Рецепты доктора Моро

Друг не выдаст, Бог не осудит, Добрый конь не подведёт Марш алатских гусар, Перевод Ю. Кима.

      Путь получился не особо близкий. Особенно с учётом того, что дриксенские матросики — те ещё наездники. Но даже за, казалось бы, достаточное время герцогу Алва и магнусу Аристиду так и не удалось толком выяснить детали произошедшего с агарисским Альдо происшествия. Эмоций в речах рассказчиков — хоть на зиму соли, а конкретики... Похоже, они сами ничего толком не поняли.       Из сбивчивых рассказов выходило, будто Альдо занял место, предназначенное Ракану. Древним силам эдакое самоуправство не понравилось, и теперь претендент на древний престол не может вернуться обратно. При этом Дикон с пеной у рта доказывал, что поначалу силы вроде бы признали в Альдо эория, но потом что-то пошло не так. Енниоль же напирал на то, что за помощью они побежали не ради денег (или не только ради них). Нет, информацию о местонахождении злокозненного мятежника и кандидата в узурпаторы властям Талига они собирались именно что продать. А если повезёт, так и за то, что нейтрализовали оного узурпатора в Гальтарских развалинах, денежку малую срубить надеялись. Но главным мотивом был все же страх, а не жадность. И надежда осуществить-таки ритуал, способный изменить движение Шара Судьбы — пусть с помощью не Альдо Ракана, а чьей-то ещё и за любые деньги. Если этого не сделать, пророчества книги Кубьерты ясно указывают на то, что община до начала нового круга просто не доживёт. Вот и крутится Енниоль, как знает, спасая себя и соплеменников.       Все это крайне интересно, особенно с учётом столичной зелени. Только как это практически поможет вытащить Альдо Ракана из непонятной ловушки? Вот именно, что никак.       Приехали. Поглядеть на древний ритуал изменения курса Шара Судьбы сюда вся община гоганов из Агариса пожаловала? На некогда величественной площади столпились сотни две зрителей, не меньше. В центре площади на возвышении, окружённом обломками колонн и уж совсем непонятными нагромождениями камней, обнаружился парень в такой же, как у герцога Окделла, широкой рубахе без рукавов и тоже без штанов. Только у Ракана рубаха была ремнем подпоясана, что делало ее похожей на античную тунику. Единственная видимая причина, мешающая ему спуститься — отсутствие лестницы.       — Молодой человек без штанов, спускайтесь к нам. Не бойтесь, прыгайте. Там невысоко.       — Эории! Вы откликнулись на зов вашей крови! Так поднимитесь же сюда! — вскинул руки в театральном жесте молодой человек, чью рубаху и так весьма фривольно трепал ветер.       — Срамота! — скривился адмирал цур зее.       — Чего уставились? — принялся развивать начальственную мысль шаутбенахт Шнееталь. — Матросы его величества кесаря, а самим только бы на сиськи-письки таращиться да ром жрать! Ну, чисто дети малые! А ну за приборочку, живо!       Матросики нехотя потянулись следом за своим командиром. Только фок Фельсенбург по праву адъютанта замер за спиной Кальдмеера, который, в свою очередь, никуда уходить не собирался.       — Чего же вы стоите, мои эории? Присоединяйтесь к своему анаксу!       — Хм, как мило с вашей стороны. Но почему без штанов? — задумчиво потёр подбородок Алва.       — Так одевались в Золотой Анаксии! — чуть смущённо пояснил старательно натягивающий собственную рубаху-тунику как можно ниже Ричард Окделл.       — Н-да? Молодой человек без штанов в этом уверен? Я понимаю, книжку почитать — не путь анакса, но хотя бы в публичный музей Агариса сходить можно было, — пожал плечами Алва и обратился уже к Альдо, — Почему бы вам не спуститься к нам?       — Ваше место здесь: под знаками Великих домов.       — Альдо взошел на место Ракана, вон на тот камень со знаком зверя, и не может с него сойти. Но он надеется, что ситуация изменится, когда эории всех домов займут свои места.       — Почему этого не сделали вы, Дикон?       — Эр Рокэ! Я хотел! Но меня не пустили: схватили и связали!       — Прелестно. Но что удерживает вас сейчас?       — Ничего!       Окделл метнулся к постаменту, но его опередил герцог Эпинэ. Он был уже там. Неспешно осмотрел обломки колонн, нашел ту, что украшена знаком молнии, стёр птичий помет со знака и замер на плите у основания нужной колонны. И тут же над его головой явственно засветился, словно ожил, знак Дома Молний. Пока герцог Окделл занимал позицию Повелителя Скал, Эпинэ благополучно покинул свое место, дошел до края площадки и даже подал руку Валентину Придду. Рокэ Алва уже взбирался со своей стороны.       Места на четырех углах площадки заняты. Четыре знака Великих Домов спорят по яркости с южным солнцем. Только знак зверя остался просто едва заметным барельефом на камне. Да ещё и со свежим подтеком от только что пролетевшей птички.       — Молодой человек, попробуйте целенаправленно пойти к своему знаку: к Волнам, — посоветовал Алва.       — Нет! Нет!! Нет!!! Я не могу сойти с этого места, пока не загорится знак Зверя! — отчаянно завопил Альдо.       — В старых хрониках сказано, что на сие место не мог пройти тот, в ком нет крови эориев. Собственно, так проверяли отцовство. Но нигде не было сказано, что недостойный не мог оттуда выйти... — в отличие от Алвы, Аристид полез чесать затылок.       — Может, сломалось? — предположил брат Пьетро.       И тут же пошел проверять свою версию. Подняться на площадку у него вполне получилось. Чуть смущённый монах подошёл к знаку Дома Молний, который (знак) принял его как родного, добавив яркости и насыщенности цвета.       — Так правду болтали, что вы — Сэц-Гайярэ! — крикнул Арно.       — Не думал, что столь малая капля крови будет иметь значение... — пробормотал монах.       — Чему удивляться? Весь Дриксен знает: талигские аристократки — через одну шалавы. Не чета женщинам, ждущим своих мужчин из морского похода.       С этими словами Олаф Кальдмеер торжественно двинулся к возвышению. Когда за шаг до него перед адмиралом цур зее засветился голубоватый полог, преградив путь, Кальдмеер неспешно повернулся назад с торжествующим видом победителя, отстоявшего доброе имя женщин рода Кальдмеера. За боцманов не скажем, а с эориями они точно — ни-ни.       Результат закрепил Аристид. В нем следов крови тех, кого мать-церковь признает демонами, тоже не оказалось, к демонстративной радости самого магнуса. Следом всяк, кому не лень, потянулся испытать судьбу. Из несколько неожиданного: лейтенанта фок Фельсенбурга признал своим Дом Ветра.       — Так он и верно на монсеньора похож, — одобрил выбор высших сил Арно Савиньяк, хотя его мнением никто и не интересовался.       Желание озвучить свое мнение имелось и у Кальдмеера. Адмирал цур зее счёл своим долгом защитить доброе имя дриксенских герцогов заявлением о закономерности родства высшей знати с эориями древней империи. Создавая кесарию Дриксен, его величество кесарь не за мусоркой, небось, верных людей искал.       Теперь эориев под знаками Великих Домов даже с избытком, а знак зверя не зажигался, хоть плачь. Да и новоявленные эории топтались на своих местах, явно не зная, что им делать. Ну, доказали, что мамки их не от соседа нагуляли, а дальше? Мало того, Енниолю со своей книгой тоже предложить оказалось нечего. Надежды на то, что либо в эориях генная память взыграет, либо застоявшиеся без дела древние силы проявят себя более активно, не оправдались. Конструктивную идею выдал Аристид.       — Вывести лже-Ракана с не его места может лишь истинный Ракан.       — Да где мы ему Ракана-то возьмём? — заворчал хозяйственный Герард.       Парень как-то исподволь возложил на себя хозяйственные заботы их маленького отряда и точно знал: в описи их небогатого имущества Раканов нету. Хотя...       — Легенда о Ринальди Ракане, Монсеньор...       — Хочешь сказать, что я потомок ребенка, рожденного бедняжкой Беатрис Борраска от изверга Ринальди Ракана?       — Да, Монсеньор, и вы могли бы активировать знак Зверя и вывести господина Альдо....       — Нет! Принесите мне меч или жезл Раканов! Этого должно быть довольно, ибо у Золотой Анаксии должен быть один анакс! — взвился Альдо.       — У Золотой Анаксии — один анакс. А у анакса — ни одних штанов! — хихикнул Арно.       На него не отреагировали. Только пытавшийся сдержать смешок Герард покраснел от натуги. Тем временем невозмутимый как статуя в городском парке Аристид достал из дорожной сумки жезл. Судя по удивлённым возгласам, тот самый, хранившийся в Агарисе жезл Раканов. Что ж, эсператисты серьезно готовились к сближению с олларианцами, коли в ход пошли такие артефакты.       Герцог Окделл почти бегом метнулся за жезлом, доставив реликвию тому, кого сейчас считал своим не просто сеньором, но государем. Вон как глазенки-то горят. Уже прикидывает, как будет выглядеть на исторических полотнах великих художников настоящего и будущего сцена "Герцог Окделл вручает анаксу Альдо Первому ключ от древней Силы". Только не сложилось. Альдо старательно тряс жезлом над головой, а зверь и ныне там — каменным барельефом прикидывается. Только Окделл — кабан упертый: не унимается.       — Герцог Алва, у вас на хранении оказался меч Раканов. Вы не могли не взять его в Гальтару.       От произнёсшего это мальчишки Дикона так и перло пафосом и уверенностью в собственном праве приказывать.       — Вез, — Рокэ Алва, напротив, само легкомыслие, — но в обозе. При себе предпочитаю иметь нормальное, современное оружие. Мне с ним, знаете ли, как-то спокойнее. Да не переживайте вы так, Дикон, от того, что молодой человек без штанов начнет размахивать сразу двумя железками, ровным счётом ничего не изменится. Даже такое крохотное чудо, как материализация хотя бы крестьянских порток, едва ли возможна.       — Палач и прихвостень узурпатора! Гнилое семя Рамиро-предателя и Рамиро-вешателя! Ты недостоин чести быть эорием! — Альдо не пожелал дополнить гардеробчик крестьянскими портками.       — Я на обратном и не настаиваю. Просто местные камни считают иначе, — пожал плечами Алва.       — Рокэ, тогда, может быть, вам действительно стоит оставить господина фок Фельсенбурга одного и перейти под знак Раканов? — осторожно поинтересовался откровенно тяготившийся происходящим Эпинэ.       — Нет.       От вальяжной придурковатости Ворона не осталось и следа.       — Но почему?       — Потому что для этого мне придется признать себя Раканом, то есть хотя бы косвенно оспорить власть моего короля Фердинанда Оллара. Короля, в верности которому я поклялся.       — Но речь идёт не об абстрактной клятве, а о жизни конкретного молодого человека, который может погибнуть от голода и жажды, если вы не выведет его отсюда.       — Полноте, Робер. Клятва крови не может быть абстрактной. Вам ли этого не знать? Да и смерть от голода и жажды молодому человеку без штанов грозит едва ли. Разве что от собственной неуёмной глупости. Но в случае с этой напастью каждый человек сам кузнец своего спасения. Моро, зайчик, фас.       — И-го-го?       В первый миг Моро не понял, чего его Человек от него хочет. Сперва просто обнаружил, что он — единственный конь, которому оказалось интересно происходящее. Остальные дождались, пока их расседлали, да и пошли травку щипать. У каменных развалин остался один мориск.       Огляделся и понял, что он — один здесь на все четыре ноги подкованный. Теперь понять бы, что он может сделать такого, чего не могут люди? Видеть зелёный туман? Но здесь вместо него голубая дымка защитного поля. Но его и люди видят. Только активированное. А не активированное? Посмотрим...       — И-го-го! В смысле понял, шеф!       Моро зашёл по широкой дуге размашистым кентером, набирая скорость для прыжка на площадку эориев. С точки зрения физики чем Моро отличается от птичкиного дерьма? Только размером. Пролетело оно, пролетит и мориск!       "И упал он на грудь вороного меня..." — мысленно пропел Моро, налетев на заметавшегося Альдо. Ну, правду сказать, не на грудь. В последний момент кандидат в анаксы все же отскочил. Только от Моро так просто не уйдешь! Конь ударил свою жертву плечом достаточно сильно, чтобы та, отлетев в сторону, свалилась с постамента. Так даже лучше, ибо приказа топтать лже-Ракана не было. А если он сам, свалившись, шею себе свернёт... Так нефиг до последнего упорствовать было. Нет, не свернул. Сидит на заднице, башкой трясет в обществе Енниоля и Кальдмеера. Теперь самому аккуратно спрыгнуть, чтоб ноги не переломать.       — Первый маршал Талига мудр как пять страниц Кубьерты. Как премудрый Алва догадался о том, что проходимец не столько не может, сколько не хочет сходить с места?       — Я допустил, что такое возможно, и проверил свою версию эмпирически, — с чуть клоунской интонацией раскланялся перед гоганом Монсеньор. — Да не переживайте вы так, Енниоль. Просто не стоит слишком зацикливаться на первородстве и забывать о простых человеческих слабостях, присущих что эорию, что конюху.       Енниоль закивал Монсеньору часто и истово, словно с гоганским старейшиной заговорил сам Кабиох. Или изреченная Алвой мысль тянула не на пять, а на целых семь с половиной страниц книжной мудрости. Только припасть к этому источнику благодати со всей гоганской неспешностью и основательностью у Енниоля не вышло. Окделл помешал.       — Как же так! Человеку Чести не пристало обманывать... Он выше этого.       — Отчего же? К тому же Альдо Сэц-Придд — кандидат в анаксы, а не Человек Чести. Не путайте дар Кабиоха с яичницей, юноша.       — Альдо, скажите им!       Ричард рванулся ко все ещё не вполне пришедшему в себя Альдо.       — Пошел вон, придурок, — заторможенно отмахнулся он от Окделла.       — Но, Альдо...       — Пошел вон!!! — мгновенно перешёл на визг несостоявшийся Ракан.       — Успокойтесь, Ричард, — осторожно взял кабанчика за плечи Валентин Придд. — Ваш друг слишком уверовал в собственное королевское происхождение. Согласитесь, с таким и правда, нелегко расстаться. Вот он и решил любой ценой заставить засветиться знак зверя. Какая разница, что произошло это, потому что к нему приблизился герцог Алва. Или потому что все четыре Повелителя встали рядом. Детали забудутся, Останется память о знаке зверя, ожившем над головой Альдо. Это посильнее древнего манускрипта будет.       — Это подло! Так могут рассуждать только навозники... Или Спруты!       Ричарда бил озноб. Гоганские женщины споро оттеснили бедолагу от едва не схватившегося за шпагу Валентина и, громко щебеча, уволокли в сторону. Будущий герцог Придд зубами скрежетал, но возражать не решился. Верное решение: против дюжины дам, каждая из которых в центнер весом, у Спрута не было шансов.