Вместе с начала и до конца

Светловолосая девочка всячески дергалась в руках корсара, в ней ещё теплилась надежда на спасение, но ни братьев, ни отца, она не видела. Сильный удар по лицу заставил её смиренно оставить всякие попытки выбраться из лап мужчины. В помещении, куда привели генуэзку, было сыро и мрачно. Луиза поежилась, занимая место в дальнем углу, едва освещаемом лампой. Разум девушки услужливо подкидывал ей картинки того, что с ней произойдёт когда корабль прибудет к месту назначения, Луиза знала, что они направляются в Османскую империю, которая была на пике своего могущества. Положение её семьи обязывало девочку быть образованной, уже в девять она знала три языка, помимо своего родного итальянского. Путь до Стамбула занял около недели. Луиза заметно исхудала, еда была пресной, лишённой всякого вкуса, но выбирать не приходилось. Она молчала всю дорогу, прислонившись к стене, у неё не было сил на общение с кем-либо, хоть с ней пытались поговорить другие девушки, они перестали пытаться после пятой попытки, назвав её немой. Её грубо схватили за руку и потащили куда-то, Луиза покорно подчинилась, она уже смирилась со своей участью. Старшие девушки с горечью смотрели на одиннадцатилетнюю девочку, что не нашла в себе силы бороться, им оставалось только гадать, что с ней сделают те, кто заберут её. Их привели на невольничий рынок, куда через некоторое время прибыла Дайе-хатун, верная калфа Хафсы-султан, которой доложили о том, что привезли генуэзок и венецианок. Она внимательно осмотрела всех девушек, остановив выбор на пятерых, куда входила Луиза. Дайе-хатун уделила этой девочке особое внимание, ведь скоро шехзаде Сулейман должен будет отправиться в санджак, девочка успеет пройти обучение и отправиться с ним в роли наложницы. Она планировала показать девочку Хафсе-султан, чтобы та оценила находку своей калфы. — Это про тебя мне столько хорошего сказала Дайе? — усмехнулась Хафса, осматривая девочку, которую привели в её покои. Луиза настороженно отнеслась к такому вниманию к её персоне со стороны женщины, считая, что ни к чему хорошему это не приведёт. Хафса удовлетворённо хмыкнула, девочка была очень красивой для своих лет и в ней уже были некие формы, которые в будущем стали бы округлее. — Полагаю, что да, госпожа, — к красоте добавилось знание турецкого, пусть и с заметным акцентом, но это лучше чем рабыни, которые не могут выговорить ни слова. Улыбка украсила лицо женщины, уже не молодой, но по-прежнему прекрасной. — Как твоё имя? — с мягкой улыбкой на губах поинтересовалась Хафса, она уже знала, что эта девушка первая станет фавориткой его сына. Луиза была не из робкого десятка, она держалась с уважением, но не была похожа на рабыню, что готова ползать перед женщиной на коленях. — Луиза Джустиниани, — удивление в глазах султанши не ушло от девочки. Женщина узнала её фамилию, конечно, она не казалась глупой, но Луиза не думала, что та сведуща в династиях Республики Генуи, это приятно удивило будущую наложницу. — Ты можешь идти, Луиза, — Хафса многозначительно посмотрела на свою калфу, которая поняла её взгляд, и осталась стоять в покоях. Луиза поклонилась женщине и вышла из покоев, она осталась ждать Дайе в коридоре, дорогу до гаремной комнаты она ещё не запомнила. — Оберегай её, Дайе, и не давай новое имя, мой сын сам даст ей его, когда придёт время, — Хафса отвернулась, позволяя Дайе покинуть покои. Два года прошли как один миг. И вот настал момент когда шехзаде Сулейман должен будет уехать в санджак. Он был взволнован, ожидая приговора дедушки-султана, который лично приехал в Трабзон, чтобы сказать куда поедет Сулейман. — Мой славный шехзаде, ты будешь отличным санджакбеем Каффы, — выдох облегчения послужил реакцией для султана. Каффа была не худшим санджаком, который мог быть, хотя Сулейман не претендовал на престол, будучи лишь внуком султана. Хафса-султан была более чем довольна, она приказала подготовить гарем своего сына. Луиза осмелилась поинтересоваться у Дайе-хатун куда именно направили шехзаде. Ответ ошеломил генуэзку. В голове пронеслись воспоминания о городе, где она часто была вместе со своей семьёй. Невольно по её щеке потекла слеза, которую она быстро смахнула. В гареме нельзя показывать слабость, ведь ей обязательно воспользуются. — Вы едете с нами, Дайе-хатун? — за два года между калфой и девочкой образовались тёплые отношения. Для женщины Луиза была словно дочь, которую надо наставлять и оберегать. Дайе с улыбкой покачала головой, Хафса-султан решила оставить её в Трабзоне, чтобы калфа проследила за Айше-хатун, которая со дня на день должна была родить. На плечах женщины была важная миссия, в случае рождения шехзаде, она должна была заменить его на девочку. — Луиза, через пару дней будет праздник для шехзаде. Ты будешь танцевать для моего Сулеймана, не подведи меня, — строго, но с улыбкой оповестила наложницу Хафса-султан. Луиза замерла от страха, в ту же секунду расправляя плечи и кивая. За два года она стала выше, её тело перестало быть угловатым, она стала женственной. Сестра-близнец шехзаде Сулеймана, Хафизе-султан, стала подругой для генуэзки. Девушки часто обсуждали вместе книги на различных языках, Хафизе-султан поражала своим образованием, казалось, что нет на свете темы, в которой та не разбирается. Не менее хорошие отношения сложились и с другими сёстрами шехзаде, Хатидже-султан, Саназ-султан и Хазан-султан. Бейхан-султан едва была знакома с девушкой, она была волевой и малообщительной особой, все время она проводила рядом с Неслишах-султан, дочерью Гевхер Мюлук-султан, которая вместе с мужем жили в дворце Трабзона. Луиза поправила подол тёмного красного платья, она выделялась среди девушек в белых нарядах. Хафса-султан лично подарила платье девушке, чтобы выделить её среди других танцовщиц. Луиза была взволнована, но настроена решительно, ведь от неё так много ждёт госпожа. — Я смотрю, госпожа очень надеется на тебя, Луиза. Что есть такого в христианке чего нет в нас? — Айше была подарком черкесского князя для шехзаде Сулеймана. Это была высокомерная и напыщенная особа, ставящая себя выше всех. Луиза старалась не контактировать с ней лишний раз, не желая находиться рядом с такой. Айше приняла ислам сразу как попала в гарем, взяв новое имя, её старое было неизвестно, наложница никогда не распространялась по этому поводу. — Доброта, ум, красота, вежливость, гордость. Мне продолжить этот список, Айше? — похлопала ресничками Луиза, нагло улыбаясь той, кто считала её соперницей. Айше зло посмотрела на девушку, но ответить не успела, ведь в комнату вошла Афифе-хатун, молочная мать шехзаде Сулеймана. Она погнала девушек в покои шехзаде, где они будут танцевать. Старания Хафсы-султан оправдались, весь танец Сулейман не мог оторвать взгляда от генуэзской наложницы. Она плавно и грациозно двигалась, полностью отдавшись танцу, чем и привлекла юного шехзаде. Музыка закончилась, шехзаде опомнился, он приказал всем кроме Луизы покинуть его покои. Генуэзка с придыханием смотрела на того, чьей наложницей она является. Ранее ей не позволяли видеть шехзаде, она покидала покои Хафсы-султан раньше чем тот пришёл бы. Он был красивым, не по возрасту мужественным и статным. На фоне Сулеймана невысокая Луиза казалась ещё ниже, она едва доставала ему до подбородка. — Вы прекрасны, моя госпожа, — донесся томный шёпот до ушей Луизы, отчего кожа покрылась мурашками, Сулейман нежно прикоснулся к её лицу, затягивая в поцелуй. Луиза покраснела, все это она умела в теории, но никогда не пробовала на практике, да и не на ком было. Не лезть же к евнухам с поцелуями чтобы попрактиковаться, верно? Сулейман бережно перенёс девушку на кровать, казалось, что он делает это не первый раз, но Луиза точно знала, что прежде никто не ходил к нему на хальвет, она была первой. — Как тебя зовут, моя госпожа? — Луиза впервые посмотрела в глаза шехзаде, ее охватило чувство, будто она тонет в их синеве, в будущем они обязательно потемнеют, возможно станут серыми, но шехзаде ещё молод, так что его глаза были сравнимы с бескрайним морем. — Луиза Джустиниани, мой господин, — лёгкое прикосновение к оголенной спине заставило кожу девушки вновь покрыться мурашками. Его прикосновения были приятны и нежны. Сулейман заправил выбившийся локон за ухо, покрепче сжимая талию девушки. Казалось, что тот не услышал фамилию девушки, иначе задумался бы, ведь её фамилия известна на политической арене. Сулейман покрывал лицо Луизы еле ощущаемыми поцелуями. В таком духе прошла вся ночь для юной девушки и такого же юного шехзаде. Луиза проснулась, лёжа на груди парня, её светлые волосы растрепались, закрывая ему часть лица. Она аккуратно поднялась, чтобы не разбудить парня, с губ сорвался лёгкий зевок. — Моя госпожа, вы проснулись, — раздался хриплый голос шехзаде позади девушки, Луиза с улыбкой обернулась. Она неторопливым шагом вернулась в кровать, притягивая к себе Сулеймана за шею. Он с восхищенной улыбкой смотрел на девушку, что покорила его сердце в первую же секунду танца. Они быстро закончили с прелюдиями, всецело предаваясь друг другу. К сожалению на следующий день Луизе пришлось покинуть покои шехзаде, ведь на его плечах были дела санджака, которые он должен был решать. Он взял с Луизы словно, что вечером она вновь навестит его в покоях. — Сулейман, я хочу принять ислам. Хочу быть ближе к тебе, — она была искренней в своих словах, Сулейман с искорками в глазах посмотрел на свою главную фаворитку, он взял её за руки, начиная читать шахаду, которую Луиза повторяла. — Моя Джиханфер-султан, — эта приставка смутила наложницу, что отвернулась, скрывая покрасневшие щеки. Прошло уже два месяца, как она ходит к шехзаде, но она все никак не могла забеременеть, хотя в её семье и семье шехзаде с этим не было никаких проблем. Она боялась, что Хафса-султан заставит сына отказаться от неё, назвав бесплодной. Это очень беспокоило фаворитку, она направилась к лекарше, чтобы провериться. С недовольным лицом лекарша все-таки приняла её. Прошло немного времени, когда Эмине-хатун отошла от Джиханфер. — Срок всего полтора месяца, поэтому ты не заметила, поздравляю, хатун, — Эмине все ещё была недовольна чем-то, Джиханфер быстро смекнула в чем дело, она вытащила из кармана своей накидки, висевшей на стуле, мешочек с монетами, отдавая их лекарше. Та сразу заулыбалась, поздравляя девушку. Джиханфер поспешила к шехзаде, желая чтобы он узнал от неё первым. Ибрагим-ага сразу пропустил её, у них сложились хорошие отношения, Джиханфер много разговаривала с хранителем покоев, обсуждая последние события в политике. Они были очень похожи друг на друга, оба пришедшие из Европы, бывшие христиане, близки с шехзаде. — Моя госпожа? — вопросительно посмотрел на радостную девушку шехзаде, отвлекаясь от просмотра документов. Радостная улыбка фаворитки стала ещё шире, она носит под сердцем ребёнка своего возлюбленного, эта новость окрыляла. — Я беременна, Сулейман, у нас будет ребёнок, — шехзаде резко поднялся со стула, крепко обнимая любимую, он поцеловал её куда-то в макушку. Радость охватила пару, что впервые познает бытие родителем. — Ибрагим! Прикажи устроить праздник в гареме, моя Джиханфер беременна, — крикнул Сулейман. Ибрагим поздравил пару, быстрым шагом направившись в покои управляющей гаремом, Хафсы-султан. Праздник длился два дня, все рабыни поздравляли Джиханфер, хоть и не особо радостно. В Каффу приехали сестры шехзаде, Хафизе-султан, Саназ-султан и Хазан-султан, желая лично поздравить подругу и вручить ей подарки. Хафизе сообщила, что Хатидже нездоровится, вызвав беспокойство у Хафсы-султан, Джиханфер и Сулеймана, но Хафизе успокоила их тем, что это всего лишь простуда, Хатидже-султан скоро обязательно поправится, и навестит брата и матушку. Беременность текла спокойно, Хафса-султан внимательно следила за девушкой, к ней приставили дегустаторов чтобы никто не посмел её отравить. Такие случаи бывали пару раз, Айше-хатун выгнали из гарема, её союзницы сдали её сразу после допроса от Ибрагима-аги. Джиханфер с усмешкой смотрела ей вслед, так будет со всеми, кто захочет пойти против неё. Джиханфер завтракала в покоях Хафсы-султан с Хафизе, которая задержалась в Каффе, когда почувствовала как отошли воды. Крик страха сорвался с губ девушки, Хафса-султан приказала привести лекаршу. Султанши помогли главной фаворитке шехзаде лечь на кровать. С покоев султанши были слышны истошные крики молодой девушки, что впервые в жизни будет рожать ребёнка. Хафса-султан вместе с дочерью покинули покои, женщина отправилась сообщить сыну эту новость, а Хафизе обеспокоенно кусала губы, вперив взгляд синих глаз в дверь покоев матери. Вскоре к покоям подошёл шехзаде с матерью, он встал в такую же позу, что и его сестра-близнец, дергаясь всякий раз, как Джиханфер кричала. Прошло немало времени, когда лекарша наконец-то вышла. — Поздравляю. Два крепких шехзаде, — кивнула лекарша, которой сразу вручили мешочек с монетами. Сулейман размашистыми шагами вошёл в покои, опережая мать и сестру. Джиханфер обессиленно лежала на кровати, с обеих сторон вокруг неё лежали два свертка с младенцами. — Это наши дети, Сулейман, — слабо улыбнулась Джиханфер, никто не обратил на такую вольность девушки, ведь это был важный момент для всех присутствующих. Сулейман взял первый свёрток, лежащий слева. На него смотрели его же глаза. — Твоё имя Осман, твоё имя Осман, твоё имя Осман, — он поцеловал сына в лоб, положил его возле Джиханфер, и взял второго. — Твоё имя Орхан, твоё имя Орхан, твоё имя Орхан, — второй сын также был удостоен поцелуя в лоб, а затем уложен к матери. Хафса-султан взяла Османа на руки, тоже самое с Орханом сделала Хафизе. — Отдыхай, Джиханфер, мы отнесем детей в твои покои, — Хафса ласково улыбнулась молодой султанше, её переполняла гордость и радость, ведь её усилия оправдали себя полностью. Женщина с дочерью вышли из покоев, оставив сына и девушку одних. Сулейман лёг рядом, целуя любимую в лоб. Джиханфер уснула под голос шехзаде, читающего любимой свои стихи. Время в Каффе текло спокойно, Хафса-султан внимательно следила за всеми девушками, чтобы не было переполоха в гареме. Джиханфер стала матерью второй раз, Хюмашах была очаровательной малышкой с копной тёмных как у отца волос и карими глазами матери. Генуэзка не единственная, кто стала матерью за два года, что шехзаде Сулейман был бейлербеем Каффы, Фюлане-султан, бывшая Аниса, рабыня из арабских земель, стала матерью шехзаде Махмуда. В гареме отпраздновали известие о беременности ещё одной фаворитки шехзаде, Гюльфем-хатун, сицилийка, ранее носившая имя Росалина. Джиханфер спокойно отнеслась к этим новостям, вопреки мнению Хафсы-султан, что успешно заменила сына Айше-хатун на дочь, которую назвали Шах-и-Хубан. Увейс был отправлен в семью паши, который поддерживал Хафсу-султан. Главная фаворитка шехзаде была дружна с Гюльфем, третья фаворитка была образованна и спокойна, она не собиралась воевать с Джиханфер-султан и Фюлане-султан. — Мне не важно, кто у меня родится, госпожа, главное, чтобы ребёнок был здоровым, — призналась Гюльфем, которую уже не один раз пыталась убить Фюлане, хоть её вина не была доказана. — Госпожа, у нас важная новость, — в покои султанши вбежал Ариф-ага, верный евнух Джиханфер. Она кивнула головой, показывая, что готова слушать, одновременно разбирая украшения, подаренные ею Сулейманом. Серёжка с рубином в капли выпала из рук султанши, она ошарашенно уставилась на евнуха, что закончил говорить. Султан Баязид отказался от трона в пользу своего третьего сына, Селима. — На наших глазах творится история, Ариф-ага. Шехзаде уже знает об этой новости? Пускай Лейла с Карой будут тут с детьми, Михриниса и Махпейкер пойдут со мной в покои шехзаде, — решила Джиханфер, выходя из покоев, за ней поспешили её служанки. Сборы в Стамбул проходили в ускоренном темпе, никто не хотел заставлять нового султана Османской империи ждать. Джиханфер держала на руках Ханзаде, что ещё плохо ходила. Рядом бегали близнецы, весело смеясь, им уже было почти три года, Джиханфер с любовью смотрела на своих сыновей, они были активными и любознательными, пытаясь успеть везде. Султан Селим отправил сына вместе с его матерью в Манису спустя неделю после восшествования на престол. Хафса-султан была счастлива, как и Джиханфер. У Сулеймана были соперники за трон в лице Абдуллы, Махмуда и Мурада, хоть Сулейман и тепло относился к последним двум. Абдулла был сыном Шехназ-султан, главной фаворитки Селима, также матери Хазан-султан. Она пыталась настроить дочь против её сестер и братьев, но та осталась непреклонна, Шехназ удалось повлиять только на сына, который поверил матери. — Моя госпожа, ты плохо себя чувствуешь? Ты очень бледная, — Сулейман дотронулся до щеки своей главной фаворитки. Джиханфер и вправду чувствовала себя плохо с самого утра. — Нет, все хорошо, Сулейман, — соврала Джиханфер, собираясь выйти из покоев. Она упала без сознания, не дойдя до выхода. Сулейман подскочил с места, крикнув страже, чтобы привели лекаршу. Он уложил любимую на кровать, нервно ходя из стороны в сторону. Где ты ходишь, закричал он на лекаршу, Айше-хатун попросила парня выйти, чтобы она могла осмотреть султаншу. — С султаншей все хорошо, шехзаде, просто она беременна, — Айше получила мешочек с монетами, и ушла в лазарет. Сулейман сел на кровать, поправляя светлые волосы своей главной фаворитки. У них будет ещё один ребёнок, от этого Сулейман был готов положить весь мир к ногам его госпожи.