Когда Роберт - олень

Разговор с младшими прошел как нельзя лучше: Мирцелла и Томмен благодарили меня за котенка (оказалось, что сир Эгг - это два слова, а не диковинная кличка) и делились остальными проишествиями за день: дочка начала вышивать для меня герб на именной салфетке для трапезы, а малыш - задал не то катане, не то кинтане жесткую трепку, а еще свалился с пони всего один раз. На том счастье кончилось. Следующим по списку был отпрыск старший, тот, который хотел бы убить меня и стать королем. По хорошему - я его даже понимал. Его родной отец бил его мать, изменял, бухал как не в себя и, вероятно, чем-то еще недурно отличился. По честному - все равно было неприятно. Когда я зашел, мальчишка сидел недовольный перед нетронутой куропаткой. Значит, разговор с Серсеей был долгим и очевидно не самым приятным. Что ж, добавим. Садистов в дому мне не нужно. -Батюшка, - безрадостно поздоровался он, - матушка уже сказала все, что я должен был выслушать. Клянусь Семерыми, это больше не повторится. -Нет, сын, - ответил я. - Так дело не пойдет. Про "больше не повторится" я уже слышал. Ты почти взрослый мужчина, вот и разговор у нас будет мужской. "Глаза и кудри сказочного принца", вспомнить бы, откуда еще это. Почти подросток напротив был высок для своего возраста (в меня пошел!), красив и, можно сказать, царственен - куда уж лучше, чем туша, которой сейчас обладаю я. Но что-то в выражении лица: кривая ухмылка, осуждающий (да-да, я все понимаю, но лично я-то не виноват) взгляд, да и нож, которым он разрезал, хоть так и не съел, птицу и теперь крутил в руках, что-то мне напомнили. Детство. Мое собственное, прошедшее частью еще, как давно это было, в разваливающемся Союзе и начале девяностых. Науменко, мать твою. Гопники, они мешают мне жить. -Говори, отец, - держаться, впрочем, он мог. Наверняка, Серсея задала ему трепку - вот что взъеб животворящий делает. -Первое: зачем ты мучаешь животных? Нож лег на стол, но глаза мальчика сузились. -Кто тебе такое сказал? И кто сказал такое матушке? Целла, подлиза? Или Томмен? -Да хоть призрак дома на холме! Если я еще раз узнаю, хоть даже от прислуги, что наследный принц занимается недостойными делами - наследный принц будет порот на конюшне. Мальчик сжал губы и посмотрел на меня исподлобья. Сам я рос в семье, где считалось, что порка - это не метод общения с детьми. Мои родители всегда старались объяснять, что я сделал не так, почему плохо обижать тех, кто слабее, где пределы самозащиты - а где как раз беспредел начинается. Но один раз отец применил кулаки, и было за что: свеже перед отъездом в Америку я, будучи безнадежно влюбленным в одноклассницу, попытался применить силу (по счастью, она смогла отбиться и убежать), и вечером того же дня ее отец говорил с моим. А потом меня побили, несильно - удар поддых и по ногам, - и объяснили, что насильник не может быть их с матерью сыном. Урок этот я хорошо запомнил, и сейчас, будучи взрослым, понимал, насколько отец был прав. Вот и мне пора, раз уж я отец, быть правым. -Джоффри, - я почти перегнулся через стол, чтобы его лицо было недалеко от моего, - я не шучу. Мальчишка отшатнулся и заявил: -Ты не посмеешь! Мой дед... -Вот к деду тогда и отправишься. - (Блин, а дед-то у него кто? Видимо, не мой отец. Значит, отец Серсеи?) Я сел обратно. - А наследником я назначу Тома. Надеюсь прожить достаточно долго, чтобы он успел вырасти. Или как, возражения есть, учитывая твою глупую эскападу? Джоффри выглядел озадаченным: -Эска... что? Отец, ты опять пьян? -То, как глупо ты вел себя за завтраком. Учи слова, молодой человек. Или ваш мистер писель не справляется с обязанностью вас учить? А вроде должен. -Пицель нудный, - вдруг совсем по-детски заявил Джоффри, и мне стало отчасти стыдно. А что, если парень такой именно потому, что Роберт, версия оригинал, действительно был и сам садистом? - он раз за разом: дома, флаги, сколько бушелей пшеницы в трехдневный поход... Но я же однажды буду королем, у меня будут управляющие, будет Малый совет - почему я должен этим заниматься? Мое дело отдавать приказы, их дело исполнять! Ты и сам так делаешь! -Делал, - поправил его я. - Сын, если уж совсем говорить по-мужски, то я был хреновым королем. Был, но не буду больше. А теперь слушай меня ушами: тебе нужно стать лучше, чем я. Знать больше. Уметь больше. Советы да управляющие - это хорошо, но когда ты взойдешь на трон, все будут говорить, что король Джоффри должен. Накормить ли бедняков, разобрать ли какую-нибудь дележку земель, оборонить ли от врагов, разобраться с сектантами... Иначе будет бунт. А потом - Французская революция. -Что? - Спросил мальчик по ту сторону стола. -Пиздец, - пояснил я и сделал характерный жест по горлу, - бедняков много. Если все они придут сюда и скажут: дай, что ты сделаешь? -Золотые плащи и Королевская Гвардия их всех перебьют! -Дай палец, - сказал я. - Вот так, покажи. - И положил рядом с его еще почти детским пальчиком два кулака. - Это - ты и вся твоя гвардия. А это и еще пятьсот твких кулаков - то что ты считаешь чернью. Просто сравни и подумай. Перебить надо врагов государства, а не тех, кто для тебя золотые унитазы... неважно... делает. Думай, Джоффри, думай. А про животных - я все сказал. Не скажу, чтобы вид у старшего сына был задумчивый. Скорее - испуганный и обиженный. Вот почему, почему я не смотрел сраное кино, где, наверняка, было показано, какие отношения у государя Роберта были с наследником? Я отхлебнул прямо из кувшина, стоявшего на столе, и с досадой понял, что ребенок, за которого я теперь несу ответственность - пьет. В его, кажется, двенадцать. Пьет - вино, не разбавленное ничем, и хорошими такими объемами. Ранний алкоголизм? Неудивительно при таком папаше! Я тяжело вздохнул и продолжил: - Второе. В ближайшее время, думаю, надо заняться вплотную твоим воспитанием. Те самые бушели пшеницы могут оказаться решающими, как и любое обеспечение армии. Люди, а солдаты - это люди, - едят, спят, одеваются и делают тяжелую работу. Им нужно быть в добром здравии. Если ты этого не знаешь - хреновый ты потенциальный король. Любой дурак придет и завоюет то, что захочет; и не просто придет - а пройдет по трупам твоих людей. Сколько, по-твоему, всякие наши вассалы отдадут на голодную смерть людей, которые могут обрабатывать землю и нести налоги в казну? И сколько солдат пойдут с транспарантами "Смерть королю"? И сколько, по итогам, будет тех, во всем королевстве (оххх, я говно, а не стратег, что там, но вот демонстраций навидался, по любому поводу, вдоволь), кто окажет какому-нибудь завоевателю любую услугу за толику малую, просто чтоб пожрать под ночь достойно? Понесло Остапа. Ой, понесло! Самое страшное - понесло в моем лице. Джоффри, кажется, понимал в моей эскападе не больше, чем я. Энди (ну-ка, привыкай уже!.. Роберт), заткни живительный поток. Но не может уже большой мальчик (в средневековье же раньше взрослеют?), обученный жизни в том же средневековье, не знать, что всякая преданность должна иметь под собой физические и финансовые основания? Босс не даст денег - равно нечего дать тем, кто под тобой, равно - и им не на что своих контролировать, равно - бунт, и все пошло по пизде. -Отец, - подросток за столом задрал голову и возразил: - но это - их обязанность! Они солдаты, среди них рыцари, могущие призвать их к порядку! А их сюзерены, а значит и те, кем они владеют, присягнули Железному трону. Куда они денутся? Любому, любому, кто откажется идти за меня, я просто отрублю голову! -И окажешься с кучей голов в корзинке. Что делать будешь? В баскеттыкв играть? -Я просто накажу! Накажу, чтобы другим страшно и неповадно было! Несколько казненных публично наведут страх и желание подчиняться королю! Ох, елки-палки. Мальчишку б к психологу. А то, поди знай, и к психиатру. Я встал, подошел к нему со спины и крепко взял за плечи, заставив распрямиться на стуле. Почему у такого высокого и, казалось бы, крепкого парня такое небольшое сопротивление мышц плечевого сустава? -Джоффри, наказывать тогда будет некому. Ты же сам не сможешь этого сделать. -Илин... Илин Пейн, отец, накажет их всех! Куча голов на пиках, и любой бунтовщик будет бояться Железного трона! -А Пейн твой - он кто? Супергерой? Один в поле не воин, мальчик. Короля надо поддерживать с жопы, а не с головы. Иначе до нее доберутся, и голова полетит далеко. И ты продуешь еще в верхнем иннинге. В общем, сын - пора тебе браться за ум. Завтра будут тебе и тренировки, как положено (лишь бы его не покалечили при этом, не видал я тут нормальной защиты! Надо б ввести хотя бы что-то для головы и промежности) по возрасту, и учеба в полный рост. Понял меня? Он кивнул, но злая искра в глазах не делась никуда, лишь ярче стала. Первый мой враг тут? Или - и не первый, и не последний? - Доброй ночи, Джоффри. - Я отпустил его плечи и двинулся к двери. - Надеюсь, ты подумаешь над моими словами. Не вполне довольный собой, я ушел. Малец, кажется, выводы сделал не те, на которые я рассчитывал. Но, в конце концов, к вечеру надо принять ванну, пожрать толково, а еще - найти, как они тут, цирюльника - бороду в порядок привести. Свидание с женой, не хер собачий.