День за днем. Эпизод 1

Когда приезжаю домой, Анька уже там, суетится на кухне. Туфли меняю на тапки, переодеваюсь в спортивную униформу - синюю футболку и в синие же треники, распускаю гриву и, вдохнув, наконец свободу полной грудью, усаживаюсь за ноутбук в гостиной... Статья, статья, статья… Довольно быстро наступает коллапс идей, и я начинаю вертеться, пристраиваясь так и сяк, в поисках музы… Увы, бесполезно, не находится хитрая тетка... Меняю позу и, уперев обе ноги в стол и подтянув колени к груди, кладу на них подбородок… Все равно без толку - застывшая фигура бескрылого Пегаса… Рядом крутится Фиона, пытаясь заглянуть мне в ноутбук и я отталкиваю ее морду - нет, там ничего путного, нет! С кухни доносятся какие-то обрывки Анькиных рассуждений, ее смех, она чего-то спрашивает, но я особо не прислушиваюсь: - …А Руслик ему говорит… Там одна тетя прямо в эфире… Я купила, что ты просил и отнесла в ванну… Гош! Наконец, откликаюсь: - Что? - Да что с тобой? - А что со мной? Она приходит в гостиную с чашками: - Ну, ты, блин не разговариваешь со мной весь день. И вообще, сидишь как зомби! Она ставит их на стол и садится напротив. Так уж и целый день… Час назад, всего то, как пришел… А по телефону сколько трепались! Уныло жалуюсь на отсутствие вдохновения: - Слушай Ань, я просто пытаюсь родить, хоть какую-нибудь мысль. У меня все аборт за абортом! Анюта бросает в мою сторону острый взгляд: - Слушай, ты не хочешь поговорить о ситуации с Зимовским, а? - Не хочу. - Что, значит, не хочу?! Надо же с этим что-то делать. Как что? Смотрю на Сомову с укоризной: - Придушить его надо, вот и все! - Гоша, я ведь серьезно. И вообще, оторвись уже от своего монитора, я ведь с тобой разговариваю или с кем? Да не до разговоров мне сейчас! Руки сами взмывают вверх, и я хватаюсь в отчаянии за голову: - Слушай Ань, мне кровь из носу, нужно написать сегодня статью. Я сказал Наумычу, что она уже готова, а сам накромсал три абзаца! Сомова откидывается на спинку кресла, пялится в потолок, а потом, снова сев прямо, с сомнением качает головой: - Странно это. - Что странно? - Ну, Гоша, такие статьи, за пять секунд вообще щелкал. Звучит как упрек. Она пьет свой чай и я хмуро огрызаюсь: - Ну, то Гоша, а то я… Она непонимающе глядит на меня, и я, тараща глаза, язвительно фыркаю, повышая голос: - Да, я мутант! У меня от того Гоши остались только волосы на ногах! В ответ лишь неопределенное хмыканье… Смотрю в монитор, кусая палец, и пытаясь выгрызть из него хоть какую умную мысль, но в башку лезет всякая фигня - чулки, салон, Зимовский, Калугин… Кстати! Неожиданно вспоминается данное обещание, и я стучу себе ладонью по лбу: - Бли-и-и-ин! Еще ж сегодня в ресторан идти… Все! Навалилось все сразу - статья, депиляция, Калуга, все! Сомова удивленно подается ко мне: - Какой ресторан? Ты что, идешь с Андреем в ресторан? Ну а как? Обиженно тыкаю в нее пальцем: - Да, спасибо тебе! Сомова ухмыляется, собака страшная: - А я то, тут причем? - А по чьей просьбе он жениха играл? - Так что он… - Да! Он говорит – долг, говорит, платежом красен! - Гош! - Что? Смотрим друг на друга и Анюта смущенно отводит взгляд: - Ну, ты смотри там, не дай ему повод. Повод для чего? Опять пялюсь в монитор, почесывая висок. Блин! Вечно у нее одни глупости в башке. И чего, спрашивается, от дела отвлекает? Черт, вроде мелькнула мысль, и опять нет. Раздраженно смотрю на подругу: - Аня, я сам знаю, как мне себя вести, ладно? Сомова, попивая свой чай, не может удержаться: - Ах, извините, мы же взрослые. Она встает из-за стола, недовольно ворча: - По-моему, ты сегодня не в духе. Пойду-ка, я на радио. В духе, не в духе, не в этом дело. Навалилось много, не до бабьей трескотни. Бурчу в ответ: - Иди… На радио… Но потом, все-таки, останавливаю, понимая, что неправ: - Ань! - Что? - Ты это… Ты прости меня, видишь, навалилось все сразу. Я смотрю на нее так виновато, что Анька вздыхает: - Ладно, Гош, я все понимаю… Всегда. - Ну, спасибо тебе. - Пока. - Пока. Она уходит собираться на работу, а я развернувшись обратно к компу, упираюсь ногой в край стола и в такой элегантной позе стучу по клаве, рожая очередную тухлую мысль. *** Это ненадолго. Хочешь - не хочешь, а мысли о вечернем рандеву заставляют начинать подготовку к ресторанной жизни. Например, избавиться от зарослей на ногах. Кажется, где-то там, в ванной, Сомова грозилась оставить для меня презент. В спальне не торопясь переодеваюсь - вместо треников натягиваю такие же синие футбольные труселя, оголяя ноги, делаю несколько взмахов руками и глубоких вдохов - Сомика нет и морально готовить себя к экзекуции приходится самостоятельно. Иду в ванную и подняв с пола приготовленный пакет, с любопытством осматриваю содержимое. Так что тут у нас? М-м-м… Красный воск. Читаю инструкцию на коробке: - Разогреть содержимое до температуры… Понятно… Отправляюсь на кухню и ставлю банку в микроволновку. Тридцать секунд или минуту? Приходится действовать методом проб и ошибок. Наконец, кажется, получаю то, что надо и я возвращаюсь в санузел, неся банку с расплавленным содержимым в вытянутых руках. А там, пристроившись на краю ванны, начинаю ковырять мягкий воск пластмассовой ложечкой. - Так, разогреть… Разогрели, дальше что? Беру в руки коробку и читаю сбоку инструкцию: - Э-э-э… Когда воск достигнет нужной консистенции… Господи, слово-то, какое, консистенции... Так, гкхм, дальше что?… Распределить равномерно… Взгромоздив ногу на ногу, поднимаю палочку с воском вверх и смотрю, как с нее вниз тянется длинная густая красная сопля. Гадость, какая! Все это капает мне на ногу, и я шиплю от ощущения слишком горячего: - У-у-у… Торопливо пытаюсь размазать массу по всей поверхности голени, потом читаю дальше: - Так… В направлении роста волос… Угу, угу… Распределили… Накрыть… Беру со столика кусочек прилагаемой материи: - Промокнуть. Прижимаю полоску к ноге. Что дальше? Снова беру коробку в руки, пробегая текст дальше: - Резким движением по направлению роста волос… Отложив коробку в сторону и тяжело вздохнув, поднимаю глаза к потолку: - Ох, господи!… Так, Гоша, попал в борщ, варись до конца! Собравшись с духом, берусь двумя руками за края полоски, резко дергаю на себя и ору во всю глотку от боли: - Ой! От сильного толчка мое равновесие начинает туда-сюда метаться, я я резко мотнувшись, бьюсь ногой об острую кромку столика. Блин, больно-то как! Задница скользит вниз с края ванны, и я, взмахнув руками, ухаю внутрь нее, задрав неприлично ноги вверх, беспомощно копошась внутри, аки перевернутая черепаха, и издавая беспомощные стоны: - Ух, ух... Отрастил пятую точку. Надо будет сказать Сомовой, чтобы больше не кормила. Ноги болтаются снаружи, я пытаюсь выбраться, но резкая боль в ноге заставляет заорать снова: - Ой, ма-а-а! Слышу, как во входную дверь кто-то начинает звонить и барабанить. Только гостей мне сейчас не хватает. Может Анька вернулась? Откуда-то издалека доносится глухой голос: - Марго! Калугин? Извини, Андрюха, не приемный день. Неожиданно голос Андрея становится ближе и четче: - Марго, Марго, ты где? Он чего там, дверь снес? Пытаюсь что-то сказать, но сейчас я могу только стонать. Новый крик еще ближе: - Марго! Мой спаситель врывается сюда, в душевую, и видит беспомощно торкующуюся внутри ванны клушу, потирающую ушибленные места. - О, господи! Он бежит ко мне и пытается обхватить за талию, подставляя шею и плечо, и давая возможность покрепче упереться. - Ну-ка, иди сюда! Цепляюсь за него и, наконец, выкарабкиваюсь. В голосе Андрея звучит неподдельная тревога: - Что случилось? Усаживаясь на край ванны, не могу удержать стон: - О-о-ой! - Ну, что случилось? Прислушиваюсь к своим ощущениям: - Пока не знаю. - Что значит, «не знаю». Что случилось? Запрокинув голову вверх, вздыхаю - что случилось, что случилось… Дура волосатая, вот что случилось. Угрюмо морщусь: - Ничего… Неудачно дергаю ногой и невольно вскрикиваю: - Ой! Как это я так умудрился треснуться-то? Подтянув вверх согнутую ногу, ощупываю коленку с голенью – точно, здесь ударился. Андрюха нервничает, переживает и опускается рядом на корточки: - Ну, чего, «ничего»?! Ну, я же вижу, что что-то случилось. Что? - Господи, ну рубанулась я ногой… Ничего, все! - Сильно? - Конкретно. - А это что у тебя такое? - Где? Он кивает на коробки и баночки на злополучном столике у ванны: - Вот, это. Надо же какой любопытный. Я тут перед ним, можно сказать, помираю, а он баночки разглядывает. Укоризненно смотрю на Калугина: - А, это воск. Отпустив ногу, теперь поднимаю к глазам руки с растопыренными пальцами, осматривая со всех сторон. Естественно вляпался - они тоже все в воске. Андрюха приподнимается с корточек, садится рядом, на край ванны и деловито интересуется: - Зачем? Капец… И это спрашивает женатый в прошлом мужчина? Делаю удивленное лицо: - Слушай, Калуга, тебе что, пятнадцать лет? Девушка делала эпиляцию, в самый неподходящий момент вломился ты. Ситуация понятна? - А, елки, извини, извини… Я не знал. Просто ты стала кричать… - Да, ладно, проехали…. Снова цепляюсь за ногу, потирая горящее от содранного воска место: - О-о-у, не думала, что так больно, блин... - Ну, у тебя ж это не в первый раз, я так понимаю. Ну, как сказать… Для тушки, конечно, не в первый, как же иначе. А вот для Игорька… Гоню пургу напропалую: - Не в первый, ну, мне обычно… Аня помогала… Или там в салоне. А сегодня решила сама попробовать. Дура, блин! Хочешь – не хочешь, а придется продолжить - не ходить же по улице с проплешинами. Калуга вдруг предлагает: - Так, слушай, давай я помогу. Смотрю на него и не соображу о чем он: - Что? - Ну, дерну! - Что, дернешь? Андрей активно кивает на мою несчастную ногу: - Что тут нужно дергать? Вот это и дерну. - Ха…. Не-е-е, спасибо, сейчас я сама как-нибудь, ладно? Вытираю рукой каплю пота с носа и начинаю морально собираться с силами. Андрей уверенно уговаривает: - Да нет, я серьезно, ты не стесняйся! Кошусь на него – в чем-то он, возможно, прав. Если отвернутся и не смотреть на это изуверство, может легче пройдет? Калугин говорит все более убедительно: - Если нужно, я сделаю. Я, так понимаю, тут же резкость важна, правильно? То есть… Он замолкает, а я сижу и никак не могу принять решения: - Ну-у-у…. - Ну, так давай! Я дерну, ты вздохнешь и разожмешь глаза… Нормально! У него действительно смешинки в глазах или мне показалось? Я как зависший компьютер молчу и только дергаюсь туда-сюда. До меня доносится: - Давай? - Ну… Еще раз бросаю взгляд на многострадальную конечность, на Калугу, наконец, слезаю с ванны и мы гуськом идем на кухню. Выдвинув табуретку на центр, усаживаюсь, положив ногу на ногу. Андрей внимательно читает инструкцию на коробке, перекладывает немного воска в керамическую чашку и ставит ее на конфорку. Он пытается перемешивать содержимое, хотя это и не просто. Хватает же у мужика терпения... Блин, вспоминаю про замок на входной двери и вскакиваю с табуретки. Встрепенувшись, Андрей оглядывается: - Ты куда? - Так! А ты собственно как сюда вошел? Дверь что, открыта была? - Да, нет… Не знаю… Дергал, дергал, она и открылась. Иду в прихожую и закрываю входную дверь на ключ. - Походу замок надо менять, язычок совсем не держит. - Слесаря вызовите, починит. Еще чего, у самого руки есть, уж замок–то поставить сумею. Снова усаживаюсь на табуретку и начинаю нервно раскачиваться на ней, предвкушая очередную порцию пыток и экзекуций. Андрюха продолжает ковырять палочкой в приготовленном блюде: - Слушай, по моему уже нормально… Или еще погреть? Откуда я знаю. Отмахиваюсь: - Да я не специалист в этой области. Давай, как уж есть, ляпай! - Ага. Мандраж достигает предела и я, в последний момент, поднимаю руку вверх - стоп. А потом киваю в сторону кухонного стола: - Дай мне бутылку, пожалуйста. – Зачем? - Ну, что… Анестезия! - А, ну да, да, конечно! Давай. Калуга тянется за вискарем и передает бутылку мне в руки. Делаю, прямо из горла, один глоток, другой, набираю полный рот обжигающей жидкости и снова, морщась, глотаю… - Нормально! Андрюха забирает бутылку назад и отставляет ее в сторону: - Но только ты это… - Что? От виски немного сбилось дыхание, и я пытаюсь отдышаться, успокоиться. Калугин советует: - …За меня держись. Да, точно! Очень хорошо. - Фу-у-ух, ну да, конечно, за тебя буду держаться, за кого мне еще держаться, за воздух что ли? Нервы на пределе. И у меня, и у него. Выстреливаем одними междометиями: - Ну, да. - Давай! - Логично… Он палочкой выковыривает содержимое из чашечки и вываливает все это мне на ногу: - Мажу… - Да. - Не горячо? - Не нормально… Ну все, хватит, хватит. Уже достаточно, все…. Калугин отставляет чашу из-под воска на стол. По-моему, он волнуется даже больше, чем я. И это бодрит. - Так. Из меня вырывается испуганный ожиданием стон: - Бли-и-ин! В руках Андрея появляется полоска материи, и он подносит ее к моей ноге: - Вот это, да? - Да. Калуга осторожно накладывает полоску на слой воска и разглаживает ее: - Так? - Все. - Промакиваем. - Ну, на раз, два, три… Делаю глубокие вдохи, глотаю слюну и собираюсь с духом: - Давай. .. Подожди, сейчас, фу-у-ух… Только вместе считаем, ладно? - Да. - Ну, давай, да. Видя, как я нервничаю, он предлагает: - Подожди, а ты можешь отвернуться. - Не, ну нормально все, я готова, давай! - Да? Ну давай, поехали. Смотрим, друг на друга, и хором считаем: - Раз, два… Как говориться - терпи коза, а то мамой будешь... Андрей вдруг кричит: - Три! И резко дергает, отрывая полоску с воском. С волосами и, кажется, с куском ноги. Мой вопль заглушает все звуки в округе, вплоть до уличных: - А-а-а! Резко откидываюсь назад, теряя равновесие. Рядом слышится успокаивающий голос Андрея: - Все, все, все... Блин, сейчас же грохнусь! Резко дергаюсь вперед, чтобы принять вертикальное положение и попадаю головой во что-то твердо-мягкое. Тут же раздается ответный мужской вскрик: - Ой!…А-а-а… Кажется, у меня будет шишка. Приоткрыв глаза, вижу, как Андрей ходит по кухне, зажав рукой нос: - О-о-о! Походу я ему его разбил. Я тоже держусь за лоб: - Прости Андрей, я не хотела. - Не, все, все нормально. - А, сильно ударился? - Не-е-е, все хорошо. Какой на фиг хорошо - вижу, как он, мотаясь по кухне, кладет руку на горячую плиту и аж подскакивает: - Ай! Я тоже подпрыгиваю на своем табурете: - Там лед в холодильнике! Бедный Калугин мечется, держась рукой за нос и тряся обожженной рукой: - Лед? Это хорошо. Я лишь ошалело мотаю головой и утираю рукой вспотевший лоб: - О-о-о, капец, да что ж за день такой! Андрей лезет в морозилку за льдом, а я, сытый под завязку всем этим дурдомом, соскакиваю с табуретки и, махая протестующе обеими руками, решительно заявляю: - Так, все! Хватит, закончили. Одно дело издеваться над собой и другое дело над другими. Не хватало еще Калугу довести до больничного листа. Правда, он еще хорохорится: - Почему? Нет, подожди, сейчас все доделаем. - Нет, все, отказать! - Почему? - В гробу я видала такую красоту. Я сейчас надеваю платье, и мы уходим. Все, на хрен! Оставив Калугу держать лед у носа, сам марширую в спальню переодеваться. Вдогонку слышится неуверенное: - В принципе, если хочешь, можем доделать. Как-нибудь в другой раз. И вообще я не любитель садо - мазо. *** Перебрав несколько вариантов, одеваю светлое многопуговичное платьице без рукавов, так удачно купленное в нашем первом совместном шопинге с Анютой. Сверху накидываю белый приталенный пиджачок с воротником стоечкой и с поясом – если будет прохладно, не хочу опять раздевать Андрея прямо на улице, как в прошлый наш поход. Тем более, что это и не получится – сегодня он, уже наученный опытом, в одном свитерке… Шутка… Волосы прихватываю в хвост заколкой, пуская два хвостика по плечам, немного помады на губы, тушь на ресницы… Ноги прячу под новокупленными Анькой колготками. Кидаю последний взгляд в зеркало – ну, все, вроде ничего не забыл, Сомова бы одобрила. А, нет, туфли! Достаю из шкафа коробки и зависаю… Блин, забыл, как надо… Под цвет платья или под цвет сумки? Наконец, прихватив сумку, выхожу из спальни, затягивая пояс: - Ну, что, я готова. Как твой нос? Андрей поднимается с табуретки и подходит ко мне, ощупывая пальцами переносицу: - Ничего, спасибо, на месте. - Ну, что, идем? Хоть и держусь бодрячком, но внутреннее напряжение не отпускает. Да и вообще, вся эта затея со свиданием действует немного на нервы - вроде туловище угомонилось и фортелей не выкидывает, но черт его знает, может это затишье перед бурей? Бок этот еще - вроде ноет иногда, а вроде и нет. Калуга смотрит на меня как завороженный: - Да, пошли… Шикарно выглядишь! Стоп - машина. А вот дистанцию сокращать не надо: - Слушай, Андрей, давай договоримся на берегу. Я возвращаю тебе долг и ничего более. - Я просто сказал тебе комплимент и ничего более. Бла, бла, бла. - Я ваши комплименты знаю. Напоминаю, у нас просто ужин. - ОК. Время от времени он, все-таки, хватается за нос. Бедный, что-то я его сегодня то третирую, то бью. Ладно, постараюсь исправиться. Хотя бы на этот вечер. Андрей топает к входной двери, а я иду погасить бра сначала в комнате, затем в коридоре. Уже темнеет, и квартира погружается в полумрак. Потихоньку, потихоньку, а проковырялись до относительно позднего вечера. Подцепив свой кейс, оставленный в коридоре, Андрей открывает дверь, и мы выходим. *** Калуга распахивает передо мной дверную створку в подъезде и придерживает ее, ожидая, пока я выйду на улицу. Джентльмен, однако: - Прошу... Аккуратно! Проскальзываю в дверной проем, мимо него и спускаюсь, оглядываясь, по ступенькам. - Спасибо. Он меня догоняет, и мы не торопясь идем рядом. Андрей вдыхает ночной прохладный воздух: – Хорошо! Я же зябко тру плечи – вот не зря, все-таки, взял пиджак. И как Калуге не холодно в его свитерочке? Ха, долг конечно платежом красен, но я ему свой пиджак не отдам: - О-о-о, свежо, однако! - Спокойствие, Куба уже близко, там будет намного теплей, я тебе гарантирую. Останавливаемся, чтобы определиться дальше. Опять кручу головой, такси поблизости не видно. Интересно, мы пойдем пешком или поедем? Он тоже вертит головой, и я интересуюсь: - А нам куда? Холодный воздух пробирается в рукава пиджака и я обхватываю плечи руками, прижимая сумку на плече плотнее к себе и стараясь согреться. Андрей пытается сообразить: - Подожди, сориентируюсь. Потом тычет рукой в сторону от центра: - Нам туда, да точно! Пойдем. Мог бы и на такси прокатить даму… Там тепло и мягко. К тому же я на каблуках. Ладно, может быть и правда не очень далеко, потопаем пешком. Хотя лично я, поблизости, никаких кубинских ресторанов не знаю. Иду и продолжаю кутаться, и ныть про себя – надо было еще кофту надеть. *** Ресторан «Tapas Marbella» оказывается недалеко от метро «Университет». Странно, что я о нем никогда не слышал и он скорее не кубинский, а испанский. Нас провожают к заказанному столику, и вот, мы уже сидим и ждем, когда обслужат. Тут действительно жарковато, так что пиджак я вскоре снимаю. Сложив, засовываю его между ручками сумки, а саму сумку пристраиваю на спинку стула. Оглядываюсь по сторонам – ну, что, довольно прикольное местечко. Играет латиноамериканская музыка, на столе стоит горящая свеча – в общем, сплошная романтика. Одновременно прислушиваюсь к себе - как то мне не комфортно: то озноб, то жар. Может, заболел, не дай бог? Да нет, вряд ли - еще пару часов назад этого всего не было. В голову приходит шальная мысль - а может это реакция на Калугина? Ну, как тогда, в парке? Типа, аллергия! Голос Андрея врывается в поток сознания: - Марго! Пойманный с "неправильными" мыслями, от неожиданности вздрагиваю: - А! И, прижав руку к груди, испуганно смотрю на Андрея: - Что? Лицо начинает скоропостижно краснеть, и я прикладываю пальцы ко лбу – кажется, у меня, все-таки, жар? Судя по всему Андрей тоже заметил мое нездоровое состояние: - Ты себя вообще, нормально чувствуешь? - Нормально, а что? - Выглядишь слегка зажатой. Ну, зажатой не значит больной! Демонстрирую свою расслабленность - кладу руки на стол, с локтями. Андрей продолжает демонстрировать заботу: - Как твоя нога, кстати, не болит? Чего–то ты про мою ногу не вспоминал, пока мы сюда полчаса пилили. Смотрю вниз на пострадавшую конечность и отмахиваюсь: - А... Уже нет. Но тут же вспоминаю про кубинские пляски у него дома и спешу пресечь на корню эту тему: - Гематома сильная, поэтому я сегодня не танцую! - За это не переживай. Из меня тоже танцор как корова на льду. Бла, бла, бла. Усмехаюсь: - Понятно. Хотя в прошлый раз, под мохито, у тебя неплохо получалось. Калуга уже чего-то жует и в ответ улыбается: - Ну, это было один раз. Да и то, с тобой. Продолжаю крутить головой, в попытке осмотреться и оценить сей закуток… - Часто ты сюда? Андрей отрицательно мотает головой. Оно и понятно - это ж не в его районе: - Нет. Хотелось бы почаще, но Алисе просто не нравится, когда я ухожу по вечерам. Поэтому я дома. Понятно... Трендеть ни о чем мне кажется вполне безопасным и нейтральным, и я подхватываю озвученную тему: - Как Алиса к кубинской кухне? - А-а-а… Тоже не очень. В этом плане вы с ней похожи. Гхм... А я тут, с какого боку? Сижу тихо, скрестив ручки на груди, никого не трогаю, примусы починяю. Недоуменно переспрашиваю: - В смысле? - Ну… Э-э-э… В прямом. Она, так же как и ты боится и пугается чего-то нового и незнакомого. Витиевато. Новое и незнакомое – это он про себя? Хотя намек на его прошлые подкаты понятен. Данное направление меня не привлекает, чешу нос и пытаюсь перевести разговор на что-то иное - пусть лучше больше рассказывает о себе: - Андрей, а-а-а… Можно тебе задать один вопрос? - Конечно. - А Алиса поддерживает отношения с ее матерью? Все-таки, Америка не ближний свет. Калуга скучнеет: - Знаешь, я… Для меня это больная тема, я бы не хотел распространяться. Мне становится неудобно за себя - какое мое-то дело? Влез, как слон в посудную лавку: - Извини, я просто… - Не, не, не… Все нормально. Я тебе все обязательно расскажу, в следующий раз, хорошо? Вообще-то я следующий раз не планирую... Опустив голову, снова прислушиваюсь к себе. Что-то не так… Что-то неправильно… К нам подходит официант с подносом мохито и ставит бокалы на стол. Переключаю свое внимание на него - какая униформа интересная: красный галстук к белой рубахе. Кубинский костюм или испанский? Андрей радостно восклицает: - О, быстро вы сегодня, спасибо! Официант, освободив поднос, бормочет: - Gracia. И уходит, а мы поднимаем бокалы вверх. - Ну, что, Маргарита Александровна? Ударим, как говориться, по бездорожью и разгильдяйству? - Не вопрос. - Ура! Чокаемся нашими коктейлями, и я пробую через трубочку любимый напиток Андрея Калугина. Вроде вкус неплох, хотя мне становится еще жарче и не комфортней. Тем временем зал постепенно наполняется, и музыка становится все громче. Сквозь полумрак наблюдаю, как играет и поет местный ансамбль «настоящих кубинцев» в широкополых сомбреро и национальных костюмах. Народ вокруг них интенсивно извивается, танцует и веселится. Особенно девиц много – любят они у нас горячих латиноамериканских Бандеросов... Я покачиваю головой в такт музыке, а Андрюха, повернувшись лицом к танцующим, делает в воздухе немыслимые пируэты руками: -Йо-хо-о-о! Вяло ковыряю соломинкой в бокале, когда Калуга разворачивается и вдруг выдает: - Она кубинскую кухню вообще не любила! Кажется, я потерял нить разговора. О чем это он? - Кто, она? - Ну, моя бывшая. Господи, я уже и забыл. Да мне на нее, как с высокой колокольни. Чуть улыбаюсь – похоже, Андрей все еще к ней неравнодушен, хоть и сбежала, далеко и надолго. К тому же бросив мужа и дочь! Бизнесменша, блин… Виновато извиняюсь: - Андрей, я уже сама не рада, честное слово, что я тебя спросила. - Не-не-не, все нормально, все нормально. Просто, ну, конечно, не очень хорошо чувствуешь, когда тебя оставляют с маленькой дочерью и уходят! Но… А-а-а… Господь бог нам всем судья, как говориться… Просто мы оказались разными людьми. Склоняем головы над столом как заговорщики и он добавляет: - Понимаешь, как плюс и минус. И моя ошибка, и проблема вся в том, что я очень поздно это заметил. Не повезло, бывает. Мне его немного жалко. Хороший ведь мужик - честный, верный, правильный, дочь любит… Чего этой дуре еще было надо? Но разговоры о бывших женах, как и о любовницах, мне не интересны и я тороплюсь поднять бокал: - Андрей, давай выпьем за твою дочь. - Ура! За Алису! Чокаемся бокалами и прикладываемся к коктейльным трубочкам. Неожиданно, откуда-то сбоку, раздается радостный голос Егоровой: - Ничего себе! Кого я вижу?! Поворачиваемся в ее сторону. Картина маслом «Не ждали»... Блин, как будто нарочно помянул на ночь, вспомнив о любовницах. Век бы ее не видеть. Калугин кивает, а я здороваюсь: – Привет, Наташ. - Добрый вечер. Подумать не могла, такой огромный город и… Она делает взмах рукой в подтверждение огромности города. Странно, однако, чего это она делает в моем районе? Вроде живет далеко. Калугин пытается поддержать разговор: - Ну да…, а мир он тесен. Отвожу взгляд в сторону. Внутри начинает подниматься раздражение, а это сейчас ни к чему. Андрей у Егоровой интересуется: - Ты одна или кого-то ждешь? - Я подружку жду, она в пробке. - А-а-а. - Я ехала никаких пробок. Влезаю в их познавательную беседу: – Ну, пробки, дело такое… Тут не угадаешь. Калугин неожиданно оживает и предлагает Егоровой: - Может, ты присядешь, пока подружку ждешь? Я просто офигиваю. На хрена она нам тут? Смотрю на него и пытаюсь взглядом продемонстрировать свое отношение к такому его креативу, но толку ноль. Егорова пользуется моментом и с улыбкой присаживается к столу: - Спасибо, а я не помешаю? Пытаюсь вложить в слова весь свой сарказм: – Нет, что ты, здесь все свои! - А вы тоже случайно встретились? Похоже, что так. С улыбкой киваю и, глядя на Калугу, добавляю: - Типа того. - Интересно. А он смотрит, то на меня, то на Наташу и выдает: - Да. Ну, случайно, так случайно. Тебе видней.