День за днем. Эпизод 1

Через полчаса я уже выхожу из лифта в родной редакции. Какие-то девки торопятся залезть в кабину, и я автоматически здороваюсь с ними: - Здрасьте. Сунув руки в карманы, двигаю в сторону своего кабинета. И двух шагов не успеваю пройти, как с боку из коридора выскакивает Калугин и тут же ко мне. У него на плече сумка - то ли уходит, то ли только пришел, а в руках почтовый конверт: - Привет. Я тоже здороваюсь: - Привет. Дальше нам по пути и идем через холл вместе. В глазах Андрея скорее пытливость, чем интерес: - Я тебя целый день с утра на работе не видел. Или мне показалось? О, как! Целый день. А кто мне с этого самого «утра» допрос тут устроил? Да еще с пристрастием! А теперь - будто разговора и не было. Но может это и к лучшему? - Нет, тебе не показалось, меня действительно не было. - А-а-а. Расскажешь или это секрет? Подходим к моему кабинету, в приоткрытую дверь вижу темнеющее ночное окно. Рассказывать о чем? Про мое гостевание в твоем доме? Пусть тебе дочка рассказывает. Это ее идея, пусть и расхлебывает. А про заморочки с психиатром Алексеем Ивановичем в больничке тебе лучше и не знать. Только пожимаю плечами: - Да нет, целый день в клинике проторчала. Тесты, анализы, в общем, прошла весь бюрократический ряд. - Ну, понятно. Врачи, говорят, не нужны пока не заболит. Так? - Ну, а когда заболит, тогда они тем более не нужны. - Согласен… Даже не спрашивает, почему Марго туда отправилась. Вдруг болею? Калугина интересует совсем другое: - Ты сегодня ко мне домой заезжала? Во-о-от. Уже все знает, а спрашивает. Алиса сказала или Ирина Михайловна? - Да… Я заскочила на минуточку к Алисе. А что? - Да нет, ничего. - Ты, надеюсь, не обиделся, что я сделала подарок твоей дочери? - Нет, нет, что ты, наоборот, она на седьмом небе от счастья... У меня дома залежи старых журналов. Он протягивает мне конверт: - Вот я нашел, это тебе. Держи! - Что это? - Ну, я думаю, тебе это понравится. Заинтриговал! Отвернувшись в сторону, открываю конверт – внутри журнальная вырезка с блеклой знакомой физиономией. Даже подскакиваю от всплеска радостных эмоций: - Капец, это же Зико! Кручу головой в поисках Калугина: - Андрей! Увы, вижу, как закрывается дверь лифта. Уехал! - Черт. Какой же он молодец, а я его даже не поблагодарил. Наполненный чувством благодарности, захожу в свой кабинет и еще раз смотрю на вырезку с Зико, удивленно качая головой: - Блин, Калуга! Ты попал в десятку. Сзади слышится стук в дверь и неожиданный голос Андрея: - Прости, ты меня звала? Или мне показалось? А я думал, он уехал… Растерянно оглядываюсь и молчу – появление Калугина так неожиданно, а я его тут расхваливаю вслух. Так что ответить? Звала? В смысле звал? Он подходит совсем близко, и я пытаюсь собраться: - Э-э-э… Да, я хотела сказать тебе спасибо большое. Взмахиваю вырезкой с картинкой в подтверждение: – За Зико. Лицо Андрея светлеет: - А-а-а. Я уже почти успокоился и шустро тараторю, адаптируя реальное прошлое к нынешней своей ипостаси: - Много, много лет назад, я бы отдала правую руку за то, чтобы иметь эту фотографию. - Должен тебе сказать, что ни один футболист в мире не стоит твоей правой руки. Опять подкаты начинаются? Мне конечно приятно, но я это дело пресекаю: - Так, Андрей, за подарок спасибо, но к неприкрытой лести, я не готова. - Ну, почему к лести. Я тебе говорю правду – я действительно не видел никогда в своей жизни, чтобы красивая женщина так увлекалась футболом. Все сильнее смущаясь, стою тут посреди кабинета, сцепив внизу у живота руки, и не знаю как правильно себя повести. Прямо кисейная барышня: - Так, стоп - машина, Андрей! - Что? - Мы же с тобой договаривались, что на работе я тебе не красивая женщина, а главный редактор. - Ну, хорошо, ОК, а дома? - А что дома? - Ну, дома мне к тебе как относиться? Хороший вопрос… Что-то я запутался с этими своими правилами. Облокотившись одной рукой на стол, переминаюсь с ноги на ногу и с растерянной улыбкой, пытаюсь потянуть время в поисках корректного ответа: - Андрей, о каком доме ты мне сейчас говоришь? У тебя свой дом, у меня свой. - Марго, ты прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю. - Ну, хорошо… Дома я… Э-э-э…, подружка твоей дочери! Такой вариант тебя устраивает? Калуга разочарованно отводит глаза: - Ну, не совсем, но многое объясняет. Мне бы кто объяснил это «многое». Мне даже любопытно: - Что именно? Он смотрит пристально на меня: - У тебя кто-то есть, так? Опять двадцать пять! Во-первых, чушь собачья по определению, а во-вторых, не хочу даже обсуждать подобную возможность! Тем более один раз мы это уже обсуждали. И хотя избегаю его пытливого взгляда, но голосу пытаюсь придать строгости: - Так, Андрей! - Все, все понятно, понятно. Он поднимает обе руки, будто отгораживаясь: - Не смешиваем личное с рабочим…, солнце в зените, а никто не работает…, в общем, все понятно. Калугин хлопает в ладоши: - Все работают! Он что мои фразы конспектирует? Не давая ответить, Андрей разворачивается и уходит из кабинета. Мне остается лишь с улыбкой проводить его взглядом. Ну вот ни ждал, ни гадал – само и разрешилось. Сам себе нафантазировал «соперника» и отшивать не пришлось. *** Бросив сумку в кресло, вытаскиваю из нее злополучное заключение о медосмотре и отправляюсь в кабинет Зимовского - хочется побыстрее насладиться своим маленьким триумфом. Тот сидит под светом настольной лампы и читает какие-то бумажки. Вот, молодец, работает. Только, всю бы его энергию, да на мирные цели, цены бы человеку не было. Стучу костяшкой пальца по двери: - Тук, тук, тук… Не помешаю? Антон вскидывает голову и судя по виду вполне доволен жизнью: - Да ты что?! Ты же знаешь Марго, что я всегда рад тебя видеть. - Взаимно. В моих руках конверт и я кидаю его Зимовскому на стол: - Держи! - Что это? - Это привет. - От кого? Какой привет? - От Самойлова. Вижу, как Антоша напрягается проворачивая в мозгах, сказанную мной фразу и бросая исподлобья осторожный взгляд. Походу, жареным запахло? Даже уши шевелятся: - Какого еще Самойлова? Кто это? - А вы разве не знакомы? Он пожимает плечами и лезет в конверт: - Первый раз слышу! - Тогда рекомендую запомнить. Доктор Самойлов – очень грамотный психиатр. А главное – честный! Смотрю, как Антон извлекает заключение из конверта, разворачивает его и меняется в лице. Дальше неинтересно и я ухожу, оставляя Зимовского с недоумением в лице и зубовным скрежетом мне в спину: - Что за фигня, черт! *** Все дела на сегодня сделаны, и я отправляюсь домой. Только успеваю зайти в квартиру и, вздохнув с облегчением, бросить сумку на ящик с обувью, как на меня вихрем налетает Сомова: - Гош, привет дорогой! Она целует меня в щеку, а в глазах столько радости и желания угодить, что я не выдерживаю: - Привет… Ты, как будто, не виделись, прям. Скидываю туфли с уставших ног. Свобода! Анюта всплескивает руками: - Что ж я, не могу соскучиться, что ли? Как дела-то у тебя? Положив ключи на полку, хромаю на кухню: - Да, капец! В этих шпильках, как будто шурупы в пятках. - Слушай, ну, я думала, ты уже должен был привыкнуть давно. Открываю холодильник в поисках жидкости, но последняя, сказанная Сомовой фраза, заставляет обернуться: - О-о-ох! Ань, если я, когда-нибудь к этому привыкну, пристрели меня, пожалуйста, ладно? - Ладно. Вытаскиваю бутылку холодненького пивасика – очень хочется расслабиться… Подруга мнется и отводит взгляд:. - Гош, слушай… Сомова взгромождается на ближайшую у нам табуретку возле кухонной стойки и мне приходится обходить вокруг, чтобы пристроиться напротив. Анька неуверенно тянет, скривив рот: - Гхм, я хотела попросить тебя об одном одолжении. Сажусь тоже и пытаюсь открыть бутылку: - О каком одолжении? - Ну, в общем, это очень важно для меня. - Ань, ну не тормози, вали, а? Наконец пробка отскакивает, и я присасываюсь к горлышку. Уф-ф-ф, хорошо-то как! Сомова вздыхает: - Ну, в общем, сейчас сюда придет Марат. Я от неожиданности делаю большой глоток и чуть не давлюсь пеной, пытающейся выбраться обратно через нос. Анька продолжает бубнить: - И мы хотели… Зажав ладонью рот, стараюсь не раскашляться, и Анька замирает: - Что такое? Наконец, мне удается продышаться: - Я не понял, кто сюда придет? Вытирая губы рукой, удивленно посматриваю на подругу и Сомова жалобно вздыхает: - Марат. - А что он здесь забыл? - Ну, в общем, я пригласила его на ужин. Ошарашено вскрикиваю: - Сюда? Блин, такой тяжелый день и пожрать спокойно не дадут! Сомова торопиться успокоить: - Да нет, конечно, в ресторан. Ну, это другое дело!. Сразу сбавляю обороты и встаю с табуретки: - А, ну тогда, ради бога, Ань, господи, приятного аппетита. Хромаю осторожно к себе в спальню переодеваться, добавляя на дорожку: - Только, пожалуйста, когда он сюда придет, будь уж, пожалуйста, готова, а? Мне, честное слово, не в кайф видеть этого укурка. Сомова недовольно встряхивает руками: - Да он не укурок. Притормозив на полпути, оборачиваюсь сказать дополнительное «фэ»: - Это еще мягко сказано! Зайдя в спальню, лезу в платяной шкаф и начинаю там копаться, выбирая домашний прикид на сегодняшний вечер. Анька не успокаивается и тоже приходит сюда елозить мне по мозгам, защищая своего бойфренда: - Слушай, если тебе Марат чем-то не угодил, это не повод, чтобы… Перебиваю, прекращая прения: - Ань! Все, проехали. Выбрав красную майку, снимаю ее с вешалки. - Давай, ты просила об одолжении, давай говори. И давай закроем эту тему. Если хочешь, чтобы я его грохнул, я его грохну, не проблема. Ради тебя я пойду даже на криминал. Сомова маячит в дверном проеме, сложив руки на груди: - Ребров! Ну, какой криминал?! - Все, все, все, все - у меня был трудный день, мне хочется расслабиться, пошутить, Начинаю расстегивать на себе блузку: - Ну? Чего там у тебя? - Ну, в общем, Марат хотел пригласить в ресторан нас с тобой. Обеими руками она тыкает в мою сторону, и я замираю, с отвисшей челюстью: - Оп-па! Я чего-то не понял, а я то, ему, каким боком сдался? Стаскиваю с себя блузку и вешаю ее на вешалку в шкаф… Помолчав, Сомова выдавливает из себя новое откровение - Ну, он хотел познакомиться с твоим женихом. Не понял. Или не так расслышал? - Чего? С кем он хотел познакомиться? Сцепив пальцы на пузе, Анька смущенно отворачивается: - Гкхм... С твоим женихом... Я вынуждена была сказать, что у тебя есть жених. Я как стоял перед ней в одном бюстгальтере, так и стою ошарашено, теребя майку в руках. Нет слов! Одни эмоции… - Слушай, Ань, вы чего там сегодня курили, пили, нюхали? Чего? Удрученно склонившись, Сомова смотрит куда-то в пол и обиженно сопит: - Гош, ну, у меня не было другого выхода! - Что, значит, у тебя не было другого выхода? Начинаю судорожно просовывать руки внутрь майки. - Гоша, он просто подумал, что мы с тобой… Анька замолкает на полуслове и ждет, пока я натяну майку на голову. Наконец, выныриваю наружу: - Что, мы с тобой? - Ну, чего ты меня переспрашиваешь… Он подумал, что мы с тобой лесбиянки! Выбрав зажатые волосы из-под горловины майки, расправляю их на спине... И пытаюсь воспринять, что мне Анюта тут вещает, и не могу. Сомова жалобно смотрит на меня… И тут меня осеняет - вот откуда растут ноги сегодняшней ее разлюбезности. Подлизывается, значит. Недоуменно смотрю на подругу, и не могу решить - смеется она надо мной или серьезна. Почему лесбиянки-то? - Он что, сексуально озабоченный? - Он не озабоченный сексуально. Он озабочен нашими между собой странными отношениями. Ты, понимаешь? Сосредоточенно расправляю на себе майку: - Гкхм… Да-а-а-а, капец… Я знал, что он урод, но чтоб до такой степени. Иду из спальни в ванную, к зеркалу. Анька плетется следом и останавливается в дверях: - Игорь! Тянусь взять из пачки салфетку: - Что, Игорь? Я тебе говорил, говорю и буду говорить... Вижу в отражении, как Сомова подходит и встает рядом со мной. Она то нервно упирает руки в бока, то складывает на груди. Ставлю точку в нашем разговоре: - Бросай его к чертовой бабушке! Его вообще нужно доктору Самойлову показать! Мне кажется, он там на всех картинках лесбиянок увидит! Начинаю протирать лицо, убирая макияж, слушая недовольное пыхтенье за спиной: - То есть ты меня не выручишь, да? Сомова идет к двери, угрюмо опустив голову. Предпринимаю новую попытку убедить подругу в отстойности ее плана: - Ань, я даже слышать не хочу об этом. Жениха! Я тебе что, Элтон Джон, что ли? Давай, тогда, свадьбу еще сыграем! Анюта тут же останавливается: - Слушай, а причем тут Элтон Джон? Я просто прошу подыграть мне! Продолжаю невозмутимо протирать лицо... Ха! Просто подыграть! Подыграть в чем? Что мы не лесбиянки? Ну, Сомова, это уже ни в какие ворота не лезет! Говорю твердо и с расстановкой: - Я не подыгрываю чокнутым людям! - Я что, по-твоему, чокнутая, да? - Не ты! Буду терпелив, как великий Каа - стараюсь не глядеть на Анюту и изображаю полную занятость косметическими процедурами. Я весь в процессе - перехожу со лба на веки и глаза. Сомова подбирается ко мне вплотную и, чуть ли не подпрыгивая на месте, повышает голос: - Слушай, Ребров! Марат - это моя личная жизнь! Когда ты даешь ему какие-то оценки, ты автоматически даешь эти оценки мне, понимаешь!? Ерунда какая-то… Чисто бабская логика! Все равно, что: «Вот эта тумбочка - моя личная жизнь, говоря, что она облупленная и требует ремонта, ты даешь оценку мне!». Нуда, можно и такой подход считать имеющим место быть. Вот только что, теперь, этого придурка или ту тумбочку патокой поливать и дифирамбы петь? Я тоже умею орать: - Слушай Ань, я не хотел тебя обидеть, но разуй глаза свои! - Слушай, так ты мне, значит, не поможешь, да? Молча, смотрю в потолок. Я уже все сказал, что хотел. Потом снова продолжаю протирать лицо. - Ну и сволочь ты неблагодарная Ребров! Блин, первый раз в жизни попросила тебя помочь! - Ань! Да я готов помогать Анюте в чем угодно…, но потакать прихотям сексуально озабоченного урода не собираюсь. Мое молчание заставляет Сомову истерить и подпрыгивать с новой силой: - Позвони мне, позвони в следующий раз! Попроси паспорт тебе сделать, голос тебе поменять, причесать тебя, накрасить, да! Давай, давай, счастливо оставаться! Она вылетает пулей из ванны, хлопая дверью. Я рычу от бессилия и иду следом. Анька в гневе может много гадостей наделать и с ней лучше не собачиться – уже научен на собственном опыте. Обреченно вздыхаю - придется смириться с ее креативными закидонами… И точно - в моей спальне уже бедлам. Сомова методично вытаскивает из моего платяного шкафа женские шмотки, и бросает в свой объемистый чемодан. - Ань, чего ты делаешь?! - Вещи собираю, чего не видишь? Или у тебя проблемы со зрением? Тогда, еще раз сходи в свою клинику! Красная блузка, спутница моего триумфального возвращения в редакцию, комом летит в раскрытую пасть чемодана. - Или к доктору Самойлову, ага! Вещи явно не ее размера, но все равно она их забирает, типа куплены ею, хоть и для меня. - Слушай Сомова, я тебя не узнаю, а? Мелочная и склочная. В ответ истеричный вопль: - Что ты меня не узнаешь, что? Она сдергивает очередное платье с вешалки, но я успеваю его перехватить: - Дай сюда. - Дай сюда! Мы тянем арбузно-полосатое платье туда-сюда на разрыв: - Отпусти, говорю. - Да, дай. - Отпусти. - Ань! - Ну, что? Воспользовавшись заминкой, прикладываю отвоеванную часть полосатого платья к себе: - Как тебе? - Что, как мне? Совсем отбираю платье вместе с вешалкой. И хотя оно явно на меня, а не на Аньку - не себе она его покупала, а мне, трясу им у нее перед носом и подыгрываю: - Дашь подружке платье в ресторан сходить? Сомова самодовольно улыбается, успокаиваясь: - Дам. Я тоже через силу улыбаюсь – хоть и проиграл, но, кажется, конфликт исчерпан. *** Анюта, не давая мне опомниться, и, кажется, даже специально пользуясь своей победой, тут же отправляется к соседям за щипцами для завивки волос. Видите ли, для ее ресторана мой причесон не слишком праздничен, а в парикмахерскую меня отсылать уже поздно. Я и не сопротивляюсь - фиг с тобой, колдуй, сегодня твой день. Пока ее нет, натягиваю на себя захваченное в борьбе полосатое, как зеленый матрас, платье и кручусь перед зеркалом... Не знаю, какое-то оно простоватое для Анькиных ресторанных приготовлений… И не привычное… какое-то, слишком свободное и легкое. Опять же спина голая и сзади весь гарнитур наружу. Под платье я надел черный бюстик и теперь в сомнениях насколько это выглядит прилично. Марго же у нас девушка скромная… Я как-то уже привык к плотно сидящим и юбкам, и платьям, чтоб все закрыто со всех сторон, ничего не колыхалось и не задиралось… Хотя в брюках, конечно, мне, по-прежнему, привычней... Но в ресторан в брюках не комильфо, тогда уж в жабо и буденовке… Лезу в шкаф за новыми колготками, блин - на полке пусто, кончились, придется у Аньки клянчить. Когда Сомова возвращается в квартиру, я уже в гостиной и готов к очередному раунду перевоплощений. Анюта сует мне в руки заимствованные щипцы - дескать, учись самостоятельно наводить красоту, а сама начинает раскладывать на столе свое макияжное хозяйство - банки, склянки, зеркальца – ей, видите ли, и самой требуется боевая раскраска. Сажусь с ней рядом, по привычке широко расставив колени, и начинаю развлекаться забавным девайсом, накручивая себе кудри. Держу его аж двумя руками. Косясь на Сомову, задаю насущный для меня вопрос: - Ну и где мы возьмем этого женишка? Анька, завершая обмахивать лицо кисточкой, на такие мелочи не заморачивается: - Слушай, ну может позвонить в какую-нибудь службу эскорта? Сейчас таких полно. Видя мое вытянутое лицо, начинает оправдываться: - Ну, а что? Тебе же не в койку с ним прыгать. Выпустив из щипцов локон, с любопытством смотрю, как он скачет перед носом вверх-вниз, вверх-вниз. Громко чеканю: - Отказать! - Ну, почему отказать сразу?! - Ну, потому что сразу будет видно, что этот крендель видит меня первый раз в жизни. Сомова вздыхает, соглашаясь: - Ну, хорошо, может ты и права. А с работы кто-нибудь? - Ну, кто? Кто с работы? - Ну, какой-нибудь мужик с работы. Хмыкаю: - Да был один мужик, да и тот сейчас баба! Анька тоже ржет: - Гоша, ну, я серьезно. - О-о-ох, ну с работы, с работы…. Накручивая щипцами другой локон, поднимаю глаза к потолку и пытаюсь представить кого – нибудь из нашей публики…. Вот мы сидим вчетвером в ресторане, рядом со мной Коля – курьер…. Мдя-я-я, жрет и жрет, не останавливаясь. И естественно молчит, раз рот занят… Меня аж передергивает от этой картины, и я кривлю рот: - О-о-ой! - Чего ты? - Да так, ничего, задумался. - А… Слушай, а вот есть у вас вот этот вот… Как его? Валик! Я принимаюсь за другой локон: - Кривошеин, что ли? - Ну, да, Кривошеин. Опять поднимаю глаза к потолку. Так..., вот Валик у нас за столом… Он что-то нудит и нудит…, нудит и нудит… , а все вокруг засыпают, чуть ли не падая со стульев. От такой «веселой» картины я снова морщусь, и из моего горла вырывается всхлип: - Ну-у-у, хэ.. Нет…. Кривошеин такой же жених, как я его теща. - Тебе не угодишь! Ну, хорошо, а Зимовский? Смотрю на нее ошарашено. Совсем крыша у девки поехала:. - Зимовский?! Ты бы еще Сталина вспомнила! - Ну, извини, тебе не угодишь. Я просто перебираю все варианты. Хмуро фыркаю: - Еще раз повторяю – Зимовский - это не вариант. - Хорошо, извини, я что-то не то ляпнула. Ну, тогда остается только Калугин. Бросаю крутить кудри и с испугом смотрю на нее: - А что, мы уже всех перебрали? - Ну, из неженатых всех. - Да, веселенько. - Ну. Неуверенно тяну: - Ты понимаешь, все дело в том, что я его сегодня утром опять поставила на место. И не только утром… Сомова невинно хлопает ресницами: - Ну, ты же ему все объяснишь? Вот, змея. Кисло улыбаюсь: - А что, у меня есть варианты? - У тебя нет вариантов, звони, давай. Тяжело вздохнув, откладываю в сторону щипцы, и отправляюсь на кухню за мобильником, оставленном на столе. Набрав номер, стою там, опершись рукой на кухонный столик, и отсчитываю длинные гудки… Долго ждать не приходится, в трубке раздается знакомый голос: - Алло. - Алло, Андрей, это Марго. С мобилой у уха, потихоньку , возвращаюсь в гостиную…. Да-а-а… Как бы ему все так объяснить, помягче, чтобы он губу особо не раскатывал? Калугин вполне дружелюбен: - Привет, у нас что, какие-то проблемы в редакции? - Да нет, слава богу, там все хорошо. - А-а-а, тебе Алису позвать? - Да нет, Андрей. Дело в том, что я тебе звоню совершенно по другому поводу. - Слушаю тебя внимательно. Блин… Ну, Сомова! Делаю глубокий вдох: - Ну… Ты не мог бы мне помочь? - Э-э-э… Да, конечно, а в чем проблема? Дохожу до дивана и, пригладив рукой сзади подол платья, присаживаюсь на угловой модуль, продолжая блеять в трубку: - Ты понимаешь, дело в том что, тут такой деликатный вопрос… Смотрю на Анюту, а та чешет голову, одобрительно кивая в такт моим словам. Это добавляет решительности в голосе: - Мы тут с моей подругой, Аней, идем сегодня в ресторан. Ты не мог бы составить нам компанию? - Я? С вами в ресторан? Кажется, Калуга против? На душе становится легче: - Ну, да. - Подожди. У вас что - праздник какой-то, что ли? Кому как. Я запинаюсь: - Ну, ты не мог бы сегодня вечером побыть … Закатываю глаза к потолку: - ...Как бы моим парнем? Крою Аньке рожу. Ради нее и такие жертвы. Мне потом разгребать и разгребать! Андрюха, похоже, тоже в шоке: - Кем? Да я понимаю, что подобный поворот никому не понравится, поэтому тороплюсь надавить и повышаю голос: - Типа женихом, Андрей. Ну, там нюансы такие, я тебе потом все объясню! - Во сколько и где? Это что, в его голосе радость? Ох-охо-нюшки – ну точно разгребать: - Адрес и время тебе чуть позже Сомова по SMS скинет. Понимаешь, все организует Марат, это ее парень… - Хорошо, жду. Тогда до встречи? - Да. Пока. Даю отбой… После разговора с Андреем остается двойственное чувство - Аньку то я порадовал, но… Я же помню, чем закончились наши с Калугиным танцы - шманцы, а ресторан очень даже к этому располагает! Сомова выжидающе смотрит на меня: - Ну что, продолжим? Тут вспоминаю о своей маленькой чисто женской проблемке: - Ань, у меня колготки кончились. - В смысле? Потом отмахивается: - Ладно, посмотри у меня, там, в шкафу, в нижнем ящике. Иду к ней в комнату и оттуда через минуту поисков кричу: - Здесь нет. - Как нет, я недавно покупала! - Так, нет…. Чулки есть, а колготок нет. - А точно. Ну, одень чулки. Я молчу. Колготки это одно, а чулки… Это слишком интимное, слишком бабское. Сомова заглядывает внутрь комнаты. - Гош, чего завис? Ты, скоро? Заметив мою растерянность, Сомова начинает давить: - Слушай, времени совсем мало… Вообще-то все женщины носят чулки и ничего унизительного в этом не находят. И даже наоборот…. А в магазин, ради твоих колготок, я сейчас не потащусь. - Ань! - Ну, что? - Но…, но я не умею. - Так учись! Потом пытается подловить на слове: - Сам же хотел учиться. Вот эти на резинках, должны и так держаться, но могут и сползти в неподходящий момент. От формы ноги зависит. А вот эти без резинок носят с поясом. - С каким поясом? - Ну, не с твоим ремнем от брюк, это точно. С поясом для чулок. Порывшись в глубине ящика, она извлекает на свет что-то непотребное с болтающимися на резинках застежками. - Ты чего Сомова с дуба рухнула?! Я эту хрень носить не буду! Колготки еще ладно, а это… Брезгливо морщусь. Анька меня не слушает и пытается подавить последние очаги сопротивления: - Куда ты денешься… На! Я бы посоветовала на первый раз с поясом, чтобы надежней. Давай, тренируйся. И чулки, смотри, не порви! Оставляет меня в прострации с поясом в руках и уходит. Капец! Воровато оглядываюсь на дверь и засовываю это позорище назад, поглубже в ящик. Пусть Сомова сама эту фигню носит… Будем считать, что она предоставила мне выбор, и я победил. *** Через два часа приезжаем на такси в ресторан «Сесилиа» на Мичуринском проспекте, где Марат заказал столик. Ехать недалеко, всего минут десять-пятнадцать, но мы же с Сомовой такие нарядные и красивые. Анюта сразу спешит в зал на второй этаж, проверить как там ее ненаглядный, а я захожу на минутку в дамскую комнату, кинуть на себя последний взгляд и, если что, подправить «образ». Когда выхожу обратно в холл, нос к носу сталкиваюсь с прохаживающимся здесь Андреем. Не даю ему расшаркиваться, охать и ахать – тащу сразу наверх в обеденный зал. - Пошли, пошли, нас уже ждут! Но он все равно успевает шепнуть: - Шикарно выглядишь. Смущенно отмахиваюсь: - Ты другие эпитеты знаешь? - Ага, восхитительно. - Андрей, пошли! Пока поднимаемся, вешаю сумку себе на правое плечо, а левой беру своего кавалера под руку. Все чин чином - жених и невеста. Но на последних ступенях не выдерживаю, бросаю Калугу и спешу к Аньке, приткнувшейся у стенки на входе в зал. Она стоит возле Марата, спиной ко мне, и так увлечена разговором, что приходится тронуть за плечо. Сомова тут же оглядывается, но смотрит не на меня, а на Калугу. По-моему, с восторгом. Или мне показалось? Он действительно принарядился - светлый пиджак, белая рубашка, белые брюки. Настоящий бразильский мачо из Рио-де –Жанейро. Я рядом с ним – сама скромность, сложившая на пузе ручки. Хотя, по правде сказать, чувствую себя не слишком уютно - вся эта игра во влюбленную парочку, это легкое платье, которое кажется слишком тонким и коротким, весь этот Анькин чулочный креатив - давят на меня своей избыточной женственностью и нервирует. Словно я Золушка, которую должен обязательно поцеловать принц и превратить … Уж не знаю в кого. Принц вот этот вот самый, который сейчас здоровается с Маратом и Аней: - Добрый вечер. Марат внимательно смотрит на нас: – Привет. Анюта тут же начинает всех представлять, тыкая рукой: - Знакомьтесь… Это – Марго, ты ее знаешь, а это - Андрей. Мы с Калугой с улыбкой переглядываемся – ну, чисто влюбленные голубки. Анькин воздыхатель протягивает Калугину руку: - Марат. - Андрей. - Очень приятно. - Аналогично. Марат вдруг оживает и поднимает руку, преграждая наш дальнейший путь: - А, ага… Сюрприз, хе-хе. Он уходит куда-то в сторону, за угол, и возвращается с букетами цветов. Анюте – красные розы, мне – белые. - Это вам, девушки. Андрей с явным сожалением восклицает: – Ух, ты. Наверно, казнит себя, что не догадался сам… Да ладно, бывает и у женихов проруха, какой спектакль, да без накладок? Мне все эти букеты по фигу, кисло улыбаюсь, но все равно говорю: – Спасибо. Вижу, как Марат с Аней, довольные, переглядываются. Она так и тает: - Ой, как приятно! - Как говорится – цветите и не пахните. – Спасибо, родной. И целует своего кавалера в щеку. А тот посматривает на меня масляными глазками и острит: - М-м-м… От Марго такого не дождешься, да? В смысле поцелуя? Сказал бы я, чего ты от меня дождешься, но при дамах выражаться не пристало. Выкручиваюсь, как могу: - А-а-а... Меня Андрей цветами избаловал, поэтому я менее эмоциональна. Калуга смущенно кивает, а Марат поджимает губы: - А, ага. Андрей, наконец, выдавливает из себя: – Да. Организатор нашего банкета показывает рукой вглубь зала: - Так, ну что, может быть, как говориться, нырнем за столик? Мне все эти церемонии уже порядком надоели. Пытаюсь вытянуть шею и заглянуть в указанном направлении: - Можно и нырнуть, тем более, я смотрю баллоны с кислородом уже на подходе. Общий смех, поддерживает шутку и Аня, шепотом, торопит Марата: – Пошли. - Да, пойдем. Она оглядывается на меня и кивает головой, приглашая идти следом. Снова беру Андрея под руку, и мы отправляемся за Сомовой. Калуга тихонько интересуется: - Я смотрю ты не в настроении? Пока пробираемся между столиками моя рука меняет дислокацию, переползая с локтя к ладони и я рефлекторно хватаюсь за его руку. Он тут же ее мягко сжимает и у меня опять мелькает мысль про влюбленную парочку. .. Пытаюсь переключиться с ненужных мыслей на разговор: - Когда я смотрю на этого дятла, у меня всегда настроение портится. - М-м-м… - Кстати, спасибо, что пришел. - Не за что. Я так понял, что это ради них все? - Да, я пообещала, поэтому приходится терпеть. - Понятно. Наконец, приближаемся к своему столу и я, прикрываясь букетом, говорю Андрею: - Ну что, играем без антракта? - Как скажешь, дорогая. Калугин галантно отодвигает мой стул и я, расправив складки платья, чинно усаживаюсь. Что-то я слишком увлекся игрой, как бы, не вжиться в роль.