Рецепты доктора Моро

…Он на вкус хотя и крут, И с него, бывает, мрут, Но какие выживают – Те до старости живут! Дидерих, перевод Л. Филатова.

      – Очаровательно… Когда-то в детстве мне рассказывали сказку о том, что во время Великого Излома, когда мир оказывается на волоске, высшие силы могут избрать того, кто в состоянии качнуть чашу весов в пользу порядка, а не хаоса, и наделить своего избранника силами и знаниями, недоступными людям Кэртианы. Не уверен, что конюхи болтают об этом, но среди эсператистов есть мнение о множественности миров Ожерелья. В одних люди могущественны как боги, в других людей нет вовсе. Забавно, если тебе досталась часть некоей выдающийся личности…       Версия как версия. Моро повернул ухо к наезднику исключительно из уважения. Нервничает же человек. Выговориться ему надо. Так пусть его разговаривает. Моро и так было над чем подумать.       Человеческая личность… В конскую голову не укладывается. Причем не абы какая, а способная на то, чего не может ни одна другая. Типа идет перспективный спаситель мира темным переулком, а ему навстречу дюжина амбалов с колюще-режущими металлоизделиями. И был бы герою полный кирдык и карачун, но тут в героя вселяется дух трех шаолиньских монахов вместе с навыками оных монахов. В результате кирдык и карачун пришел совсем не к нему. Только вороной мориск Моро тут при чем?! Бегает он и так быстрее всех, и своего Человека из любой передряги он всяко вынесет. Скорость «Феррари» ему для этого без надобности. Кроме того, ему не второе сердце или экзоскелет прилетели, а мысли о странном и сны. Прямо мэтр Моро, кошки его дери. Угу. Доктор Моро… Доктор Моро… Доктор Морозов. Морозов Арсен Русланович, заведующий отделением кардиохирургии и эндопротезирования сосудов областного кардиодиспансера…       От обрушившегося на него осознания Моро вдруг почувствовал себя маленькой, беспомощной лошадкой, которой очень захотелось на ручки к большому и сильному Человеку. Конь испуганно заржал и… С ним такого не было со времен оповоживания. (1) Но Моро упал, завалившись вперёд и на бок.. И не споткнулся вроде бы. Просто передние ноги подкосились от избытка чувств. Нервы, будь они неладны.       Сперва упавший на передние ноги, а потом еще и завалившийся на бок Моро поспешно вскочил, оглядывая улочку. Слава Создателю, без свидетелей обошлось. Затем заржал виновато — мол, сам не понимаю, как оно так вышло, и принялся искать взглядом Человека, который в седле, естественно, удержаться просто не мог.       Леворукий и все кошки его! Монсеньор нашелся сразу и даже пытался встать вгорячах. Да куда там! Слава Создателю, через конскую голову он не перелетел. Тогда бы сам головой о брусчатку приложился. А маршал сбоку у заборчика валяется. Вот только кровь из бедра нехорошо так хлещет. Алая такая кровь. Артериальная. А вокруг не души. И не факт, что местные среднестатистические прохожие умеют грамотно накладывать жгут. Надо самому суетиться.       Навалиться запястьем, чтобы пережать артерию. Ура! Получилось. Только как долго он так простоит? И ни одной заразы вокруг. Надо идти искать. Моро опустил морду к груди Монсеньора. Тот, молодчина, пытается улыбаться и гладит коня по морде. Только тому нужно иное. Недовольно всхрапнув, мориск прихватил ремень повода зубами и повернул голову так, чтобы было видно пристегивающее повод к уздечке кольцо. Нет, возиться с отстегиванием уловивший идею Алва не стал. Банально сил не хватило. Повод он кинжалом отрезал. И жгут сам наложил. Моро только немного зубами помог затянуть покрепче.       Монсеньор обессиленно откинулся на спину, а Моро внимательно осмотрел пострадавшего. По всему выходило, из седла наездник не вывалился, а упал вместе с конем, налетев бедром вон на тот невесть зачем торчащий из земли штырь. Ох, разрубленный змей! Если б не наездник, эта дрянь вошла бы коню меж ребер! Выдернул же ее Монсеньор сам при попытке вскочить. Упал, не сделав и пары шагов, из-за сломанной голени. Нога неестественно вывернута и распухает на глазах. Это уже когда ногу завалившейся на бок конской тушей придавило.       Чуть отдохнувший Алва принялся рвать рубашку, чтобы перевязать бедро. Моро же ударом копыта выбил из ближайшего забора пару штакетин и подволок к ноге пострадавшего. Что такое шина, Человек знал, но лишь отрицательно покачал головой. Сил еще и на это у него уже не осталось. Надо бежать за подмогой.       Наверное, он слишком резво вылетел из переулка к воротам монастырского парка, или вид оседланной лошади без седока с прижатыми ушами и выпученными глазами мог напугать кого угодно. В общем, стайку клириков, почему-то наряженных не в черные, а в серые одеяния, пришлось ловить почти силой. Хотя почему почти? Моро одним прыжком поравнялся с ближайшим, то ли самым неуклюжим, то ли прикрывающим отход остальных, оттер его от прочих и прижал к воротам. Поняв, что добыча не рыпается, а остальные отбить товарища не пытаются, а удирают во все лопатки, мориск решил продемонстрировать дружелюбие: вздохнул, поставил уши торчком и принялся рыть землю передним копытом.       — Я, брат Пьетро, послушник Ордена Милосердия, прибыл с легатом Эсперадора, — перепуганный эсператист зачем-то решил представиться напугавшей его лошади. — Мы с братьями не хотели ничего дурного. Просто решили осмотреть монастырь…       Моро продолжил рыть землю копытом. Потом осторожно взял монашка губами за плечо и легонечко потянул.       — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?       Дошло наконец. Моро отпустил рукав и как можно тише зашагал прочь. Брат Пьетро послушно ухватился за стремя и потрусил рядом.       Прибежали. За время отсутствия Моро ничего коренным образом не изменилось. Алва все так же слаб и беспомощен, но в сознании.       — У вас славный конь, — улыбнулся брат Пьетро пострадавшему, принявшись ловко накладывать шину и поправлять повязку. — Теперь мне следует сходить за повозкой.       — Не стоит. Моро сбегает за моими людьми. Верно, мальчик?       Если мы не хотим лишней огласки, то это разумно. Особенно если на людные улицы без всадника не выбегать.       — Хорошо, я напишу записку, и вы засунете ее, да хотя бы за ремень уздечки.       — Может, сами сядете в седло, брат Пьетро? — скорее из вежливости предложил Алва.       Пьетро отрицательно покачал головой. Если сейчас скажет, что не решается сесть на лошадь, с которой упал герцог Алва, то получит копытом. Нет, улыбнулся и выразил уверенность в сообразительности коня, который и сам справится.       — Я бы решился оставить вас здесь под присмотром вашего коня, но одного не оставлю.       Дипломат, однако.       Три перепрыгнутых и один слегка поваленный забор, две помятые грядки и перепуганная кухарка (тоже три). Вот Моро и дома. В смысле, в леваде (2) конюшни при особняке герцога Алвы. Записку в уздечке сбежавшиеся на ржание конюхи нашли сразу. Тут стала понятна причина, по которой Монсеньор желал усадить монашка в седло своего коня. Нет, Алва не сомневался в мориске. В конюхах он, впрочем, тоже не сомневался. Он просто знал, что читать они не умеют. Пришлось ждать, пока прибежит оруженосец Окделл.       Пришел, наконец. Этот читать умел бегло. Пока снаряжали коляску, Пепе попытался завести Моро в денник. Ага, щаз! А копытом не желаете? Хотя до копытоприкладства не дошло: старший конюх пресек самоуправство подчиненного на корню, предложив Окделлу занять место в седле. Моро не возражал. Мало того, старательно прикидывался малость испачкавшимся, но все равно розовым понем. Только строго всхрапнул разок и зубами за сапог прихватил легонечко. А так как есть — розовый понь. Получилось забавно, особенно с учетом плохо скрываемого страха пассажира, который вцепился в поводья мертвой хваткой, а ногами сжал бока лошади так, что разнести захотелось чисто из чувства справедливости: сам забыл, как дышать, – твое дело, но другим воздух не перекрывай.       Только Моро не до обучения всадника хорошим манерам. Ему над тем, как намекнуть брату Пьетро на методику наложения гипсовой повязки, думать надо. Без нормальной иммобилизации кость не срастётся. Его Человек без ноги остаться может. Впрочем, часть задачи уже решена. Утром Моро видел, как у соседнего особняка мастера подновляли украшающие ворота гипсовые скульптуры, что растрескались от зимней непогоды. Корыто с разведенным гипсом у них имелось. Вопрос, как надоумить лекаря использовать гипс правильно, тоже не стоит. Проблема в том, где взять тряпку для наглядности. В респектабельном районе белье поперек улицы сушить не развешивали и половички на заборах не оставляли. Впрочем, для Моро и это не вопрос. Конь обернулся и, легонечко зацепив зубами за крагу, стянул перчатку с руки седока. Хотя как стянул? Моро уцепил, а руку из перчатки Окделл с перепугу сам выдернул. Осталось аккуратно, чтобы морду не испачкать, окунуть добычу в корыто с раствором и вернуть законному владельцу. Тот возражать не посмел, так и держал в руке, пока не засохла.       Причем не до места падения, где пострадавшего молниеносно погрузили в коляску и понеслись прочь, а уже во дворе дома Алвы, когда Моро подвез оруженосца к брату Пьетро так, чтобы тот заметил уже подсыхающую и твердеющую тряпку. Тот не просто увидел, но и подержал коня под уздцы, позволяя Повелителю скал величаво соскочить на землю. У Моро изначально мысли выкинуть какую-нибудь пакость не было, а от сильной, уверенной руки вроде бы смиренно согбенного монаха и несуществующее выветрилось.       — Позвольте принять у вас это.       Гипсовая перчатка оказалась в руках склонившегося в полупоклоне Пьетро. Герцог Окделл удалился, не удостоив эсператиста даже взгляда. Тот же обратился к коню.       — Предлагаешь опустить полоски ткани в раствор гипса, а потом наложить их на сломанную конечность? Но места переломов имеют свойство отекать…       Моро интенсивно заскреб копытом землю.       — Сделать надрез? Или вообще оставить только половину гипсового сапога…       Брат Пьетро в задумчивости принялся чесать коню холку. Проходивший мимо слуга предостерег с почтительного расстояния.       — Осторожно, святой отец. Моро — жеребец строгий, вольностей не терпит.       Сообразивший, что слугу послали за лекарем, Моро не стерпел: принялся грудью переть на Пьетро, заставив-таки его спасаться внутри дома. А как же? Нам другие лекари без надобности.