День за днем. Эпизод 1

Наконец чаепитие заканчивается, и я отношу чашки в раковину. Когда возвращаюсь, Калугин уже извлек откуда-то свои распечатки и теперь держит их в руках, пересматривая. Обойдя диван сзади, присоединяюсь, заглядывая Андрею через плечо. В принципе, неплохо, и я одобрительно взмахиваю рукой: - Ты знаешь, что-то вот в этом во всем есть… Почти в каждом снимке своя изюминка, но… Шлепнув себя ладонью по бедру, поджав губы, выдаю неутешительный итог: - Но, в целом, мне не нравится. Выбравшись из-за дивана, поддернув брючины у штанов, усаживаюсь на валик бокового кресла, упирая босую ногу в диван неподалеку от калугинских коленей. Неопределенность ответа не внушает Андрею делового оптимизма, и он пытается спорить: - Что значит в целом? Наполненность, по смыслу, по… Что? Он смотрит на меня и ждет откровений. Увы! Извини, я болею, кровь ушла от мозгов к…. Совсем в другое место. И голова сейчас работает не на полных оборотах: Фыркаю: - Я не знаю, что! Но что-то не так. - По конкретней, Марго, ну. Я – болею! - Слушай, что ты давишь? - Я не давлю. - Ты, давишь! Выхватив у Андрея из рук распечатки, подношу к глазам, поближе: - Ты понимаешь это все как-то слишком… lite! Не по-нашему… Мягко… Мяса не хватает. Ты не видишь что ли сам? Калуга удивленно качает головой: - Мяса? У меня такая привычка - когда думаю, мне не усидеть, так что отбросив листки на диван, снова вскакиваю с кресла и начинаю новое движение вокруг дивана: - Бли-и-ин, Андрей! Ну чего ты, вчера, что ли, только на работу устроился? Нужна провокация! Побуждение к действию! Перегнувшись через спинку дивана, тыкаю рукой в фотки: - Где тут девки? Калугин перебирает свои распечатки: - Где девки? Вот девки, вот... Вот, девки. Он отбирает несколько фотографий, и я выхватываю их из его рук: - Это девки? Это таранька на солнце сушится! Отбрасываю все прочь. Андрюха вдруг откидывается на спинку дивана и, глядя на меня, улыбается во весь рот. Что? Я сказал что-то смешное? Пытаюсь втолковать, все сильнее распаляясь: - Посмотри, ну посмотри на их лица! Посмотри! Калугин поднимает брошенные фотографии и все с той же снисходительной улыбкой пересматривает их заново. Ну пот! Вот. Он что, не видит? - Им же явно сказали - мы вас сейчас сфотографируем, а потом расстреляем! Не получая ответной реакции, завожусь все сильнее: - Ты не понимаешь, о чем я говорю? - Я все прекрасно понимаю. Я улавливаю, о чем ты говоришь! Ну, слава богу. А то я даже забыл про боль в боку. Завершив очередной круг своих мотаний, вновь усаживаюсь на валик кресла и взгромождаю копыто на диван. Андрей пытается продолжить спор: - Но с другой стороны, при всей интеллигентности твоей статьи… Да какая на хрен интеллигентность, у нас мужской журнал! Ясно же, что мужикам надо! Перебиваю, возбужденно размахивая руками: - Да в том-то и дело, что всю эту интеллигентность нужно разбавить. Ну, вот… И сиськи, и попки! Вдруг вспоминаю, где можно посмотреть добавочный материал именно с натурой: - Где портфолио? Калугин встряхивает своими листками, явно не понимая о чем я: - Какое портфолио? - Что значит, какое портфолио? Вчера Зимовский должен был отдать тебе папку со снимками! Андрей мотает отрицательно головой: - Ф-ф-ф… Ничего мне не отдавал Зимовский! - Как не отдавал, я же просила?! И его непосредственно, и Люсю напомнить. Калугин смотрит искренне: - Марго, Зимовский ко мне вчера вообще не подходил! И я ему верю! Зависаю, переваривая, потом матюгаюсь: - Вот, тварь, а? Вскочив с кресла, хватаю городской телефон, начиная набирать номер, зло приборматывая: - Я ему вчера два раза сказала... Сидит там, ни хрена не делает, собака! Мой гнев поддерживается мычанием Калугина над ухом; - М-м-м. Наконец, слышу в трубке голос Антона: - На проводе. - Зимовский, где папка со снимками, а? - А-а-а, папка со снимками… Прости, а какая именно? - У тебя что, амнезия? Я тебе вчера два раза напоминала! - А, подожди Марго, я сейчас посмотрю… Мотаюсь позади дивана, туда-сюда, туда - сюда, а внутри все так и клокочет от возмущения: - Что значит, посмотрю? Эта папка еще вчера должна была лежать на столе у Калугина! - Маргарита Александровна, ну что вы на пустом месте… Не выдержав, срываюсь в крик: - Слушай, пустое место - это наш зам. главного редактора! Ты мне вчера все уши прожужжал: «где статья, где статья?». А сам палец о палец не ударил! Калуга наверно в шоке от моих выступлений… Из трубки слышится: - Марго, послушай. - Нет, это ты послушай. Я сейчас дома, болею. И помимо своих проблем должна решать еще твои проблемы. Так ответь мне, пожалуйста, с двух раз - нужен мне такой зам или я уж сама как-нибудь справлюсь? - Ты что, меня увольняешь? - Если понадобиться, это сделают другие люди. У тебя есть полчаса, работай! Даю отбой и плюхаюсь назад на валик кресла. Раздражение выплескивается в единственном определении: - Урод! Калугин, немного покачавшись из стороны в сторону, слегка ошарашено произносит: - Нда… Жестко ты с ним. - Это еще мягко! - М-м-м… Но, вообще-то Зимовский – это не самый лучший враг. Морщусь, продолжая пребывать в эмоциях: - Друг тоже, хреновый! - Вообще-то они с Гошей были лучшими друзьями. Ну и что? Это не значит, что Гоша такой же! Буквально взрываюсь: - Гоша мог ошибаться! Он тоже человек. Выплеснув, отворачиваюсь. Только попробуй намекнуть: «Скажи кто твой друг…», прилетит и тебе! Андрюха молча кивает, не желая спорить. И правильно! И вообще, что-то у него затянулся обеденный перерыв. Словно почувствовав смену моего настроения, Калуга начинает собираться и через пять минут уезжает назад в редакцию. Вот, молодец… Все-таки, хвалебные речи Сомика и поддержка Андрея подталкивают меня отбросить сомнения и сделать решительный шаг – усевшись за ноутбук, отправляю свои вчерашние стоны Наумычу по электронке – другой "статьи", походу, все равно уже не накропаю. *** Через час снова звонок в дверь. Смотрю в экранчик домофона и никого там, на лестничной площадке, не вижу. Что за мистика? Открыв дверь, выглядываю наружу, в коридор – никого. Краем глаза замечаю внизу рядом, у стены, шевеление. Господи, Алиса! Сидит на корточках и смотрит на меня снизу вверх. Опешив, поправляю волосы за ухо и пытаюсь широко улыбнуться: - Алиса! Девочка сразу поднимается и заходит, как ни в чем не бывало, в квартиру: - Привет. Я в полной прострации: - Привет. А ты что здесь делаешь? - Ничего, зашла в гости. Я в шоке и пытаюсь сообразить, как это возможно. Растерянно тереблю волосы, убирая их назад за ухо, и в шоке повторяя: - Как зашла в гости... О-одна? На лестнице слышатся чьи-то шаги, и на площадку поднимается незнакомая женщина с девочкой, Незнакомка доброжелательно улыбается: - Здравствуйте. Здороваюсь в ответ: - Здравствуйте. - А вы Марго? - Да, а что случилось? - Простите ради бога. Дело в том, что я мама Ларисы, Алисиной подружки. А, ну тогда все понятно, я с облегчением вздыхаю, улыбаясь в ответ: - Ага. - Они живут рядом, и я часто забираю их из школы. Девочка, это и есть видимо Лариса, сосредоточенно грызет яблоко и на взрослых абсолютно не обращает внимания. Ее мама продолжает рассказывать: - А сегодня Алиса попросила забежать к вам. - А-а-а. - На пару минут. Честно говоря, я была против, но Алиса что-то хочет вам передать! Это произносится с таким заговорщицким видом, что мне хочется подыграть в ответ и я, глядя на Алису, делаю таинственное лицо. Женщина смеется: - Еще раз извините. - Да ничего, проходите, пожалуйста. Чуть разворачиваюсь, освобождая проход, и тыча рукой вглубь квартиры. Но женщина отказывается: - Не беспокойтесь, мы на улице подождем…. Алис, мы внизу возле машины. - Хорошо тетя Надь. - Еще раз извините, всего доброго. Они уходят и я, выглянув им вслед на лестничную площадку, прощаюсь: - До свидания. Проводив, закрываю дверь и, приобняв Алису, веду заговорщицу в гостиную. Как-то это все странно... Можно сказать, переходит границы:. - Так… Гхм... Послушай, Алис. Сажусь прямо на столик в гостиной, а Алиса ставит ранец на диван и начинает в нем копошиться. Пытаюсь вразумить девочку: - Тебе не кажется, что… - Держи! Она протягивает мне полупрозрачную папку, с какими-то бумажками. - Спасибо, а что это? - Это тебе! Там Зидан и Рональдо. Лезу в эту ее папку и ахаю, вытаскивая из нее вырезки. - А-а-а.. Спасибо-о-о-о. - Я сама вырезала. Правда, получилось? Даже не знаю ругать девчонку или хвалить. - Да получилось отлично. Но, только… - Что только. - Да, ну… Клеить то мне некуда - у меня же альбома то нет… Но все равно здорово… Удивленно качаю головой – ну, вообще! Ну, Алиса. Слов нет, одни эмоции: - Слушай! Пока я глазею на вырезки, Алиса лезет в ранец и извлекает оттуда настоящий пухлый альбом: - Вот! Это тоже тебе. Ахнув от восторга, откладываю вырезки на стол и беру альбом в руки: - А-а-а… Ну, спасибо красавица! Засунув талмуд под мышку, приподнимаюсь, чтобы притянуть к себе Алису свободной рукой, желая чмокнуть в щечку. Та радостно смотрит на меня: – Теперь будем меняться! Чмокнув, усаживаюсь на стол обратно: - Обязательно. Но меня сейчас интересует другой вопрос. Положив ногу на ногу и сцепив руки на коленях, с любопытством смотрю на свою маленькую подругу: - Слушай, скажи мне… Ты, где мой адрес нашла? - У папы в записной книжке видела. - А ты знаешь, что в чужих вещах рыться нехорошо? - Во-первых, папа мне не чужой. - А во-вторых? - А во-вторых, если бы я не порылась, то ты бы не получила сегодня подарок! Какая умненькая девочка, не поспоришь. Открыв рот, с восхищением слушаю ее детские, но вполне последовательные, рассуждения: - Логично, логично. Думаю, несколько минут у нас еще есть для совместных развлечений. Хлопнув себя по коленке, встаю: - Ну, ладно. Что, чаем тебя напою? Идем вместе на кухню ставить чайник. По пути Алиса вдруг протягивает руку в сторону фотографии Игоря: - А кто это? Твой жених? Она берет рамку в руки и мне приходится повторять привычную легенду: - Это брат, двоюродный. Он сейчас далеко, но… Когда он приедет, ты обязательно с ним познакомишься! - Зачем? Ну, потому что ты ему нравишься. У него никогда не было сестер и братьев, что бы с ними играть. А теперь есть ты. Чувствую, как изнутри в душе поднимается что-то теплое и нежное... Черт, что ж я такой слезливый то стал, да сентиментальный…. Что она спросила? Зачем знакомиться? - Ну, как… С ним очень интересно. - Как с тобой? Глажу Алису по голове и улыбаюсь: - Еще круче! Мы долго смотрим вместе на фотографию, кто с грустью, кто с любопытством, а потом идем пить чай, пока «тетя Надя» не заскучала в машине. *** Когда Алису уводят, уже начинает смеркаться. Включив радио, усаживаюсь на диван, перебирая и просматривая журнальные вырезки, которые так нежданно появились у меня сегодня вместе с альбомом… Анькина передача сегодня грустная. Сомова бубнит по радио про одиночество, и я начинаю подозревать, что она опять поссорилась со своим Маратом: - «Друзья мои, добрый вечер, я снова с вами, чтоб вам не было так одиноко. Ведь когда одинокие объединяются, они перестают быть таковыми… Тривиально, но факт - вы знаете, меня всегда интересовало - вот как люди становятся одинокими? Ведь кругом кипит жизнь, полно друзей, коллеги по работе. А ты совсем один, странно, правда?» Депрессуха у нее, что ли? Слушаю Анютины стенания, задумчиво обмахиваясь одной из вырезок. - «Хотя этой странности есть четкое объяснение. Ты одинок тогда, когда тебя бросили, когда тебя покинул он или она. Ну и сразу появляется ощущение, что тебя бросили все. Это очень страшное чувство. Твое пространство заполняет только один вопрос – почему? Почему любимый человек, который вчера был рядом, которого ты слышал, видел, смотрел ему в глаза, вдруг отдалился». Анька говорит о Марате, а я не могу оторвать взгляд от фотографии Игоря, стоящей на полке. Вот точно – он исчез и все ниточки, связывающие меня с прошлой жизнью, вмиг оборвались. Для родителей, друзей, для всего на свете – Марго, по сути, никто. Анькин голос достает до самых глубин души: - «Самое противное то, что ни один ответ тебя не успокоит. А ведь он сейчас где-то, что-то делает, ест, пьет, смотрит телевизор, может даже веселиться с кем-то. Казалось бы - куда еще хуже? Но, оказывается, есть вещи и по страшнее. Страшно чувствовать себя брошенным. Все будущее рядом с тем человеком, которого любишь… Друзья мои не стесняйтесь говорить своим любимым, что они незаменимы. Не считайте это признаком слабости. Поверьте – жизнь очень короткая штука, поэтому не теряйте времени. Разговаривайте с любимыми… Все в нашей жизни было бы иначе, если бы мы научились слышать не только себя». Я и так себя неважно чувствую, а тут еще Анька со своими соплями. Слезаю с дивана и ползу на кухню – может выпить, чуток, расслабиться? Нет, лучше сбегаю в магазин и что-нибудь попробую приготовить к Анютиному приходу. Она придет усталая и несчастная – бац, а уже и ужин накрыт! *** Время в хлопотах летит незаметно. У меня все готово, в квартире полумрак, только торшер и бра горят в гостиной. Наконец гремит ключ в замке, зажигается свет в прихожей, и я спешу навстречу Сомику, чтобы обнять ее и подбодрить. Приобнимаю ее с пафосом объявляя: - Мадам! Добро пожаловать в лучшие дома Парижа! Вижу, что Анька не в духе и я, забрав у нее сумку и бросив на ящик с обувью, командую: - Давай мухой - переобувайся и марш к столу! Бегом возвращаюсь в гостиную, оставляя Анюту переобуться и проникнуться теплотой родимого дома. Но и из гостиной продолжаю громко вещать наподобие телерекламы: - Сегодня наш стол - трансформер приготовил для вас лучшие блюда! И правда, я постарался на славу - стол заставлен заказанными в кафе горшочками с жарким, бутербродами, даже торт стоит. А еще фрукты и бутылка вина с бокалами! В общем, все для расслабухи и борьбы с плохим настроением. Подсаживаюсь в кресло к столу и разливаю вино по бокалам. Вот и Анька идет: - Гош. - Что такое? Сомова расстроено плюхается на диван: - Мне плохо. Понимаю родная, потому так и встречаю. - Что случилось? - Мы расстались с Маратом. Так я и думал. Она смотрит на меня, явно ожидая сочувствия, но его нет и ничего я с этим поделать не могу. Но как-то реагировать надо и я, театрально замираю: - Оп-па! Сомик печально кивает. Пытаюсь ее подбодрить и поднимаю бокал: - Так это же замечательно! Предлагаю за это выпить. В ответ получаю возмущенный взгляд: - Гош, но мне невесело! Виновато улыбнувшись, качаю головой: - Ань, извини, но мне трудно сдержать свои эмоции. Сомова печально опускает голову вниз: - Ты знаешь, мне кажется, что он ушел навсегда. И, слава богу, если так! Я могу лишь радоваться такому развитию событий: - Ну, тогда за это и выпьем! Она снова недовольно на меня смотрит: - Гоша! - Ань, ты извини, конечно, но вы как мосты в Питере – ночью расходитесь, днем сходитесь. Мне уже тяжело серьезно на это реагировать. Протягиваю Аньке второй бокал. Но она, сложив руки на коленях, на мое движение не реагирует и только повышает голос: - Ты знаешь, мне кажется, он был прав! Этот бегающий взгляд не просто так. Ставлю бокалы на стол, ожидая очередных укусов и обвинений: - В чем? В ее голосе проскакивают нотки слезливой истерики: - В том, что я слишком мало времени уделяла ему, а занималась все время чьими-то проблемами! Понятно, Сомову понесло. Если с мужиком не повезло, то кто виноват? Конечно, я. Отвернувшись в сторону, обреченно выдыхаю: - Чьими проблемами? Ответ предсказуем - Сомова возмущенно на меня накидывается, тараща глазищами: - То твоими, то Гошиными! - Ань, да пойми ты, дело в том, что у этого…, гхм…, парня…, с его патологической ревностью, все равно нашлась бы какая-нибудь причина. Сомова сидит, уныло опустив голову. Жалко ее, но я продолжаю: - Даже если представить, что я исчез, он доколебется до столба. Мне странно, что он тебя еще к Фионе не ревнует! Меня тоже уже заносит и я, сделав заговорщицкое лицо, придвигаюсь к Аньке: - Подозрительно, а что это вы там с собакой так долго делаете на улице? Сомовой такая правда не нравится: - Игорь хватит! - Вот и я говорю – хватит! Приползет завтра, этот твой Марат, как это было не раз. Тычу в нее пальцем: - И простишь ты, как это было не два и даже не три раза. Анюта отворачивается, и я, примирительно взмахнув руками, ставлю точку: - И будете вы жить долго и нудно! Беру бокалы и вновь протягиваю один из них Сомовой. Та берет, но продолжает ворчать: - Блин, ну вот умеешь ты успокоить. - Ань, ей-богу, ну выхода нет только из гроба. Давай кушать, а? Между прочим, вино твое любимое. Анюта бурчит, но уже без истерики: - Я уже оценила. - Нет, ты оценишь, когда попробуешь. Давай! Тянусь к ней чокнуться и жду, когда она сделает глоток и даст заключение: - Оно. Такое определение вызывает у меня смех. Анюта непонимающе смотрит в ответ: - Чего ты? - Ты еще скажи – полное оно! Ситуация разряжается к всеобщему удовольствию, хмыкаем в бокалы и пьем. Жизнь дает столько маленьких радостей, если не бьет по голове… А ведь в холодильнике еще есть и жбан с мороженным на третье!