Наяда и дриада

*** До вечера без любимого спортинвентаря Женя, конечно, утерпеть не может. Выскочить решается в самую рань, ещё даже при Солнце. Но у них, как раз, в такие весенние сумерки удобная договорённость. Тот в пересменке Женю, как бы, ещё не видит, а Женя уже почти в свои права вступает. Осторожно так, еле заметным силуэтом на землю пробирается. Поэтому у дома дровосека он и оказывается засветло. Тот во дворике на траве дрова рубить заканчивает и в высокую поленницу штабелями складывает. Тут же допотопный, но рабочий приёмник на ручке тачки висит, наигрывая что-то бодрое, кажется на итальянском. «Fiori, fantasia lala lala lala...» (с) – Женя аж засматривается из-за забора. Дровосек возле колоды практически приплясывает. Привычная работа в руках так и спорится: замах – удар – только щепки от полена летят. Все движения чёткие, отточенные. Да и сам, тот, весь ладный, фигуристый, тёмным контуром подсвечивается в рыжих закатных лучах. – Извините – окликает, наконец, Женя, опомнившись, когда песня заканчивается. Ростик, быстро утерев лоб, от поленьев оборачивается. – Я от Саши… – А. Ага – тот закидывает топор на плечо и, улыбаясь, идет навстречу. – Женя, да? Женя заходит во двор и, приблизившись, жмет протянутую руку: – Он самый. – Очень приятно, Ростислав. Можно - Ростик. Пойдем в дом, у меня там мастерская – кивает на веранду Ростик и, пройдя чуть вперёд, спохватившись, почти не глядя швыряет топор за спину. Тот приземляется ровно в середину колоды. Женя не сдержавшись восхищенно присвистывает. – Давно тренируешься? – А? – Ростик непонимающе притормаживает у двери. – Я – про меткость. – Не. Это само как-то. Женя завистливо вздыхает и поднимается следом по ступенькам. Внутри дом светлый и уютный. Женя с любопытством разглядывает желтоватые бревна стен: какие-то пучки трав, сушащиеся на веревке, вязаная ковровая дорожка… Ростик жестом приглашает в боковую дверь, где виднеется большой станок и пахнет свежей стружкой. – Чего у тебя приключилось? – он деловито расчищает место на столе, двигая рубанок и подтягивая ящик с инструментом. – Вот. Андрей сказал, можно будет наточить… – Женя протягивает ножик. Теперь Ростик чуть завистливо вздыхает: – Красивая работа. Он крутит в пальцах рукоятку. – Не волнуйся, сейчас всё будет в лучшем виде. Женя вообще-то и не говорил, что волнуется, но видимо по лицу заметно. – Садись пока, а то пыль, и искры летят… Ростик кивает на табурет у двери. Тоже деревянный, новенький, блестящий. – Твоя работа? – уточняет Женя, присаживаясь. – Ага – рассеяно соглашается Ростик, прилаживая к краю станка круг (видимо тот самый точильный «камень») и начиная под скрежет приводить в движение механизм. Под громкое вжикание Женя, как-то незаметно почти в транс впадает, наблюдая за уверенными неторопливыми движениями рук дровосека. Тот стол обходит, спиной поворачиваясь, что-то подкручивая и выверяя. Женя поднимает взгляд: у Ростика, оказывается, волосы, в плотную, аккуратную косу убраны. Только краешек чуть покачивается, как кисточка на хвосте у льва. Женя даже себе до конца объяснить не может, что на него находит. Но соблазн слишком велик. Бесшумно подкравшись, хотя за рабочим станком его и не слышно, он осторожно касается края косы. Ростик, как раз, заканчивает с ножом и с весёлым изумлением оборачивается: – Что? – Не, ничего – Женя отдёргивает ладонь. – Там репей на футболке – соображает на ходу, действительно снимая колючку. – А. Спасибо. Сам понимаешь кругом лес, где только шастать не приходится. – Ага – Женя чуть смущенно почёсывает кончик носа. Ростик нож поднимает, внимательно разглядывая под лампой: – Вроде всё. Как новенький. Женя забирает клинок, взвешивает на ладони: – Мне бы кинуть попробовать. Во что не жалко? Ростик оглядевшись, выкатывает, откуда-то из-под стола, ему кружок спила: – Только пойдем на улицу, там места больше.