ᛣᛉ
Море волнуется раз.
Море волнуется два.
Море волнуется три.
Бейся или умри!
Море волнуется раз.
Море волнуется два.
Море волнуется три.
Славянская кровь закипает внутри!
Группа Helvegen
В ноябре, именуемом груденем, половина школы болела из-за влажного и холодного воздуха, а также из-за бесконечных сквозняков. Никакие накладываемые утепляющие заклинания, расставленные в коридорах раскаленные каменные чаши, заговоренные телогрейки и развешенные заколдованные амулеты не спасали Подгорье от падающей температуры. В каждом классе учителя растапливали маленькую печку, стараясь хоть как-то исправить ситуацию. Ребятам выдали зимнюю форму: теплые валеши, пушистые шапки-ушанки, на лицевой стороне которых был значок с символикой школы, и уютные меховые жилетки цвета их общины. Для выхода на улицу, то есть в Заколдованную Пущу или на Лысую гору, ребята натягивали овчинные теплые тулупы, так как тонковатые ферязи уже не спасали от морозов. Когда Мирославе и ее группе выдавали новую сезонную одежду, она, стоя в очереди на складе у местного завхоза, очень сомневалась, что валенки, шапка-ушанка и тулуп, которые раньше видела только у дряхлых стариков, живущих с бабушкой по соседству, да на картинках в книжках, будут выглядеть прилично. Но, как обычно, она снова ошиблась. Крой изделий был шикарным, а фасоны современными. В первые дни ребята привыкали к новому одеянию, но вскоре поняли, что никакие мантии, которые носят волшебники в Европе, или кимоно, используемые восточными магами, им бы точно не подошли. Холод порой пробирал до костей, а мех жилетов или тулупчиков согревал лучше всего. Но даже несмотря на утепление, ученики, как младших, так и старших курсов, да и сами преподаватели шмыгали носом, чихали и кашляли, разнося заразу по всей школе. Так, ближе к середине месяца груденя в медзнахарские палаты слег Яромир, а спустя пару дней к нему присоединились и Мирослава с Софией. Последняя, кстати, была совершенно недовольна тем обстоятельством, что ей придется делить одну палату с яриловкой. Но совершенно ее вывело из себя подселение к ним Астры. Собираясь в палате Яромира, где лежал и Виталик, тоже подхвативший противную простуду, вместе с постоянно захаживающим к ним ранее переболевшим Никитой, одногруппники шутили, что учебный класс можно было переносить в медзнахарские палаты. Дни летели с бешеной скоростью, осень пролетела как один миг, наступил морозный и снежный декабрь-стужень. Первый в жизни Мирославы матч по «шабашу» в качестве игрока-варяга неизбежно приближался и был назначен в ночь с десятого на одиннадцатое декабря. Несколько недель ребята из команды по традиции шили себе рубахи для игры. Цвет и ткань выбирали вместе — сошлись на синем льне. Это был зимний вариант рубахи. А вот по горловине, рукавам и подолу красными нитками вышивались узоры в виде оберегов. Внешний облик игровой рубахи был похож на школьную повседневную, где на рукавах играла та же цветовая гамма. Сказать, что шитье и вышивание стало для девочки настоящим мучением, значит, не сказать вообще ничего. За несколько дней до игры, Мирослава, уколов палец острой иглой уже в сотый раз за вечер, просто впала в истерику от бессилия. Девочки, испугавшись того, что одногруппница не реагировала на попытки ее успокоить, по совету Персея побежали искать Полоцкого. Тот в этот момент выслушивал от Вершинина очередную тираду о коварстве ведьм и старался делать заинтересованный вид, одновременно с этим конспектируя параграф по Превращениям и пытаясь запомнить сложные формулы преобразования предметов, сделанного из дерева, в другой предмет из железа. В качестве примера было приведено превращение веника в кочергу. Иванна, которая не посчитала нужным стучаться в мужскую спальню, вихрем ворвалась внутрь и, сумбурно пытаясь что-то объяснить, просто схватила черноглазого яриловца за руку и потащила за собой. Вершинин, прерванный на полуслове, ринулся следом. Яромир, находясь в легком состоянии шока, просто быстро шел за бежавшей миниатюрной Ваней, возвышаясь над девчонкой минимум на полторы головы. Когда они открыли дверь в «Терем» и прошли в комнату, в которой жила Мирослава, парень сразу увидел подругу, сидевшую на полу около кровати и рыдающую в голос. Он остолбенел. За почти три месяца знакомства ему ни разу не пришлось видеть, как она плакала. Даже когда дралась с Софией и ходила с разодранной щекой, или когда Яга ни за что, ни про что наорала на них в первый раз. Все последующие и регулярные разы они уже научились игнорировать преподавательницу по Зельеделию и отвароведению, но тот самый первый раз произвел впечатление даже на него. И ничего! Ни слезинки! Теперь же девочка, волосы которой были завязаны на макушке в растрепавшийся пучок, сидела на ковре, обнимая колени, и взахлеб рыдала, давясь слезами и начиная истерично задыхаться. Яриловец совершенно растерялся, но тут же собрался и подошел ближе, опускаясь перед подругой на корточки. Перед Мирославой мятой кучей лежала ткань, а вокруг валялись иголки, нитки, булавки и напальчники. Расстегнув верхнюю пуговицу своей черной классической рубашки, в которой ходил вне школьных занятий, Яромир ослабил душащий ворот и протянул руку к подруге. Но тут же одернул себя, разворачиваясь к девочкам, смотревшим на все это, затаив дыхание. Тут включился в дело Никита и быстренько вывел всех в общую гостиную под предлогом заварить всем ромашковый чай, ведь: «Времена лихие, нервы у всех сдают»! Когда комната опустела, и улетел даже ворон, Полоцкий дотронулся до предплечья подруги. — Разве эта тряпица стоит того, чтобы так из-за нее убиваться? — очень тихо прошептал парень, и девочка притихла. Видимо, Мирослава совершенно не заметила, когда тот вошел в комнату. Дернувшись, она развернулась в другую сторону, пряча заплаканное лицо между рук, которыми она обхватила колени. Сев рядом, он не знал, что делать, как вдруг ощутил себя в шкуре Вершинина, которому приходилось по несколько раз на дню утихомиривать эмоциональную Астру. Но это была Мирослава! Боевая и храбрая, буквально остановившая на ходу Избушку на курьих ножках! — У тебя что-то не получается сшить? — высказал он догадку, и девочка тихо «угукнула». Парень развернул подругу к себе, но та активно засопротивлялась, изредка всхлипывая. — Мирослава! Я никуда не уйду. Помнишь обещание, да? Решаем проблему вместе. Не хочешь разговаривать, значит, я буду сидеть здесь и ждать, когда тебе станет полегче. — Я исколола все пальцы этими придурочными иголками, — пробурчала юная ведьма и почувствовала, как размыкаются собственные руки. Яромир повернул ее ладони вверх, оглядывая мягкие подушечки пальцев. И, правда, некоторые из них были исколоты, сильно опухли и кровоточили. Он не знал медзнахарских заклинаний или заговоров, поэтому просто подул на них, надеясь, что прохладный воздух чуть успокоит нежную кожу. Мирослава, удивленная такой заботой, приподняла мокрое от слез лицо. Глаза, нос и губы ее опухли, и девочка вновь отвернулась, когда Яромир посмотрел на нее в ответ. — Не смотри, — попросила она, непроизвольно кривясь от накатившей новой партии слез и стыдясь своего внешнего вида и разбитого состояния, в котором ее увидел друг. — О, Перун, что за глупая девчонка, — слегка усмехаясь, пробормотал парень и, подхватив девочку в районе подмышек, поставил на ноги. Он притянул ее к себе и крепко прижал к груди, гладя по вылезшим из пучка светло-русым волосам. Она неловко обняла его в ответ и медленно восстанавливала дыхание после накатившей истерики. Никита, заглянувший в маленькую щелочку между дверью и косяком, чтобы проверить, как идут дела, широко улыбнулся, кивая своим мыслям, и тут же бесшумно закрыл дверь.ᛣᛉ
Спустя день после этого происшествия Мирослава обнаружила на своей кровати аккуратно сложенную, искусно пошитую рубаху, обернутую в крафтовую бумагу. Ткань была очень мягкой и струящейся, легкой, но по волшебному позволяющей сохранять тепло, а вышивка была сделана настолько детально, что приглядевшись, можно было подумать, что это целый пейзаж, а не простые обереги. На вопрос Яромиру, от него ли подарок, Мирослава в ответ получала лишь молчание и пожимание плечами. Но была уверена, что это именно он позаботился о том, чтобы были соблюдены все традиции в пошиве рубахи, а также требования безопасности. Так как вещица была не просто формой команды, а неким цельным оберегом. Пошел снег, который уже не таял, а полноценно укутывал землю своим покрывалом, и теперь игровые стадионы были подобиями белоснежных замков. Ветер задувал из-за каждого угла, создавая некое воздушное пространство на поле Стрибога. Очередная тренировка их команды прошла очень тяжело именно из-за разбушевавшихся погодных условий. Ковры кренило с курса и сворачивало в стороны порывами ветра, в глаза летел колючий снег, а руки просто деревенели от холода. В дополнение к рубахам игрокам выдали теплые синие меховые жилетки и рукавицы, но и они особо не «меняли погоды». Помимо этого, моральное равновесие пошатнула школьная газета «Уральская сорока», недавно выпустившая статью о случившемся в лесу с Марией Романовой. Там же было упомянуто, что Мирослава Морозова и Яромир Полоцкий, так же заблудившись, каким-то чудом все же сумели договориться с хозяином леса и даже были выведены им же на опушку целыми и невредимыми. На следующий день яриловка, помня обещание, быстро спустилась по школьным коридорам к лесу и оставила там килограмм барбарисок в указанном месте. Что бы не сотворил леший с ученицей купалы, им он помог, хоть все вокруг и считали их косвенно виноватыми в произошедшем с Марией. А еще через несколько дней Мирослава прочитала большую колонку, освещавшую новости спорта, где было написано, что надо повышать уровень поддержки игроков своей любимой команды, потому что истерики и слезы становятся в эти трудные времена частым явлением. Упомянув истерику из-за неудачного швейного опыта Мирославы, автор колонки уделил особое внимание поддержки Яромира, который смог своими дружескими чувствами, поставить подругу, по совместительству варяга команды «Аркуда’», на ноги, а также поднять ее боевой дух. После этого по школе поползли слухи о тайных отношениях молодого князя с загадочной ведьмой из простой семьи, носившей два перстня на обеих руках. Причем узнала Мирослава об этой статье и вообще о том, что в школе есть собственная газета и полноценная редакция только тогда, когда услышала разговор второкурсниц, хихикающих на проходящую мимо девочку. Она, недолго думая, вырвала «желтуху» из рук одной девчонки и, на ходу прочитав статью, воинственно сложила газету трубочкой. Залетев в кабинет по Превращениям, где у них скоро должен был начаться урок, она выцепила взглядом Астру, которая и являлась автором этой писанины. Та, будто почувствовав опасность, вовремя обернулась и отскочила в сторону, уворачиваясь от летевшей в нее газеты. — Кузнецова, тебе, может, не спорт-колонку вести?! — Мне нравится спорт, — быстро ответила девочка, пятясь по классу спиной. — Тогда запишись на фитнес! — Куда? — спросила не очень осведомленная о жизни простаков Астра. — Это спортзал, — словно из-под земли вырос Никита и загородил свою ненаглядную, за что сразу же и получил газетой по предплечью. — Чего ты там уже себе надумала? Хорошая статья! — О-о-о, просто отличная, — протянул Яромир, шагая в их сторону кривой походкой. Бледность и круги под глазами снова стали его спутниками. — Вот! И княже так думает! — воспользовался поддержкой Вершинин, указывая на друга. — А ты, Морозыч, веч... Договорить он не успел, так как Полоцкий сделал один взмах рукой, и Астра вскрикнула от испуга. Подняв руки, увидела, что пальцы ее склеились. То же самое было у резко замолкшего Никиты. Они несколько секунд глупо пялились на свои руки, будто первый раз их видели. Класс дружно засмеялся, уже не сдерживая смешки. — Яромир! Какого лешего?! — Советую меня не злить! За сегодняшнее утро пять девушек пытались со мной познакомиться и узнать, помолвлен ли я, — ответил яриловец, тяжело усаживаясь на стул и расстегивая школьную кожаную сумку. — Так и хорошо! — не унимался Никита, размахивая руками-ластами. — Мы тебе личную жизнь одной статьей устроим, видишь, сколько кандидаток! Еще один взмах руки, и губы болтавшего светловолосого яриловца склеились. Парень попытался дотронуться до них пальцами, но и те особо не слушались. Застонав, он выпучил глаза, пытаясь что-то сказать. — Я предупреждал, — лишь пожал плечами Яромир, не обращая внимания ни на смех одноклассников, который становился все громче, ни на уговоры Астры расклеить их. А Мирослава, которая так и застыла с газетой в руках, думала лишь о том, что не зря они вместе недавно разучивали склеивающее заклинание. Только вот оно было ей нужно для игр в шабаш, но друг нашел ему иное применение. Велеслав Трофимович Горынов, их преподаватель по Превращениям, именно сегодня решил устроить блиц-опрос. Когда настала очередь Никиты отвечать на вопрос об основных положениях этого раздела магии, введенных и закрепленных в научном ведьмаговском сообществе Бабочкиным Аркадием Петровичем в конце семнадцатого века, группа притихла в ожидании последующего спектакля. — Скажите, Никита, можно ли ведьмам и ведьмагам создавать материальные ценности, драгоценные камни и металлы, а также денежные средства? Парень отрицательно мотнул головой. — Хм-м, — протянул Велеслав Трофимович, расхаживая с длинной указкой, выращенной из кристаллов. — Хорошо. А на что ведьмаги не должны посягать, применяя методы Превращений? Никита молчал, опустив глаза на парту. Ответ он, разумеется, помнил, но, так сложилось исторически, разговаривать вовсе не мог. Преподаватель нахмурился. — Ну же, Вершинин, вспоминайте! Не получив и через минуту ожидаемого ответа, мужчина попытался снова подтолкнуть ученика. — На разум человека, верно? Никита кивнул. — Ну и на что еще? Преобразовать или подменить чувства можно с помощью превращений можно? Вершинин замотал головой, а Велеслав Трофимович вздохнул. — Вы готовились к сегодняшнему уроку? Измученный парень кивнул и «угукнул». — Незаметно, — сделал для себя выводы учитель. — Что ж, слабо. Я вынужден вас просить прийти вечером на отработку. Как говорится, труд облагораживает человека! Вы же, Никита, наверняка знаете, кто это сказал? Класс снова захихикал. Преподаватель удачно раскусил любовь ученика вставлять в разговор чьи-либо цитаты. Вершинин потупил загоревшийся взгляд. — Для тех, кто не в курсе, это сказал Виссарион Григорьевич Белинский, литературный критик. На уроках Литературы вы должны будете с ним познакомиться. На этом опрос бедного Никиты был завершен. Когда урок закончился, и класс высыпал в коридор, Яромир применил отменяющее заклинание и тут же услышал громкий рев. Мирослава, не дожидаясь Вершинина, убежала на последнюю тренировку перед ночной игрой. Астра, схватив под руку Иванну и задрав нос, гордо прошла мимо, строя большую обиду. — Полоцкий, да ты настоящий... Я даже не знаю... Да ты! Это из-за тебя! Я... — Полностью это заслужил, — прервал эту хромую истерику Яромир. Они с Мирославой и Софией уже пережили столько отработок, что ими его было не напугать. — Не взывай меня к совести, Вершинин. Он шел вперед и чувствовал, что у него, кажется, снова разыгрывается болезнь. Черт, как не вовремя! Может, он хотя бы успеет сходить на первую, дебютную игру подруги... — Я буду помогать Горынову вместо того, чтобы готовиться к «шабашу»! — Игра в одиннадцать, а отработка в восемь, не гони панику. Тут Никита схватил друга за плечо и легко развернул на себя. — Знаешь, Полоцкий... — Не смей лезть не в свои дела! — выходя из себя, прорычал Яромир, подходя почти вплотную к другу. — И в ее тоже! — он сделал паузу, акцентируя внимание на каждом слове. — А то заклинание временного склеивания покажется тебе всего лишь идиотской шуткой. Парень развернулся и пошел прочь, оставляя Вершинина стоять на месте в необъяснимом ужасе, охватившем его в момент злости друга. — Да-а, не буди лихо, пока оно тихо, — тряхнув головой, он побежал из школьного корпуса к стадионам.ᛣᛉ
Поздним вечером Мирослава не могла найти себе места. В двадцать два часа на поле встретились команды общин купалы и святовита, набранные с первых курсов. Сидя в раздевалке и слыша рев толпы, а также не менее громкий рев двух аспидов, девочка пыталась собраться с мыслями. Вершинин, который отбывал наказание у преподавателя Превращений за сегодняшний провальный блиц-опрос, ввалился в раздевалку, пытаясь отдышаться. Стерев со лба выступивший пот, он рассказал команде, что спустя первые полчаса игры счет оставался нулевым. Сборная команда первого курса яриловцев, назвавшая себя «Аркуда’», что со старославянского переводилось как медведь, заранее подготовила свои ковры к игре. Погода чуть утихомирилась, снег перестал сыпать непроглядной стеной, что хотя бы давало минимальный шанс увидеть мяч, но ветер пока окончательно не стих. Ксюша Вуколова нервно застегивала дрожащими пальцами свою утепленную жилетку, обвешанную оберегами, от чего не могла попасть пуговицей в петлю. А третья девочка команды Мария Казак сидела с закрытыми глазами, будто старалась поймать дзен и настроиться на правильную волну. Мальчики в лице Вени, Данилы и Никиты были воодушевлены до такой степени, что Мирославе хотелось насильно усадить каждого на лавку, чтобы уменьшить бесконечные расхаживания по раздевалке. — В ватаге коляды играет Третьяков. Считаю это личным вызовом, чтобы сегодня ободрать их команду, как липку, — Никита натягивал синюю игровую рубаху резкими движениями рук. — С чего это вдруг? — усмехнулась Мирослава, втайне радуясь, что Вершинин нашел отвлекающую от мандража тему. — Как это: с чего вдруг? — парень выпучил глаза. — Да он, как юный щегол, успевает и с Мирской под ручки походить, потом с Астрой мило поболтать. В общем, не нравится он мне. — Как же, — хмыкнула яриловка. — Неужто он посягает на твое место? Никита резко замер, будто получил пощечину. — Это ты сейчас на что намекаешь? — Никуда твоя Кузнецова от тебя не денется, — отмахнулась Мирослава, возвращаясь к своему вновь накатившему волнению. Услышав эти слова, лицо Вершинина стало похожим на морду кота, обожравшегося досыта сметаной. Но ему пришлось вспомнить, что он, вообще-то, решил взять на себя капитанство. — Итак, команда, — хлопнул в ладоши вмиг посерьезневший яриловец, и все ребята подняли на него глаза. — Скоро состоится наша первая игра! Вероятно, Никита решил взять на себя главенство и поднять упаднический дух своих сокомандников. — Погода, санки-каталки, конечно, не лучшая, но для «шабаша» нет такого понятия, как мороз и снег! Не будем забывать, мы русские, нам все нипочем! — Вообще-то, — усмехнулась Маша, — я белоруска! — А я украинец, — кивнул Данила, опершись локтями о колени. Никита с улыбкой миротворца развел руки в стороны. — Братья-славяне, у нас у всех одна магия, одна история, одни предки! Ничем мы не различимы и во век не разделимы! Разве не так? — Все так, — кивнули ребята. — Так, что я там говорил... — самовыдвиженный капитан-атаман почесал макушку. — А! Ни снег, ни вьюга, ни мороз с ветрами, ни какие-то там «Соколы» нам не помеха! Ребята вскочили со своих мест и сложили руки посередине образованного ими круга поверх рук товарищей. — Что позволено Юпитеру, то не позволено быку, — громко закричал Никита, глядя на команду. А следующую строчку все прокричали уже хором: — Но медведь ни у кого разрешения спрашивать не будет!!! Схватив каждый свой ковер, ребята, обутые в высокие игровые валенки, меховые жилетки и шапки-ушанки, вышли на морозный воздух из раздевалки. Пар шел изо рта, а снег громко хрустел под ногами. Игра команд «Аврора» от святовита и «Орбита» от купалы только что закончилась со счетом 0:1. Игрок «Орбиты» забросил только огненный мяч. Синий мяч взорвался на сорок шестой минуте, а невидимый никому не удалось отыскать. Поле стадиона ярко освещалось софитами и факелами. Пока яриловцы подходили к трибунам, аспидов уже отыгравших команд уводили в их загоны. В Ведограде был большой заповедник, в котором жили не только аспиды, но и другие магические животные, которые когда-то были на гране исчезновения. Так аспидов, которых на территории дореволюционной Российской Империи оставалось всего несколько десятков, ведьмаговское сообщество взяло под свою охрану. В школе ведовства был один из нескольких заповедников, находившихся на территории Магической народной империи. Аспидов здесь было достаточно, чтобы у каждой команды был свой, ими прирученный курелапый змей. Еще в октябре команда яриловецв первого курса познакомилась со своим аспидом. Каждый змей был как очень похож на своего собрата, так и значительно отличался. Вскоре после нескольких тренировок ребята уже различали своего сокомандника среди остальных в огромном ангаре. Заходить туда можно было только с укротителем, так как чем старше змей, тем сильнее он не любит чужаков. Маленьких аспидов приручить является сложнейшей задачей, но, как показывает вековая практика, реально. Своему молоденькому аспиду ребята из команды Аркуда’ присвоили кличку Есаул, обозначив его таким образом вторым по важности после атамана-капитана в команде игроком. Тренировки с курелапым змеем проходили тяжело, он долго запоминал яриловцев, изучал запахи, боялся летающих ковров и так и норовил улететь обратно в ангар или выделенный под них заповедник. Но особенностью этих существ было то, что они не могли спуститься на землю. По одной старинной легенде, боясь быть убитыми землей, аспиды сидели только на вершине своей скалы в гнезде. Они умели и летать, что значительно усложняло их присутствие на поле. Магическими цепями и амулетом, подвешенным у него на чешуевидной шее, аспид приковывался к скале без возможности взлететь. Как объяснил укротитель девочкам, которые охнули от жалости к такому зверскому отношению над бедным существом, эти магические цепи не давят и не натирают ему лапы, а просто подавляют любое желание взлететь в воздух. — Уважаемые болельщики и болельщицы, гости и преподаватели, мы продолжаем наш турнир по «шабашу»! — раздался голос комментатора. Звали его Богдан с интересной фамилией Добрыйвечер, ученик второго курса ярилиной общины. — Мы обещаем, что ваши замерзшие носики и щечки будут согреты жаркой игрой команд наших юных первокурсников! — кричала Алеся Снегирева, являющаяся вторым комментатором. Училась она также на втором курсе, но на святовите. — Встречайте, дебютанты турнира, ватага «Сокол» от коляды! — поприветствовал их Богдан и стал перечислять игроков: — Самый главный игрок, можно сказать вратарь и защитник гнезда, аспид по кличке Скиф! В этот момент аспид команды соперников лениво потянул одну лапу, стоя в гнезде. — Под номером один играет опричник Василиса Петрова! — Номер два — опричник Александр Прохоров! Мы верим в вас, удачи! — Номер три — дружинник Маргарита Семечкина. Эх, сейчас бы горсточку жареных в соли и... — Тебе лишь бы пожрать, — зашипела Алеся, и тут же Богдан ойкнул, видимо, получил локтем от девушки в бок. — Ном-е-ер-р четыре — Егор Коробко! Ох, как много р-р! — И номер пять, варяг Денис Луговой! Вперед, ребята, удачи — неудачникам, а вам — победы! — Атаман команды, варяг, играющий под номером шесть, Иван Третьяков! С трибун раздались громкие овации: болельщики замерзли и хотели поистине захватывающего зрелища. — Давай, Ваня, вернуться с того света не так сложно, как доказать, что ты хороший атаман! Вперед, парень! — поддержала его Алеся. — Эм, да, как этично, — кашлянул второй комментатор. Команда коляды, или как прозвал их Никита, «Соколики», взмыла вверх и кружила по кромке поля перед трибунами. — Их соперники, сборная ватага первого курса ярилиной общины «Аркуда’»! — объявила их команду Алеся, и снова послышался какой-то шум в кабинке комментаторов. Яриловец Богдан Добрыйвечер, не сумевший сдержать профессионального хладнокровия, вырвал зачарованную малахитовую статуэтку, выполнявшую роль микрофона. — Громче аплодисменты! Встречаем ватагу самого яркого и веселого хребта!!! Тут уже раздался звук, похожий на тот, когда со всей дури наступают на ногу, а затем по стадиону разнесся стон боли. — Богдан, ваш покорнейший слуга, похоже, перегрелся в своей фуфайке и бредит, — смеялась Снегирева, но быстро взяла себя в руки. — Их аспида зовут Есаул, ух, как воинственно, правда? — Начнем с опричников, — ворвался в эфир Добрыйвечер. — Ловкие и быстрые Вениамин Орлов и Мария Казак под номерами один и два! Ребята, сев на ковры, первыми взмыли в воздух под бушующие аплодисменты. — Дружинники Ксения Вуколова и Данила Емельяненко, номера три и четыре! — более сдержанно представила ребят Алеся, наблюдая с высоты комментаторской трибуны, как еще двое игроков седлают свои ковры. — Ребята, вы стремительные и меткие, помните это! Не дерись, Снегирева, я предупредил! Ай! Уважаемая судейская коллегия, назначьте второму комментатору штраф, ай... — Весело у них там, — сказала дрожавшая от долгого стояния на снегу Мирослава, и Никита в ответ попытался улыбнуться замерзшими губами. — Зато у нас вон, какая поддержка! Целый комментатор! — ответил он, стуча зубами. — И наконец! — продолжил Богдан. — Варяги команды «Аркуда», просим любить и не жаловать, наш козырь в рукаве, неповторимая Мирослава Морозова, ее номер пять! И-и-и! — он повысил голос, чтобы его не перебили, — подающий большие надежды игрок, атаман молодой ватаги Никита Вершинин под номером шесть! Ребята одновременно взмыли в воздух, чувствуя, как пронизывающий ветер забирается под меховые жилетки. Но адреналин, начав бурлить в крови, не дал на этом долго зациклиться. Никита и Мирослава присоединились к строю своих сокомандников, медленно летящих вдоль трибун. Вершинин, облетев всех и возглавив строй, быстро набрал скорость, это же сделали и все остальные. Резко поднимаясь в воздух, они слушали, как взрываются криками и аплодисментами трибуны. — Летите ко мне, наши медвежата, — кричал Богдан из комментаторской кабинки. Он высунулся из окна и вытянул руку, подставляя ладонь. Каждый игрок, пролетая мимо, хлопал по ней, приветствуя комментатора с необычной фамилией Добрыйвечер. — Лучше будьте косолапыми, чем криворукими! Мирослава летела вдоль трибун и случайно увидела Яромира. Он стоял рядом с Иванной и Астрой и громко свистел, засунув два пальца в рот. Кузнецова визжала и прыгала на месте, а Иванна хлопала так, что на следующий день у нее точно будут болеть ладони. Махнув друзьям, варяг команды «Аркуда» спустилась к полю. Их матч судил Васнецов Иван Андреевич, от чего обе команды вздохнули с облегчением. Все-таки свой человек. Тренер так же сидел на ковре, но цвет одежды у него был не синий и белый, как у яриловцев и колядников, а изумрудный. Он выделялся ярким пятном среди белого снега и был приметен. — Правила все помнят? — немного взволнованным голосом спросил учитель, и ребята кивнули. Три забивных мяча красного, белого и черного цветов взмыли в воздух. Красный мяч тут же стал пылать огнем и стал метаться по полю. Белый исчез из виду, потеряв внешнюю оболочку, а черный просто метался туда-сюда без дела. Три мяча, предназначенных для выведения строя из соперников, также по свистку разлетелись по сторонам. Прозвучал удар в колокол, и игра началась. К удивлению Мирославы, заиграл оркестр. Свою мелодию играли скрипка, арфа, вистлы, кнопочный аккордеон, волынка, барабаны и электрогитара, сливаясь в единый поток, дополняя друг друга в невероятном ритме. Этнический славянский фолк загремел на весь стадион, и девочка улыбнулась, чувствуя, как музыка, родная ей по самой природе, наполняет ее голову, растекаясь сладостной магией по венам и доводя до кипения кровь. Взмыв вверх, она рванула вперед, вцепившись руками в кисточки ковра. Надо было осмотреться. Вся команда пока рассредоточилась по своим позициям. Игрового опыта еще не было, чтобы сразу с места лететь в бой, как это происходило у команд высшей лиги. Две команды первокурсников словно работали по той схеме, которую им рассказывал Васнецов на тренировках, и не пытались от нее отойти. Заметив замораживающий мяч, Мирослава развернулась, ища глазами Ксюшу или Данилу, но Вуколова уже и сама заметила мяч, поэтому неслась к нему на всех порах, еле разминувшись с Маргаритой Семечкиной. Они обе пустились в погоню. Чего не ожидала Мирослава, так это того, что игра с трибун казалась намного проще. Маргарита, качнув ковер в амплитуде, резко двинулась вправо и почти столкнула ничего не ожидавшую Ксению. Но той, хвала Яриле, хватило мастерства, и она удержалась на весу. Мирослава ожидала, что судья как-то обозначит нарушение, но тот молчал. Это не было запрещено правилами. В погоне Ксюшу тут же сменил Данила, лицо которого выражало решительность. На другом конце поля завязалась борьба между двумя атаманами. Перебрасываясь совершенно непечатными словечками, они неслись за огненным мячом. Тот юлил с такой бешеной скоростью и летал по только ему одному известной траектории. Был он едва заметен только лишь благодаря своему огненному свечению. Толкаясь и стараясь скинуть соперника с ковра, парни неслись вдоль поля. Опричники обеих ватаг пока находились на своей части поля, боясь упустить момент приближения варягов. А она, Мирослава, как и второй варяг «Соколов» Денис Луговой, медленно курсировала по полю, ища глазами мяч и пытаясь сориентироваться в том, что вообще происходит. На краю поля на большой высоте парило большое табло с пока что нулевым счетом, номером периода и общего игрового времени. Прошло уже добрых двадцать минут абсолютно апатичной игры, которая мало напоминала то, что Мирослава видела на Лучистом. Но не успела она об этом подумать, как рядом промчался черный мяч. Сорвавшись с места, Мирослава понеслась за ним и чудом успела увернуться от брошенного в нее замораживающего мяча. — Я и без тебя скоро ледышкой стану, — усмехнулась девочка, юркнув на ковре резко вправо. Несмотря на мороз и ветер, она все равно чувствовала, что с ковром что-то не так. Он будто брыкался и поднимал то один, то другой край. Ну конечно же! Оттолкнувшись, Мирослава встала на обе ноги, поднявшись с колен, и тут же ощутила, как скорость увеличилась, а ковер перестал дрожать. Он будто хотел, чтобы его наездница встала. Денис, тоже заметивший его и летевший с яриловкой практически вровень, поочередно то уступая, то обгоняя соперника, остался на пару метров позади сразу же, как варяг команды «Аркуда» изменила стиль езды. Почему-то она была уверена, что не упадет, и ловко держала равновесие, чуть согнув колени и пригнувшись. Мяч резко ушел вниз, а затем ринулся обратно к Денису. — Евпатий Коловратий, — выругнулась Мирослава, но она была готова и отрабатывала этот прием втайне от тренера. Когда мяч ушел вниз, ковер сразу же ринулся за ним, движимый своей наездницей, только та в свою очередь наложила приклеивающее заклинание к своим ногам. Сделав сальто в полете и пролетев пару метров вниз головой, выровнялась и ухмыльнулась отставшему Луговому, который не смог поймать летевший к нему черный мяч и теперь разворачивался «по-старинке» длинной дугой, тем самым теряя драгоценное время. Послышался рев стадиона и какие-то слова комментаторов, неразличимые в этой какофонии звуков из играющего оркестра и оваций болельщиков. Но не успела Мирослава насладиться их реакцией, как в девочку уже снова летел тот же замораживающий мяч. Она схватила прикрепленную к ремню на поясе биту. Прицелившись, варяг метко и с характерным звоном отбиваемого мяча ударила, поразив одного из опричников «Сокола». Кажется, это была Василиса. Она застыла на месте и теперь несколько минут не сможет двигаться. Что ж, прекрасно. А черный мяч был все ближе и ближе. Сдвинув слезшую шапку-ушанку со вспотевшего лба, Мирослава прицепила биту обратно и, протянув руку, схватила свою заветную цель. Что ж, оставалось дело за малым — всего лишь обойти еще несколько игроков и забросить мяч. Она оглянулась и увидела, что за ней мчатся варяг Денис Луговой, дружинник Егор Коробко и выше всех летела ее сокомандница Ксюша Вуколова. Мирослава, понимая, что ее зажимают в тиски и сейчас точно свалят с ковра, метнула мяч вверх, а сама юркнула вниз, тем самым столкнув двух сокомандников «Сокола» плечами. — Черта с два! — закричала она, смеясь. Не теряя времени, рванула на помощь Ксюше, летящей к аспиду команды коляды по имени Скиф. Змей явно был раздражен общей шумихой и теперь беспокойно махал крыльями, уже собираясь кричать. Помня, что игрок «Патриота» из-за этого чуть не потерял мяч, Мирослава развернулась к Ксюше, которую уже преследовали. — Давай мне! — и дружинник тут же сделала пас варягу. — Глушись, Ксюша! Контра аудиенс! Заклинание временного оглушения сработало на ура и, видя, как огромный клюв змея открывается, а его голова чуть пригибается, она поняла, что он кричит, но ей ничего не слышно. Ксюша, которая вместе с командой отточила это заклинание, облетала змея, отвлекая. А варяг, нырнув вниз на свой страх и риск, подкинула мяч в гнездо, юркнув меж огромных птичьих лап. — Редитум аудитус! — крикнула Мирослава, не слыша своего голоса, но тут же ее оглушил рев стадиона и громкий стук барабанов, знаменующих забитый гол. — Мирослава Морозова после меткого паса Ксении Вуколовой забила гол и открыла счет сегодняшнего матча! — услышала она комментарий Алеси. Видимо, они увеличили звук малахитовой статуэтки. Не теряя времени, девочки разлетелись в разные стороны. Игра продолжалась. Первый период подходил к концу, но все же эти оставшиеся три минуты тоже играли роль. Рванув чуть выше, чтобы осмотреться, Мирослава заметила, что огненный мяч так и не был пойман. Так же и невидимый оставался неуловимым. Зато мячи, которые выводили игроков из строя, летали так, будто их запускали не битами, а выпускали из катапульт. Так мяч, который выбивал из игрока все мысли и способность соображать, летел прямо на нее. Вениамин Орлов, опричник ее команды, схватил биту и попытался сбить мяч с траектории, но и в самого игрока с другой стороны прилетел замораживающий. Мария Казак оставалась на своей позиции, боясь, что Никита и Иван, ловящие огненный мяч прямо рядом с Есаулом, все-таки поймают его, и тогда некому будет охранять их гнездо. А Данила в это время замер, медленно и бесцельно паря на ковре. Ничего не оставалось, кроме как уворачиваться. Однако, не успев наложить приклеивающее ноги заклинание, ковер перевернулся, и Мирослава полетела вниз, наблюдая, как игроки отдаляются от нее все дальше и дальше, а она неумолимо быстро падает на поле. Зажмурившись, варяг приготовилась к удару, совершенно забыв, что здесь везде были наложены амортизирующие чары. Но удара не последовало, и она резко открыла глаза, чувствуя, что лежит на чьем-то ковре. А в следующую секунду яриловка уже слетела с ковра и катилась не меньше пяти метров кубарем по мягким снежным сугробам, устилающим поле. Стараясь прийти в себя, Мирослава попыталась встать, когда рядом раздался стон. Она резко подскочила, борясь с головокружением, и увидела Никиту, скрючившегося на снежном поле. Подбежав, упала рядом с другом на колени, пытаясь понять, что с ним. — Вершинин, ты живой?! Что болит?! Он опять застонал, переворачиваясь на спину. Лицо его было искривлено гримасой боли. — Медзнахаря! Быстрее! Пожалуйста! — закричала Мирослава, надеясь, что ее хоть кто-нибудь услышит. Скинув шапку, чтобы та не мешалась, яриловка вскоре определила, что пострадала рука парня, он крепко прижимал ее к себе, стараясь не делать себе еще больнее. — Ковер не успел набрать высоту, прости, — улыбнулся кривой улыбкой атаман ее команды и по совместительству друг. — Тебя шапка от сотрясения не спасла что ли? — сказала взволнованная девочка. — Ты меня спас, болван! Хотя тут же везде защитные чары, дурак ты неотесанный! Она стерла дрожащими руками снег с его лица и чуть пригладила пшеничного цвета волосы, наблюдая, как он жмурится. Его когда-то яркие веснушки стали совсем бледными. Прибежали медзнахари с носилками и, быстро осмотрев пострадавшего, магией подняли его на них и тут же ему в рот влили какой-то отвар. Возможно, обезболивающий или вовсе снотворный. Медзнахари осмотрели и ее, но Мирослава оказалась совершенно невредимой. Поднявшись на ноги с колен, девочка поняла, что первый период игры закончился, и объявлен перерыв. Ничего не соображая, будто в нее все-таки прилетел тот мяч, она двинулась к раздевалкам. У трибуны ее уже ждала команда, и выглядели игроки совершенно испуганными и бледными, несмотря на то, что были разгоряченными от полетов и мороза. — Кажется, Никита сломал руку, — громко произнесла Мирослава, заходя в их раздевалку и без сил падая на скамейку. Скинув рукавицы и шапку на место рядом с собой, протерла лицо ладонями, стараясь привести себя в чувства. — Он меня спас, и теперь мы должны отомстить «Соколам» за нашего атамана! Ребята активно закивали. — Вообще, как вам игра? — спросила Ксюша, переплетая растрепавшуюся коротенькую с мышиный хвост косичку, и тут же хохотнула: — Я обалдела, когда меня чуть не сбила Марго. Почему-то я не думала, что сразу будем играть прям по-взрослому. — Ну это еще цветочки, — сказал Данила, но тут же добавил, увидев не очень понимающие взгляды, воззрившиеся на него. — Имею ввиду, до высшей лиги нам далеко, но да, первый период, несмотря на никакущее начало, получился жарким! Все принялись обсуждать волнующие их моменты и советоваться, как играть в той или иной ситуации. Чуть изменив тактику игры, решили, что помогать Мирославе ловить мячи будет Данила, в то же время стараясь выводить из строя соперников. Когда перерыв закончился, команды снова взмыли на коврах в воздух и по звону колокола, под звуки звонкого оркестра понеслись в новый «бой». Поскольку мяч, который самоуничтожается спустя сорок пять минут игры уже был заброшен, оставались два, которые надо было поймать и подкинуть в гнездо аспидам до конца периода. Если огненный мяч, несмотря на скорость и маневренность, был хотя был виден, то невидимый поймать казалось вообще нереально. Понимая, что ей теперь придется отдуваться и за себя и, как говорится, «за того парня», Мирослава двигалась по полю, стараясь не попасться под летающие туда-сюда мячи. Игра пока снова не выделялась чем-то примечательным, варяги не видели мячей, а вот дружинники вовсю приноровились запускать мячи битами, поэтому движение игроков напоминало хаос во плоти. Иван Третьяков висел у нее на хвосте, что выводило девочку из себя. Кажется, он решил придерживаться той же тактики, что и в первом периоде. Но Никита уже лежал в медзнахарских палатах, поэтому теперь Ваня преследовал Мирославу, единственного варяга команды «Аркуда». Оркестр, будто надсмехаясь, заиграл новую песню, а певцы заголосили громкими сильными голосами:«Уж ты, Порушка-Пораня,
Ты за что любишь Ивана.
Ой, да я за то люблю Ивана,
Что головушка кудрява.
Я за то люблю Ивана,
Что головушка кудрява,
Что головушка кудрява,
А бородушка кучерява».
— Не до любви нам сейчас, — усмехнулась Мирослава, снова вскакивая на ноги. Тут Иван, резко набрав скорость, обогнал ее, вынырнув из-под низа, и помчался куда-то в сторону своего аспида. Яриловка решила, что также не должна упускать его из виду, но, когда трибуны разразились смешанными возгласами, кто-то бодро закричал и заулюлюкал, а кто-то освистывал, показывая негодование. Девочка поняла, что Ваня уводил ее от Есаула, в то время как Денис Луговой, не получив должного сопротивления, поймал огненный мяч и положил его в гнездо аспида. — Да етижи-пассатижи, — разочарованно протянула Мирослава, наблюдая, как на табло сменяется счет на 1:1. Что ж, пора применять новую тактику. Игра продолжалась, и ей надо было кровь из носу определить, где мотыляется этот невидимый мяч. Она резко полетела в центр поля, маневрируя и обгоняя игроков соперника, которые еще радовались забитому мячу. Выхватывая биту и чуть подкидывая ее, Мирослава сбросила рукавицы, которые сейчас только мешали. Перстни заблестели на сразу покрасневших из-за мороза пальцах. — Давайте, дорогие, — кричала она своим магическим помощникам, — мне нужен весь талант и магия, я же ведьма, или гори оно все синим пламенем! — яриловка чувствовала, как с ее кос слетела лента. Что ж, теперь она точно лохматая, взмывающая к полной луне, как настоящая ведьма с картинок детских сказок! Только вместо метлы ковер и в руках бита. Представив, как выглядит со стороны, прижала шапку к голове, не желая получить менингит, и истерично расхохоталась. Мирослава вырвалась вперед и, применив приклеивающее заклинание, перевернулась, ловко выбивая ослепляющий мяч. Применять дополнительные заговоры или заклинания на мячи было бесполезно, поэтому важно было не только сильно бить по атакующим мячам, но и метко целиться. — Да! — крикнула она, когда мяч прилетел прям в грудь Лугового, ослепленного восторгом от своего гола и подлетевшего к трибунам болельщиков. Что ж, не будь изначально слепым, чтобы не получить ослепляющий мяч. — Всем собраться! — во всю мощь закричала Мирослава, и ее сокомандники тут же оживились. Надо ли уточнять, что после такого в нее летали мячи теперь в два раза чаще. Главное найти невидимку, — мысленно успокаивала себя девочка и на всякий случай пока не отклеивала свои ноги от ковра, чтобы избежать очередного падения. Команды бились, словно это была не игра новичков и однокурсников, а заядлых и опытных врагов, жаждущих выгрызть победу зубами. Снова пошел снег, валя с неба крупными хлопьями. В игру активно влился Данила, не дававший Третьякову много возможностей для непредвиденных действий, тем самым чуть ослабил «поводок», все это время не позволявший свободно играть Мирославе. Когда прошло почти восемнадцать минут от начала второго периода, ничего не изменилось, кроме того, что юные игроки уже выдыхались от высокого темпа полетов. Ничего легкого в том, чтобы летать на ковре не было — надо было полностью контролировать свое тело, держать в напряжении каждую мышцу, тянуть ковер, словно за поводья или стоять на нем ногами. В общем, по физической нагрузке это было близко с серфингу на больших волнах океана. Решив, что стоять на месте и выслеживать невидимый мяч, да еще и являться недвижимой мишенью для мячей было не лучшим делом, Мирослава носилась по полю так, будто за ней гонялась стая упырей. Луговой был до сих пор ослеплен и сидел без лишних движений на ковре почти у самого низа поля, куда его откатили сокомандники. Поэтому самую большую опасность представлял только вездесущий Иван, который, казалось, тут же оказывался там, куда пока только летела Мирослава. Но судьба решила, что ничейный счет игры — совсем не их вариант. Когда Ваня облетал поле на коротком от нее расстоянии, в него чуть не прилетел замораживающий мяч, а летел он прямиком в его голову. Когда же парень увернулся от него, то Мирослава случайно увидела, что рукав его белой рубашки согнулся совсем не как от ветра, а очень резко и тут же вернулся обратно. Третьяков, кажется, не обратил на это внимание, занятый замораживающим мячом. Очень вовремя Данила решил метнуться в сторону, подрезая атамана команды «Сокол», что дало ей фору. Она рванула туда, куда, как ей показалось, полетел невидимый мяч. Ох, и сложная это была задача, но так как недавно пошел снег, то свершилось чудо: невидимый мяч, летевший сквозь белую пелену, оставлял после себя еле заметную дорожку. Игроки коляды, привыкшие к тому, что она и до этого металась по полю «как резанная», не обратили должного внимания и в этот раз. А яриловка летела вперед и уже начала снова паниковать, боясь упустить мяч из виду, но тут он резко стукнулся ей в живот, и она замахала руками, ища его в воздухе. Схватив крепче свою добычу, Мирослава понеслась к аспиду Скифу. — У нее мяч! Помешайте ей! — послышался голос Дениса Лугового, к которому только что вернулось зрение. Но было поздно. Третьяков был уведен дружинником Емельяненко на другую половину поля, поэтому ему было бы очень трудно развить нужную скорость, чтобы догнать ее. Облетев Скифа два раза, Мирослава воспользовалась тем, что клюволапый змей решил стряхнуть снег и сильно замотал телом и головой. Стража “Соколов” явно не ожидала такого исхода событий и, носясь за яриловкой, не смогла ничего сделать. Мяч был заброшен. Первая игра команды «Аркуда» выиграна! Когда стадион разразился бурными криками и свистом, сменилась музыка с воинствующей на более плясовую, комментаторы объявили счет, и Богдан Добрыйвечер почти выпал из окна комментаторской кабинки. Он махал им, высунувшись в окошко, поздравляя ватагу ярилы с победой, а игроки обеих команд в это время пожимали друг другу руки в районе предплечья. — Это было здорово, — улыбнулся Ваня Мирославе, когда подошла очередь и им обменяться рукопожатием. — Взаимно, вы отлично играли, — ответила ему девочка и побежала к ждущим ее сокомандникам. Когда все переоделись и пошли к школе из раздевалок, она выглядывала подруг и Яромира, но они, видимо, уже ушли внутрь. Пообещав команде, что сейчас вернется в хребет, направилась в медзнахарские палаты, но и там никого не было. Медзнахарка вышла на скрип открывшейся двери и сказала, что Никите наложили временный гипс, выдали лекарство и отправили в хребет. У него оказалась всего лишь трещина и пара ушибов, а не перелом, поэтому за пару-тройку дней на крепких снадобьях все срастется. Магия! Медицина простаков бы залечивала такое повреждение минимум несколько недель. Вздохнув с облегчением, Мирослава поблагодарила медработницу и побежала в «курятник». То, что творилось внутри их маленькой гостиной в блоке «Терем», стало для нее полной неожиданностью. Как в гостиной, сплошь заставленной диванами, стеллажами и столами, площадью не более нескольких десятков метров, поместилось, как показалось девочке, не меньше ста человек! Тут были не только изъявившие желание прийти первокурсники, но и ученики со старших курсов. Здесь же были и Богдан Добрыйвечер, подпрыгивающий на диване с Ильей Ярославцевым, их старостой. Парни закинули руки друг другу на плечи и громко кричали. Все держали стаканы со сладким квасом и громко подпевали слова песни:«Ой, да в круг медвежий танец,
Иван-чая лукавый румянец,
Топтали листья клевера —
Разорвали сердце верное!
Заступись за меня, Ярила!
Зуб за зуб, да око за око…
Видно, зря я к нему ходила
По волнам травы высокой...»
(текст песни Ярило - Калевала)
— Она пришла! Ребята! — из толпы выскочил бледный Никита. Рука с трещиной в гипсе была подвязана повязкой, и он приобнял здоровой рукой подругу за плечи. Все резко повернулись в их сторону и подняли стаканы вверх. Богдан, пробежав сквозь толпу, подхватил Мирославу и приподнял ее от пола, будто они были сто лет знакомы. Хотя, надо было признать, она только пару раз встречала его в коридорах хребта. — Два гола! За первую игру! Финт с переворотом на ковре! «Аркуда-а-а»!!! — он взвыл, как раненный медведь, но все тут же подхватили его рев, и гостиная снова наполнилась громким криком. — Никита, тебе респект, ты мужик, спас свою сокомандницу! — он пожал ему руку свободной рукой, второй все так же держа первокурсницу. — Мария и Веня! Замечательно держали оборону около Есаула! Молодцы! Ксюша и Данила! Отличная и меткая игра, бита вас любит! Он опустил дрыгающуюся Мирославу на пол. — Я в восторге, правда! Скажу вот что, многие команды разваливаются спустя одну-две игры! Я готов поставить свою руку с перстнем на то, что вас это не коснется. Желаю и предсказываю вам высшую лигу по «шабашу!». Гуляния и поздравления продолжились, а Мирослава двинулась сквозь толпу искать Яромира. Почему-то его она нигде не видела, да и он ее отчего-то не искал, хотя всегда ждал подругу даже после обычных тренировок. — Где Полоцкий? — спросила она у Никиты, сидевшего на диванчике. Парень гладил больную руку под вздохи сочувствия Астры и Иванны. Вершинин под действием снадобий еле пожал плечами, кажется, вообще не услышав вопроса. А девочки сказали, что Яромир был вместе с ними на трибунах, но не пошел провожать Никиту в медзнахарские палаты, а остался смотреть матч дальше. Больше они сегодня не пересекались. Это было странно. Полоцкий опять выглядел каким-то больным сегодня, и Мирослава решила сходить к нему в комнату, как только смогла пробраться сквозь столпотворение в гостиной ее блока. В коридорах было пусто и тихо, и она с облегчением вздохнула. Пройдя в мужскую спальню «Каменного» блока, девочка тихонько постучалась. Послышался шорох, и дверь открыл темноволосый парень в квадратных модных очках. Он пытался пригладить лохматые после сна волосы. — Привет, Матвей, — промямлила Мирослава своему одногруппнику, а парень молча продолжил на нее смотреть. — Прости, что разбудила, Яромир спит? Оболенский фыркнул, пожав плечами. — Он еще и не возвращался. Вообще-то, я думал, что Полоцкий с вами празднует победу, ты же его подруга. — А ты почему не со всеми? — удивилась она его равнодушию. — Не люблю спорт, — просто ответил тот. И, правда, он был худ: руки, выглядывающие из-под футболки совсем были лишены мышц. — Ясно, прости, я тогда пойду его там поищу, — быстро закончила разговор Мирослава и выскочила обратно в коридор. Так, ну и где его искать? Вернувшись еще раз в гостиную и уже точно не обнаружив среди толпы друга, она заглянула на всякий «пожарный» в свою комнату. Но там было пусто, и даже Персей находился в гостиной, развлекая недалеких слушателей птичьими байками. Прихватив с собой шапку с тулупом, да пакет конфет «Коровка» с ближайшего к выходу из блока стола, заваленного вкусняшками к чаю, девочка направилась прочь из хребта, собираясь просить помощи у лешего в поисках своего друга. Уже перед дверью она вспомнила, что когда-то Ярославцев говорил, что на нее наложены сигнальные чары. И тот, кто нарушит комендантский час, пренепременно не останется не пойманным. Что же делать? — встав истуканом, думала Мирослава, нервно оглядывая холл и саму высокую дверь. — Неужели нет какой-нибудь прорехи? Драгоценные минуты, которые могли бы быть потрачены на поиски Яромира, текли как сквозь пальцы, а нервное состояние переходило в приближающуюся истерику. — А, может, наплевать на все? Ну что мне сделают, снова посуду мыть заставят? — прошептала яриловка и подскочила на месте от испуга, когда услышала какой-то шум сбоку. Свет от кристаллов в холле и коридоре в ночное время был приглушен, стоял полумрак, которого было вполне достаточно, чтобы безошибочно дойти до своего блока. Шум увеличивался, и девочка чисто рефлекторно сделала пару шагов назад, а затем, когда это нечто показалось из темноты, вообще зажмурилась. Уже в следующую секунду Мирослава ощутила, как ноги оторвались от пола, и она сдавленно пискнула. Когда ее валеши через несколько секунд вновь коснулись мраморного пола, со страхом открыла глаза. Она стояла в коридоре у лестницы, а дверь в их хребет была закрыта. Что-то острое коснулось ее плеча, и Мирослава испуганно охнула, но в следующую секунду поняла, что это были когти Персея, усевшегося ей на плечо. — Ты?! — она уставилась на своего фамильяра круглыми глазами. — Но, как ты... Ты меня в воздух поднял?! Ворон довольно каркнул. — Сказала бы лучше спасибо, что я избавил тебя от тягостных мук по придумыванию плана побега. — Как ты узнал, что я здесь? — Твои лишенные извилин мозги так натужно скрипели от потугов думания... — Так, харэ! — Лучше б спасибо сказала, неблагодарная, чем затыкать! — Спасибо, — сквозь зубы процедила яриловка и мотнула головой. — То есть, это такой способ обойти сигнальные чары? — Да. Тебе повезло, что я владею и такими секретами. Мы идем искать твоего дружка или так и будем стоять? — прокаркал Персей, глядя на девчушку черным глазом. — Идем!