Защитница

Гондорская королева неожиданно распахнула глаза, когда сильный цветочный аромат ударил ей в нос. Её зрение, что правда с трудом, привыкло к яркому свету, который наполнял их с Арагорном покои, а потому она могла оглянуться по сторонам. В ту же секунду из груди Эрианэ вырвался восторженный вздох — на полу, на комоде, на кресле у камина и даже на кровати лежали великолепные алые розы. На лице Арагорна, который всё это время молчаливо наблюдал за реакцией супруги, нарисовалась довольная улыбка. Не успел он и слова вставить, как уже в следующий миг зеленоглазая прильнула к его груди. — Если бы ты только знал, как я люблю тебя, Арагорн… — Как и я тебя, моя драгоценная королева, — прошептал он, целуя жену в макушку. — Единственное, что я хочу, это чтобы ты не сомневалась в этом. Никогда, слышишь? Никогда даже не думай сомневаться в моей безграничной любви к тебе. Пообещай мне. Эрианэ отстранилась, виновато отводя взгляд, но мужчина продолжал на неё смотреть, настойчиво требуя ответа. — Обещаю, любимый, — улыбнулась она кончиками губ. Ей было крайне неловко вспоминать о вчерашнем инциденте, который чуть было не привёл их к ссоре, однако Элессар желал внести ясность в их отношения, а затем навсегда закрыть этот вопрос, дабы впредь подобного не повторялось. — Просто я не могу свыкнуться с мыслью, что рядом с тобой так много других женщин, — призналась она скорее себе, чем ему, чувствуя, как наливаются краской щёки. — Вокруг меня всегда будет много женщин: служанок, фрейлин, целительниц, обычных подданных или даже принцесс, — сказал Арагорн, приподняв голову любимой за подбородок и серьёзно заглянув в её ярко-зелёные глаза. — Но никого, кроме тебя, мои очи не будут видеть. Я отдал своё сердце одной лишь тебе. И лишь тебе оно будет принадлежать навеки. Король вовлёк свою возлюбленную в чувственный поцелуй, заставляя её напрочь позабыть о всех тревогах. — Ты — моя жена перед самим Эру. Единственная и самая неповторимая. Супруги ещё долго наслаждались тишиной в объятиях друг друга. Широкая ладонь мужчины покоилась на животе жены, который ещё совсем не выдавал её беременности, хотя совсем скоро это должно было измениться. Его пальцы выводили на лёгкой ткани ночного платья незамысловатые узоры, а веки медленно сомкнулись, пока тихий голос королевы не вывел его из глубокой задумчивости. — И с какой же целью леди Эовин прибыла в Минас Тирит? Не дай Эру, случилось что-то плохое? Эрианэ крайне не хотелось снова задевать болезненную тему, но её нешуточное любопытство, как обычно, взяло верх. — Хотела обсудить со мной детали свадьбы, — спокойно ответил Арагорн, не придавая этому вопросу большого значения, из-за чего темноволосая смогла спокойно выдохнуть. — Свадьбы? — изумлённо выгнула бровь королева. — Неужели она настолько встревожена бракосочетанием её брата с принцессой Лотириэль? — Значит, тебе уже всё известно? — насмешливо покачал головой гондорский правитель, но его прежняя серьёзность быстро вернулась. — Нет, она проделала этот путь не для этого. Мужчина умолк, как будто нарочно заставляя её сгорать от любопытства. — Она пришла поговорить о своей свадьбе. — В самом деле? — неподдельно удивилась эльфийка. — И кто же он? Кто этот баловень судьбы, который должен стать её мужем? — Наш хороший знакомый, — ухмыльнулся Арагорн, с прищуром наблюдая за нахмуренным и озадаченным лицом супруги. — Лорд Фарамир. Сказать, что Эрианэ была удивлена — означало не сказать ровным счётом ничего. Эта новость была для неё как гром средь бела дня, как снег в июле. — Что ж, это… весьма неожиданно, — протянула она, тщательно пытаясь подобрать правильные слова, дабы ненароком не наговорить лишнего. — Не думала, что наш добрый друг Фарамир так скоро согласится на политический брак. — Политический? Как бы не так, — хмыкнул мужчина. — Леди Эовин и лорд Фарамир очень любят друг друга ещё со времён совместного пребывания в Палатах Врачевания. По словам Эовин, разлука с возлюбленным стала для неё хуже любой пытки, поэтому она и прибыла сюда, чтобы попросить у меня благословения на брак, ведь сам Фарамир, без моего разрешения, никак не мог покинуть Итилиэн. — И ты благословил их? — Разве я мог отказать? Разве я враг любви? — заулыбался король, быстро коснувшись губами виска любимой. — Да пошлёт им Эру много счастья. — Да будет так, — коротко кивнула Эрианэ, но задумчивость с её прекрасного лика так никуда и не пропала, а даже наоборот, стала ещё более заметной. — А что насчёт замужества Лотириэль? Почему ты принял такое решение, а мне не сказал об этом ни слова? — Я его и не принимал. Не в моей власти выдавать дочь Имрахиля замуж, ещё и за короля другого государства. Это решение было принято самим принцем Имрахилем и королём Эомером, а узнал я о нём лишь во время похода, — спокойно и доходчиво объяснил Арагорн. — Думал, что ты обрадуешься этому, зная твоё отношение к принцессе. Темноволосая немного смутилась на слова мужа, но виду не подала, а лишь поудобнее устроилась на его плече. — Им я также желаю добра и счастья, однако, — зеленоглазая прикусила губу, думая, как бы правильнее выразиться, — однако у меня есть некоторые опасения. — Это какие же ещё? — Принцесса Лотириэль весьма сообразительная и, я бы сказала, очень целеустремлённая, даже чересчур, поэтому она не побоится достичь желаемого любым образом. Ещё она, не стану отрицать, молода и красива, а Эомер, зачем уж тут лукавить, падок на женские чары. — И поэтому ты боишься, что она воспользуется принадлежащей ему властью, — подытожил Арагорн. — Но даже если так — почему ты думаешь, что она захочет причинить тебе вред? — Ох, поверь, я боюсь отнюдь не за себя, — мотнула головой королева, наблюдая за тем, как в глазах возлюбленного начинает появляться понимание, к чему она клонит. — Ты думаешь, что она захочет посадить на трон Боромира. — Это лишь моё предположение… — Оставь это, — решил побыстрее закрыть неприятную тему Элессар. — Я понимаю, что ты беспокоишься обо мне и о моей безопасности, а также о нашем будущем: моём, твоём и нашего ребёнка. Однако прошу тебя — давай делать это в пределах разумного. Твои опасения могли бы быть вполне обоснованными, если бы не одно «но» — я целиком и полностью доверяю Боромиру. За время похода я только убедился его верности, поэтому прошу тебя: не забивай свою головку такими мыслями. Подумай лучше о нашем малыше. — Постараюсь, любимый, — нежно улыбнулась ему зеленоглазая. — Но всё же, будь осторожен. Никогда не знаешь, откуда придёт удар.

***

Шпион Дол-Амротской принцессы, который, как предполагала гондорская королева, разгуливал по дворцу и передавал сведения своей госпоже, так и не был найден, а может, его и вовсе не существовало. Тем не менее, главная фрейлина не прекращала поиски и теперь, когда жена короля ожидала ребёнка, подходила к вопросу о её безопасности с ещё большей ответственностью. Она следила за каждым шагом прислуги, а также проверяла что ест и пьёт Её Величество — этому Илис уделяла особое внимание, так как будучи дочерью целителей, она не понаслышке знала о разнообразных ядах, которых, к сожалению, в природе существовало немало. Если не считать частые головные боли и повышенную утомляемость, беременность Эрианэ протекала благополучно, ведь она находилась под постоянным контролем опытных лекарш, которые давали ей рекомендации касаемые питания, режима сна и распорядка дня в целом. Единственное, от чего королева по настоящему уставала, было постоянное внимание окружающих, которое увеличилось в несколько раз, стоило её животу округлиться, что никакое платье, даже самое свободное, уже не могло этого скрыть. С другой стороны, жена Арагорна наслаждалась тем, как все вокруг начали относиться к ней с должным почтением и уважением, о чём прежде она могла только мечтать. Её очень позабавило то, как отреагировал Боромир на новость, что королевская чета ожидает ребёнка, когда Элессар решил торжественно об этом сообщить — лицо гордого гондорца сначала вытянулось от удивления, а затем снова приняло невозмутимое выражение, хотя брови его так и остались сдвинутыми на переносице. Когда Эрианэ представляла реакцию Лотириэль, на её лице появлялась до жути довольная ухмылка: дочурка Имрахиля если и не упала в обморок, то точно приросла ногами к полу и застыла от шока на добрых несколько минут. Хотя, возможно, ей было сейчас и не до этого, ведь о подготовке к её свадьбе с королём Рохана зеленоглазая была наслышана. Как бы королева ни старалась не думать о возможных опасностях, у неё это никак не получалось, однако огорчать этим любимого мужчину ей совершенно не хотелось, поэтому ей необходимо было срочно чем-то себя занять. Когда конные прогулки, на которые она время от времени выходила со своим дядей Глорфинделем, стали ей противопоказаны, Эрианэ написала письма всем своим друзьям, интересуясь, как обстоят их дела, а чтобы не умирать от скуки, дожидаясь гонца с ответом, она позвала к себе верную Илис, разговоры с которой помогали зеленоглазой отвлечься. — У меня будет к тебе небольшое поручение, — обратилась она к главной фрейлине, когда они вместе сидели на балконе за чашечкой ароматного липового чая с мёдом. — Слушаю, госпожа, — улыбнулась ей черноволосая, глаза которой тут же загорелись интересом. — Узнай, как обстоят дела со школами в государстве. Сколько было уничтожено во время войны, сколько детей нуждаются в обучении и во сколько золотых это нам примерно обойдётся. На лице дочери целительницы отразилось удивление, которое вскоре сменилось искренней улыбкой. — Да пошлёт Вам Эру долгих лет жизни, — радостно молвила она. — Это воистину благое дело. Клянусь, Вы будете на устах всего народа! — Прежде всего я добиваюсь того, чтобы в нашем государстве царил мир, гармония и порядок, а после уже о том, что думают обо мне люди, — улыбнулась Эрианэ, наливая из фарфорового чайника новую порцию горячего напитка. — Сможешь выполнить? — Даже не сомневайтесь. Супруга короля лукавила, ведь слова, сказанные месяцами ранее Дол-Амротской принцессой, заставили её всерьёз задуматься о своём положении, а учитывая её беременность, из-за которой число завистников могло лишь увеличиться, ей срочно нужно было что-то предпринять. Начать она решила именно с улучшением образования, ведь с этим на данный момент были наибольшие проблемы, а затем помочь женщинам найти способ зарабатывания себе и своим детям на жизнь, так как после войны многие из них остались вдовами без гроша в кармане. Её огорчало то, что у людей, в плане равенства полов, было всё совсем не так, как у эльфов. Женщины-эльдар спокойно могли участвовать в битвах наравне с мужчинами, чему сама Эрианэ и была примером, в то время как женщины-эдайн не могли о таком даже мыслить, ведь их задачей, как им казалось, было заботиться о детях и наводить порядки в домах. Темноволосая поделилась своей идеей с мужем, который во всём её поддержал и даже очень обрадовался, что его супруга, несмотря на своё положение, занялась обязанностями королевы. Иронично, но именно Эовин вдохновила жену Арагорна заняться подавлением дискриминации, своим, казалось бы, безрассудным и легкомысленным поступком, отправляясь однажды под прикрытием на войну. К слову, практически сразу же после благословения короля, золотоволосая сестра Эомера отправилась в Итилиэн, где Фарамир сделал ей предложение руки и сердца, а уже спустя неделю в восточной провинции Гондора прогремела их пышная свадьба. Последний месяц беременности был для Эрианэ нелёгким испытанием, и лишь любовь и постоянная забота мужа не позволяла ей впасть в уныние, хотя эмоции были на пределе. И вот, одним морозным утром во второй половине февраля, из королевских покоев донёсся истошный крик, на который сбежалась не меньше половины Цитадели. Арагорн не мог найти себе места, нарезая круги перед дверью, за которой то и дело слышались болезненные стоны возлюбленной, из-за чего его сердце за каждым разом сжималось. Он ненавидел это чувство — беспомощность, однако кроме него в этот миг мужчина не мог ничего испытывать. Рядом с ним находился Боромир, который был для короля не только верным подданным и помощником, но и другом, настоящей опорой, и хотя сын Дэнетора не был силён в успокаивающих речах, само его нахождение здесь, подле него, придавало Элессару сил. Повитухи непрестанно сновали туда-сюда, не роняя ни слова, что заставляло будущего отца переживать лишь сильнее. — Ну что там? Как она? — в конце концов не выдержал он, схватив за предплечье пожилую врачиху, которая как раз выходила из покоев, в которых вдруг стало подозрительно тихо. — Роды выдались тяжёлыми, — устало вздохнула женщина, вытирая со лба капельки пота. — Слава милостивым Валар, всё закончилось хорошо. На лице повитухи появлялась еле заметная улыбка. — Примите мои поздравления, Ваше Величество. Королева Эрианэ родила здорового наследника. Сердце короля остановилось, пропуская удар. Старуха низко склонила голову, после чего поспешно удалилась, а Арагорн, не теряя больше ни секунды, открыл дверь и зашёл в спальню на ватных ногах. Просторную комнату заливал мягкий свет утренних лучей, которые скромно пробивались через тёмные тучи. За окном в вальяжном танце кружились белые хлопья снега, укрывая столицу пушистым одеялом. Момент был воистину чарующим, только вот мужчина не замечал ничего, кроме огромной кровати, на которой сидела его возлюбленная, держа в руках крошечный свёрток. Арагорн аккуратно опустился на край ложа, с замиранием сердца наблюдая за тем, как совсем маленькие розовые ручки тянутся к лицу темноволосой королевы. Когда она обратила свой взгляд на мужа, он увидел в её ярко-зелёных очах слёзы, а затем и сам почувствовал, как они щиплют его глаза. Эрианэ протянула ему младенца, которого король бережно взял на руки, будто самое дорогое сокровище. Неожиданно ребёнок закричал, поэтому новоиспечённому отцу пришлось его укачивать, пока он снова не уснул. — Мой малыш, сыночек, мой черноволосый ангел… Новорожденный принц погрузился в глубокий сон, прижавшись к груди Арагорна, а Эрианэ, наблюдая за этой идиллией, уже и не пыталась сдержать слёз. — Он так на тебя похож, Арагорн, — совсем тихо, чтобы не разбудить малыша, прошептала королева. — Губы, нос, волосы и глаза. Точь в точь как у тебя. Такие чистые и голубые, словно небо. Мужчина перевёл взгляд на жену и сжал её руку, коснувшись перед этим её пальцев губами. — Ты подарила мне целый мир, Эрианэ. — А ты и есть для меня целый мир, Арагорн, — счастливо улыбнулась зеленоглазая, после чего провалилась в безмятежный сон. Принца нарекли Эльдарионом, что с квеньи переводилось как «потомок эльдар», пророча ему по-настоящему великое будущее. Несмотря на тяжёлые роды, малыш был полностью здоровым, несказанно радуя этим своих родителей. Для восстановления Эрианэ понадобилось несколько недель, но даже после этого врачи запрещали ей вставать с постели, а гондорский король с трудом смог уговорить её послушать их советы, ведь упрямства у зеленоглазой после становления матерью лишь прибавилось. Но помимо этого её теперь переполняло совсем новое чувство, которое она даже не знала, как правильнее назвать. Возможно, в какой-то степени это была паранойя, но она стала крайне недоверчивой, позволяя взять малыша на руки лишь мужу да Илис, а остальным запрещалось даже смотреть в его сторону, не то что подходит. Это значительно усложняло задачу врачей, но они лишь добродушно ей улыбались, ведь сталкивались с этим не в первый раз. Когда силы вернулись к королеве, она даже хотела приступить к изготовлению амулетов для сына, которые должны были уберечь его от другого глаза, однако, как выразился Арагорн, их любовь была для него самой надёжной защитой, а потому ей пришлось отказаться от этой затеи. Эльдарион был просто удивительным ребёнком — спокойным, тихим, редко когда капризничал, быстро засыпал, отлично кушал. Король ничуть не ошибся, назвав его ангелом. Спустя несколько недель после рождения наследника престола Гондора, во дворец начали прибывать послы из разных стран с подарками как для малыша, так и для его родителей, а также с поздравлениями и наилучшими пожеланиями. Из Ривенделла пришли написанные стихом молитвы, из Лотлориэна — крошечный лук и деревянный меч, предназначенные, как гласило письмо, для будущего воина. Из Шира гонец привёз много всевозможных сладостей и даже написанные Сэмом Гэмджи стихотворения. В нём хоббит, который, похоже, всерьёз решил стать поэтом, упомянул, что сразу же после приезда домой женился на любимой Роуз Коттон, которая родила ему дочь Эланор и ожидала второго ребёнка. Из Эребора также прислали щедрые дары, как и обещал подгорный король. Это была великолепная рубашка из митриля, которую голубоглазый принц Гондора, как только подрастёт, несомненно станет носить с гордостью. В письме Торин заверил Эрианэ, что как только узнал о рождении наследника, почувствовал себя намного лучше, что безумно обрадовало королеву. Пожалуй, одним из самых прекрасных моментов, которые зеленоглазой только пришлось пережить, было знакомство Глорфинделя с маленьким голубоглазым принцем. Пусть эльф и приходился ему не родным дедом, а двоюродным, полюбил он его из-за этого ничуть не меньше. Глаза бесстрашного воина, который вернулся за свои многочисленные заслуги из чертогов Мандоса, получив от Валар второй шанс, блестели от слёз радости, стоило ему взять сына своей единственной племянницы на руки. — Они так похожи с Арагорном, — растянулась в широкой улыбке гондорская королева, наблюдая за тем, как светловолосый эльф нянчится с младенцем. — Как две капли воды, — согласно кивнул Глорфиндель. — Но кое-что у него есть и от тебя. Эрианэ уже хотела было спросить, что он имел в виду, но в тот самый момент голубоглазый малыш ловко выкрутился из рук своего деда, после чего резво пополз по мягкому ковру на четвереньках. — Вот, именно об этом я и говорю, — звонко рассмеялся эльф, после чего подхватил беглеца на руки и закружил его в воздухе, на что Эльдарион растянулся в ещё беззубой, но счастливой улыбке. — Ты была таким же очаровательным сорванцом.

***

На протяжении всей беременности королевы Илис не покидала стен дворца, не говоря уже о вылазках в город, которые раньше были для неё обыденным делом. Однако теперь, когда жена короля Элессара более-менее освоилась в роли матери, главная фрейлина получила от неё позволение на прогулки по столице, чему она, понятное дело, очень обрадовалась. Дочери целительницы с приходом весны стукнуло девятнадцать — она была в рассвете своей красоты, сил и энергии, поэтому обязанности главной помощницы матери Эльдариона не были ей в тягость, но даже она иногда нуждалась в хорошем отдыхе, дабы немного отвлечься и развеяться, а лучше всего ей это удавалось именно во время долгих прогулок на свежем воздухе. Уже вечерело, поэтому Илис ускорила шаг — девушка хотела успеть на рынок, чтобы порадовать свою госпожу любимыми благовониями, которые дарили её душе умиротворение и покой. Торговцы уже постепенно складывали ларьки, но, к превеликому счастью, нужная ей продавщица, которой была пожилая женщина с разноцветными бусинами в длинных седых волосах, всё ещё сидела на своём месте, а потому черноволосая поспешила к ней. Выбрав определённый аромат, она протянула старухе две золотые монеты, на что та благодарно кивнула. — Как идут дела с торговлей? — как будто невзначай спросила главная фрейлина Цитадели, складывая покупки в плетёную корзину. — Грех жаловаться, милочка, — кривые губы женщины растянулись в широкой улыбке, которая, в её представлении, была самой что ни на есть доброжелательной. — Верно сказано, — подключился к разговору продавец с соседней лавки, которому Илис дала бы не больше пятидесяти лет. — По сравнению с прошлым годом, можно сказать, что сейчас мы прямо-таки купаемся в золоте! — А в последнее время из Рохана идёт столько заказов на разные ткани, посуду и украшения, что глядишь, и работать скоро не будет нужды, — снова заговорила торгашка, энергично закивав головой, из-за чего бусины в её волосах зазвенели. — Из Рохана? — Ты, наверное, нездешняя, дорогуша, — протянула женщина, изучающим взглядом рассматривая сероглазую. — Иначе ты бы знала, что роханский король Эомер женится на нашей принцессе Лотириэль. Неужели ты и вправду не слыхала об этом? — Ах, да, точно, — неуверенно кивнула Илис, явно чувствуя себя некомфортно под пристальным взглядом старухи. — С рождением принца Эльдариона всё пошло в лучшую сторону, — молвил мужчина, укладывая нераспроданный товар обратно в мешок. — Говорят, что Её Величество родила славного и достойного наследника. Да пошлют Валар нашей королеве Аглариэль долгих лет жизни! Хоть она и наполовину эльфийка, она доказала, что также является одной из нас. — Королеве Аглариэль? — переспросила фрейлина, пытаясь понять, не ослышалась ли она. — Разве имя жены нашего государя не Эрианэ? — Верно, дитя, всё верно, — произнесла продавщица, — только вот в народе её называют теперь именно так — Аглариэль, дочь славы. — Я уже сбился со счёта, сколько раз наши воины рассказывали о её храбрости и неустрашимости на поле боя. Подумать только: на вид такая хрупкая, а сражалась не хуже наших самых высоких и сильных мужей! На губах Илис невольно расцвела радостная улыбка — вот уж королева обрадуется, когда услышит такую чудесную новость! Закатное солнце, что до недавних пор раскрашивало белые стены Минас Тирита в оранжево-розовые цвета, уже скрылось за горизонтом, и на столицу опустились сумерки. Илис была на самом нижнем ярусе города, а потому ей предстояло проделать немалый путь. Девушка медленно шла, наслаждаясь вечерней прохладой, напевая себе под нос какую-то мелодию и высматривая первые звёзды на небе, пока её вдруг кто-то не окликнул. Она не остановилась и даже не сбавила шаг, надеясь, что это не к ней, но когда кто-то крикнул во второй раз, а затем и в третий, её ноги помимо воли приросли к земле. — Куда же ты так спешишь, красавица? Илис резко обернулась на пятке. В двадцати шагах от неё стоял высокий молодой человек с волосами цвета обсидиана, одетый в коричневые кожаные штаны, серую рубашку и тёмно-синий плащ. Из-за царящего полумрака и довольно большого расстояния она не имела возможности рассмотреть его лицо, но то, как горели его глаза, явно не предвещало ничего хорошего. Мужчина сделал несколько шагов в её сторону, не прекращая при этом приторно улыбаться, а сероглазая фрейлина попятилась назад, прижимая к себе полную корзину, хотя прекрасно осознавала, что охотиться он уж точно не за её покупками. Смочив пересохшие губы, Илис попыталась взять себя в руки — держать спину ровно, сделать глубокий вдох и прочистить горло, к которому подступил ком. — Уже поздно, мне пора. — Я с удовольствием провожу тебя, золотце, — пропел он, приближаясь к ней. Девушка всё отступала, тщетно пытаясь придумать план побега, пока вдруг не почувствовала спиной холодную каменную стену. Теперь бежать было некуда. Вблизи она смогла разглядеть незнакомца получше, так сказать, во всей красе, хотя будь он хоть самым красивым мужчиной в Арде, в данный момент он вызывал у неё лишь омерзение и презрение. У него были высокие скулы, острый подбородок, небольшая родинка над губой и выразительные ореховые глаза, в которых она видела собственное отражение. Он был хищником, грозным волком, а она — его жертвой, маленькой ланью, которую загнали в угол, не давая ни единого шанса на побег. Как назло, вокруг не было ни единой души! Илис хотела ударить его лукошком, но он ловко схватил её за запястье, после чего прижал обе руки девушки над её головой, из-за чего корзина упала на землю, а все приобретенные вещи оказались разбросаны. — Надо же, какой характер, — прошептал мужчина, ухмыляясь, — мне нравится. Сероглазая хотела закричать что есть мочи, но его широкая ладонь зажала ей и рот, и нос, не давая возможности даже вздохнуть. — А вот этого делать не нужно, — сурово произнёс он, буравя черноволосую взглядом. — Нам не нужны лишние свидетели. Илис зажмурилась, когда его дыхание обожгло её шею, а по её бледной коже пробежал мороз. Сердце фрейлины стучало с такой силой, что она не слышала ничего, кроме его биения. Адреналин в крови открывал ей много новых, до сих пор неизвестных возможностей, однако она не была в состоянии даже пошевелиться, поэтому сейчас это не имело никакого значения. «Великий и милостивый Эру! Молю, забери мою душу, но не наказывай меня за мои прегрешения подобным образом! Лучше уж умереть, чем пережить такое!» И Эру её услышал. — Эй, что ты делаешь? Голос показался ей знакомым, однако Илис не успела подумать, где она могла слышать его ранее. Незнакомец отвлёкся, а сероглазая девушка воспользовалась моментом и укусила руку, которая продолжала зажимать ей рот. От неожиданности мужчина вскрикнул и отскочил от неё, но этого было вполне достаточно, чтобы она смогла убежать. — Стой! Фрейлина не знала, к кому обращался её спаситель: к ней, или же к преступнику, который решил, что правильнее всего будет делать ноги, ведь иначе выйти сухим из воды у него никак не получится. Илис бежала, постоянно оборачиваясь, дабы убедиться, что её никто не преследует, а потому совершенно не смотрела под ноги, из-за чего споткнулась о выступающий камень и кубарем полетела на землю, сдирая при этом в кровь и ладошки, и колени. Трясущимися пальцами она потянулась к ударенному месту, чувствуя, как пелена слёз застилает глаза. — Ты в порядке? Не сильно пострадала? Несмотря на боль, от испуга девушка подскочила как ошпаренная. — Тише, успокойся, это я. — Л-лорд Б-боромир… То ли из-за недавно пережитого стресса, то ли из-за облегчения, которое она испытала, увидев старшего сына покойного наместника Дэнетора, который и был её спасителем, Илис горько разрыдалась, вздрагивая при этом всем телом и зажимая покрасневшие глаза кулаками. Никогда прежде Боромир не имел дела с женскими слезами, а потому гондорец полностью растерялся, совершенно не зная, каким образом утешить бедняжку. — Ну же, ты чего? Всё позади, — попытался улыбнуться он, неловко положив руку на её маленькое и хрупкое плечо. — Всё кончилось, слышишь? Пойдём во дворец. И что тебя только заставило ходить в одиночку по таким глухим улицам, когда на дворе ночь? Королева тебя, должно быть, ждёт не дождётся. Стерев с щёк рукавом накидки мокрые дорожки от слёз, девушка обратила взор своих больших светло-серых глаз на мужчину. Пухлые губы Илис сложились в робкую улыбку, что повергло Боромира в ещё больший шок — он недоумевал, что послужило причиной такой резкой перемены её настроения, однако спросить не решился. — Спасибо Вам, господин. Отныне я перед Вами в неоплатном долгу. Гондорец уже хотел было ответить, мол, пустяки, каждый порядочный человек поступил бы именно так, но по какой-то причине благодарность из уст черноволосой фрейлины, которая была тенью королевы во дворце Минас Тирита, была для него как мёд на уши, поэтому отрицать свои заслуги ему совсем не хотелось. Вместо этого он указал рукой в сторону Цитадели, на что Илис тут же кивнула, и они двинулись вместе в том направлении в абсолютной тишине, погрузившись в глубокие раздумья — каждый о чём-то своём.