Глава 4
10 апреля 2023 г. в 20:28
После нескольких часов, проведенных в гостях, они с Грейнджер наконец-то остались одни. И хотя Тео мужественно пытался задержаться здесь как можно дольше, Драко не пожалел ни секунды, выгоняя его.
Была уже глубокая ночь, дети мирно спали в своих комнатах, а родители были на кухне, пили чай и тихо беседовали между собой.
Подслушав разговор Нотта и Грейнджер, он вдруг понял, что на самом деле не так уж много знает о ведьме, на которой женился. И хотя он не был готов воспринимать ее как свою жену (одно только это слово вызывало мурашки по спине от странности происходящего), он, конечно, мог бы попытаться считать ее другом.
И вот теперь он слушал, как она рассказывает ему об интернете, объясняя, что означают все эти кошачьи картинки, которые Тео настойчиво присылал ему каждый день (очевидно, они назывались мэмами, все становилось все более запутанным, чем больше Грейнджер о них рассказывала).
Но в конце концов разговор вернулся к его дню рождения, и непринужденная атмосфера, царившая между ними, стала более холодной. Глаза Драко потемнели, и он крепко сжал челюсти, а его плечи напряглись, когда он начал переминаться с ноги на ногу на своем месте.
— Грейнджер, — начал он хрипловатым баритоном, потягивая чай, чтобы потянуть время, но не в силах сдержать вопрос, который мучил его уже несколько недель. — Почему моей мамы не было на вечеринке?
Она опустила глаза, не находя слов, и ее лицо исказила гримаса.
Что ж, это выглядело не очень хорошо.
— О, Драко…
— С ней все в порядке? — спросил он с нерешительной запинкой, хотя уже знал ответ на этот вопрос.
Его сердце ухнуло вниз, когда он увидел, как в глазах Грейнджер заблестели слезы, — и все же он должен был узнать, даже если начал бояться услышать ответ.
— Она… Она знает, где я? Или, может быть, она… в Азкабане? Или, может быть, изгнана куда-то еще… Я не знаю…
— Она умерла, — сказала Грейнджер прямо, но с мягкостью в голосе и нежной рукой, схватившей его за плечо, чтобы удержать в реальности. — Прошли годы с тех пор, как это случилось.
Черт.
Он должен был понять. На самом деле, он подозревал это уже некоторое время.
Но все равно было чертовски больно наконец-то услышать правду.
— Как… — Драко захлебнулся слезами. И, задыхаясь, он вернулся к тем воспоминаниям, когда лежал на полу во время последней битвы, беспокоясь о безопасности своей матери и стараясь выжить лишь ради нее. — Неужели Темный Лорд добрался до нее? Неужели он…
— Нет! Вовсе нет! Она умерла от болезни уже после окончания войны, — ее руки легли на его лицо, побуждая его поднять глаза и посмотреть на нее. До сих пор он не знал, насколько успокаивающим может быть ее янтарный взгляд. — Это случилось после окончания войны. Волдеморт к тому времени был мертв.
Он вздрогнул при упоминании его имени. Логически он понимал, что Темный Лорд мертв (и что с момента его смерти прошло уже почти два десятилетия), но даже сейчас он дрожал и задыхался от одной мысли, что он может появиться из ниоткуда — и снова наказать его за неудачи.
В конце концов, болезнь его матери была результатом жестокого проклятия — собственноручно наложенного Беллатрисой заклинания, когда Драко не смог убить магглорожденного волшебника, которого похитители поймали и притащили в поместье. Кровавое проклятие, которое каждый день понемногу разъедало ее магическое ядро.
В то время он ничем не мог ей помочь. Все, что он пробовал, как всегда, оказалось бесполезным — от нескольких тысяч галеонов, потраченных на лучших целителей, попадавшихся ему под руку, до самых альтернативных видов снятия проклятия, которые он встречал, — и казалось, что даже после последней битвы и окончания войны он так и не смог спасти ей жизнь.
Черт, он ничего не мог сделать правильно, не так ли?
— Твоя мать умерла спокойно, — снова заговорила Грейнджер, отрывая его от размышлений и успокаивая его, как могла. — Ты был с ней до самого конца, Драко. Она была спокойна.
Он знал, что эти слова должны были его успокоить, и действительно, какая-то часть его души была рада, что он оставался с матерью до самого конца.
Но он не помнил этого. Так в чем же, черт возьми, был смысл? Драко даже не знал, что она умерла, хотя якобы видел, как она угасает!
Как, черт возьми, можно было принять это?
Вся его жизнь.
Его взрослая жизнь.
Семья, дружба, отношения.
Мерлин! Даже рождение его чертовых детей!
Все воспоминания исчезли. Двадцать лет стерлись из его головы, как будто они ничего не значили.
И все это из-за чего? Из-за смехотворного падения с самой маленькой и самой нелепой в мире стремянки? Разве это справедливо?
Не зная точно, он бы поспорил, что это работа Визенгамота, который решил, что он не заслуживает спокойной жизни, — что ему все еще нужен какой-то приговор, чтобы избавить его от Азкабана. А может быть, это была кара богов за его ужасные деяния во время войны.
— Могу ли я посетить ее могилу? — он наконец заговорил после того, что показалось ему вечностью молчания. Его взгляд был прикован к шальной слезе, скатившейся из глаз Грейнджер, — боги, она всегда только и делала, что плакала.
Не задумываясь, он осторожно вытер ее большим пальцем. Драко почти не заметил, как она сделала то же самое с его собственными слезами. Когда он вообще начал плакать?
Грейнджер прикусила нижнюю губу и тут же отпустила ее, сделав глубокий вдох.
— Еще нет. Сейчас она похоронена в поместье. Когда нам вернут наши палочки, мы навестим ее — таков был план с самого начала.
Конечно. Он кивнул, несмотря на то, что его сердце, казалось, еще больше разрывалось на части от осознания того, что ему придется ждать еще столько месяцев, пока он сможет навестить ее.
Но Драко полагал, что могло быть и хуже. Мерлин знает, что бы он сделал, если бы Грейнджер сказала ему о том, что они никогда не смогут вернуть свою магию, — наверное, в одно мгновение сошел бы с ума.
— Она знала о… нас? — спросил он ее шепотом, не зная, хочет ли знать ответ или нет. Да и важно ли это в конце концов?
Грейнджер подвинула свой стул в его сторону, чтобы можно было обнять его, и, хотя обычно он отшатывался от любого прикосновения, Драко почувствовал, что неосознанно прижимается к ней. Он с удивлением понял, что ему очень нравится, когда ее мягкие руки перебирают его волосы.
— Я… Нет. Боюсь, мы сошлись только через несколько месяцев после ее смерти.
— Верно, — с придушенным всхлипом он опустил голову на ее шею. Значит, его мать так и не увидела семью, которую он создал. Возможно, было бы лучше, если бы он просто проигнорировал эту тему, как делал все это время, но теперь, начав… — А что насчет моего отца? Что с ним случилось после войны?
— Люциус в Азкабане, — ответила она после нерешительной паузы, тщательно подбирая слова. — Пожизненное заключение… и, вероятно, получил бы Поцелуй, если бы Министерство не избавилось от дементоров много лет назад.
— Хорошо, он должен сгнить там, — Люциус чертовски заслужил это, после всего, через что он заставил пройти себя и мать. — По крайней мере, это единственная хорошая новость.
— Он не знает ни о детях, ни обо мне. Ты настаивал, что ему не обязательно знать… Ты говорил, что никогда не скажешь ему.
— Да, это похоже на меня, — выдохнул Драко с невеселым смешком. — Люциусу вообще нельзя доверять, особенно рядом с тобой или детьми.
— Я имею в виду… — руки на его волосах напряглись, и, когда он оглянулся, она снова прикусила нижнюю губу. — Прошло двадцать лет, Драко. Может быть, он изменился?
Он прищурился, крепко сжав челюсти, чтобы не повысить голос и не разбудить детей, спавших наверху. Однако это не помешало ему бросить на Грейнджер самый опасный взгляд, на который он только был способен, — и в свою очередь она скрестила руки на груди, недовольно нахмурившись.
И, черт возьми, она выглядела грозно — даже с выпирающим животом, в нежно-розовой ночной рубашке и сраных кроличьих тапочках. Похоже, она осталась такой же мужественной гриффиндоркой, как и раньше.
— Ты в своем уме, женщина? — зашипел он. — Он никогда не изменится! Он принял метку и добровольно последовал за Темным Лордом!..
— Ты изменился.
Его взгляд не ослабевал, хотя он все еще чувствовал, как сердце ускоряется в ответ на абсолютную уверенность, которая сквозила в ее тоне. По тому, как напряженно она выглядела, он мог только догадываться, что это был не первый раз, когда они обсуждали этот вопрос.
— Неужели? Откуда я могу знать? — в его голосе звучал сарказм. — Я ведь ни черта не помню.
— Ты помнишь, — она не отступала от его язвительности. — И ты все еще очень добрый человек, в которого я влюбилась. Если бы это было не так, ты бы сейчас даже не шутил со мной.
— Почему ты так уверена?
— Мы женаты уже двадцать лет. Я знаю, кто ты, Драко.
Но я не знаю тебя.
Черт! Он и сам уже не знал, кто он такой!
И хотя он знал, что не может продолжать вести себя как подросток, которым он когда-то был, также почти не имел представления о том, как быть теперь, став вполне сформировавшимся взрослым человеком с беременной женой и детьми, зависящими от него.
Как вообще следует вести себя, когда в жизни происходят такие серьезные перемены? Большинство ночей он просто ложился спать, ожидая, что на следующее утро проснется на поле боя и снова будет бороться за свое выживание!
Слова застряли у него на кончике языка, но Драко никак не мог набраться храбрости, чтобы произнести их. Неужели он так сильно изменился, если все еще оставался таким же трусом?
Взглянув на часы, висевшие на стене, он с удивлением обнаружил, что уже за полночь, а они проговорили всю ночь. О позднем часе свидетельствовало то, что ее янтарные глаза с трудом оставались открытыми, и Грейнджер то и дело устало и заразительно зевала.
Должно быть, они уже несколько часов болтали друг с другом, а он даже не заметил пролетевшего времени.
— Ну что ж, — прочистил он горло, не в силах встретить ее взгляд. — Нам, наверное, пора спать. Уже поздно.
— Да, пора, — вздохнула она, с его помощью поднимаясь с сиденья. Но прежде чем покинуть кухню, она, казалось, немного оживилась и направилась к шкафу, доставая что-то из картонной коробки. — О!.. И вот, попробуй повесить это над головой, когда ляжешь спать.
К его удивлению, она протянула ему подарок Луны на день рождения — старинную масляную лампу из латуни, украшенную серебряными завихрениями и выгравированной в металле большой женской фигурой в окружении девяти маленьких. Это был, по всеобщему признанию, прекрасный антиквариат.
Внутри лампы, погруженной в густое черное масло, лежали веточки розмарина и лепестки барвинка, как будто светившиеся. Вокруг ручки была намотана потрепанная веревка, которая, казалось, готова была оборваться при малейшем усилии (что не способствовало тому, что Грейнджер хотела повесить ее ему на голову: разве его мозг не достаточно поврежден?)
Загадочный подарок от необычной девушки. Тео придется объясняться, как, черт возьми, ему удалось убедить Нотта-старшего дать свое благословение на брак с этой довольно странной девушкой из Когтеврана, принадлежащей к небольшой неизвестной семье. Это, конечно, была не та пара, которую он ожидал увидеть.
Но он полагал, что случаются и более странные вещи.
— Ты ведь не веришь, что это поможет, верно? — Драко приподнял бровь с издевательской ухмылкой. Он даже не думал вешать эту чертову штуку рядом с собой, если только не хотел получить второе сотрясение мозга.
— Никогда не знаешь, что может сработать, — пожала она плечами с невинной улыбкой, все равно протягивая ему лампу. — Попробовать не помешает.
— Как скажешь, Грейнджер, — он быстрым шагом направился вниз, небрежно бросив масляную лампу на ближайшую пустую полку и покачав головой от абсурдности всей этой ситуации. И точно так же он запрыгнул на неудобное кресло и закрыл глаза, готовый к еще одной бессонной ночи.
***
Однажды утром понедельника Драко с удивлением обнаружил, что Грейнджер еще не ушла на работу, а неторопливо сидит за кухонным столом, наслаждаясь чашкой чая и французскими тостами, в то время как дети уже спустились к входу в книжный магазин, готовые отправиться в школу. — Я попросила Джейкоба подвезти детей сегодня утром, — ответила она на немой вопрос, прозвучавший в его голове еще до того, как он попытался пожелать ей доброго утра. — Джейкоб? — это имя с горечью прозвучало у него на языке. Одного упоминания имени этого негодяя было достаточно, чтобы испортить ему утро. — Почему? — У меня сегодня утром прием у врача, и я не успею отвезти детей в школу и вернуться в больницу. Но все в порядке — Джейкоб уже делал это раньше. — Правда? — Он хороший друг, — она отхлебнула горячего напитка. — Я уже говорила тебе об этом раньше. — Конечно, — закатил он глаза, прежде чем продолжить более серьезным тоном: — Прием у врача? Ты в порядке? — А, беспокоиться не о чем, — заверила она его, инстинктивно положив руку на живот и усмехнувшись. — Просто дородовой осмотр. Я должна проходить его каждые несколько дней… особенно из-за моего возраста и всего такого. — Твой возраст? — он нахмурился. — Ты ведьма, Грейнджер, у тебя еще много лет впереди. — Ну, но врачи этого не знают, не так ли? — усмехнулась она. — И они очень суетливо относятся ко всем, кто пытается забеременеть в возрасте старше тридцати пяти лет. Это немного смешно. — Понятно, — размышлял он, совершенно ничего не понимая. Он вернулся к еде, скрывая этот факт, делая вид, что слишком отвлечен скулежем Герберта у его ног, чтобы высказать свое мнение по этому вопросу. Беременность в целом была темой, которая, по всей видимости, его раздражала. — Знаешь, — пробормотала Грейнджер после минутного молчания. — Ты мог бы… пойти со мной. — К врачу? — он поперхнулся жареными яйцами, глядя широко раскрытыми глазами на то, как она закусывает нижнюю губу. О, боги. За прошедшие недели Драко быстро понял, что всей душой презирает маггловские больницы: в течение нескольких дней после падения его допрашивали любопытные мужчины, кололи острыми иглами, запихивали в ужасно выглядящие аппараты и давали больше лекарств, чем за всю его жизнь. Вдобавок он даже не знал, что с ними делать. Мысль о том, чтобы вернуться в такое место так скоро, вызывала у него (как ни странно) тошноту. И не только это, но и то, что он будет там ради проверки ребенка Грейнджер — и своего ребенка, что еще больше усложняло ситуацию. Возможно, ему придется провести все утро рядом с ней, слушая, как врач рассказывает о маленьком лягушонке, растущем внутри нее. И, зная ее, Грейнджер будет плакать всю дорогу. Эм-м-м… К черту, нет. Как бы ему ни хотелось быть с ней дружелюбным, он не собирался играть в няньки. — Э-э-э, — проворчал он, избегая смотреть в ее сторону и изо всех сил стараясь не показаться чертовски брезгливым. — Боюсь, я буду… занят… мне нужно присмотреть за магазином, — попытался оправдаться Драко, хотя они оба прекрасно знали, что он может просто взять несколько часов отдыха. — И… Кхм… необходимо выгулять Герберта. И… прибраться… в доме. Полностью. — О, — она выглядела такой подавленной, что он чуть не передумал. Но, переключив все свое внимание обратно на Герберта, он сумел устоять и не поддаться самому душераздирающему щенячьему взгляду. — Все… все в порядке. Я все равно могу пойти одна. Просто… Ты никогда не пропускал встречи… до сегодняшнего дня. — Ну… я уверен, что все в порядке с… ребенком. Тебе ведь не нужно, чтобы я был там, правда? Боги… он чувствовал себя гребаным засранцем. И трусом, что очевидно. — Я… наверное, — Грейнджер теребила один из своих распущенных локонов, внезапно спрыгнув со своего места и направляясь обратно в свою комнату. — И, полагаю, всегда смогу рассказать тебе обо всем позже. Он надеялся, что она этого не сделает. Но также понимал, что если он будет избегать этой темы слишком долго, то возникнут проблемы, а именно, Тео убьет его, если узнает, что Драко пренебрегал своей ролью. — Именно, — он прочистил горло. — Так что… увидимся позже. Не прошло и часа, как Драко снова оказался один, и только Герберт составлял ему компанию (да и то ленивая собака лишь дремала рядом, не предложив ничего лучше), пока он работал в книжном — время пролетело как в тумане, и он почти не заметил, что уже наступила вторая половина дня. Он все еще не мог осознать, насколько одинокой была его новая жизнь: в Хогвартсе его постоянно окружали люди: Крэбб и Гойл следовали за ним по пятам и подчинялись каждому приказу. Блейз и Тео проводили время вместе с ним на берегу Черного озера, наслаждаясь глотком контрабандного огневиски. И даже иногда перепихивался с какой-нибудь отчаянной пташкой, чтобы снять стресс от ужасного задания, — убийства директора. Драко просто не привык быть один. Но сейчас Грейнджер и мальчики уходили рано утром на работу и в школу, и он видел их только поздно вечером, и, хотя каждый день в магазине бывали десятки покупателей, они почти никогда не задерживались для разговоров (а те, кто оставался, хотели лишь побольше узнать о его несчастном случае и потере памяти, так что они могли идти в жопу). Даже улицы возле магазина были тихими и практически пустынными. В маленьком маггловском городке на юге Шотландии никогда не происходило ничего интересного, и этот факт уже начал разъедать его рассудок. Его жизнь была, попросту говоря, чертовски скучной. В связи с этим в его голове быстро возникла идея, и он неуверенно потянулся к своему мобильному телефону, взглянул на крошечный экран и обдумал все варианты, прежде чем нажать на кнопку и разблокировать устройство. Наконец, немного повозившись и изо всех сил стараясь вспомнить инструкции Грейнджер о том, как управлять этой чертовой штукой, он нашел фотографию Тео. Открыв клавиатуру, с коварной ухмылкой на губах Драко отправил очень простое сообщение. Вы: Помоги. (13:35) И снова Драко пару минут в ожидании смотрел на экран, но, когда ответа не последовало, ему ничего не оставалось делать, кроме как пожать плечами и продолжить реорганизацию книжных полок (как он и обещал Грейнджер). Тео, вероятно, все равно был занят. В конце концов, у него жена и маленький ребенок, о которых нужно заботиться. И работа, скорее всего, тоже… теперь, когда он об этом подумал. Черт возьми, как много он еще не знал! Когда эхо от аппарации раздалось прямо наверху (где-то в стороне кухни, как он догадался), Драко порадовался, что в магазине в этот момент не было магглов, которые тоже могли бы это услышать. — Отвечай на свой гребаный телефон! — зашипел его друг, спускаясь по ступенькам и чуть не забыв крепко обнять взволнованного Герберта, когда тот завилял хвостом в ответ. — Ради всего святого, Драко! И не прошло и секунды, как прямо за Тео появился Блейз — с широко раскрытыми глазами и немного испуганным видом, словно ожидая увидеть Драко в какой-то смертельной опасности. Ха! Шансов на это мало! Этот город слишком тих, чтобы в нем действительно произошла большая трагедия. — Извини, — проворчал он, но тон его голоса не подтверждал это, поскольку он продолжал вытирать пыль с полок, повернувшись спиной к двум волшебникам. — Я был так занят, что просто забыл проверить свой телефон. — Чушь собачья! Ты просто злишься, потому что я не ответил тебе сразу! — Тео скрестил руки на груди, бросив в его сторону язвительный взгляд, а Блейз лишь разочарованно покачал головой. — Повзрослей, ладно? И проверь свой телефон прямо сейчас, засранец! Он сжал губы в тонкую линию, игнорируя небольшое чувство вины, закравшееся в его душу. Ну, он полагал, что еще слишком рано шутить подобным образом. Вы: Помоги. (13:35) Тео: отвали. (13:55) Тео: я больше на это не куплюсь (13:55) Тео: давай, дрочер. расскажи мне, что случилось (13:56) Тео: драко? (14:07) Тео: боги, мать вашу. (14:10) Тео: если ты снова потерял память, я убью тебя. и подожгу стремянку, кстати (14:11) Тео: черт возьми. я иду. (14:12) Тео: и на этот раз я приведу блейза (14:12) — Ну, прости, что беспокою тебя, — продолжил он, но на этот раз более искренним тоном. — Но почему ты так долго не отвечал? Если бы это была действительно чрезвычайная ситуация, я бы уже был мертв! — Нет, не мертв, королева драмы, — закатил он глаза. — Если бы это была действительно чрезвычайная ситуация, то ты не был бы идиотом и позвал бы на помощь Гермиону. И, отвечая на твой вопрос, я был на работе. — А если кому-то интересно, — сказал Блейз, запрыгивая на одно из плюшевых кресел и пожимая плечами. — Я был дома, заботился о своем питомце Окками. — Боги, Блейз… может быть, ты бы встречался с кем-нибудь, если бы не был таким чертовым лжецом. — А кто сказал, что я хочу с кем-то встречаться? — Все равно! — Драко прищелкнул языком, снова призывая их к вниманию, и приподнял бровь, глядя на Тео. — У тебя есть работа? — Конечно, черт возьми, есть! За кого ты меня принимаешь? — он усмехнулся, слишком сильно пнув его по голени. — Я работаю в Министерстве, в отделе Магических игр и спорта! Ну, это звучало… скучно. Он не мог себе представить, чтобы кто-то вроде Тео работал в подобном месте. Но, опять же, это было лучше, чем быть продавцом в книжном магазине. — Так зачем же ты все-таки отправил сообщение? — спросил Блейз, склонив голову. — Рассмеши меня, — хмыкнул он, спрятавшись за прилавком и доставая бутылку виски, которую сестра «веселого» Джейкоба подарила ему на днях. — Наверное, я просто хочу поговорить. — О чем? — Блейз усмехнулся при виде бутылки, взял пару карандашей со стойки и трансфигурировал их в три стакана, пока Тео притащил еще два стула, чтобы они могли сесть. Как в старые добрые времена. — Моя жизнь, мое прошлое… Кто нынешний министр магии? — Министр? Разве это имеет значение? — Это важно для меня, — он пожал плечами. Было немного глупо задавать этот вопрос вслух, но он больше не мог его избегать. Драко часто часами не спал по ночам, тупо глядя в потолок и размышляя о том, как выглядит послевоенный волшебный мир. Он пытался представить, каково это — жить в мире, где нет страха, что Темный Лорд отнимет у него все, что он любит. Или воображал, как это — жить в мире, где его отец не угрожает применить Непростительное проклятие, если он не сможет опередить некую магглорожденную студентку на занятих. Но опять же… Сейчас он живет в этом мире, не так ли? — Ну, если ты действительно хочешь знать… — Тео прищурился, покручивая рукой маггловский напиток. — Нынешний министр — парень по имени Хамиш Братвейт, и он неплох, я так думаю… Не так хорош, как Шеклболт, но он старается делать свою работу. — Разве с его именем не связано три скандала? К примеру, тот, что его застали в постели с иностранной любовницей-вейлой или что-то в этом роде? — Да… но не похоже, чтобы людей это сильно волновало. — О, — Драко в своем кресле наклонился вперед, чувствуя, как любопытство растет с каждой минутой. Наконец-то! Теперь он получит хоть какие-то ответы! — Что еще? — с нетерпением спросил он и сделал паузу лишь на секунду, прежде чем хмыкнуть. — Какая самая богатая семья чистокровных в Британии теперь, когда линии Малфоев и Блэков практически вымерли? — Это легко… — Блейз насмешливо хмыкнул. — Селвины сделали себе имя за последние несколько десятилетий. Ходят слухи, что даже гоблины теперь должны им деньги. Они довольно могущественны, как я слышал. Не так могущественны, как когда-то были Малфои, Драко был уверен. — И они также контролируют довольно много предприятий по всему миру… — добавил Тео с темным взглядом в глазах. — Селвин-младший даже пытался втянуть меня в одну из своих компаний, но я не полный идиот, поэтому отказался… Учитывая то, как его семья жаждет контроля, с подобным контрактом ты можешь продать свою чертову душу. — Селвин-младший? — он нахмурился, пытаясь сопоставить в памяти эту фамилию. Смутно он помнил, как маленький темноволосый мальчик с ярко-голубыми глазами бродил по большим коридорам поместья во время войны, не обращая внимания на Пожирателей смерти и оборотней, рыскающих рядом с ним. Чертовски жуткий ребенок, вот кем он был. Он также помнил, как Селвин-старший участвовал во встречах с Темным Лордом — отчаянно пытаясь произвести на него впечатление, будучи чрезмерно агрессивным и безжалостным по отношению к несчастным жертвам-маглам, которых ловили похитители. Стоит ли говорить, что Драко тоже не очень любил старшего Селвина. — Да, новый наследник Селвинов изо всех сил старается вновь объединить Священные Двадцать Восемь и заручиться поддержкой других чистокровных семей, давая им больше денег, чем они когда-либо знали, что с ними делать. Насколько я слышал, он заключил договор с Гойлами и Яксли. Черт, это пахло неприятностями. По его позвоночнику пробежала дрожь, он все еще вспоминал все свои дерьмовые встречи с Пожирателями смерти и приверженцами крови, которые блуждали по коридорам Малфой-мэнора. Конечно, глава рода Селвин не собирался делать глупости, верно? Хорошо, что теперь, когда он стал магглом, ему не приходится беспокоиться ни о чем подобном… Вот только через год он, возможно, вернется в волшебный мир, и он чертовски надеялся, что этот юный маленький псих оставит его в покое. Если Драко и был в чем-то уверен, так это в том, что он устал иметь дело с такими людьми. Он сделал глоток своего напитка, чувствуя, как тот обжигает горло. — Расскажи мне о Поттере. — Вот оно! — Тео рассмеялся, забавно постукивая себя по ноге. — Долго же ты ждал, приятель! Мы все знаем, как ты был одержим им, когда был подростком… Немного жалко, если честно… — Отвали, — шипел он. — Он аврор? — Очевидно. Он же новый глава Аврората. Конечно, блядь, конечно. — И он женился на той девчонке Уизли, если тебе интересно. Этот ублюдок счастливый — она была ловцом у Гарпий. Эта команда была весьма неплоха, когда она еще играла за них. Жаль, что она ушла на покой. Хм, значит, Святой Поттер наконец-то смог по-настоящему присоединиться к клану Уизелов. Как неудивительно. — Я так и думал. Держу пари, он все такой же зануда. А что насчет Короля Уизела? — Аврор в отставке, который работает в магазине шутилок своего брата. Драко мог бы сказать что-то о том, что он остепенился, если бы не тот факт, что он тоже работал в магазине. Так что тому было не намного лучше. — Почему тебя это волнует? — Что произошло между ними и Грейнджер? — он скривил губы в гримасе, уставившись взглядом в свой бокал, вспоминая, как она рассказала ему об их предательстве. Если бы они не отказались от нее… Возможно, он бы вообще не женился на ней. — Почему они перестали дружить? — Мы не знаем, приятель, — усмехнулся Блейз. — Это ты должен спрашивать у Грейнджер, а не у нас. Черт. Он был прав. — Ладно, тогда давайте поговорим о чем-нибудь другом. Кто новый директор Хогвартса? — Вообще-то, директриса, — ухмыльнулся Тео. — Это Минерва Макгонагалл — знаешь, та страшная старая ведьма, которая преподавала нам Трансфигурацию. Не волнуйся, Скорп будет в надежных руках. Точно, он почти забыл об этом… Но его старшему ребенку скоро исполнится одиннадцать, и, учитывая, что Скорпиус в душе был слизеринцем, Драко мог только взмолиться Мерлину, чтобы Макгонагалл не относилась к Слизерину так же предвзято, как когда-то этот чокнутый Дамблдор. В течение оставшейся части дня они быстро осушили бутылку виски и практически игнорировали всех бедных магглов, пытавшихся зайти в магазин за покупкой, пока Драко донимал друзей десятками вопросов о своем прошлом. Когда он ушел в маггловский мир? Жалел ли его отец о том, что присоединился к Темному Лорду? Слишком ли долго страдала его мать перед смертью? Был ли он уже в хороших отношениях с Грейнджер до своего отъезда? Говорил ли он до всего произошедшего о том, что хочет завести семью? Почему он взял девичью фамилию матери, когда переехал в этот никудышный городишко? И еще множество вопросов, которые постоянно кружились в его голове. Но они могли ответить лишь на несколько вопросов — большинство из них касались более недавних событий последних пяти лет, а многие другие были лишь дикими догадками. Судя по всему, после окончания войны и смерти матери Драко довольно долго жил один. И никто не мог сказать, что произошло в первые годы его изгнания. Никто, кроме Грейнджер. — Гермиона поможет тебе, Драко. Она любит тебя, — со вздохом ответил Тео, когда они уже собирались уходить — ему нужно было вернуться к жене и дочери, а Блейз утверждал, что торопится в свой офис, чтобы закончить несколько контрактов, оставленных его клиентом (честно говоря, трудно было сказать, лжет он на этот раз или нет). — Она твоя жена. Ты женился на ней, потому что тоже любишь ее. Можешь не помнить об этом сейчас, но ты вспомнишь. И скоро пожалеешь, что был засранцем по отношению к ней. — Я не буду вести себя с ней как засранец! — прорычал он. — Я очень вежлив! — Ты избегаешь ее, приятель, — заключил Блейз, похлопывая его по спине. — Конечно, ты не бросаешь оскорбления направо и налево, как раньше, но сейчас ты делаешь кое-что гораздо хуже — ты ей не доверяешь. — Я делаю все, что в моих силах, придурки! — Правда? — он поднял бровь, выпрямив спину. На что, блядь, он намекал этим ответом? — В любом случае, спасибо за выпивку, но нам пора идти. И не забудь отвечать на свой телефон, приятель!***
Чуть позже в тот же день — через некоторое время после того, как Грейнджер и дети вернулись домой и снова наполнили дом жизнью, — Драко помог мальчикам с домашним заданием и накрыть им на стол, пока их мать разогревала еду. Слова Тео все еще эхом звучали в его голове, преследуя на протяжении всего ужина, пока мальчики возбужденно рассказывали обо всем, что делали за день, а их мать засыпала их множеством вопросов. Это была его семья — помнил он об этом или нет. Поэтому, когда дети улеглись спать, он подошел к Грейнджер, которая сидела в передней комнате и с минимальным интересом смотрела новости, и самым дружелюбным тоном, на какой только был способен, начал: — У доктора все прошло хорошо? — Хм? — она перевела на него взгляд, наклонила голову и свела брови вместе в знак некоторой нерешительности, но Драко заметил определенный блеск в ее глазах, когда он слегка ободряюще улыбнулся, побуждая ее продолжать. — О… да! Она здорова и хорошо растет! Это было приятно слышать — во всяком случае, он бы не хотел, чтобы ребенок Грейнджер болел. — У меня есть фотографии, если ты хочешь посмотреть, — продолжила она, на этот раз с более тревожными нотками в голосе. — Фотографии? — он нахмурился, устремив взгляд на ее большой живот, скрытый под огромным фиолетовым кардиганом. — Фотографии… ребенка? Откуда они у магглов? — Подожди, сейчас принесу, — засияла она, немного неуверенно вскарабкавшись с дивана и взяв в руки конверт — в нем, как он догадался, был снимок. — Это не фотография как таковая, но ты все равно можешь ее увидеть. Они делают изображение с помощью ультразвукового аппарата — это очень интересно. Для аппарата, который фотографировал младенцев внутри материнской утробы (даже без магии), он был уверен, что назвать его интересным было бы преуменьшением. А когда Драко вскрыл конверт и посмотрел на фотографию, он был почти уверен, что перестал дышать. Сначала он взглянул на слова, напечатанные в самом верху бумаги, и почувствовал легкую дрожь в животе, когда прочитал дальше. Гермиона Джин Блэк — 19.09.1979; срок беременности: 29 недель и 3 дня. Наконец, его глаза проследили за черно-белым изображением внизу — сначала он с трудом разобрал картинку, но постепенно распознал очертания носа где-то посреди всех этих темных фигур. Ее дочь была… все такой же непостижимой. — Вот сердце, — с мягкостью Грейнджер указала на белое пятнышко в центре. И с широкой улыбкой она двинулась дальше вверх к лицу, указывая на него с явным восторгом в голосе. — А вот ее маленькая улыбка. — Понятно, — пробормотал он, проследив глазами за силуэтом. — Итак, как ее зовут? — О… Ну, — Грейнджер пошевелила пальцами и издала взрыв нервного смеха. — Мы еще не придумали. — У нее нет имени? Почему? — Просто мы пока не пришли к единому мнению по поводу имен, — хмыкнула Грейнджер. — Я, например, считаю, что Андромеда — прекрасное имя… — Это также имя моей тети, — он наморщил нос, не давая ей закончить свои рассуждения. Конечно, он никогда не встречал ее раньше, но помнил, как его мать часто говорила о ней с некоторой меланхолией в голосе. И из того, что он понял из предыдущих разговоров, казалось, что у Грейнджер была какая-то дружба с ней и ее внуком, так что в любом случае, если бы у ее дочери было такое же имя, это, вероятно, сбило бы с толку. — Да, да… и я знаю, что тебе не нравятся повторяющиеся имена, — она со вздохом отмахнулась от него. — Но, может быть, мы могли бы выбрать одну из звезд в ее созвездии… например, Сирра или Веритате. — Не знаю, Грейнджер, просто это звучит не совсем правильно. Почему бы не Кассиопея? Это все равно будет связано с Андромедой, в конце концов. Мы могли бы использовать Кэсси как краткий вариант. — Ты когда-нибудь читал миф о Кассиопее? — она усмехнулась, бросив на него насмешливый взгляд. — Я не назову своего ребенка в честь тщеславной, хвастливой королевы, которая пыталась пожертвовать собственной дочерью, чтобы спасти свою задницу! — Если ты так говоришь, то, конечно, это звучит плохо! Тогда давай подумаем о другом созвездии. — Как насчет Карины? Оно может подойти и как маггловское имя. — А еще оно означает киль — ты действительно хочешь назвать ее в честь части лодки? — Драко закатил глаза, но улыбка на губах смягчила легкую издевку. — Если мы идем по пути неодушевленных предметов, мы могли бы попробовать что-то более симпатичное… — Подожди, ты… — Например, малышку Диппер! Ее рот застыл в недоумении, и он мог почти поклясться, что увидел, как ее нос и уголки глаз слегка покраснели, что было явным признаком того, что слезы вот-вот готовы вырваться наружу. Боже, Мерлин, даже когда он думал, что ведет себя дружелюбно, ему все равно удалось довести ее до слез! Он был ужасен. — Что? Что случилось? — Просто… — она фыркнула, но, к счастью, казалось, что слезы пока не пролились. — Ты просто все время так говоришь. Прости меня за это, я просто была застигнута врасплох. — Правда? — он поджал губы, считая этот факт немного странным. В юности он никогда не задумывался об именах для своих будущих детей (черт, он даже не думал, что проживет достаточно долго, чтобы завести семью!) — Да… Это… Ну, я почти уверена, что ты говоришь это, чтобы досадить мне. — Что? — он удивленно рассмеялся. — Но Диппер ведь… милое имя. — Это черпак! — Вообще-то, это маленький черпачок. — Драко, я серьезно! Я не собираюсь даже думать о том, чтобы назвать ее так! — Ты уверена? Подумай о том, как… — протянул он, продолжая поддразнивать, но его прервала гримаса боли, появившаяся на лице Грейнджер, когда ее ребенок, очевидно, начал дико пинаться в животе. На мгновение Драко запаниковал, готовый спросить, может ли он что-нибудь сделать, чтобы облегчить очевидную боль, но она просто взяла его руку и молча положила ее прямо на большой живот, позволив почувствовать постоянное и сильное постукивание, пока то в конце концов не утихло. Голова внезапно закружилась от переполнявших эмоций. — Может быть, нам лучше пойти спать, — предложила Грейнджер, вероятно, почувствовав его смятение. — Уже поздно. — Верно, — прочистил он горло, выключая телевизор и помогая ей встать с дивана. — Я… Спасибо, Грейнджер.