День за днем. Эпизод 1

Утром, проспав звонок будильника, на работу приходится собираться впопыхах. В этом тоже есть свои плюсы - значит, выбирать наряды и прически меня Анька не заставит, одену, что под руку подвернется. Сегодня это оказывается синяя блузка с белой оторочкой и брюки. Выскочив из спальни, застегивая пуговицы на ходу, бегу в прихожую - там я вчера оставил свой портфель. По пути успеваю бросить взгляд на часы на руке: - Блин, капец! Девятый час! Сомова пытается затормозить мои метания, призывая на завтрак: - Гош, подожди, я тебе бутеров сделала с кофе. Забрав кейс с бумагами, несусь назад в спальню, скороговоркой отбрехиваясь от подруги: - Ань, капец, я опаздываю, какие бутеры?! - Да, подожди ты, две минуты ничего не решат! - Это ты гонщикам формулы один расскажешь. Оставив портфель в спальне, скачу галопом опять в прихожую, теперь к стенному шкафу. Сомова, с тарелкой бутербродов в руках, недовольно ворчит: - Слушай, я ж серьезно! Вот на хрена она меня все время отвлекает? Роюсь в шкафу и уже забыл, зачем полез. Нудеж со стороны кухни продолжается: - Ну, не надо на голодный желудок, плохо же на голодный желудок! Для наглядности стучу пальцем по наручным часам: - Ань, я же тебе объясняю, что я завтрак свой проспал! И бегу назад в спальню – может, там вспомню, чего хотел. Сомова кричит мне вслед: - А ты дядю Толю помнишь, кстати? Торможу на полном скаку, непонятный вопрос ставит в тупик: - Какого еще дядю Толю? - Ну, дядю Толю Шаповалова, который тебе журналы из-за границы присылал про футбол? Ну как его забудешь, особенно в свете наших вчерашних с Алисой развлечений: - Не, я помню… А сама то ты чего вспомнила? - А вот, смотри, чего я нашла. Анюта лезет в угол за холодильник и извлекает на свет божий старенький красный альбом. Она идет ко мне, подняв сей фолиант над головой, а я чуть не прыгаю на одной ноге, от нетерпения и радости. Конечно, я узнал! - Блин! Вырвав альбом из Анютиных рук, сразу на месте открываю. Это он! Восторженно ахаю: - Ни фига себе, слушай, где ты это нарыла? Довольная собой, Сомова хвастливо задирает нос: - Ну вот, места надо знать! Встряхнув головой, откидываю мешающиеся волосы за спину. Мои школьные вырезки! Листаю и не могу оторваться, полный восторг: - Ни фига себе! Слушай, Сократес, Гуллит, Платини! Смотри, это же я все клеил. Вот это встреча с прошлым! Восторженно хлопаю себя рукой по лбу: - Мама дорогая, господи! Сколько лет! Потом, опомнившись, смотрю на часы: - Слушай, меня сегодня точно закопают. Анюта отмахивается: - Успеешь ты! Захлопнув альбом, тащу его в спальню, тихонько ворча: - Успеешь… Мне статью сдавать! А она у меня не написана, ни строчки. Вслед мне летит: - Ну, куда ты альбом понес! Надо! Подхватив в спальне сумку, спешу назад, прямиком в прихожую, на ходу запихивая в нее Анютину находку. Подруга ворчит: - Оставь дома, зачем он тебе на работе? - Ну, на фиг. Это мой альбом, понимаешь? Это Гошино! Анька слушай, какая ты у меня умница. Спасибо тебе! В порыве нахлынувших чувств наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать в щеку: - Умничка! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала. Конечно, я его покажу Алисе! Сомова довольно улыбается: - Ну ладно, беги, а то там тебя действительно закопают еще, не дай бог. Снова роюсь в сумке. Все-таки, женская сумка - это маленькая вселенная, здесь найдется все что угодно, кроме порядка, конечно. Наконец, достаю мобильник и открываю крышку - там чернота. Черт, я как выключил его у Калугина, так и не включил. После загрузки на экране появляется значок: - Слушай, у меня тут три голосовых сообщения. После нажатия пары кнопок из трубки раздается голос Люси: - «Алло! Маргарита Александровна, перезвоните, пожалуйста, Борису Наумычу, это очень важно и срочно. Спасибо». Блин, что-то случилось, кажется: - Гкхм. - «Маргарита Александровна, знаете у нас тут небольшое ЧП. Перезвоните, пожалуйста, Егорову. Он очень ждет». Смотрю тревожно на Аньку, а она многозначительно кивает мне в ответ. Снова голос секретарши: - «Маргарита Александровна, Егоров очень нервничает, перезвоните, как только сможете». Это мне уже не нравится: - Блин, у них там пожар, что ли? Судорожно начинаю переобуваться, а Сомова еще подливает масла в огонь: - Ну, будешь знать, как телефон отключать в следующий раз. Угрюмо фыркаю: - Спасибо, успокоила! - Угу. Кроме сумки Беру с собой еще портфель, посылаю Аньке воздушный поцелуй, получаю ответный и убегаю. *** Долетаю до редакции за полчаса и все равно опаздываю... Вернее задерживаюсь. Сумка на плече, в одной руке портфель, другую засовываю в карман брюк. Выхожу из лифта и сразу натыкаюсь на Зимовского, на лице которого бродит слащавая улыбка: - О, доброе утро, Маргарита Александровна! - Доброе… Антон, скажи, пожалуйста, а что у вас вчера случилось? Этот раздолбай, тут же, принимает задумчивый вид: - Вчера, вчера… А-а-а, вчера! А что, у нас главный редактор не знает, что происходит в издательстве? А? Сколько ж терпения с ним нужно. Останавливаемся перед моим кабинетом: - Я задала вопрос. - Да так, ничего, по мелочи. - А, именно? - Ну-у-у, у Мокрицкой сейф вынесли. Не понял. - В смысле? - В прямом. Открыли сейф, достали деньги и закрыли сейф. В три приема, ха-ха-ха. Ни фига себе. И он так просто говорит об этом? Ошарашено смотрю на своего собеседника: - Подожди. А как? Кто? Антон делает загадочное лицо: - Ну, как обычно – тот, на кого меньше всего подумаешь. Капец, я и так с утра на нервах, а он еще выеживается! - Так, Зимовский, я знаю, что ты у нас очень умный, может, хватит говорить загадками…. Что ты на меня так смотришь? - Да вы не беспокойтесь, Маргарита Александровна, с вас я подозрения сразу снял - вас же вчера полдня на работе не было. Вот, язва… Укоризненно усмехаюсь: - Так, Зимовский! Но Антон продолжает придуриваться: - Нет, нет, нет, извините, но это факт! И потом, действительно, зачем вам торчать целый день, когда у вас есть такой замечательный зам? Который сам все разрулил и, заметьте, без ментов. Хочется ответить в таком же язвительном тоне: - Отлично, мы представим тебя к Герою России! Зимовский одобрительно кивает, но мы так и не продвинулись в вопросе что случилось! Уже теряя терпение, тороплю с конкретикой: - Я подробности сегодня услышу или нет? - Я тебе звонил вчера, чтобы рассказать эти самые подробности, но у тебя же постоянно телефон отключен. Может быть… Неотвеченные звонки я не смотрел. Приходится оправдываться: - Я была на важной встрече! - А Гоша себе такого никогда не позволял! Даже, когда встречался с пятью женщинами одновременно! Странная аналогия… Стоп! Он что намекает, что я вчера встречался с мужиком? Испугано напрягаюсь – откуда, гад, вынюхал? Или это простое совпадение? И вообще это у меня с Андреем получилось не нарочно… И вообще, не собачье дело Зимовского! Не отвечая на инсинуации, строго хмурю брови: - Я жду! - Чего? - Кто взял деньги? Но выяснять все до конца приходится уже в другом месте - из своего кабинета выглядывает Егоров и машет рукой зайти. У меня всего несколько секунд, чтобы заскочить к себе, оставить там сумку и портфель, а потом поспешить в кабинет к Наумычу. Там уже Антоша и он успел занять кресло возле стола, так что прохожу в угол комнаты, пристраиваясь там возле столика для монитора. По метаниям Егорова, очевидно, что он вне себя и вряд ли способен к адекватному разговору. Наконец, он останавливается прямо передо мной: - Марго, ты уже в курсе? - О том, что из сейфа пропали деньги? - Да и взял их Максим… Пойман, можно сказать, с поличным! Недоверчиво качаю головой – зам. Мокрицкой Максим? И много пропало? Егоров, не обращая внимания на мою реакцию, продолжает брызгать слюной: - Ну что, марксисты - ленинисты, удалось построить коммунизм в отдельно взятой редакции? Предисловие загадочно и Зимовский укоризненно тянет: - Борис Наумыч! - Что, Борис Наумыч? Он был правой рукой у Эльвиры! Он знал о всех наших денежных потоках! Вот, именно! Не могу удержаться: - Борис Наумыч, мне все равно кажется, что здесь что-то не так! Тот взмахивает недоуменно руками: - Как, что не так?! Деньги нашли в портфеле, что не так? Когда кажется - креститься надо! Антон пытается снизить накал юмором: - Ну, вообще – то, марксисты – ленинисты не крестятся. Но эта шутка только сильнее заставляет Егорова психовать: - Хе-хе-хе… Смешно! Во, съюморил! Он засовывает очередную таблетку в рот и снова начинает буянить: - Да как вы не понимаете, что если бы моей жене не понадобилось забрать это дурацкое платье, мы бы этого ублюдка никогда бы за руку не поймали! Пытаюсь, все-таки, получить вместо истерики более толковые ответы: – А что там была большая сумма? - Да причем здесь сумма большая?! Я еще раз говорю – он сидел на огромных деньгах и страшно подумать, что он с ними мог сделать! Он жует свои таблетки и пытается что-то произнести: - А дыс…деньги были.., пыс…не маленькие. Да-а-а, с холериком спорить, что писать против ветра. Зимовский услужливо поддакивает шефу: – Вот так работаешь с человеком, работаешь, а потом пу-у-у… Как говорится - в семье не без урода. Что-то он слишком быстро согласился записать Макса в карманники, как пить дать, эта гнида сама руку и приложила к гнилой подставе. Полусижу, притулившись к компьютерному столику и засунув руки в карманы, и пытаюсь прощупать ситуацию: – А у меня все равно не стыкуется. Егоров отходит от своего рабочего стола и буквально нависает надо мной: - Чего у тебя не стыкуется? Вижу угрюмый взгляд Антона и понимаю, что двигаюсь в правильную сторону: - Ну хорошо, если это он взял деньги… Да! Зачем он к себе в портфель положил? Он что не знал, что будут обыскивать? Увы, Наумыч ничего слышать не желает - орет, брызгая слюной и ничего не соображая: - Мне плевать знал он или не знал! Не хочет он разбираться, а жаль. Вижу, как Зимовский с довольной рожей отводит взгляд в сторону – понимает, что разборок не будет и это лишь утверждает меня в мысли, что это его рук дело. А начальник продолжает вопить и разоряться: - Поймали! Все! Понятно? Соскакиваю со столика, готовый ринуться в бой и настаивать на своем: - Да я не могу поверить, что Максим взял вот так и… Егоров орет: - Хватит! Я тебе сказал! Уже второй раз! Зимовский поддакивает: – Действительно, Маргарита Александровна, вас вообще не было, вы ничего не видели. Оперевшись руками на егоровский стол, буквально нависаю над Антоном: - Я хорошо знаю этого человека! - Сколько вы его знаете? М-м-м? Сразу затыкаюсь, и, снова засунув руки в карманы, молчу. Официально, мы с ним знакомы всего - ничего. Увы, я проиграл этот бой. И Зимовский ловко пользуется моим промахом: - Вот видите и трех недель не прошло… А говорите с таким запалом, как будто вы с ним воевали. Егоров, стоящий к нам спиной, оглядывается и добивает, делая мое поражение разгромом. – Все хватит беллетристики, у меня люди ждут. Это была наша кадровая ошибка! Шеф идет к выходу, а потом вдруг возвращается назад: - Так, где он? Что-то ищет на столе, под столом и, наконец, извлекает откуда-то свой бумажник. Мы с Антоном с удивлением наблюдаем начальственный маразм. С подозрением на нас поглядывая, Егоров добавляет: - Береженого - бог бережет. Заложив руки за спину, он уходит из кабинета, а я так и остаюсь стоять у окна в раздрае чувств. Был бы здесь Гоша, поставил бы всех этих уродов на место… А что я? Беспомощная курица! Стою и комплексую, облокотившись обеими руками на спинку кресла Наумыча. Как же я не люблю проигрывать! Зимовский поднимается из кресла напротив: - Ну что, к станку? Очень хочется сбить победную спесь в его лице, тем более, что есть один невыясненный момент: - Зимовский! - М-м-м? - А тебе не кажется, что все как-то быстренько сошлось? Он делает пару настороженных шагов в мою сторону: - Что именно? - Ну, у нас в издательстве на деньгах сидел очень тупой человек, с двумя высшими образованиями. Который взял себе спокойно ключ, достал деньги из сейфа, положил их к себе в портфель и сидел себе спокойно - ждал, пока у него их найдут? Такой посыл моему собеседнику не нравится, и ухмылка сползает с его лица: - Ну, в любом стаде найдется паршивая овца. Или у тебя есть другие варианты? Не могу удержаться от язвительного укола: - В этом стаде я знаю только одну паршивую овцу и это ты! Антон злобно крысится: - Слышь ты, не тебе об овцах рассуждать. Ты сама жаба из другого болота, так что квакай потише. Стоим нос к носу, и я прямо-таки чувствую его ярость… И чем сильнее он злится, тем больше во мне просыпаются азарт и желание настоять на своем. Приподнимаю брови: - А то, что? - А то, мало ли. Здесь такие цапли ходят! - Я вижу Зимовский, ты нервничаешь. Значит, я на правильном пути. Имей в виду - я доведу это дело до конца! Обхожу его сзади с желанием удалиться и прекратить пустой разговор. Бессилие и злость сочатся в каждом ответом слове: - Ваше дело, Маргарита Александровна, довести номер до печати! А то там только одной статьи не хватает – вашей. От такой наглости притормаживаю, останавливаясь за его спиной и, склонив голову чуть на бок, жду, куда занесет еще этого пустобреха. Он оборачивается со злобной физиономией: - Так что я бы, на твоем месте, пошел бы и хоть немножко поработал! Но я тоже умею наезжать: - Не тебе указывать, что я должна делать, понял? Почувствовав отпор, Зимовский меняет тактику, снова делая слащавое лицо и гаденько ухмыляясь: - Послушай… Э-э-э..,, а может, ты с ним в доле была, а? Хочет, чтобы последнее слово все же было за ним: - Он взял бабки, а ты за углом в машине ждала? Ну как с таким уродом разговаривать? - Пошел ты! Ухожу, чувствуя свое бессилие и слыша в спину ядовитый смех… Все также, руки в карманы, иду, весь в ярости, по холлу редакции. Впереди, передо мной, маячат две фигуры, но я в своем праведном гневе, ничего не вижу и не слышу. Все мысли о произошедшем разговоре. Все-таки, какая гнида этот Зимовский! Оглянувшись назад, в сторону покинутого начальственного кабинета, цежу сквозь зубы, не сдерживая эмоций: - Урод! И чуть не налетаю носом на Калугина. Тот смотрит с сочувствием: - Что? И трогает за локоть. Но вопрос доходит до меня как из другой вселенной, и я непонимающе смотрю на Андрея: - Что «что»? - Ты, сейчас, чего-то сказала. Останавливаемся возле моего кабинета, и я неопределенно пожимаю плечами - разборки с Зимовским это только наше с ним дело: - Это я так, не тебе, не обращай внимания. - Что, с утра уже проблемы? Кстати, привет. - Да, привет, извини. Проблемы, заморочки, без них же, как без пряников. Движемся потихоньку по холлу, и в голосе Калугина слышится участие: - М-м-м... Расскажешь? - А смысл? Скоро ты сам все узнаешь. - В смысле? - В этом серпентарии сплетни передаются воздушно - капельным путем. Андрей, извини, мне надо писать статью. Обхожу его и пытаюсь-таки зайти к себе в кабинет, но не успеваю: - Марго! - Что? - Подожди, ты вроде вчера ушла писать статью? Или я чего-то не понял? Блин, забыл совсем. Память девичья - пора записывать, что и когда соврал: - Да, пошла. - Ну и? - Только я пришла, а муза нет. Мы с ней разминулись, понимаешь? Андрей улыбается: - Понимаю... А! Подожди, я тебе диск перекатал! Он лезет к себе в сумку висящую на плече и начинает там рыться: - Сейчас, сейчас, сейчас. Стою, как дурак, на виду у всей редакции а он все роется и роется. Закатив глаза к потолку, стараюсь быть терпеливым… Наконец, мне это надоедает, и, оставив Калугина, ухожу в народ на поиски Мокрицкой. Что же там произошло с Максом? *** Спустя несколько минут, ни с чем, возвращаюсь к себе в кабинет - Эльвиру так и не нашел... Но это и не к спеху – разберусь чуть попозже. Пока же вспоминаю, что у меня есть еще одно незаконченное дело, о котором думал все утро, пока ехал утром на работу. Выгребаю из сумки альбом и еще раз, стоя у окошка, ностальгически пролистываю пожелтевшие футбольные страницы: - Нда, неужели я когда-то был ребенком? А ведь был же! Капец. Закрыв альбом, бросаю его на стол, а потом снимаю трубку интеркома: - Люсенька, зайди, пожалуйста, на минуточку. - Хорошо. Поставив трубу на базу, склонившись над столом, торопливо шкрябаю на бумажке калугинский адрес. В дверь заглядывает Людмила: - Можно? - Ага! Взяв со стола альбом, засовываю его в большой бумажный пакет, оказавшийся в стопке бумаг, и отдаю секретарше: - Люсь, не в службу, а в дружбу. Организуй, пожалуйста, доставку, ага? - Нет проблем, Коля отвезет. Вспоминаю любознательного курьера, сперевшего у меня бумажник c карточками, и морщусь: - Э-э-э... Только не Коля. - Почему? - Потому что это лично, понимаешь? - Ну и что, все равно он там стоит, стены подпирает. - Н-н-н... Люсь, все равно, еще раз повторяю, это лич-но-е, поэтому вот возьми. Кладу сверху бумажку с адресом: - Вызовешь службу доставки. - Хорошо, как скажете. Людмила выходит за дверь, и я кричу ей вслед: - Да, и найди мне Мокрицкую! *** Эльвира появляется в моем кабинете буквально через пять минут. Ее рассказ не вносит никакой дополнительной информации, но очевидно, что она в этой истории тоже пострадавшая сторона. Подвожу итог: - Ясно только одно - ты здесь не причем. Она стоит посреди комнаты, словно провинившаяся школьница и продолжает канючить: - Марго, Маргарита Александровна, с этими ключами, честное слово... Я всю жизнь, вот так вот делала, и никогда, понимаете, за столько лет... Отворачиваюсь от окна, в которое глазел все это время, и пытаюсь немного ее успокоить: - Да, Эльвир, я тебе еще раз повторяю, хватит оправдываться - ты здесь не причем, абсолютно. Та вздыхает, опустив глаза в пол: - Мне, кажется, что причем. Вот это новость, уже интересно. Протиснувшись между креслом и окном, подхожу к ней поближе, пытливо вглядываясь в лицо - ну-ка, ну-ка: - В смысле? - Получается, что Макс из-за меня пострадал! - Что, значит, пострадал? - Я ни секунды не сомневаюсь, что это не он! Я тоже не сомневаюсь, но хочется подробностей, и я несколько раз прохожу туда-сюда мимо Эльвиры с многозначительным видом на физиономии: - Откуда такая уверенность? - Он, просто, не мог этого сделать! В принципе это созвучно моим мыслям. Привалившись к торцу стола, с любопытством ожидаю продолжения. - Я его тысячу лет знаю! Мы с ним такие завалы разгребали! Мокрицкая притуливается рядышком со мной: - Поймите, я - финансовый директор, он мог миллион раз украсть и никто бы не заметил, даже я! Ну да, ну да… Но хочется услышать, все-таки, о том, чего я не знаю… Эльвира говорит горячо и уверенно: - А вот здесь, вот так вот, по-глупому... И потом... - Что потом? - Я видела его лицо, когда у него нашли эти деньги, так бы ни один актер не сыграл! Разочарованно вздыхаю - это все лирика, эмоции, мне же хочется фактов: - Эльвир, в чем ты хочешь меня убедить? - Я даю руку на отсечение, что это не он! Сам знаю... Оторвав попу от стола и, сунув руки в карманы, обхожу Мокрицкую, возвращаясь к своему рабочему месту: - Ну, рука тебе еще пригодится. А насчет этого дела, ты не переживай! Вопрос еще не закрыт, я еще буду разбираться. - Вы это серьезно? Если, конечно, меня тут самого не сожрут: - Абсолютно! И я тебе обещаю, что если Макс не виноват, я его обязательно верну. - Хорошо. Остается только ободряюще улыбнуться и отправить Эльвиру восвояси. Моими бы устами да мед пить. *** Ближе к обеду усаживаюсь за комп - бедненький, все ждет и ждет обещанную статью, ждет, когда же я побарабаню по его клавиатуре… Увы, только начинают проклевываться первые фразы, как раздается стук, открывается дверь и заглядывает Калугин: - Марго, ты занята? Внутри меня сразу все напрягается, и я спешу побыстрей отделаться от визитера: - Да, я занята! - А мне буквально на секунду. Цепляюсь за свою занятость: - У меня нет этой секунды! - Я быстро. - Ну, господи, да что ж такое, ну чего тебе надо? Калуга, все-таки, заходит внутрь, закрывая за собой дверь, и вздыхает. Хоть бы по делу зашел, а то ведь опять начнет пургу нести. Когда он подходит вплотную, я разворачиваюсь вместе с креслом в его сторону. Андрей пытается поймать мой взгляд: - Э-э-э... Объясни, пожалуйста, что происходит? Значит, все-таки, не по делу. Проще всего прикинуться дураком… Вернее, дурой: - Где, происходит? - Между нами, что происходит? - А что происходит между нами? Блин, так я и знал. Зашел на секундочку! - Марго, мне не семнадцать лет. Со мной играть, как с котенком, не надо. Главное не выходить из роли: - А кто с тобой играет? - Ты! - Я играю? - Нет, я. Я поднимаюсь с кресла: - Слушай! Я здесь, ни с кем не играю, я здесь работаю. И еще раз повторяю, не надо смешивать личное с производственным! - Ах, это я смешиваю? Вообще-то это ты, вчера, приехала ко мне домой... Стоп! Ты можешь мне, вот сейчас здесь, сказать раз и навсегда. Чего ты хочешь? Покачав в сомнении головой, поднимаю глаза к потолку. Чего я хочу? Я, хочу, быть мужиком! Я хочу снова быть самим собой! Только боюсь, этого может не случиться никогда. Вздохнув, говорю с расстановкой, глядя Андрею в глаза: - Я, ничего, не хочу! Но Калугина мой ответ не устраивает: - ОК, тогда зачем ты вчера приехала ко мне домой? Рассказывать ему о моем отвратном вчерашнем состоянии после радиоразговора с Наумычем и как мне помогли расслабиться встреча с Алисой и калугинский махито? Бессмысленно, получится бред. Значит продолжим изображать блондинку: - Я? - Нет, я! Пытаюсь выиграть время и что-то придумать: - Н-н-ну, во-первых, я приехала не к тебе. - А к кому? - Я приехала к Алисе. Поиграть! Вот и все. - К Алисе... Но Алиса потом ушла! А ты осталась со мной, если мне не изменяет память... Марго, ты можешь ответить? Как интересно... Сам же и не дал мне уйти, вцепился как клещ, а теперь вона как повернул... Типа вешаюсь ему на шею почище Егоровой... А хоть и остался, ну и что из того? Ну, уж точно не для того, чтобы обжиматься после танцев… Пытаюсь отойти подальше и, встав позади кресла, создаю хоть какую-то дистанцию. Хочу вспомнить ход своих мыслей в тот вчерашний момент и не могу. Брякаю первое пришедшее на ум: - Я... Осталась из вежливости. - Ах, из вежливости. - Да! - Вот, как? - М-м-м... Мне показалось, что тебе не с кем было выпить. А что, по-моему, вполне логичный ход. - А! То есть ты осталась, чтобы побухать с алкашом одиночкой, так что ли? Ну, вообще-то, мне в тот момент выпивка нужна была не меньше. Усмехаюсь: - Хэ... Ух ты, какой забавный слэнг. - Марго! Мне хочется быть убедительным, и я прикладываю руку к груди: - Ладно, Андрей, ну да, ты прав. Мы круто провели время, все было отлично! Отбрасываю назад упавшие на лицо волосы: - Что еще? Спасибо тебе, все было супер! Я, как-нибудь, отвечу тем же. - Ясно. Он смотрит на меня исподлобья и произносит это таким тоном, что вызывает у меня сомнение - кажется, он на меня злится. Понять бы за что: - Что, тебе ясно? - Есть такое хорошее выражение: «Понятно, что ничего не понятно». Ну, да ладно, вот для тебя держи! С раздраженным видом он кладет на стол СД-диск. Для меня? - Что это? - Кубинская музыка. Мне показалось, что она тебе понравилась. С этого бы и начинал, а то развел хренотень - зачем, да почему. Слава богу, Калуга идет в сторону двери, и я с облегчением вздыхаю. Не тут-то было, он вдруг разворачивается назад, возбужденно воздевая руки вверх: - Нет, клянусь, я тебя не понимаю! Не понимает, почему Марго не бросилась в его объятия? А должна была? Смотрю на него с недоумением: - В смысле? - Во всех смыслах! Невозможно понять, что ты думаешь в данную секунду. А что выкинешь через десять минут, так это вообще загадка! Сложив руки на груди, смотрю на него с любопытством – он хочет знать, что я думаю каждую секунду? И быть предсказуемым как градусник? - Так это хорошо или плохо? - Я не знаю, я вот даже сейчас с тобой разговариваю и не знаю, о чем ты думаешь. Ну, так я тоже не знаю, о чем ты думаешь. И чего выкинешь через десять минут, понятия не имею. И даже через пять. И лезть тебе в голову, что бы узнать об этом, не собираюсь, и что? Ну а Калугин заканчивает свой спич: - Я, конечно, понимаю, что в каждой женщине должна быть какая-то загадка, но должен же быть хотя бы легкий намек на отгадку! - А у меня его типа нет? - Да у тебя кубик - рубик! Я все никак не могу понять, чего он от меня хочет. Если нужна баба с одной извилиной, примитивная как рельса, так их только свистни. Или беги к Егоровой - там и мыслей искать не надо... Звонок мобильника, лежащего на столе, прерывает наш диалог. Схватив телефон в руки, открываю его крышку: - Извини. Калугин задирает глаза к потолку и засовывает руки в карманы брюк, демонстрируя свое полное отсутствие. Прикладываю мобильник к уху: - Слушаю! Из трубки раздается голос Алисы: - Марго! - Привет, солнышко. - Я звоню сказать спасибо за подарок. Калуга с удивлением таращиться, а меня так и подмывает показать ему язык – видишь, а ты сомневался, что моя вчерашняя цель – твоя дочь. Говорю Алисе: - Да? Тебе понравилось? Здорово, правда! Я тебе потом объясню там, кто есть кто. Там только Зико не хватает, ага. - Марго, а ты можешь прямо сейчас приехать? Смотрю на часы: - Ну, прямо сейчас нет. Бросаю быстрый взгляд на Калугина. Он стоит, почему-то покрывшись пятнами, и в упор смотрит на меня. Назло сомневающимся, решаюсь: - А вот в обеденный перерыв не вижу повода, чтобы не пересечься. Я тоже соскучилась, все, целую, пока. Захлопываю мобильник, и мы снова сходимся как два петуха, оба засунув руки в карманы. Первым начинает Андрей: - Скажи, пожалуйста, ты меня считаешь тупым? - Почему? - Ну, ты можешь сказать мне правду, в лоб? Правду в лоб? Удивленно приподнимаю брови: - Что, именно? - Марго?! Что место занято! Или ты боишься, что я тебя не пойму? А вот он о чем… Смешно... Так и не понял, что я говорю с Алисой? Наверно стоял и гадал, что это за солнышко я целую по телефону... Боюсь ли я? Нет, Андрюх, я не боюсь, я просто уверен, что ты не поймешь. Я и сам себя теперь часто не понимаю... Сразу пропадает желание с ним бодаться. Вздыхаю и пытаюсь улыбнуться: - Андрей, тупым я тебя не считаю, но и проницательным тебя очень трудно назвать. Проскользнув бочком мимо Калуги, беру сумку, лежащую в кресле сбоку у стены, и выхожу из кабинета. *** После визита в типографию, наступает обеденный перерыв и я, как и обещал, еду к Алисе. В конце концов, похавать можно и потом, на рабочем месте. Девчонка сразу утаскивает меня в свою комнату, и мы сидим с ней там на ее кровати, рассматривая мой альбом с вырезками. У нее тысяча вопросов и я с удовольствием рассказываю ей о футболистах: - А это уже пошли легендарные бразильцы - Фалькао, Сократес. Знаешь, Бразилия это вообще уникальная страна, там футбол не просто вид спорта, а... - А что? Задумываюсь. - Это социальное явление! - Почему? - Представляешь, если ученик в школе провинился на уроке, то на перемене ему запрещали играть в футбол. - Почему? - Это считается одним из самых крутых наказаний, представляешь? Перелистываю страницу: - О! А это моя гордость – легендарный Гарринча. - А кто это? - Тоже футболист бразильский, легенда. Представляешь, у него одна нога была короче другой на пять сантиметров! - Как это? - А вот, так! И все равно он был самым лучшим. У него было два коронных финта. Защитники соперников прекрасно знали об этом, но все равно все время попадались. Между прочим, я эту фотку на крутую ручку выменяла. - Какую крутую? Не знаю, как объяснить… Нынешнему поколению товарного изобилия этого не понять. - Ну… Раньше были такие… Не важно. Давай, дальше смотреть. Алиса тыкает пальцем в чистые от наклеек пол-листа: - А почему здесь пустое место? Я удрученно вздыхаю: - Здесь должен быть Зико. - Зики? - Супернападающий, еще одна легенда. - А почему его нет? - Ну-у-у... Я не нашла. Года три за ним гонялась – глухо. Неожиданно нашу беседу прерывает голос Ирины Михайловны от двери в детскую: - Прошу прощения, Марго, но… Оглядываюсь в ее сторону, начиная подниматься. Пора? И действительно: - Алисе пора в школу. Киваю - что поделать, мне тоже, самое время закругляться. Ирина Михайловна добавляет: - А мне на занятия фэн-шуй. - Да-да, конечно. Мне тоже уже пора. Алиса тоже поднимается и вдруг заявляет: - Бабушка, а можно я сегодня забью? Смущенно опустив голову, исподлобья осторожно ожидаю реакцию Ирины Михайловны – еще решит, что это я учу смышленого ребенка всяким словечкам. Та в полном недоумении: - А что ты забьешь? - Ну, не пойду на дополнительные занятия. Они же дополнительные, значит необязательные. Логично… Переминаясь с ноги на ногу, сунув руки в карманы брюк, пытаюсь скрыть улыбку - до чего же мне нравится эта малышка! Бабушка явно пребывает в шоке: - А причем здесь забью? - У нас так в школе говорят: «Давай, забьем на уроки?». - Запомни Алиса, так говорят только невоспитанные люди. Надеюсь от тебя этого больше никогда не услышать, договорились? - Договорились. - Ну, пойдем собираться. Она уводит девочку, оставляя меня в комнате в одиночестве. Мой мобильник в кармане начинает трезвонить, и я торопливо его вытаскиваю, прикладывая к уху: - Да, Люся. - Маргарита Александровна, вы знаете, вам нужно принести справку от врача. Не понял. - Еще раз, что принести? - Ну, пройти медосмотр. - Медосмотр? С какой это радости? - На предмет профпригодности. Оп-па-на…. Понятней не становится. Перемещаюсь из Алисиной комнаты в прихожую: - А что, кто-то до сих пор сомневается в моей профпригодности? - Маргарита Александровна, вы же знаете, мое дело просто передать. Мне сказали, что это простая формальность. Нужно для оформления на работу. В общем, вам надо сегодня быть в клинике на Дмитровке. Особо важных дел сегодня нет, но все равно их же всегда в редакции, как у дурня фантиков: - Так, стоп - машина, а почему именно сегодня - то? - Ну, я не знаю, просто с доктором на сегодня договорились. Быстро, без волокиты. - Кто договорился? - Я честное слово не знаю, меня просто просили передать. Возмущенно ворчу: - Гениально! А заранее нельзя было предупредить? - Маргарита Александровна, ну я вас очень прошу. Это же не я все придумала. Вы же знаете, что если что-то, все бочки сразу же на меня. Пожалуйста, Маргарита Александровна! Ладно… Раз надо, значит, надо: - Тогда я уже наверно с концами. - Да, хорошо. В общем, двадцать третья городская клиника, на Дмитровке. Будет ждать доктор Самойлов, сорок пятый кабинет. Хорошо? Даю отбой, оторвав трубку от уха, не могу сдержаться: - Блин! Захлопнув крышку телефона, засовываю его назад в карман. Не было печали! Ненавижу ходить по врачам! Болтаюсь в прихожей до самого возвращения Алисы, а когда она уже одетая для занятий появляется, кладу ладонь на пушистую головку девочки: - Ну, что красавица, пока, скоро увидимся. - Пока. Кричу вглубь квартиры: - До свидания, Ирина Михайловна. И в ответ слышу: - До свидания, Марго. Надеюсь, до скорого. Ну, не знаю. Подхватив свою сумку с пуфика в коридоре, машу Алисе рукой, даже подмигиваю ей на прощание, а затем, открыв входную дверь, выбираюсь наружу.