День за днем. Эпизод 1

Утром, еще окончательно не проснувшись, прямо в пижаме, брожу по квартире с чашкой кофе и наблюдаю, как Анька торопливо собирается на работу: - Ты уже бежишь? - Ну, конечно. У меня же утренний эфир! А как же я? Иду за ней хвостом, поправляя на ходу растрепавшиеся волосы и канюча: - Слушай Ань, ты не могла бы мне оставить свою косметичку, пожалуйста. Мне же надо как-то face нарисовать! Продолжая метаться, Сомова на ходу бурчит: - Все твое в ванной. Отпив из чашки, киваю - ясно, похоже, она постепенно переводит меня на самообслуживание: - Понял, спасибо. Анюта вдруг замирает, останавливая свою колготню: - Так! А потом стремительно бежит к себе в комнату, видимо что-то вспомнила. Мой мобильник на столике в гостиной начинает подавать признаки жизни и трезвонить. Поспешив к нему, тянусь взять в руки: - Что за люди, а? Не успеешь глаза продрать - уже звонят. Открыв крышку, прикладываю телефон к уху - это Егоров: - Алле, Марго, привет! Слушай, попроси брата, чтобы он срочно мне позвонил. Блин, да что ж такое-то! Удивленно тяну: - Как, опять? Анька, продолжает мельтешить по квартире, отвлекая от разговора с Наумычем, а тот продолжает зудеть в трубку: - Что значит опять? Что я с ним, каждый день болтаю по телефону, что ли? А то нет… Капец, что же делать? Начинаю таскаться по комнате взад – вперед и нести всякую пургу, пытаясь выкрутиться: - Понимаете, дело в том, что там такая ситуация … Я только что с ним … В общем, он сейчас в больнице у отца и не совсем удобно разговаривать. - Я все понимаю, но дело очень срочное. - А в чем проблема? - Я не могу открыть документ, а пароль знает только Игорь. Мимо меня, с листочком в руке, как метеор проносится Сомова. Она спешит к сумке и прячет в нее свою бумажку. Из моего горла раздаются лишь бессвязные звуки: - А-а-а… Ф-ф-ф… Ну, уж этот вопрос можно решить и без звонка! Пытаюсь такой вариант продавить: - Хорошо, я вас поняла, тогда я сейчас позвоню, спрошу и вам передам. Но такой вариант шефа не устраивает: - Ты не обижайся, просто информация конфиденциальная. Я, честно говоря, хотел бы, чтобы о ней знали только я и Игорь, понятно? Тоже мне контрразведчик. Я такие твои секреты знаю, о которых ты еще и сам не догадываешься. Но делать-то чего? Неуверенным тоном соглашаюсь: - А-а-а… Хорошо, хорошо, не вопрос. С трубой у уха, брожу по гостиной, судорожно просчитывая варианты. Опять подключать Аньку и Руслика? - Тогда я ему прямо сейчас позвоню и… - Только это очень срочно. - Да…, конечно. - Спасибо, Марго! - Не за что. - Увидимся в офисе. - Увидимся, да. - Давай, до свидания. - Хорошо, до свидания. Обреченно захлопываю мобильник. Весело утро начинается. Опять из комнаты в гостиную влетает Сомова и прямиком в прихожую: - Ну, все, я убегаю, пока. Торопливо окликаю: - Подожди. - Что еще? - Ань… Смущенно тереблю пальцем губу: - Пожалуйста, задержись на пять минут. - Блин! Я лишь качаю головой. C'est la vie. В темпе одеваясь сам, параллельно обрисовываю Аньке ситуацию… Так, а что одеть-то? Стоп! Хватит вчерашних бабских слабостей – одежду берем под жесткий мужской контроль. Строгая юбка, пиджак, белая простая блузка, минимум макияжа, волосы собраны сзади заколкой… Ну, если только с двумя хвостиками по плечам. Вот, так! *** До пересечения Кутузовского проспекта и Кутузовского переулка доезжаем на моем Ranger Rover быстро. Когда заходим внутрь помещения радиостанции, Анюта кричит снующим мимо сотрудникам: – Всем привет! Зайдя в студию, там она тоже звонко здоровается: - Руслик, привет! Звуковик вопросительно глядит на нас: - Привет. Я тоже захожу следом за Сомовой, и протягиваю Хилькевичу руку: - Здорово. Глядя на наш взбудораженный вид, тот интересуется: - Вы что, с пожара? Руслан смотрит на нас выжидающе, и Аня сразу переходит к делу: - Слушай, помнишь, мы с тобой голос модулировали? - Ну? - Ты сказал, что у тебя настройки остались. - Ну да, валяются где-то. - Давай, заряжай! Потом кивает мне: - А ты - на исходную! Захожу внутрь аквариума и усаживаюсь там. Все уже знакомо – можно сказать, я почти радиопрофессионал. Хилькевич за стеклом недовольно ворчит: – Мне еще новости на сервак загружать. Вижу, как Анюта отмахивается: - Руслик, это три минуты, максимум. - Ну, а чего случилось-то? - Да долго объяснять... Там, загрузилось у тебя? - Пять сек. Он начинает двигать мышкой и что-то набирать на клавиатуре, и Анька подает мне знак: - Ну все, я набираю, уши одевай. Я одеваю наушники и придвигаю микрофон к себе. Сомова машет в воздухе рукой, с зажатой в ней трубкой: - Поехали! В ухо бьет голос Наумыча: - Алле! Я начинаю говорить и, слава богу, в студии раздается голос Игоря: - Добрый вечер, Борис Наумыч. Хотя там, у вас, наверно утро. - Гоша! Здравствуй дорогой, я так рад тебя слышать! - Марго сказала, что у вас там стряслось что-то? - Не-не-не-не, все в порядке. Я просто пароль забыл от папки с бюджетом. - А-а-а…, понятно! А то я уже испугался. - Ха-ха-ха… Ты знаешь, я, все-таки, не разведчик и пароль не мой конек. - Ладно, Борис Наумыч, я понял, записывайте. - Так, давай! Чуть помедлив, диктую: - MБ пять три восемь - И все? - Все. - А почему МБ? - Да-а-а… Это так, личное. Не будешь же объяснять, что это инициалы одной понравившейся артистки. - Спасибо, Гош! Да, кстати, отцу передавай привет. Как там папа? - Спасибо, Борис Наумыч, держится, все нормально. Обязательно передам. Вижу, как Анюта начинает делать знаки закругляться. Наумыч со вздохом добавляет: - Мы скучаем по тебе. - Да, я тоже скучаю. - Передай ему наши пожелания побыстрей поправиться. - Непременно, до свидания. - Всего хорошего, Гош! - До свидания и вам всего хорошего. Снимаю наушники. Вижу, как за стеклом Анька облегченно вздыхает и говорит: - Ну, все, Руслик, можешь заливать свои новости, спасибо. На меня вдруг что-то накатывает… Разговоры о родителях навевают грусть и нежность. Тысячу лет не слышал мамин голос. Когда еще удастся с ней поговорить, как прежде. – Подождите, Анют. Набери мою маму. Я смотрю на нее умоляюще, и она поворачивается к Руслику: – Можно? Я тоже его прошу: - Рус, пожалуйста, это пять сек. - Да ладно, ради бога. Аня поворачивается ко мне: – Ну, ладно, только быстро. Она набирает на трубке новый номер. - Давай. Я одеваю наушники, и как только на том конце снимают трубку, говорю: - Алло, мама? Мам, привет это я. - Гоша?! Ты? А что с твоим голосом? Да уж, маму не проведешь. Сердцем слышит. - Нормальный голос, просто простыл немножечко. Как вы там? - Да, что мы, ты о себе лучше расскажи. - Как папа? - Нормально, нормально папа. Ты то, как? - Да я тоже, мам. Просто много работы. - У тебя всегда ее много. - Ну да, как всегда. Как ты себя чувствуешь? - Тьфу, тьфу, тьфу, слава богу. - А папа? - И папа тоже. Ты про себя, про себя расскажи. - Ну а что у меня…. У меня дом – работа, работа - дом. - Ты там еще не женился? Усмехаюсь - мама в своем репертуаре: - Хэ… Нет мам, ну как я мог жениться и не пригласить тебя на свадьбу! - Ну, а претендентка-то есть? - Мам, если она появится, я обязательно тебя с ней познакомлю. - Игорь. - Что? - Приехал бы к нам в гости, как-нибудь. Мы ужасно соскучились. - Да я не знаю, когда я приеду. - А как там Анечка? Вы по-прежнему дружите? - Аня да, рядом. Вот, привет тебе передает большой. Вижу, как Сомова за стеклом машет приветственно рукой. - Мы с отцом тебя тысячу лет не видели... И не звонишь! Слышу в мамином голосе слезинку, и самому хочется расплакаться. Что-то в последние дни я стал не в меру чувствителен. - Извини мам. Я больше не буду пропадать. - Я тебя очень люблю. - И я тебя очень люблю! Сомова вновь посылает мне сигналы закругляться и я тороплюсь закончить разговор: - Да, папу обязательно поцелуй. - Игорь, подожди… - Все мам. - Но… - Мам, мам. Пока, пока! Снимаю наушники, а на душе тоскливо, как никогда. Руслик с Анькой о чем-то гундят, а я сижу, закрыв лицо руками, и пытаюсь не разреветься… Через минуту Сомова заходит ко мне в аквариум: - Ну, как ты? Все, нужно взять себя в руки. Смотрю на гуру через стекло: - Рус, давай еще один звоночек, последний, а? Хилькевич хмурится и пытается протестовать: - Так стоп, я уже новости качаю. Поворачиваю голову к стоящей рядом Анюте: - Что это значит? Видимо что-то не очень важное, потому что она кричит своему напарнику: - Руслан, так это ж не мешает! - Ну, понимаете, компьютер может подглючивать. Знаешь, сколько этот плагин ресурсов жрет? Мне очень хочется позвонить и укоротить главного гондольера издательства. Раз уж есть возможность! Умоляюще складываю ладони: - Да я быстро, тридцать секунд. Потом смотрю на Аньку, ожидая поддержки с флангов. Звуковик сдается под нашим напором: - Так, девчонки, хотите - рискните. Я ни за что не отвечаю. Сомова машет рукой: - Да ладно, Руслан, прорвемся. Потом мне: - Пиши номер! Царапаю на бумажке мобильник Зимовского. Анька тут же выхватывает его у меня из рук. - Все, давай. Давай, давай… Она уходит назад к Руслику, на ходу нажимая кнопки на трубке студийного телефона. Я снова одеваю наушники и придвигаю к себе микрофон. Сомова показывает, что связь есть и я начинаю: - Алле, Антоха? Как же мне нравится вот так вот, беззаботно, болтать и слышать у себя прежний нормальный мужской голос, а не какой-то там женский писк. Губы невольно расплываются в улыбке: - Привет. - Гоша? Вау! Здорово, дружище. Ну, как ты там? Как отец? - Знаешь, в целом без изменений. Хотя врачи говорят, положительная динамика присутствует. Что-то не так. Голос начинает слегка плавать и искажаться. Надеюсь, это мелочь и Руслик справится. Слышу в голосе Антона огорчение: - Ясно, так значит ты еще не скоро? - Это точно. Ты лучше расскажи как вы там. Справляетесь? - Ой, даже не знаю, как тебе сказать. Ты не представляешь себе, что такое баба – начальник. Вот упырь. Я откидываюсь на спинку кресла и начинаю размеренно щелкать авторучкой, то выпуская стержень, то убирая. Вижу краем глаза, как Сомова за стеклом суетится, но мне не до нее – нужно этого гондольера, все-таки, поставить на место и Гоша для этого идеальный вариант: - В смысле? Ты имеешь в виду Марго? - Ну, а кого еще, конечно ее. - Скажи, пожалуйста… Мужской голос в наушниках вдруг начинает уплывать, заменяясь на мой, обычный: - А чем тебе опять Марго не… Наконец замечаю за стеклом махающие руки Руслика и Аньки, и замолкаю на последнем слове: - … Не нравится. В уши бьет удивленный возглас Зимовского: - Марго? Это ты? Сняв наушники, испуганно смотрю на Аньку. А из них продолжает бить недовольный голос Антона: - Алле Марго это ты? Черт знает что! От испуга теряю дар речи и молчу, молчу, молчу… Зимовский продолжает вопить: - Гоша! Гоша! Алле! В полной прострации вижу, как Сомова машет рукой, призывая продолжать разговор. Стоп – машина, надо собраться и как-нибудь, хоть как-нибудь, но именно сейчас, отбрехаться. Разгребать плюхи и сопли разводить будем потом. Наклонившись к микрофону, говорю, слава богу, опять Гошиным голосом: - А-а-а… Алло, алло! Антон! Извини старик, мне тут на параллельный звонили… Я говорю, врач из больницы звонил, нужно срочно приехать! Я тебе потом наберу, ОК? Все, всем привет, пока. Не давая Зимовскому ответить, прерываю разговор. В растрепанных чувствах набрасываюсь с упреками на Руслика с Анютой: – Капец... Ну, что, хакеры, и что это было? Анька кидается в контратаку: – Успокойся, ты сама виновата. Чего побежала звонить-то? Руслан тебя предупреждал. Блин, Сомова - двурушница, сама же подначивала когда я ее спрашивал - прорвемся, прорвемся. Смотрю на нее, а потом, махнув рукой, отворачиваюсь: - Черт, это полный капец! Откинувшись на спинку кресла, впадаю в раздумья – что же теперь будет и как среагирует Зимовский?... Без последствий такой промах он не оставит. Мысли скачут, словно белки на елке. Через пару минут Сомова идет ко мне, и я поднимаюсь ей навстречу. Здесь в аквариуме достаточно тесно, Анюта присаживается прямо на рабочий столик рядом с микрофоном и прочими диджейскими причиндалами, а я отступаю к стене и там притуливаюсь, на какой-то тумбе, грызя палец. Сомова уныло пророчествует: – Что если Зимовский, все-таки, понял? Сам этого опасаюсь, но стараюсь успокоить и успокоиться: - Ань, ну понял и понял. Ну и что? - Как что? Будет скандал. И чего, спрашивается, сыпать соль в пиво? Поджав губы, отворачиваюсь: - Какой еще скандал?! Ну, разговаривал он с Гошей, и вдруг, как ему показалось… Многозначительно поднимаю руку вверх: - … Он услышал голос его двоюродной сестры. Ну и что? Мои слова не слишком убедительны и уверенности присутствующим не придают. Анька ворчит: - Что, что… Гоша в Австралии, а ты здесь! Будем разбираться с проблемами по мере их возникновения. Отмахнувшись от Сомовой, пытаюсь подняться со своего неудобного места: - Так, Ань… И тут, где-то в боку, справа, чуть сзади, отдается резкая тянущая боль, заставляя вскрикнуть: - Ой! Не договорив, хватаюсь за поясницу. Подруга испуганно приподнимается: - Что такое? - Ой-ой-ой! - Тебе плохо? - С-с-с…Чего-то мне в бок вступило. - Может врача? Морщусь… Нет, кажется, боль утихает и я только охаю: - Ох-х-х! Тянусь в сторону за своей сумкой, висящей тут же на крючке: - Какой врач! Жрать надо меньше, вот и все, вот и весь врач. - Ну, как знаешь. Протиснувшись мимо нее, выбираюсь из аквариума, по-прежнему, морщась: - Фу-у-у… Все еще держусь за бок, но уже легче: - Вроде отпустило… Жму Анькиному помощнику руку: - Спасибо, Рус. - Да не за что. Говорю Сомовой: - Я побежала. Ну, пока. – Давай. Поднимаем одновременно руки в прощальном салюте, и я топаю к выходу. Уже у дверей слышу в спину Анькин голос: - Звони, если что. Не без этого. *** Сегодня я на своих колесах. Залезаю на водительское место и сразу в бардачок – помнится, недели полторы назад, рекламщики раздавали в офисе шоколад и я парочку плиток бросил именно сюда... И как в воду глядел - теперь вдруг приспичило... А, вот они… Быстренько расправившись с той, что поменьше, завожу мотор и трогаюсь с места… Через полчаса подъезжаю к редакции. Когда пытаюсь вылезти из машины, цепляюсь за что-то своим хвостом, щелчок… И грива рассыпается, портя мой сегодняшний строгий имидж. Блин, заколка слетела… Сходу не видать, а ползать под задним сидением неохота. Что за невезуха-то сегодня, а? С тоскливым вздохом разворачиваю вторую шоколадку и отправляю в топку хороший кус... Ну, вот, уже, кажется, легче… Выбираюсь наружу, сумку на плечо, портфель в руку и вперед - к вращающимся дверям в светлое будущее. От раздумий в лифте меня отрывает ощутимый толчок по ногам. Блин, не зря еще там, внизу, не понравился этот придурок со своим дипломатом. Когда двери открываются, выбираюсь на волю и тут же, тряся лохмами, смотрю вниз, нет ли синяка... Но там, кажется, кое-что похуже. Торопливо иду со своей шоколадкой через холл, мимо секретарской стойки и мимо Люсеньки, с ее бодрым голоском: - Здравствуйте, Маргарита Александровна. Хочется поделиться локальным горем и получить немножечко сочувствия. Так что, обойдя вокруг стойки, прикрываясь портфелем, заныриваю к Людмиле: - Слушай Люсь, у меня проблемка. - В смысле? - Там, один придурок, мне в лифте прямо своим дипломатом засадил. Посмотри, как! Приподнимаю ногу, демонстрируя дыру на чулке. Люся чуть наклоняется и проводит пальцами в месте катастрофы. - Ого! - Не хилая дыра, да? - Я не про дыру. Смотрю на нее с недоумением: - А про что? Люся переходит на шепот: – Я про волосы. - Про какие волосы? - Ну, это… Мы вместе смотрим вниз на мои ноги и я, кажется, начинаю понимать, о чем она. И что мне теперь делать? Ну да, растут и что? Пытаюсь выкрутиться: - А-а-а… Да, ты знаешь, все просто как-то руки не доходят. Да и вообще в Европе, говорят, сейчас это приветствуется. Людмила смеется: - Знаешь, я не знаю, как там в Европе, но я бы уже давно сделала эпиляцию. Точно! Тетки ее делают, эпиляцию эту. - Думаешь? - Ну, да. Нет, конечно, у каждого свой стиль. Вот, например, в фильмах Тинто Брасса все женщины ходят волосатые, но я не думаю, что мы к ним относимся. Я тоже смеюсь, демонстрируя поддержку. Хотя не очень понимаю, о чем это она. - Ну, да… Это ты точно подметила. - А если на это вообще не обращать внимания, то вон, в мужиков скоро превратимся! Занятый мыслями о своих бесконечных напастях, бормочу под нос: - Да, неплохо бы. - Что? Что, что… Кладу ей на стойку не догрызенный шоколад: - Я говорю, шоколадка неплохая, только забери ее, целый день ем, как не в себя. Не давая Люсе опомниться, тычу рукой в сторону лифта: - Вот, гад! Мог бы извиниться, между прочим. Развернувшись, иду к себе в кабинет. Что же делать? Кинув сумку с портфелем в кресло у стены, топаю к столу... Тинто Брасс, Тинто Брасс, тебя бы в бабью шкурку... Поставив ногу на край кресла, осматриваю и тру место повреждения. Да-а-а, как говориться, сделаешь дырку - не запломбируешь: - Капец! Евпатий - коловратий. Как же меня все достало! Поднимаю глаза к потолку в бесполезной мольбе: - Мама дорогая, роди меня обратно! Залезаю руками под юбку, в поисках края чулка. А вот и он! Подцепив пальцами с двух сторон, начинаю стаскивать чулок с ноги. Неожиданно открывается дверь в кабинет, и внутрь врывается Калугин. Заметив мою позу, тут же отворачивается и делает шаг назад: - Оп-па! Простите, Маргарита Александровна. Машу ему рукой - давай, не до церемоний: - Н-н-н-ничего, заходи! Только дверь закрой, давай быстрей! - А, ну… Продолжаю копаться с чулком, сборя его в гармошку и спуская по ноге. Натянутый эластик выскальзывает из рук: - Ай! Калугин приближается, прикрывая рукой глаза и отворачивая лицо: - Вы, извините, что я без стука. Просто тут такое, что… Нетерпеливо бурчу: - Да, ерунда я тебе говорю, ну… Говори, зачем пришел. Андрей садится в кресло у стены, сдвинув в сторону мой портфель и стараясь, по-прежнему, в мою сторону не смотреть. Даже рукой прикрывается. Стягивая теперь другой чулок, бормочу: - Просто эти чулки… Они имеют свойство рваться, в самый неподходящий момент. Наконец неудачная деталь моего туалета у меня в руках. Со стороны Калугина раздается нерешительное: - Ну, да… Ха! Тоже мне эксперт, соглашается он. Оборачиваюсь в сторону Андрея: - Что, ну да? Ты, когда-нибудь, чулки одевал? Сняв ногу с кресла, так и стою с чулком в руках, то растягивая его, то отпуская. Калугин фыркает: - Да, слава богу, пока не доводилось. Бормочу отвернувшись: - Вот и мне, тоже, не доводилось. Скомкав чулок, швыряю его на стол и слышу очередной вопрос: - В смысле? Калугин смотрит на меня снизу вверх… Епрст, смысл он ищет в моих чулках! Капец, ты чего сюда пришел, белье мое обсуждать? - Так, Андрей, ты что-то хотел? Он смотрит куда-то вниз, потом начинает мяться: - Я хотел сказать, что… У вас очень красивые ноги и… Чулки, в общем-то, тебе не нужны. Блин, еще почище… Ноги ему мои покоя не дают… Почему-то краснею и начинаю поправлять волосы то одной рукой, то другой: - Так! - Прости, небольшой дурацкий комплимент, но… - Стоп - машина, Калуга… Все! Игра в жениха и невесту закончилась! - Да? А мне показалось, что мы в пятницу неплохо посидели. Андрей поднимается из кресла, и я тороплюсь возразить: - Вот, посидели, как раз, отвратительно! - Это из-за Марата? - Из-за кого же еще. Кстати, за помощь спасибо. Будем считать, что я тебе должна. Калугин оживает: - Серьезно? Черт, как-то я необдуманно это сказал. Делаю попытку отработать назад: - Нет, ну ты как настоящий мужчина можешь сказать: «Фи, какие долги, нет, не проблема!». - Я, конечно, как настоящий мужчина могу так сказать, но не скажу. Он улыбается. А я теряюсь - вот, сам получается, напросился: - То есть, вот так, да? - То есть, ты сразу даешь отступного, да? Недовольно пыхтя, стою перед ним, уперев руку в бок. Ладно, за базар нужно отвечать: - Не имею такой привычки. - Это похвально. Тогда, Маргарита Александровна, пользуясь случаем, хочу вас пригласить в кубинский ресторан. У меня аж челюсти сводит: - Куда-а-а-а! Опять в ресторан? Только вздохнул с облегчением и опять? Калугин с довольным видом начинает расписывать плюсы своего предложения: - В кубинский ресторан. Там гениальная музыка, там классная кухня и вообще мы… Опускаю голову вниз, как будто в размышлениях: - Нет, нет. Нет, нет… Андрей, я сегодня не могу. - А, понятно… А как же вышесказанное? Судорожно откидываю волосы то одной рукой, то другой. Блин, чертова заколка! Хотел же быть максимально строгим, теперь вот дергаюсь, как подергунчик: - Ну, я… Сегодня не могу, понимаешь? - Ну, хорошо, давай тогда выберем день, когда ты сможешь. Черт, что же делать? Как вывернуться-то? Понуро опустив плечи, тяжело вздыхаю: - Фу-у-у-ух. Наконец, беру со стола ежедневник и начинаю его листать: - Вот завтра…, завтра…, завтра у меня встреча, послезавтра … Мгм… Задумчиво касаюсь пальцами подбородка. Прямо актер больших и малых театров. - На следующей неделе все занято… Андрей, у меня куча дел! Я не могу. Тот смотрит на меня укоризненно– насмешливо и качает головой: - У меня тоже была куча дел. Ну, да… Вытащил в пятницу, каюсь. Все мои защитные редуты трещат под его напором. Сдаюсь: - Ладно, давай сегодня. Вымученно поднимаю глаза к потолку. Калугин мягко укоряет: - Марго, прямо такое ощущение, как будто сейчас приглашение не в ресторан, а на эшафот. - Так, давай без литературы, а, Андрей? Я возвращаю тебе долг и все! Он улыбается: - За честность, спасибо. Пожалуйста. Издаю что-то нечленораздельное. Если нечего сказать, лучше промолчать: - Мгм… - Тогда, до вечера? - Да. - ОК. Калугин идет к двери, исчезая за ней, а я усаживаюсь в свое кресло, откидываясь на его спинку: - Ка-пец! Остается только вздыхать, словно больная корова. Какая тут к черту дистанция! Ладно, с Калугой разберемся потом. Хватаю в руки мобилу и, снова вскочив, набираю номер Сомовой. Наконец, слышится Анькин голос: - Алле. Выбравшись из-за стола, начинаю дефилировать вдоль окна, помахивая драным чулком: - Алле, Ань. Слушай, у меня ноги, как у обезьяны. Почему ты мне раньше ничего не говорила, а? В голосе Анюты недоумение: - Я не поняла, ты о чем? - Что, значит, о чем? Мне сегодня в лифте какой-то баран чулки порвал! - Как порвал? - Ну, не специально, конечно. Я их сняла, а там капец, понимаешь? - А-а-а… Нет, не понимаю. - Ань, у меня там, на ногах, джунгли. Эпиляцию нужно делать, ты что, не понимаешь? - То есть они за одну ночь взяли и вылезли, да? Блин, кто из нас баба? Мне-то откуда знать за одну они вылезли или за две. Я уже начинаю заводиться и кручу долбанным чулком, как пропеллером: - Очень смешно, очень смешно! А я вот не разделяю, например, твоего настроения. Между прочим, ты об этом могла мне сказать давным-давно! - Да, ладно, ладно. Не кипятись ты там... Ну, упустили момент, ничего страшного, все решаемо. Даю волю эмоциям и хлещу, со всей дури, чулком по спинке кресла: - Какое к черту, решаемо! Я сижу тут как инвалид. Даже из кабинета выйти не могу! - Слушай, ну не паникуй. У меня сейчас эфир, это ненадолго. И я потом сразу к тебе, да. - Жду, Анечка, жду. - Все, тогда давай, ага. *** В обед появляется Сомова и отзванивается снизу. Прежде, чем загрузиться в машину шерстим вместе заднее сидение и находим-таки, потерю. Со вздохом облегчения водружаю заколку на место и недоумеваю - чего это по каждому пустяку, по всякой мелочи сегодня дергаюсь и психую... Какие-то шоколадки, чулки, заколки, теперь еще эпиляция… Хрень какая-то твориться, ей-богу... Полчаса в пути и мы, наконец, заходим в Анькин косметический салон. Кручу головой из стороны в сторону – прикольно однако, никогда не бывал в подобных заведениях. Кругом тетки, тетки, тетки… Сомова не дает удовлетворить любопытство и торопит: - Пошли. В холле нас встречает сотрудница: - Здравствуйте. Объяснения берет на себя Анюта: - Добрый день. - Вы на педикюр? Сомова бросает в мою сторону взгляд, а я поспешно отвожу глаза… Сама ты это слово. - Нет, мы к Сергеевой, на четырнадцать – тридцать я договаривалась. Стою рядом, опустив голову, и изображая статую «Безмолвие» - все равно я в этих делах полный ноль. Сотрудница указывает нам рукой куда-то в сторону: - Хорошо, тогда подождите тридцать секундочек. Вас пригласят. - Спасибо. Идем к стойке с какими-то журналами, цветами и прочими инсталляциями, и зависаем там. Я волнуюсь… Тридцать секундочек… Тридцать секундочек... Сомова, глядя на меня, улыбается: - Ну, что? Новые ощущения? Мне не по себе: - Ань, капец! Никогда бы не подумал, что приду сюда клиентом. - Читаешь мои мысли. Облокотившись на стойку, окидываю взглядом довольно просторное помещение: - Мда... Это столько пафоса, чтобы избавиться от волос, да? У нас, мужиков, все просто – взял бритву и з-з-з… - Это у мужиков, Гоша. - Нда… Опустив голову, вздыхаю: - Ладно, давай! – Что, давай? - Ну, готовь меня морально, чего там со мной будут делать. Глумиться наверно, да? - Во-первых, успокойся. Ничего плохого с тобой здесь делать не будут. Во-вторых, в этом салоне лазерную эпиляцию не делают. Только воск и фото. Как будто мне это «во-первых» и «во-вторых» о чем-то говорит! Мимо, покачивая бедрами, проплывает косметическая нимфа в белом халатике, и я, позевывая, провожаю ее взглядом. Гоша от такой бы не отказался. .. На землю возвращает Анькин небесный голос: - Чего ты пялишься? Действительно. Не в коня корм. Поворачиваюсь к Анюте и интересуюсь: - А… А лазерную, это как? - Вообще-то, если честно, я сама не очень в курсе. Потому что пользуюсь воском. - А почему воск? - Ну, потому что фото… Там опасно, можно пойти пятнами. В общем, будешь как леопард. - Слушай, такие перлы, это надо записывать! Сомова ухмыляется: - Не волнуйся, скоро ты будешь знать это наизусть! Нервно вздыхаю: - Типун тебе на язык! Меня интересует более актуальная тема: - Слушай, а воском… Там это ведь не больно? - Ну, как тебе сказать… Неприятно, особенно в первый раз, но на ногах… Сомова задумчиво кроит рожу и заканчивает: - …Вполне себе терпимо. Чувствую, как меня начинает колотить нехорошее предчувствие: - А что, значит, терпимо? - То и значит, лежишь и терпишь. - Ань, ну ты сто пудово - мазохистка! Сомова усмехается: - В вопросах красоты, знаешь, мы все женщины - мазохистки. Ну и вообще, извини за банальность - красота требует. Лежи и терпи….Что-то мне уже расхотелось… И плевать, что она там требует! Пытаюсь хоть как-то отложить приговор на потом: - А может вот эту вот, как ты говорила.,. Лазерную, да? Может, вот ее поищем? Как-то Анька меня плохо готовит. Неуверенно... Сомова молчит, отвернувшись, и на мой вопрос ответить не успевает – к нам подходит очередная сотрудница в белом халатике: - Здравствуйте. Вы на эпиляцию? Мой мандраж усиливается: - А что, уже? Так быстро, что ли? Сотрудница показывает рукой направление движения: - Пойдемте. Анька меня подталкивает в спину: - Ну, вперед. Иду с перекошенным от испуга лицом, и все время оглядываюсь на Анюту: - Слушай, а ты не могла бы это… Сомова устало тянет: - Что-о-о? Маню ее рукой присоединиться: - Ну… Э-э-э… Со мной? В ответ взгляд полный укоризны: - Гоша, тебе сколько лет? - Я уже и не знаю. Анька разводит руками: - Это же не кровь сдавать! Я в ответ тревожно оправдываюсь, и тоже развожу руки в стороны: - Ну, они ведь тоже в белых халатах бегают! - Ну, ладно. Так и идем гуськом к процедурному кабинету.