Вместе с начала и до конца

Хафизе-султан гордо стояла у дверей в дворец, подаренный её мужу Дукаганизаде Ахмеду-паше султаном Селимом. До проницательной султанши дошли слухи о том, что её муж изменяет ей с одной из служанок. Трус и подлец, так его окрестила Хафизе, она никогда бы не смогла простить его измену. Ее душа жаждала мести, изящной и с смертельным исходом, обязательно. Хафизе терпеливо ждала его возвращения с служанкой, Ахмед-паша всегда возвращался поздной ночью с Карой-хатун, зная, что Хафизе ложится рано. — Здравствуйте, паша, Кара-хатун. Вам приготовлены покои, — Хафизе легко улыбнулась, словно перед стоял не изменщик-муж и его любовница. Ахмед замер, как и Кара. Они настороженно прошли мимо Хафизе, так и излучавшей доброжелательность, Ахмед не знал свою жену хорошо, и не сумел понять, что это все ложь, маска. Он с Карой заснул на той кровати, а утром служанка обнаружила их мёртвыми. Хафизе изобразила неподдельную боль при виде мертвого мужа с любовницей, она поспешила в покои, чтобы написать красочное письмо отцу о случившемся. Султан Селим придёт в ярость, Хафизе была его любимой дочерью, измена ей была для него такой же, как если бы изменили ему, хотя никто на это бы не решился. Дворец Манисы оставался все таким же за все то время, что Хафизе была замужем. Не изменилось абсолютно ничего, кроме количества фавориток её любимого брата Сулеймана. Махидевран-хатун, новая фаворитка шехзаде, была беременна, скоро должен был подойти срок родов. Хафизе была удивлена, но её подруга и главная фаворитка шехзаде не теряла хватки, определённо нет. Она не так давно родила дочь, получившую имя Рукийе, и временно прекратила посещать покои шехзаде, решившего, что Джиханфер должна отдохнуть от вечных беременностей и родов. Джиханфер занималась любимыми детьми, Орхан в свои четыре уже был ужасным сорванцом, вечно намереваясь выдать что-то этакое, заставляя маму смеяться и наставлять его, что это делать нельзя. На каждое нельзя нужен ответ почему, Джиханфер была идеальной матерью, Хафизе невольно завидовала, ей казалось, что у неё не получится быть такой же, несмотря на то, что она старше Джиханфер на два года. Хафизе не чувствовала желания становиться матерью, оно пропало, когда отец сказал ей, что она выйдет за Ахмеда-пашу, Хафизе не хотела ребёнка от этого старика, чей сын был старше чем она, пусть Ахмед-паша и был очень влиятелен, и богат, это никогда не интересовало госпожу, необделенную влиянием и богатством, превосходившим состояние визиря. Пять лет назад, Хафизе хотела, нет, мечтала выйти замуж и родить детей, она была влюблена в Ибрагима-агу, хранителя покоев её брата, который, как казалось султанше, отвечал на её чувства, но их браку не было суждено быть, ведь любимая дочь, сейчас султана Селима, а тогда шехзаде, не могла выйти за раба, ставшего мусульманином. При всей её нелюбви к Ахмеду-паше, он не был рабом и имел право быть мужем султанши. — Джиханфер-султан, Хафизе-султан зовет вас с детьми на завтрак в сад, — одна из множества служанок султанши склонилась в поклоне, и стояла так, пока Джиханфер-султан не разрешила ей подняться, она не любила такие действия, хоть и знала, что это обязанность служанок, за невыполнение, которой, можно лишиться жизни. Она улыбнулась, кинув, что она может передать своей госпоже, что они скоро подойдут. — Хафизе-султан, — Джиханфер приветливо улыбнулась, за ней стояли её служанки, держащие за руку старших детей, Фахрие-хатун держала на руках малышку Рукийе. Хафизе тепло улыбнулась подруге, она поднялась с места, чтобы обнять её. Сколько они не виделись? Три года? Этого было достаточно, чтобы заскучать по ней, хоть они постоянно посылали друг другу письма. Сулейман с улыбкой говорил, что ему пора ревновать любимую к сестре. Джиханфер замечала, что Хафизе-султан не мать её детей, Сулейман смеялся, целуя любимую в лоб. — Джиханфер, как поживаешь? Совсем не изменилась, — Хафизе рассмеялась, отстранилась от подруги, с улыбкой отмечая, что она стала ещё красивее чем при их знакомстве. Джиханфер поддержала подругу смехом, садясь за небольшой стол, забирая с рук служанки Рукийе, садя её к себе на колени. Хафизе подозвала к себе шехзаде-близнецов, они были абсолютно одинаковыми, даже одежда одна и та же, но Хафизе как-то знала, кто из них кто. И не ошиблась. — Повелитель скоро вновь выдаст меня замуж. Надеюсь, что на этот раз это не будет старик, — горько усмехнулась Хафизе, отпивая щербет из стакана. Джиханфер понимающе улыбнулась. До попадания в гарем, её отец договаривался о помолвке Луизы с графом Стюартом, шестидесятилетним графом из Англии. Луизе было девять, свадьба должна была состояться, когда ей наступило бы тринадцать, но все изменилось. И она рада этому. — Вы сильная, Хафизе-султан, даже если это будет старик, то рано или поздно он умрёт, старые люди часто умирают очень неожиданно, — с тонким намёком произнесла Джиханфер, спрятав улыбку за стаканом. Хафизе удивлённо посмотрела на неё, а затем расхохоталась. Джиханфер точно не была такой же как раньше. Из нежной фиалки она превратилась в розу, что может выпустить шипы, чтобы избавиться от врагов. — Махидевран-хатун, — внезапно Хафизе перестала смеяться, её взгляд из тёплого стал холодным, она, подняв подбородок наверх, смотрела на самую младшую из фавориток её брата. Махидевран невольно поежилась, зря она сюда пришла, как только Гюльшах доложила, что Джиханфер-султан с Хафизе-султан завтракают в саду. Махидевран не была особо умной, но знала, что наладить отношения с любимой сестрой шехзаде будет полезно для нее, ведь Сулейман всегда прислушивается к Хафизе, которая может замолвить словечко за черкешенку, но Джиханфер-султан может стать преградой, если та уже дружна с султаншей, тогда она будет поддерживать главную фаворитку, а не Махидевран, мечтающей избавиться от всех других фавориток шехзаде и быть единственной его любимой. — Доброе утро, госпожа, вы не против, если я позавтракаю вместе с вами? — Махидевран нежно улыбнулась, но от этой улыбки Хафизе стала ещё холоднее, казалось, что голубые глаза покрылись льдом. Она отчеканила, что против, и вернулась к пахлаве. Махидевран растерянно захлопала ресницами, кинула неприязненный взгляд на Джиханфер, что незаметно посмеивалась, и гордо ушла, подняв голову вверх. — Если она так и продолжит летать в розовых облаках, то солнце обязательно её испепелит, — изрекла Хафизе, сразу переходя на не такие мрачные темы, они поговорят о этой мечтательнице позже, когда будут одни, детям незачем слышать подобные речи о возможной матери шехзаде. — Стой! Сынок, не одевай это, — Хафса-султан вломилась в покои сына, с тревогой глядя на кафтан. Она всучила его гонцу, требуя надеть. Гонец взволнованно сглотнул, но выбора не было, он исполнил приказ госпожи, и через минуту упал без всяких признаков жизни. Сулейман ошарашенно уставился на мертвого гонца, он перевёл взгляд на мать, что также уставилась на мужчину. — Сынок, — она бросилась обнимать сына. По щекам женщины побежали крупные слезы. Она не была готова потерять его, вряд ли вообще будет когда-то. Сулейман все ещё растерянно смотрел на место, где минуту назад лежал мужчина, которого унесли стражники. Шехзаде не мог поверить, что его отец пытался от него избавиться. Это было неправдой, твердил себе Сулейман, но реальность отличалась от его видения. Султан Селим хотел его смерти, как и смерти остальных сыновей, но первого добиться не смог. Двадцатого ноября 1514 года были отравлены шехзаде Махмуд, Мурад и Абдулла, дети султана Селима. Их гаремы были отправлены в Дворец Слез, сыновья также казнёны, а дочери остались с своими бабушками. — Мне нужно к Джиханфер, — произнес Сулейман, почти выбегая из покоев. Он чувствовал, как его начало трясти. Предательство отца и смерть братьев, Сулейман был уверен, что он убил их таким же способом, каким пытался убить его, это было ужасно. Он не хотел принимать очевидную истину, но она била его по лицу, заставляя это сделать. Сулейман не помнит, как забежал в покои любимой, крепко сжимая её в объятиях. Он положил голову ей на плечо, услышав, как Джиханфер отправляет служанок погулять с детьми. Она не стала спрашивать, что случилось, а просто гладила любимого по спине и шептала, что все будет хорошо, не сейчас, не завтра, но однажды все будет хорошо. Сулейман слушал её, не произнося ни звука. Он уснул на её кровати, бережно накрытый одеялом. Орхан, пришедший с прогулки, громко рассказывал о том, какую красивую птичку он видел, но был остановлен Османом, указавшим пальцем на спящего отца. Орхан сразу замолк, идя в смежную комнату, где должна была находиться матушка. Джиханфер и правда находилась там, она читала книгу, сидя на небольшой тахте. На ее лице сразу образовалась улыбка, как только она заметила своих детей. Джиханфер встала с места, убирая книгу на место, она не была ей интересна, но Джиханфер не нашла ничего лучше чем это занятие. Дети вернулись как раз вовремя. Ханзаде сидела на коленях матери, с двух сторон были близнецы, а Рукийе спала на руках любимой няни Фахрие. Джиханфер внимательно слушала рассказы Орхана, иногда его дополнял Осман в более спокойной манере. С лица султанши не сходила теплая улыбка. Её дети её счастье. Даже не верится, что она могла не быть их матерью, оставшись в Генуе и став женой противного графа Стюарта. Джиханфер тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Она счастлива своей жизнью, а прошлое остаётся в прошлом. Тем не менее она поставила в голове заметку найти способ, чтобы узнать о своей семье.