:       — Но почему тебе до сих пор не удалось его соблазнить? Кажется, он готов вернуться к своей прежней жизни.       — Полумна! — все лицо Грейнджер от кончиков ушей до шеи покраснело от ужаса, а сам Драко подавился слюной.       Совсем нет границ.       — Ну, мне просто любопытно, — она моргнула, выглядя невозмутимой. — Ты ведь сказала, что не бросишь его, верно?       — Все равно! Ты не должна говорить такие вещи… тем более прямо перед ним!       — О, прости, я думала… — она пожала плечами. Совсем не похоже, что ей жаль. Окинув быстрым взглядом комнату, Полумна нахмурилась. — Разве ты не повесил лампу над головой, Драко?       Он удивленно расширил глаза, не ожидая, что она ни с того ни с сего начнет с ним разговор, но теперь она смотрела прямо на него, поджав губы, и ему пришлось неловко перемнуться с ноги на ногу.       — Прости… Что?       — Лампа, — она указала на кресло, которое он использовал в качестве импровизированной кровати. — Именно здесь ты спал в последнее время, верно?       — Ну…       — Тебе действительно стоит повесить ее над головой, Драко. Это поможет тебе с воспоминаниями.       Да, шансов на это было мало. Ни за что на свете он не стал бы смеяться над такой безумной идеей.       Но судя по убийственному взгляду, которым Грейнджер его сверлила, и учитывая, что Полумна была женой его лучшего друга, он просто кивнул и одарил ее своей самой очаровательной улыбкой.       — Моя ошибка… я, должно быть, забыл это сделать… Память не такая, как после аварии.       — Но я думала, что ты не получил никаких других повреждений… по крайней мере, так мне сказала Гермиона.       — Эм-м-м… Ну… Я…       — Мама! Мама! — крик пронзил его уши, когда Дороти на полной скорости вбежала в объятия матери. Слава Богу! Он мог использовать это отвлечение в свою пользу. — Мальчики снова зовут меня Дот!       — Опять? — ехидно спросила Грейнджер, оглядывая четверых хихикающих ребятишек ничего не выражающим взглядом.       — И они сказали, что колючего бушсоу не существует! Они ведь врут, мама! Скажи им!       — Подожди… я разберусь с этим, — поспешил вмешаться Драко и побежал обратно к мальчикам.       Оставив двух ведьм пить чай, он присоединился к сыновьям вместе со все еще обиженной Дороти для глупой игры в угадайку, следя за тем, чтобы они вели себя хорошо при гостях и держась как можно дальше от Полумны.       Особенно теперь, когда она допрашивала Грейнджер о ее попытках заманить его обратно в супружеское ложе. О боги.       С ее манерой говорить все, что взбредет в голову, неудивительно, что Тео так сильно ее любил, но у него был предел, сколько бестактной откровенности он мог вынести за один раз.       

***

      Позже вечером, когда Полумна и ее дочь уже давно ушли, Драко помог Грейнджер привести дом в порядок — хотя, учитывая, как она уставала из-за беременности, большую часть работы делал он.       И как бы ему ни нравилась ее компания во время работы по дому, между ними все равно сохранялась некоторая неловкость после нескольких упоминаний об отсутствии романтических отношений в браке из-за его несчастного случая.       — Мальчики наконец-то уснули, — объявил он, выпустив усталый зевок, когда спустился вниз и улегся в кресло. — И, полагаю, мы тоже должны.       — Подожди… — Грейнджер щелкнула пальцами, будто внезапно прозрев. — Вот! Перед тем, как заснуть — зажги это.       Она протянула ему коробку, появившуюся, казалось, из ниоткуда, и когда он взглянул на нее, то не смог удержаться от громкого стона.       — Серьезно, Грейнджер? Подарок Полоумной?       Она зажгла несколько спичек, чтобы подпалить масло в этой странной декоративной лампе — та оставляла ужасную вонь, когда горький дым поднимался к его ноздрям.       Как, черт возьми, он должен спать с этой штукой, висящей над головой?       — Не называй так жену своего лучшего друга, — толкнула она его в плечо, закатив глаза. — И да, я серьезно. Полумна иногда бывает невероятно проницательной — даже если это кажется немного странным, всегда стоит задуматься над ее словами.       Бедная Грейнджер. После целого дня разговоров о своих обреченных отношениях она, вероятно, просто отчаянно искала быстрого решения проблемы потери памяти.       И что ж, учитывая месяцы тесного общения, было трудно в связи со случившимся не посочувствовать ей. Он не мог представить, что бы делал, если бы ситуация изменилась на противоположную — если бы он потерял любимого человека из-за настолько банальной случайности.       Поэтому он решил подшутить над ней.       — Ну и ладно… вешай уже эту штуку! Но даже не смей плакать, если в итоге ничего не получится!       — Плакать? — она фыркнула от смеха. — Пожалуйста! Я не настолько эмоциональна!       О, какой же она может быть милой, когда отрицает действительность!       

***

      Темнота окружала, а из-за проливного дождя было еще труднее понять, что, черт возьми, происходит.       Он похлопал по одежде, чтобы взять свою палочку и наложить на себя какие-нибудь сушащие и согревающие чары, но, похоже, в данный момент у него ее с собой не было.       Черт возьми.       Он огляделся вокруг, выругался под нос, когда понял, что находится в глуши — в окружении высоких деревьев, колючек, мшистых холмов и мало чего еще, — далеко от относительной безопасности мэнора.       Вдалеке он услышал раскаты грома, возвещавшие о том, что гроза все еще в полной силе и не собирается стихать, и, учитывая обстоятельства, ему нужно как можно скорее найти укрытие.       Поэтому, не имея ни малейшего представления о том, где находится, Драко начал бесцельно бродить, надеясь найти хоть какие-то признаки цивилизации.       После, казалось, вечности блужданий по лесу, промокнув до костей и чувствуя себя измотанным от всех этих походов, он наконец наткнулся на какое-то здание. И хотя при ближайшем рассмотрении оно оказалось всего лишь развалинами древнего замка — с темными старыми камнями, высокими коридорами и внушительными арками, — он решил, что это все равно лучше, чем ничего.       Он колебался лишь секунду, прежде чем ступить внутрь разрушающегося замка, пересекая длинные коридоры и исследуя большие комнаты, пока ждал, когда пройдет дождь.       Но, к его удивлению, он оказался там не один в ту ночь.       В большом зале замка он услышал женский мелодичный и странно знакомый голос, исполнявший незнакомую песню.       Ее голос был нетренированным, и из-за эха в зале было трудно понять, что она пела, но все равно это была прекрасная песня.       Любопытство взяло верх, и Драко подошел к женщине, надеясь увидеть обладательницу такого чарующего голоса.       Пройдя дальше по комнате, он увидел ее великолепную фигуру. Хотя она была повернута спиной, он мог видеть, что она стройная и довольно невысокая (по крайней мере, по сравнению с ним), одета в маггловскую одежду, которая подчеркивала ее изгибы.       Но самым примечательным в ней пока что были ее длинные и дикие вьющиеся волосы, которые мягкими волнами ниспадали по спине. Почему-то в глубине души он знал, что если она повернется, то перед ним окажется самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.       Тем не менее в душе Драко чувствовал, что уже встречал ее раньше. Очень, очень давно.       Ее успокаивающий голос. Ее миниатюрную фигуру. Ее объемные вьющиеся волосы. В этой загадочной женщине было что-то… домашнее.       Драко прочистил горло, привлекая ее внимание и заставляя прервать песню, чтобы посмотреть на него.       Нет нужды говорить, что он испытал самый большой шок во всей своей жизни, когда наконец встретился с ее золотисто-янтарными глазами.       — Грейнджер?       Как только он выдохнул, ведьма повернулась к нему лицом — на ее лице явно отражался шок — и сделала несколько шагов назад, крикнув в ответ:       — Малфой? Какого черта ты здесь делаешь?       — Именно это я и хотел спросить у тебя, ведьма! — зашипел он сквозь зубы. — Я просто прятался от дождя, а какое у тебя оправдание?       — Мое оправдание? — она насмехалась, выглядя одновременно очень встревоженной и возмущенной. — Я живу в соседнем городе! И мне не нужно перед тобой оправдываться!       — Ты живешь неподалеку? Не может быть, черт возьми! Ты что, следила за мной, ведьма безмозглая?       — Какого черта мне это делать? У меня есть дела поважнее!       — О, да? — он фыркнул, сжимая левую руку в кулак и сверкая глазами. — Например, выслеживать падших Пожирателей смерти? Что? Тебе недостаточно славы героини войны? Ты должна еще и найти меня, чтобы закончить работу?       — О чем ты, блядь, говоришь? Я даже не знала, что ты здесь!       — Я не куплюсь на это, Грейнджер!       — Мне плевать, во что ты веришь, а во что нет! — она закатила глаза и, словно в подтверждение своих слов, подняла пустые руки вверх. — У меня даже нет палочки! Какой идиот будет охотиться на кого-то без магии?       Что? Не может быть, чтобы у нее действительно не было палочки! Должно быть, она блефует!       Но с другой стороны… судя по тому, как испуганно она смотрела на него, в этом могла быть доля правды.       Как странно.       Вокруг них стены замка, казалось, сдвигались и смыкались, как будто буря снаружи разрушала последние остатки, которые еще держались.       Он чувствовал, как кровь стынет в жилах при каждом угрожающем перекатывании камней и оглушительном громе, грозившем их настигнуть.       Инстинктивно они прижались друг к другу, когда дождь начал просачиваться сквозь щели, и вода быстро заполнила всю комнату.       Они сейчас утонут.       — Грейнджер… — он взял ее за руку и притянул ближе к своей груди, пока она дрожала от страха.       — Драко, — хныкала она, обхватив руками шею и уткнувшись ему в грудь. Даже несмотря на бедственное положение, он все еще был очарован ее прикосновением. — Нам нужно выбираться отсюда.       — Я знаю, — вздохнул он, целуя макушку ее волос и делая все возможное, чтобы защитить ее от непрекращающегося дождя. — Я спасу нас. Верь мне.       — Всегда.       

***

      Он проснулся от того, что капля горячего масла упала прямо ему между глаз, заставив подпрыгнуть от удивления из-за горящей кожи.       — Агр-р-р… Чертова Полумна! Чтоб тебя!       — Драко! Язык!       — Что? — он потряс головой, пытаясь прийти в себя как следует и вытирая лицо тыльной стороной ладони. Закончив, Драко снова поднял голову, приподняв бровь. — Грейнджер? Что ты здесь делаешь?       — Проверяю, не умер ли ты во сне! — ответила Грейнджер, хихикнув. И, вероятно, он все еще был немного сонным, учитывая, что при этом звуке его сердце учащенно забилось в грудной клетке. — Уже почти половина девятого! Тебе нужно управлять книжным магазином!       — Черт… Дети…       — Сейчас они наслаждаются летними каникулами в парке вместе с Гербертом, а Эстер присматривает за ними — они в полном порядке. И еще, следи за своим языком!       — Дети здесь не для того, чтобы слушать меня, — насмешливо сказал он, выпрямляя спину и зевая, пока она закатывала глаза в молчаливом неодобрении. — Подожди… Так это значит, что ты до конца лета тоже свободна?       — Да… и слава Мерлину за это! — она рассмеялась, поглаживая свой большой живот. — Мне бы не помешало отдохнуть! Эта маленькая девочка в последнее время сводит меня с ума!       — Ну, это заняло у тебя достаточно много времени, — пожал он плечами с насмешкой. — Я не думал, что можно заставить тебя перестать работать! Какое чудо!       — О, тише! — она попыталась ударить его локтем в бок, но он легко увернулся от вздорной ведьмы. — Нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от работы!       — Ну, ты всегда можешь присмотреть за магазином, если хочешь — мне тоже не помешает перерыв.       — Ни за что! — фыркнула Грейнджер. — Теперь я буду использовать свободное время с максимальной пользой для себя! Скоро у меня не будет возможности отдохнуть!       Он сглотнул густой комок в горле. Август подкрадывался тихо, но верно, и он с трудом мог осознать, что чуть меньше чем через год он наконец-то получит возможность вернуть свою магию.       Но кроме того, вскоре его жизнь станет еще более суматошной, чем была, поскольку Грейнджер скоро родит ребенка.       Он громко застонал, обвиняя ужасно пахнущее масло, которое все еще прилипало к его лбу, в головной боли, разъедавшей мозг.       Как, черт возьми, он оказался в таком месте?       Внезапно в его голове промелькнули образы замков и яростных бурь… а потом он подумал о Грейнджер и той прекрасной песне, которую она пела. Все казалось таким знакомым, что на мгновение он почти поверил, что это был вовсе не сон.       В этом странном сне было мало смысла, но он полагал, что это лучше, чем кошмар о мэноре.       К счастью, он вернулся в реальный мир — готовый погрузиться в скучную рутину очередного дня.