Наяда и дриада

— Это у тебя нож в руках? Зачем он тебе?! — Вам. — Что? — К человеку с ножом в руках нужно обращаться на "Вы"! (с)

*** В последний день середины весны они сидят у Саши в номере. – А почему именно нож? Саша ладони от чуть мерцающей руки отводит, ещё одну линию с предплечья убирая. Они с Женей договорились несколько самых красивых рисунков с листьями оставить, но их только в зависимости от ракурса и освещения видно. Женя пожимает плечами: – Нравится. Меткость, ловкость, глазомер развивает. И выглядит эффектно, хотя и кажется опасным. – Только, кажется? – нейтрально уточняет Саша. – Конечно. Я вреда никому не причиняю. Саша еле слышно хмыкает. – Угу. Ты же профи… – перед глазами проносится россыпь сведённых белых узоров. – Не. Ты чего. Я любитель ещё, – тут же перебивает Женя, – мне потому и надо как можно больше тренироваться. Количество с упорством переходит в качество и только потом в мастерство. – Пожалуй... Женя вслед за Сашей переводит взгляд: в кресле у стола, рядом со сложенным пледом, стоит гитара. – Твоя? – Не. Конфисковал тут, за нарушение общественного порядка. Но что-то не торопятся забирать. Женя понимающе улыбается: – А ты и рад? – Я же не против. В урочный час – пожалуйста, но ни когда я от этих музицирований собственно леса не слышу. – А хочешь я тебе спою? – неожиданно предлагает Женя. Саша чуть качает головой: – Прости. Иногда так от чужих звуков устаю. В другой раз – непременно. – В другой, так в другой – мирно соглашается Женя. Он отходит к столу, забирает и с удовольствием подбрасывает и ловит нож. – Наточили? – Идеально. Ростик мне ещё обещал из старых обрезков бревен настоящий стенд соорудить. – Видишь, как всё удачно получилось. – Ага. Саша встаёт и гасит верхний свет, забирается на диван с ногами, потом растягивается на покрывале. Не то чтобы восстанавливающие заклинания требовали очень много сил, но в целом как-то за сезон уже чувствуется усталость. Женя задёргивает шторы, проходит и садится возле: – Рассказать что-нибудь? – Давай – соглашается Саша. У Жени, с его вечными путешествиями в запасе всегда есть какая-нибудь история. – Про что? – Да про что угодно. Хоть про твой клинок. – О, это смешной случай… *** Женя любит бродить по ночам. Ну, вот природа у Месяца такая. В сумерках тоже можно гулять, или там ранним утром. Но ночи – только его время. И чем темнее, неуютнее, тем лучше. Он однажды долго смеялся, когда узнал, что у людей подобное зовётся лунатизмом. В честь их светлой стихии, не иначе. Хотя фактически он в какой-то степени лунатик и есть. Ещё Женя любит помогать заплутавшим путникам. Проводишь такого, запуганного тьмой, и самому на душе светлее становится. В городах, правда, среди иллюминаций его помощь уже мало кому требуется. А вот на окраинах, на дорогах, в отдалённых деревнях, в лесу… Иногда гулять одному скучно, иногда весело. Если спутник попадается задорный, Женя ему светит тихонько, а тот в ответ обычно рассказывать начинает. Хорошие истории Женя с удовольствием запоминает. Можно даже сказать коллекционирует. Ещё Женя любит по кладбищу пройтись. Там тихо, на его свет никто внимания не обращает. А статуи тоже немало легенд знают и охотно делятся. Особенно, когда их озаряет: они все ему в сиянии красивыми кажутся. И самим себе заодно. *** Женя шел, как-то, по выложенной плитками дорожке. Свернув за угол, приветливо кивнул каменной графине Тулуповой и уже поворачивал к выходу, когда на него вылетел взъерошенный мужик в длинном кожаном плаще. Женя даже не успел ничего сказать. Тот глянул на серебряные волосы, чуть святящееся в темноте лицо и заорав: – «Привидение!» – кинулся к резным воротам. Ещё и, судя по звуку, в калитку вписался не сразу. Женя даже слегка оскорбился, все знали, что призраки более прозрачны, и уж точно не такие симпатичные. Неспешно подойдя к воротам, при желании он прекрасно видел сквозь темноту, Женя машинально отметил, как на земле что-то блеснуло. Нагнать мужика не составило труда: – Простите, это Вы обронили? – вежливо поинтересовался он, материализовавшись из мрачного переулка. Мужик глянул на Женю, на нож в его руках и молча ломанулся куда-то во дворы. Догонять Женя не стал. Вздохнул, убрал ножик в карман, что-то прикинул и тихонько пошел в сторону парка. На подходе к центральной поляне из развилки дуба на него свалился Ветер, чуть не сшибив с ног. Ну, то есть, в понятии того, спрыгнул. Они иногда встречались в условленном месте, поболтать, если оба были в городе. Женя поделился происшедшим. Ветер деловито оглядел ножик: – Кто гребет того и лодка, кто нашел того находка (с), – произнёс быстро, пока правило работало. Женя кивнул: – Может и так, но… – Да, чего «но». Отличная вещь. Новая. Сама тебе в руки пришла. Владей, даже не думай. Женя задумчиво повертел ножик меж пальцев, рукоятка удивительно приятно ложилась в ладонь. – Да, для чего он мне? – Бутерброды строгать – расхохотался Ветер. – А вообще, тот мужик его, скорее всего, случайно купил. – Почему? – Это не ритуальный кинжал, а для метания. Ну, как спортивный снаряд. Ты когда-нибудь соревнования наших парней видел? – Не. – Да ладно?! – изумился Ветер. – Значит, тебе точно нужно с нами на фестиваль сгонять. Женя чуть улыбнулся: – Это приглашение? – Оно самое, – Ветер радостно заходил, сужая круги, возле Жени. – Вселенная зря намекать не будет. – Так и скажи, что просто, наконец, нашел повод меня уговорить. – Так и говорю: место сбора сообщу. Выезд в полночь. Впоследствии, как ни странно, эта поездка с компанией байкеров стала одной из лучших Жениных историй. Команда Ветра приняла новичка, как родного. Суровые с виду пацаны в кожанках, как и Ветер, обожали скорость, ценили веселую жизнь и умело не задавали неудобных вопросов. Никого не интересовало, где Женя пропадал весь день и как успевал появиться к очередному ночному перегону или посиделкам с гитарой у костра. А когда добрались до фестиваля, и вовсе стало не до слежения за временем. Женя нашел Ветра посреди ночного поля под огромным транспорантом «Расправим крылья». Тот привычно растрепал серебряные кудри, порывисто обнял и повел за собой. Они вышли к утоптанной квадратной площадке: по периметру светились огни, в центре жонглировали факельщики. В конце площадки виднелись несколько мишеней. – Основное действо, конечно, днём было. Но сейчас, парни, тоже поучаствуют. Женя смотрел не отрываясь. Представление действительно производило впечатление. Подойдя после, к главному в группе, Женя робко попросился попробовать. Ветер «болел» за него с трибуны, но не мешал. И, как потом, сознался, к счастью, и не помогал. Женя отошел на отмеренное расстояние, замахнулся: звук полета ножа практически неслышный, отозвался в сердце неожиданным волнением и радостью. Мастер осмотрел нож, проверил мишень и поднял большой палец: – Красавец! В «яблочко». Женя был уверен, что тогда клинок сам выбрал направление. Но, чтобы оправдать доверие, добиться настоящих результатов, и, когда-нибудь, начать выступать самому, требовалось теперь немало потрудиться. Так у него появился не только любимый спорт, но и осязаемая цель, и мечта. *** Саша бессовестно засыпает, кажется, ещё на середине воспоминаний. Женя укрывает того клетчатым пледом из кресла, легонько касается тёмных волос, желает хороших, светлых снов (а в устах Месяца это не пустые слова), и бесшумно прикрыв дверь, скрывается в сумраке отельного коридора.