Потерянный

      С момента как на нас напал двухголовый пес, прошло девять дней. Мы, как и планировали, внушительное количество времени проводили в шахте, что значительно повысило наш доход, особенно учитывая, что три дня назад к раскопкам присоединилась Рафталия. Но при этом мы не забывали развивать навыки и поднимать уровни.       Не сказать, что мы сильно преуспели в алхимии, но определенный успех явно прослеживался. Теперь я мог делать не только пилюли, но и лекарство от кашля, что меня вылечило, и еще пару не особо полезных микстур, которые, тем не менее, всегда можно продать. Что мы и делали, иногда возвращаясь в столицу.       Вот только при этом мы работали на износ. С раннего утра мы уходили в шахту, а вечером еще успевали заниматься фармом монстров и сбором полезных трав, а приходя затемно в деревню изучали алхимию. На сон оставалось всего пять-шесть часов в день, а потом все по новой. За тем лишь исключением, что работа в шахте и фарм менялись местами. Разумеется, такой образ жизни крайне негативно на нас влиял, но альтернатив пока не было. Но, так или иначе, мы накопили внушительную сумму, а именно семь сотен серебра, половина которых была моей.       Если с доходом все было очень неплохо, то рост наших уровней с недавнего времени практически остановился.       Живность вокруг Рюта была слишком слабой, чтобы дать хоть сколько-нибудь ощутимый прирост опыта, да и герой поглотил своим орудием все, что только можно и нельзя, открыв внушительный список щитов для трансформации. И по этой причине сегодня после нескольких часов работы в шахте мы отправились вглубь леса, чтобы не только фармить опыт, но и получить еще несколько щитов для преобразования.       Например, один из уже открытых щитов, давал навык «Шилд Призон», позволяющий заключать врага в шарообразную ловушку из щитов. Очень удобная вещь для поимки особо проворных тварей, после чего их добивание не составляло труда.       Что касается наших уровней, то я смог достичь двадцать шестого, Рафталия ─ двадцать четвертого, а герой еле-еле перевалил за двадцатый. Весьма печальное распределение опыта, на что герой не раз и не два жаловался, но, увы, ничего с этим не поделать. Либо как-то его показатель атаки поднимать, либо смириться.       У меня была парочка идей насчёт того, что может помочь ему повысить показатель атаки, но все они были пока отложены в долгий ящик, да и не факт, что святой щит так просто позволит применить эти идеи.       Я думал, что меня больше ничего не сможет удивить в этом мире, но нет, енотка на ура справилась с этой задачей. Что именно меня так удивило? Скорость её роста, вот что! Если на момент покупки я бы дал ей лет девять или десять, то теперь она выглядела как пышущая здоровьем восемнадцатилетняя девушка, причем довольно привлекательная.       У меня это просто в голове не укладывалось. Ведь такого не бывает даже в фэнтезийном мире, потому как противоречит всем законам логики. Однако Рафталия восприняла все как само собой разумеющееся, будто дети и должны взрослеть на несколько лет за неделю с небольшим.       При этом герой словно и не заметил таких метаморфоз и продолжал относиться к ней как к ребенку. Я однажды спросил, заметил ли он в Рафталии какие-то изменения, и он совершенно спокойно ответил: «Ну, у нее уровень подрос».       После я больше не задавал подобных вопросов, понимая, что у героя все совсем плохо с головой.       Также у нее изменилась не только внешность, но и характер. Она стала, хм… Она стала почти как мы, чего уж там ─ недоверчивой, скептичной и отчасти злобной.       За последнее, впрочем, в ответе мы с героем. Рафталия однажды решила поднять вопрос, за что же именно я получил свое клеймо и почему к нам вообще так относятся, и я не ожидал, что на нее это так повлияет.       — Гил, я хочу знать, почему к тебе и Господину Наофуми так относятся в городе и за что ты получил свое клеймо! — заявила енотка, буравя меня взглядом. Я чуть фыркнул и ответил ей, отвлекаясь от приготовления зелья.       — Ты в этом уверена? Ответ тебе не понравится. — И вернулся обратно к алхимии.       — Уверена, — решительно ответила она. Я, чуть ухмыляясь, холодно ответил:       — Ну как скажешь.       Когда в номер зашел герой, мы рассказали ей, за что нас ненавидят. Разговор выдался… тяжелый. Для всех нас.       Мы с героем еще раз испытали далеко не самые приятные чувства, да и убедить его рассказать свою часть оказалось нелегко. Рафталия ошарашено смотрела на нас, в неверии переводя взгляд с одного на другого.       Я думал, что она в ужасе попытается убежать от нас после рассказа, но нет, она лишь еще сильнее захотела помогать нам, поверив, что мы такого не делали. Ведь в её голове просто не укладывалось, что с героями, будущими спасителями мира, так обошлись. А то, что я лишь потенциальный герой, она напрочь проигнорировала, решив, что я тоже достоин уважения как и Нао. Это самую малость, но все же тешило мое самолюбие.       С тех пор она каждый день доставала меня просьбами о спаррингах, чтобы она и дальше могла быть полезной Щиту. Этим было откровенно лень заниматься, но все же несмотря на занятость и усталость я находил время на занятия. Это было полезно нам обоим, как ни крути.       Попутно она перенимала некоторые наши привычки. Например, она также как и я начала носить меч за спиной, приобрела такую же мантию как у героя и так далее. Плюс она сделала еще одну важную для себя вещь: с тяжелым сердцем попросила героя сделать ей короткую стрижку наподобие каре с двумя хвостиками средней длины спереди. Ей было жаль их обрезать, ведь мать Рафталии говорила, что длинные волосы делали её особенно красивой, но чересчур длинные локоны лишь мешали в бою. Так она сказала. По сути, она отрезала часть памяти о родителях, но так было нужно.       За размышлениями я не заметил, как мы дошли до пункта назначения. Пока ходили по округе, нам встретился дикобраз-переросток, Рафталия тут же напала на него, а герой побежал следом, чтобы в случае чего защитить. Думаю, они и без меня справятся, но нужно все равно поглядывать и помочь, если понадобится.       Пока я наблюдал за ними, не самые лучшие мысли, которые изо дня в день лишь ухудшали мое и без того паршивое настроение, вновь без стука забрались в голову.       С тех пор, как я ударился головой о дно реки в шахте, мне каждый день снится странный сон, который становится все более четким день от дня, и то, что я там вижу, мне совершенно не нравится. В том сне была комната, похожая на операционный зал, с характерными элементами интерьера. Сам я лежал посреди зала на холодном металлическом столе, в глаза светил прожектор, а рядом со мной стояли доктора. Я не хочу об этом думать, но неужели это правда воспоминание, и я в самом деле…       — Гил! — громкий голос героя вывел меня из раздумий.       — М? — встрепенулся я. — Чт… Агрх! — прозвучал болезненный рык, вызванный внезапной острой болью. В меня на полной скорости влетел дикобраз, что чуть не повалил меня, оставив в плече две иглы. Пока он валялся на спине, пытаясь спешно перевернуться, чтобы сбежать, я от раздражения резко проткнул его несколько раз.       — П-и-и… — жалобно пропищал он, и его тушка обмякла, а неплохое количество опыта было зачислено.       — Падла! — выругался я сквозь зубы, с чавкающим звуком доставая меч из пуза зверька. — Нха! — После резко выдернул сначала один шип, а затем и второй. — Хорошо, что хоть рана не особо глубокая, — посетовал я, чуть покривившись.       — Гил, ты как? — прозвучал вопрос героя. Он подошёл, пока я растирал пилюлю о рану.       — В норме. Жить буду, — сухо ответил я, слегка поморщившись от не особо приятного чувства. — Эрст Шилд был на перезарядке, я так понимаю? — прозвучал вопрос с долей упрека.       — Да. Рафталию чуть также не протаранили.       — Ясно. И поэтому он понесся на меня.       — Я не думал, что он побежит в твою сторону, — попытался оправдаться герой, пожав плечами.       — Забей, все нормально, — ответил я, закрывая этот вопрос.       — Гил, ты какой-то невнимательный последнее время. Вчера чуть по ноге себе не ударил кайлом, сегодня дикобраза в упор не заметил. Ты точно в порядке? — прозвучал обеспокоенный вопрос енотки, которая встала рядом. Я чуть фыркнул       — Да, я в порядке, Рафталия. Просто задумался, — холодно ответил я, не желая развивать эту тему дальше.       — А о чем? — добавил герой.       — Да так. Ничего особенного, — отмахнулся я от вопроса и, размяв плечо, начал потрошить животное. Поняв, что тема закрыта, Рафталия перевела разговор на более приятную тему.       — Гил, Господин Наофуми, я думаю, нам нужно завтра купить снаряжение. Денег у нас хватает на что-то приличное, и я не вижу смысла тянуть и дальше.       — Согласен. Особенно после случившегося, — сказал я, передавая герою мясо и кости, которые он тут же впитал щитом. — На полноценный комплект брони явно не хватит, но хоть какая-то защита будет. Да и по плану нам как раз завтра нужно идти к кузнецу.       — Мне не нужна броня. За это время меня так никто и не ранил. Разве что переодеться не помешало бы, — совершенно спокойно высказался герой, переключаясь на какой-то шипастый щит и довольно ухмыляясь. Я громко и напряженно вздохнул и начал:       — Мы это уже не раз обсуждали, Наофуми. И ты говоришь, что тебя никто не ранил… А пса ты уже забыл?       — У меня щит был слабый выбран, вот и все. Будь у меня что-то другое, я бы не пострадал.       — Гил прав, Господин Наофуми! — нахмурилась Рафталия, прожигая героя взглядом. — Просто представьте, что на волне будут десятки таких псов, и что тогда будете делать? Вы ведь просто умрете!       — Умру?! — встрепенулся герой от угрозы Рафталии. — Ты же сейчас несерьезно?       — Верно, умрете, — утвердительно кивнула она. — А потому не спорьте и просто согласитесь. Вы ведь и сами должны понимать, что умереть из-за нежелания потратиться на экипировку было бы крайне… глупо. И к тому же вы в меньшинстве. — Она похлопала его по плечу, указывая на меня. Я чуть ухмыльнулся, пока оттирал руки от крови.       «И когда она успела стать такой?» — пронеслась мимолетная мысль.       — Она права, Наофуми, — серьезно сказал я, разминая плечо. — Так что сегодня вечером идем в столицу, а с утра — к дяде.       — Ладно, ладно, как скажете! — сдался герой. — Завтра пойдем к торговцу и купим нам снаряжение, — буркнул он, чем вызвал самодовольную улыбку Рафталии. Видимо, понял, что она, в итоге, весь мозг ему вынесет, а если не удастся ей, то присоединюсь и я.       «Егоза мелкая», — подумал я, глядя на них с героем.       До вечера мы занимались фармом, потом все продали, выручив еще немного серебра, и сняли комнаты в таверне.       Вот только… Ночью случилось то, чего я больше всего боялся… Мне вновь приснился этот сон, и в этот раз врачи констатировали… мою смерть…

***

      Проснувшись, я смотрел в потолок пустым, ничего не выражающим взглядом. Взглядом сломленного человека.       До последнего момента я себя утешал, что это всего лишь кошмар. Сон, что не имеет ничего общего с моим прошлым. Лишь бред, вызванный ударом затылком о дно реки, но… это оказалось правдой. Горькой и болезненной правдой.       В глубине души я знал, что это воспоминания о моей смерти. С тех самых пор как сон становился четче и детальнее с каждым днем. Просто я не хотел этого признавать, чтобы не упасть в глубины отчаяния и не потерять хоть какое-то стремление жить. Ведь в таком случае вся моя жизнь, все мои цели в этом мире бессмысленны, раз я не смогу в конечном итоге вернуться домой.       Чувство горькой обиды, отчаяния и ненависти ко всему миру на секунду взяли надо мной контроль, и я со всей силы ударил кулаком в стену, что была рядом с кроватью.       — ГРА! — вырвался из моего рта отчаянный рык, и раздался глухой звук удара плоти о древесину. С перекошенным лицом я так и продолжал смотреть в потолок.       — Почему я? За что мне это? — сдавленно и мрачно прошептал я, прикрыв глаза другой рукой. И вдруг из-за стены послышался явно недовольный рык:       — По голове себе постучи, придурок!       — Иди к черту… — едва слышно огрызнулся я и продолжил лежать, уставившись в пустоту.       Мысли текли вяло и неохотно, они непременно сводились к тому, что все мои действия бессмысленны. Но одна мысль все же задержалась в голове и заставила меня очень неохотно подняться с кровати. Она была связана с лугом, на котором я очнулся в свой первый день пребывания в этом мире.       Я не был уверен, найду ли там хоть что-то важное, но сходить проверить стоило, все равно от этого ничего не потеряю, ведь терять мне особо и нечего. Теперь нечего.       Вяло накинув снаряжение, я покинул таверну. На улице шел ливень. Тяжелые свинцовые тучи, сквозь которые не пробивался ни единый лучик солнца, затянули весь горизонт. Это еще больше вгоняло в апатию.       Похоже, сама вселенная решила надо мной поиздеваться в этот момент. Едва слышно вздохнув, я вышел из-под навеса таверны, наплевав на то, что промокну.       — Чертов дождь, — отрешенно сказал я, проходя по переулкам до выхода из города. Тяжелые капли барабанили по капюшону и крышам домов, играя какую-то свою причудливую мелодию, а раскаты грома и молний лишь дополняли её. Вот только мне было глубоко плевать на все это.       Минут двадцать спустя я добрался до луга, промокнув насквозь. Некоторое время побродив по лугу и осмотрев его в поисках хоть каких-то зацепок, я встал перед деревом, возле которого проснулся, и посмотрел на него.       — Ничего… — я горестно усмехнулся и тяжело вздохнул. — С самого начала было понятно, что я ничего здесь не найду… — И после поднял взгляд к небу.       — Ха… Ха… Ха-Ха… — я без причины начал посмеиваться, приложив ладонь к лицу. — Ха-Ха-Ха! — Смех звучал все громче и громче. Если вначале он был печальный и тоскливый, то теперь больше напоминал истерический.       — ХА-ХА-ХА-ХА! — Я упал на колени и ударил кулаком землю, потом ещё раз и ещё, а смех и вовсе стал каким-то безумным. — ХА-А! ХА-А! ЗА ЧТО?! ЗА ЧТО МНЕ ВСЕ ЭТО?! ХА-А! — Теперь он больше напоминал крик отчаяния, наполненный болью.       Я упал на спину и продолжал «смеяться», глядя на тучи, в то время как капли дождя падали на лицо, перекошенное безумным оскалом. В нём читалось лишь отчаяние вперемешку со страданием. Я чувствовал себя так, будто канул в бездонную, холодную и темную бездну, из которой нет выхода.       Когда отчаяние достигло апогея, перед моим взором появились помехи, прямо как после того срыва, а шум дождя начал отдаваться в ушах мерзким эхом, которое едва ли не оглушало меня, плавно перетекая в неприятный треск. Помехи все разрастались, пока не заняли весь обзор. Кулон начал едва заметно трястись и холодеть, будто вместо него у меня оказался небольшой осколок льда. И завершила эту неестественно жуткую картину та же фраза, что и в прошлый раз. Она красовалась на фоне серых туч, помех и треска.       [Gh0rk9Tfz C3h1z: Nh3b0dFyB9 K «???» D19g0Ky3ys…Icg0L3oVfy1T Vh3v3yy0 Yeb0zm0jho]       Снова. Снова эта фраза и помехи. Хватит. ХВАТИТ!       — Точно… Хватит с меня… — со вздохом прошептал я, испытав леденящее душу безразличие ко всему. Рука сама потянулась к ножу, и, взяв его обратным хватом, я направил лезвие к горлу, остановив в нескольких сантиметрах, чтобы примериться, куда лучше ударить. Несколько секунд боли, и все закончится.       — Я наконец-то покину этот кошмар… — с легким облегчением сказал я напоследок. Нож был взят двумя руками, отведен выше и без колебаний и сожалений направлен к горлу. Я уже закрыл глаза, но вдруг раздался слегка двоящийся девичий голос, который заставил меня остановиться:       — Не делай этого!       Я резко вскочил, бегло оглядывая поляну, и выкрикнул:       — Кто здесь?! — Однако, я никого не обнаружил. На поляне сидел лишь один неудавшийся самоубийца. Еще раз окинув полянку взглядом, что более не закрывали помехи, я приложил руку к лицу и начал вновь едва слышно, но горестно посмеиваться.       — Похоже, я окончательно сошел с ума, раз слышу голоса в голове и снова такое вижу. — А глядя на нож, добавил: — Какой же я все-таки трус… — Выронив его, я схватился руками за голову и просидел так черт знает сколько времени, вглядываясь в пустоту.       Я бы сидел так и дальше, если бы не достаточно громкий шорох кустов. Невольно повернувшись в том направлении, я увидел там лишь кролепира, что смотрел на меня своими глазами бусинками, топчась на месте и будто оценивая, стоит на меня нападать или нет.       В тот момент мне было особенно плохо, хотя нет, не так. Я уже ничего не чувствовал, будто все мои эмоции просто выгорели и осталась лишь пустота и равнодушие ко всему, а потому не волновало, нападет он или нет.       Кролик все же понял, что это плохая идея — выбирать добычу с такой разницей в уровнях, и убежал вглубь леса. Сам не зная почему, я двинулся следом. Просто пошел, куда глаза глядят, без какой-либо цели.       «Куда я иду? Не знаю. Зачем я иду? Не имею понятия. Для чего? Непонятно».       С этими мыслями, что сами собой возникали в голове и тут же из неё улетучивались, я бродил… Долго. Очень. Прошло как минимум несколько часов, а то и больше. Из-за хмурых туч и настроения было сложно следить за временем. Да и нужно ли было следить за ним, в конце концов?       Мой поход прервался, когда я, запнувшись о корень дерева, упал в небольшую лужу, из которой не спешил подниматься.       «Как же я жалок», — только и мог подумать я. Сломленный и ненавидимый всеми фальшивый герой, который, утратив цель в жизни, лежит в грязной луже в рваном тряпье, что когда-то было нормальной одеждой. Такому как я, пожалуй, здесь самое место.       Предаваясь самобичеванию, погрузившись в отчаяние, я краем глаза зацепился за нечто, блеснувшее в ближайших кустах. Я поднялся из лужи и без особого интереса подошел к кустам. Скорее чтобы просто проверить, было ли там что-то.       Раздвинув небольшие колючие ветки, я чуть слышно хмыкнул. В зарослях лежал скелет в лохмотьях, что когда-то давно были одеждой, и остатках давно истлевшей кожаной брони. Рядом с ним была заплечная сумка наподобие моей. Я потянулся к ней, чтобы проверить на наличие полезного добра. Даже в такой ситуации жажда наживы давала о себе знать.       — Как он умудрился здесь умереть? — вслух размышлял я. — Здесь нет монстров, что могли бы навредить даже начинающему авантюристу. Разве что напоролся на чересчур сильного монстра, которого сюда случайно занесло с прошлой волны или же это было… предательство, — сухо заключил я. Из спины в области сердца торчал арбалетный болт. Его броня хоть и истлевшая, но не порванная, значит, его убили не монстры, а союзники, что предали и ударили в спину, бросив здесь труп. А снаряжение оставили на нем, чтобы не привлекать лишнего внимания или еще по какой-то причине.       — Почему я вообще об этом задумался? — вслух задал вопрос я, пока потрошил сумку.       «Потому что меня самого предали», — тут же отозвался разум.       Помотав головой в разные стороны, я выкинул мысли о скелете и его судьбе, вернувшись к содержимому сумки.       Однако внутри оказалось лишь несколько тряпок, давно испорченная еда, пару склянок с явно протухшим зельем и небольшой звенящий мешочек. Вскрыв его, я добавил к своему капиталу еще двадцать три серебряные монетки.       — М? Что это? — обратил я внимание на видавшую виды рукоять меча, если судить по навершию, которое собственно и блеснуло. И, перевернув кучку костей, увидел…       — Меч? —  безразлично констатировал я, поднимая его. Обычный полуторник, наподобие тех, которые я видел в лавке дяди и у местных авантюристов. В меру тяжелый меч, большая часть клинка которого была ржавой и явно тупой, рукоять прогнила, что вызывало далеко не самые приятные тактильные ощущения, а ножен не было как таковых. Однако это все еще был меч. Полноценный боевой меч, починить который будет явно дешевле, чем покупать новый.       «Вот только зачем это?» — тут же закралась мрачная мысль.       Я спрятал меч за пояс и сказал скелету, натянув небольшую ироничную ухмылку:       — Спасибо приятель. Помог такому же мертвецу, как и ты сам. — После чего отправился обратно, к знакомому кузнецу.       Еще через несколько часов я добрел до столицы, где к тому времени ливень закончился, но мелкий и противный дождик все еще накрапывал. Пройдя примерно половину пути по переулкам, я лишний раз убедился, что сегодня все против меня.       Три человека бандитской внешности преграждали мне путь, но пока еще не заметили меня, занимаясь подсчетом монет и о чем-то весело переговариваясь. Я поднял голову к небу и, вымученно ухмыльнувшись, сказал на родном языке:       — Боги, если вы существуете, знайте — я вас ненавижу… — Щуплый бандит с залысиной на голове заметил меня и, гадко ухмыльнувшись, сказал высокому и мускулистому бугаю, что, вероятно, был их главарем.       — Марк, у нас свидетель.       — М? — отвлёкся он, переведя холодный взгляд в мою сторону и сложив деньги в сумку. Он прищурился и сказал своим подельникам, доставая нож: — В расход его. — Его тон был наполнен сталью, из этого я сделал вывод, что живым они меня отпускать не собираются. Его дружки кивнули и пошли на меня, также доставая оружие.       Несмотря на безразличие к своей жизни, я достал меч и был готов защищаться. Умирать от рук этих подонков совершенно не хотелось.       Первый удар, направленный в горло, не заставляет себя долго ждать. Его наносит тот плешивый. Ухожу чуть влево, но в ту сторону уже летит нож третьего бандита, с копной волос, аля «горшок», что выглядит крайне нелепо вкупе с его не слишком обремененным интеллектом лицом.       От удара отхожу назад, но их главарь это предугадывает, оставляя болезненный порез на правом плече.       «Тц, больно», — покривившись, наношу удар в ответ, но он получается откровенно паршивым, и бугаю не составляет труда уклониться и рассечь левый бок. Лишь то, что я в последний момент среагировал, позволило избежать смерти.       По ребрам растекается жгучая волна боли, попутно я уворачиваюсь от оставшихся грабителей. Удар. Спешный маневр. Резкий выпад. Неумелое уклонение, оставляющее небольшую рану на ноге. У них преимущество в количестве, а мое состояние лишь играет им на руку. Я так сражаюсь, будто впервые взял меч, а все спарринги с Рафталией и советы дяди были бесполезны.       «Соберись!» — Пытаясь отдышаться, я зажимал рану на левом боку и думал, как нанести им хоть какие-то увечья, но в голове не было идей. Очередной удар выводит меня из раздумий. Я уклоняюсь и вижу, как на меня несется бугай, целясь в область шеи.       «Была не была», — про себя проговорил я, когда в голову пришла одна идея.       Вопреки здравому смыслу, чисто на рефлексах провожу выпад в его сторону, отклоняясь чуть левее. Его нож едва задевает шею, обжигая её холодной сталью, а мой меч уже несется ему в грудь.       Время в этот момент будто замедлилось. Спокойствие бугая дало трещину и теперь его лицо выражало страх. Мой меч слишком близко от его груди, а из-за инерции он не успеет увернуться. На задворках сознания появились мысли, полные сомнений.       «Я ведь собрался убить человека… Должен ли я так поступать? Почему я это делаю и зачем? Ведь он не тот, кому я хочу отомстить…»       Но все мои сомнения и неуверенность развеял чавкающий звук пробитой груди бандита.       — Кхы… — едва слышно вскрикнул он, теряя равновесие и сползая с моего меча. Он мешком упал на каменный пол переулка. Раздался глухой звук, и из-под тела начала стремительно расползаться лужа крови и… Мне начислили опыт.       «Он мертв», — пронеслась неестественно спокойная мысль, будто я не человека убил, а мошку прихлопнул. Он умер мгновенно, а я даже ничего не почувствовал. Ни страха, ни паники, ни удовлетворения. Даже ярости или ненависти. Ни-че-го.       — МАРК! — завопил «горшок», в панике глядя на своего друга, а плешивый начал трястись, рухнув на землю. Видимо от страха и неверия в произошедшее.       Завопивший уже хотел было замахнуться, но его удару не суждено было достичь цели: я нащупываю левой рукой на бедре метательный нож, после чего срываю, и тот со свистом устремляется в горло. Бандит падает и начинает кататься по земле, захлебываясь кровью и держась руками за горло. По прошествии нескольких секунд булькающие звуки прекратились, и мне вновь начислили опыт.       «Еще один мертв», — вновь спокойная констатация факта.       — Тц, нужно было сразу использовать ножи, — отчитал я себя за ошибку, потирая окровавленный бок. После чего перевел взгляд на последнего выжившего, и тот вскрикнул, содрогнувшись всем телом.       — ПРОШУ, НЕ УБИВАЙ! ВОЗЬМИ ДЕНЬГИ, НО НЕ УБИВАЙ! — молил он меня, заливаясь слезами и соплями.       «Мерзость», — скривившись, подумал я. О такое ничтожество противно даже руки марать, но…       — Свидетелей нельзя оставлять, — с пугающей прохладой произнес я и направился к бандиту. Он спешно попытался отползти от меня, но все было тщетно — от страха его движения стали дерганными, тело не слушалось. Он смог лишь вжаться в стену и наблюдать, трясясь в ужасе от того, как смерть неспешно идет к нему. Будто хищник к загнанной в угол жертве.       — СПАСИТЕ МЕНЯ! — завопил он и закрыл голову руками. Зажмурившись, он начал молить богов о спасении. Я встал перед ним и сказал напоследок поистине пугающим голосом:       — Боги покинули этот мир.       — Н-Е-Е… Кха… — последовал резкий выпад, что проткнул шею бандита, заливая тело кровью. Несколько секунд и еще один труп на моем счету.       — Вот и все… — тихо сказал я, когда бой был окончен.       Угроза миновала, и я сдавленно прошипел, морщась от крайне неприятных, но не смертельных ран. Спешно копаясь в сумке в поисках пилюль, я попутно прогонял в голове произошедшее только что.       Первое убийство… Я думал, что испытаю нечто иное, нежели безразличие, однако я не испытал ни радости, ни удовлетворения, ни страха, ни чего-либо еще. Пожалуй, будь я в другом состоянии, и если бы моей жертвой была та шлюха или коронованный подонок, то все, наверное, было бы иначе. Однако это не важно, потому как я уже все равно прошел точку невозврата.       После растирания пилюли о раны боль отступила. Вытерев меч о мантию одного из бандитов, я вернул его в ножны, затем вынул нож из горла и, чуть отдышавшись после битвы, интереса ради прошел в тот переулок, возле которого грабители считали деньги.       Там я нашел парня примерно моего возраста в дорогой одежде, с черными волосами средней длины и аккуратным привлекательным лицом. Он сидел возле стены, рядом с ним разлилась лужа крови, да и изо рта тоже стекала небольшая струйка, в животе было несколько лишних отверстий.       Видимо, сын купца или кого-то подобного зашел не туда, явно не зная, кого он мог здесь встретить, за что и поплатился жизнью. Печальный, но вполне ожидаемый конец для такого как он. Наивность и, вероятно, самоуверенность его погубила.       — Ладно, хватит философствовать. — Прекратив рассматривать его, я начал шариться по карманам и сумкам бандитов в поисках ценностей.       Кроме ненужного хлама, я нашел сорок шесть серебра, которые явно были отобраны у того парня. Закончив с этим, я оттащил тела в переулок, чтобы они не сразу привлекли внимание, а затем, смыв с себя кровь, пошел дальше.       Пройдя немного, я припал к стене, чтобы передохнуть, и сам не заметил, как плавно съехал по ней в сидячее положение.       — Я убил троих человек и ничего не почувствовал при этом. — Мой взгляд обратился к небу, а с губ сорвался горестный смешок. — И чтобы обо мне родные подумали после этого?.. — почти что шепотом сказал я, закрывая лицо ладонями.       Пока я был в раздумьях, ко мне подошел черный бродячий кот. Часть левого уха отсутствовала, а боевые шрамы хорошо выделялись на черной короткой шерсти.       — Мяу! — громко промяукал черныш.       — Что такое? Тоже будешь меня ненавидеть? — сам не понимая зачем, я заговорил с ним.       — Мяу! — Он начал тереться о мою ногу и громко мурлыкать. Я беззлобно ухмыльнулся и погладил его.       — Не будешь, значит. Спасибо тебе. — Я почесал его за ушком, отчего он разомлел. После достал из сумки пластинку сушеного мяса и дал ему.       — Ты уж извини, но это единственное, чем я могу тебе помочь. С моим образом жизни питомцы не самая лучшая идея. — Он закусил кусок мяса и отправился по своим делам, но напоследок потерся об меня, как бы благодаря.       — Не помри там, приятель, — сказал я с легкой ухмылкой ему в вдогонку, поднимаясь, чтобы продолжить путь к лавке.       Когда я вышел из переулка на главную столичную дорогу, меня немного нервно окликнул хозяин небольшой оружейной лавочки, где продают совсем уж дешевое и неказистое оружие.       — Молодой господин! Молодой господин! Не желаете купить меч? — я остановился и развернулся в его сторону.       — Это ты мне? — вопрос прозвучал под стать погоде — хмурый и бесчувственный.       — Да, вам. — Исхудавший мужичок средних лет, широко улыбнувшись, покивал головой. — Так как? Хотите купить меч? — Я хотел послать его куда подальше, но… Почему бы не глянуть. Все равно ничего не потеряю. Шумно вздохнув, я сказал:       — Могу я на него сперва посмотреть?       — О, разумеется! — довольно проговорил он. И слегка трясущимися руками поднял из-под прилавка меч, что был в обычных коричневых ножнах. А после достал и сам клинок. Это был обычный клеймор, что я видел у дяди в лавке, за тем лишь исключением, что по всей длине шли странные черные полосы. Не то чтобы это меня насторожило, но узнать стоило.       — А что это за полосы?       — О… ээ… это узор одной из благородных семей, благородное чернение клинка!.. Но сий род, к сожалению, прервался… — с нервной улыбкой проговорил торговец, а его руки стали куда заметнее трястись.       — Понятно, — кивнул я. — Могу я его подержать?       — Д-да! Разумеется! — с энтузиазмом он сунул мне клинок в руки. Вес был примерно такой же, как у полуторника, рукоять удобная, разве что лезвие нужно немного заточить и будет идеально.       — Хм, неплохо, — едва заметно покивал я, взмахивая клинком. — И сколько ты хочешь за него?       — О, я с удовольствием выслушаю вашу цену молодой господин, — его руки стали дрожать еще сильнее, чем до этого, а взгляд изменился. И мне показалось или я слышу, как у него стучат зубы?       — Если я предложу, например, пятьдесят серебра, ты и на это согласишься? — прозвучал провокационный вопрос спокойным тоном.       — Да, конечно! — В его глазах промелькнула необъяснимая радость и облегчение, а вот моя маска спокойствия начала трещать.       — Ты меня за идиота держишь? Я сейчас отдам тебе деньги, заберу меч, а потом ты ближайшему стражнику скажешь, что я тебя обокрал. И, что самое главное, поверят именно тебе, — в моем голосе стали прослеживаться нотки раздражения.       Он и правда думает, я настолько глуп, чтобы на такое повестись? Такой меч должен стоить как минимум два золотых, но никак не пятьдесят серебра.       — А… Эм… Я не понимаю, о чем вы, — растерялся он.       — Прекрасно ты все понимаешь. У меня слишком специфическая внешность, чтобы не понимать, кто я такой. — Брошенный мной меч с лязгом приземлился на прилавок. После чего, развернувшись, я пошел восвояси, звучно фыркнув.       — Постойте, молодой господин! Прошу, постойте! — завопил торговец мне вслед. — Умоляю, не уходите! — с вселенским отчаянием вновь донеслось сзади.       Пройдя еще немного, он гневно прокричал:       — Будь ты проклят!!!       — Я уже проклят… — хмуро пробурчал я ответ, не сбивая шаг.       Наконец-то, добравшись до лавки лысого кузнеца, я вошел внутрь помещения, этот чертов колокольчик снова зазвенел.       — О, парень, а вот и ты. Герой и юная леди тебя искали. Ты где пропадал весь день? — с явным беспокойством произнес кузнец.       — Гулял, — сухо ответил я, а кузнец недоуменно поднял брови. — Меч можешь починить? — Я достал его и положил на прилавок с тихим лязгом. Дядя прищурился, глядя на меня, будто что-то высматривал.       Ну да, я весь в грязи, волосы слиплись, одежда порвана, да и пятна крови по-прежнему видны, но ему-то, какое до этого дело?       — Парень, что с тобой случилось?       Я фыркнул и повторил вопрос:       — Можешь починить меч или нет?       — Так, парень, ты выглядишь крайне паршиво, а потому выкладывай, что с тобой случилось, — настойчиво проговорил кузнец. Глаз дернулся, и в голосе появились враждебные нотки.       — Если не можешь, то так и скажи. — Я развернулся к выходу, но дядя, покачав головой, направился к двери куда быстрее меня и закрыл её на замок. — Как это понимать? — сквозь зубы возмутился я. Он уперся в дверь спиной, прожигая меня взглядом, и сложил руки в замок.       — Парень, я не первый раз вижу такой взгляд и хочу помочь. Поэтому расскажи, что стряслось. — Моё лицо скривилось в гневной гримасе.       — Что стряслось? Хочешь знать, что стряслось? Хорошо… Я тебе отвечу, что стряслось, — с ядовитой издевкой прошипел я, хрустнув костяшками пальцев. — Случилось то, что я боялся больше всего. А знаешь, что? Я вспомнил свою смерть! — прикрикнул я, разведя руки в стороны. — Я умер в своем мире, понимаешь?! Теперь все, что я делаю, не имеет смысла, потому что я не смогу вернуться домой! Я ЗАСТРЯЛ ЗДЕСЬ НАВСЕГДА! ВОТ ЧТО СТРЯСЛОСЬ! — уже не сдерживаясь, закричал я с горечью в голосе, а в глазах почему-то неприятно кольнуло. На руку упала пара капель воды, и я сдавленно сказал голосом, который почему-то дрожал: — Почини уже крышу, старик, она у тебя про… текает… — Еще несколько капель упало на руку. — По…чему я… — Капель становилось все больше, и я понял, что… плачу. Я смотрел на руки и все громче и громче всхлипывал.       — Ха… Ха… А-А-А-А-А-А! — Я неосознанно отошел на пару шагов назад, и в конце концов, рухнул на колени, обняв свои плечи начал рыдать заливаясь слезами.       Это срыв окончательно сломил меня, все те эмоции, что я так старался подавлять за эти недели, скопом вырвались наружу, и вот к чему это привело. Сердце просто разрывало от нечеловеческой боли, а в голове творился настоящий кошмар.       — А-А-А-А-А! ПОЧЕМУ?! ЗА ЧТО?! — продолжал я истереть, а боль становилась все сильнее и сильнее.       — Э-эй, парень… — растеряно проговорил кузнец, прикасаясь ко мне.       — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — Его рука была откинута мной в порыве ярости. — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ! ПРОЧЬ! ПРОЧЬ! А-А-А! — Я уже не понимал, что говорю. Разум уступил место эмоциям, которые я и не пытался сдерживать.       — Парень, успокойся! — кузнец взял меня за плечи, и я стал паниковать еще сильнее отбиваясь от него.       — УСПОКОЙСЯ, Я СКАЗАЛ! — рыкнул кузнец, и в челюсть прилетел его кулак.       — Кхы… — прохрипел я от боли, и в глазах тут же потемнело. А от неожиданного и сильного удара меня отшвырнуло в ближайшую стену, что принесло новую порцию тупой боли.       — Аргх… Кха… Кха… Ты… Ты что… д-делаешь?.. — промямлил я, откашливаясь на полу в попытках побороть боль.       — Ну как, полегчало? — доброжелательно прозвучал вопрос от дяди. Я кое-как уселся на пол и схватился за голову. В ней будто колокола звенели. Челюсть болела, но… истерики уже не было… Однако душевная боль, отчаяние и опустошенность никуда не делись.       — Кха… Кха… Немного… — просипел я, вытирая слезы и кровь, но все еще всхлипывая.       — Тогда вставай, парень, — он подал мне руку и тут же поймал мой вопросительный взгляд. С небольшой опаской я принял помощь, и дядя резко вернул меня в вертикальное положение.       — По…чему?.. — сдавленно просипел я, припадая к стене и массируя челюсть. — Кха… Почему… ты так хочешь мне помочь? Ведь я для тебя никто… Просто случайный знакомый… Так почему? — Дядя скрестил руки и посмотрел неопределенным взглядом куда-то в угол магазина.       — Потому что ты герой, ты будешь защищать мир, в котором я живу, — добродушно улыбнувшись, ответил дядя. — Однако сейчас ты похож не на героя, а на сломленного человека без цели в жизни, и мне на тебя очень больно смотреть. Идем, тебе не помешает сначала умыться. — Жестом он позвал меня за собой.       — Зачем? — спросил я без эмоций в голосе.       — Ну не идти же на кухню в таком виде. Не спорь, парень, просто иди за мной. — Я тихонько вздохнул и ответил:       — Хорошо… — Дядя провел в комнату, где я смог нормально умыться, отерев грязь с кровью, и нормально обработать раны. Эти процедуры заняли немало времени, после этого дядя повел меня на кухню. Он указал на стул, и я сел, буравя пустым взглядом стол.       — Вот. — Он поставил передо мной кружку с резковато пахнущей жидкостью. Это был…       — Спирт? — прозвучал мой вопрос.       — Настойка на алкоголе и целебных травах. Поможет успокоиться. Не волнуйся, ты не опьянеешь от нее как от обычного алкоголя, так что пей. — Я обхватил кружку руками и уставился на дно, разглядывая жидкость.       — Пей, паренек, полегчает, — посоветовал кузнец, присаживаясь напротив меня. Я последовал его совету и немного отпил настойки. На удивление вкус был довольно мягкий, но едва ощутимая горечь портила впечатление, из-за чего я слегка поморщился.       — Может, ты хочешь выговориться после всего, что с тобой произошло? — раздался внезапный вопрос с нотками беспокойства.       — Выговориться? Думаешь… мне станет легче, если я сделаю это? — отрешенно спросил я, подняв взгляд на кузнеца.       — Не думаю — знаю, — утвердительно сказал он, отпивая что-то из кружки. Я тяжело вздохнул, обдумывая, с чего лучше начать. В итоге, ничего не придумав, отрицательно покачал головой и ответил:       — Я… не знаю с чего начать… Большую часть событий, что с нами произошли ты и так знаешь, а ежедневную рутину нет смысла пересказывать, — я слукавил, сказав, что не о чем говорить, но рассказывать о тех помехах и попытке самоубийства, я думаю, было бы плохой идеей.       Я отпил еще немного настойки, а дядя, почесав свою бороду, задумчиво сказал:       — Ты упоминал какой-то кошмар в тот день, когда вас обвинили. Ты еще тогда сказал, что просто страдал бессонницей. Он как-то связан с твоей смертью?       — Так и думал, что ты в это не поверил, — с едва заметной ироничной ухмылкой проговорил я.       — Расскажешь о нем? — Я пожал плечами и неуверенно ответил, невольно сжав руку:       — Да… Пожалуй… — я тяжело вздохнул и, морально подготовившись, начал свой рассказ: — Итак… В первую же ночь пребывания в этом мире мне… приснился кошмар, который был абсурден, но слишком реалистичен. — Моя щека едва заметно дернулась. — Я лежал на чем-то холодном и не мог пошевелиться, а вокруг меня была тьма, что сильно рябила, в глаза же светил шар света. — На несколько секунд повисла тишина, затем я продолжил: — Некоторое время спустя ко мне подошло подобие человека, тень, если можно так сказать. У нее был зашит рот, а глазницы пустовали. Она что-то сказала и положила руки мне на грудь, после чего меня поразил разряд электричества. — Я непроизвольно прикоснулся к груди.       — После этого мне стало страшно смотреть на этот шар света. Далее был диалог двух теней, но… я ничего не разобрал. Он был сильно искажен, и после него последовал еще удар. — Мое дыхание участилось, а сердце начало колотиться сильнее.       — Страх перед шаром только усилился, пошевелиться или закричать я все так же не мог… — Я на некоторое время прервался. Дядя видел, что мне тяжело дается этот рассказ, поэтому не подгонял. Я отпил настойки и продолжил: — После еще одного искаженного диалога ко мне подошла тень, которая отличалась от остальных. На её голове торчали кривые обломанные рога. Она что-то сказала, и в мое тело ударил разряд, который был в разы сильнее, чем до этого. Я испытал чудовищную боль и все же смог закричать. — Я сжал кружку так сильно, что услышал негромкий звук сминаемой древесины.       — Шар света меня ненадолго ослепил. Когда все пришло в норму, он начал уменьшаться, пока совсем не исчез. Силы покидали меня, и последнее, что я услышал, это почти не искаженный, но все такой же неразборчивый голос тени. — Я закрыл лицо ладонями и вздохнул куда тяжелее, чем до этого. Не убирая ладони, я добавил: — Тогда я еще не предполагал, что это было воспоминание о моей смерти… И даже спустя столько времени мне… Мне все еще страшно о нем вспоминать… — На несколько минут повисла тишина. Дядя сидел и постукивал пальцами по столу с хмурым выражением лица. Я же решил продолжить.       — Однако у этой истории есть продолжение. Десять дней назад, я… ударился затылком о дно реки в той шахте, где мы копали руду. Тогда я потерял сознание на пару минут и увидел не кошмар, но видение. — Я горько усмехнулся. — Теперь вместо теней были куклы в человеческий рост, будто сделанные из фарфора или керамики. Лысые, с глазами без зрачков, а нижняя часть лица будто маской закрыта. Ситуация была похожа, с тем что я видел до этого, но теперь я мог разобрать часть слов, что они говорили, и вместо страха я чувствовал лишь усталость и желание, чтобы все это поскорее закончилось. И знаешь… — Я вновь усмехнулся. — Мое желание было услышано. После слов куклы, что носила очки, я обрел покой. До тех пор пока не очнулся в шахте… — Я хотел еще отпить, но настойка уже кончилась. Кузнец это заметил и подлил еще.       — Спасибо, — кивнул я ему и, отпив, продолжил: — С тех пор каждый день мне снился этот сон, что становился лишь детальнее с каждым днем, пока врачи, что были рядом со мной не сказали, что я мертв. Вот и вся история… — С моих уст сорвался тяжелый вздох, наполненный отчаянием. — Я до последнего надеялся, что это лишь кошмар, но… Все же, это было воспоминание… — печально произнес я и сделал ещё один глоток. На кухне повисла тишина, которую сотрясал лишь дядя, что постукивал пальцами по столу.       — Знаешь, кто-то бы мог называть это вторым шансом. Новая жизнь, новое имя… Новые возможности… — криво ухмыльнувшись, проговорил я, не отрывая взгляд от дна кружки. — Если боги и существуют, то, — я особенно горестно усмехнулся, — у них отвратительное чувство юмора…       — Наофуми знает об этом кошмаре? — хмуро спросил дядя, все еще отбивая пальцами незамысловатый ритм. Я покачал головой.       — Нет. Я ему об этом не рассказывал… Я вообще ему много чего не рассказывал о себе.       — А чего так? — дядя слегка удивленно выгнул бровь, отпивая из кружки. — Я думал, вы товарищи.       — Товарищи? Мы? — в моем голосе появились нотки удивления и злобы. — Нет, дядя, мы не товарищи. Мы лишь вынужденно работаем вместе, потому что оказались в схожем положении, вот и все. — Мое лицо скривилось от злости, а кулак сжался. — Если бы я только не встретил его, то я… То я…       — То что, парень? — перебил меня дядя совершенно спокойным голосом.       — То мне бы не пришлось проходить через все это! Я бы не стал преступником и не получил бы это чертово клеймо! — Я похлопал по тому месту. — Мне бы не пришлось вести жалкий образ жизни, в надежде заработать хоть какие деньги! И уж тем более мне не пришлось бы сражаться на войне, в которой я не хотел участвовать! Вот что! — Я ударил по столу. — Во всем, что со мной произошло, виноват чертов Щит и только он! — гневно выпалил я на одном дыхании и теперь откинувшись на стуле тяжело дышал.       — Все сказал? — серьезно проговорил кузнец.       — Да — подавлено буркнул я в ответ.       — Стало легче?       — …Немного — покачал головой я, отпивая настойки, но почему-то на душе было особенно погано после этой тирады.       — Теперь представь на минуту, как себя паренек чувствует. Какой невообразимый груз вины он носит. Он хотел тебе помочь, а в итоге все обернулось вот так.       — И что ты хочешь от меня? — устало спросил я, потирая лицо ладонью. — Хочешь, чтобы я его простил за то, что произошло, и перестал винить? — Я вновь покачал головой, тяжело выдохнув. — Даже… Даже если я и прощу его и продолжу работать на него, то все равно это не имеет никакого смысла, ведь домой вернуться сможет только он…       — С чего ты так решил? — дядя слегка поднял бровь.       — Потому что я умер в своем мире, очевидно же.       — Ха, и что? — как-то уж слишком добродушно сказал он. Его вопрос загнал меня в ступор.       — В смысле «и что»? Дядя, я умер, понимаешь? — с нотками неверия в голосе протянул я и прищурился, глядя на кузнеца. — Если Щит попал сюда с помощью книги, и у него есть шанс вернуться, то для меня нет дороги домой. Я застрял здесь навсегда…       — А теперь вспомни-ка кто ты, парень. Подсказка висит у тебя на шее. — Я достал кулон, который ничуть не изменился, и начал его разглядывать, после чего, фыркнув и нахмурившись, сказал:       — Герой… Вроде как.       — Верно, — покивал дядя, щелкнув пальцами. — В прошлом был один герой меча, что смог вернуться в свой мир, когда с волнами было покончено. Её звали… хм… — дядя серьезно задумался. Точно, торговец упоминал о героине меча, что смогла вернуться в свой мир. Дядя помотал головой и махнув рукой продолжил: — Не помню её имени, да это и не важно. Так что если она смогла вернуться, то и ты сможешь.       — Работорговец о ней упоминал. Вот только в летописях не говорится, как она попала в этот мир.       — А разве это важно? — дядя по доброму усмехнулся. — Даже если она тоже умерла в своем мире, то сам факт того, что она вернулась, уже о многом говорит. Ты тоже герой, и после того как с ними будет покончено, ты наверняка тоже сможешь вернуться. Так что для тебя еще не все потеряно, парень. — В его словах конечно есть смысл, но… но…       — Я… я не знаю… — Я помассировал виски и перевел взгляд на дядю. — А если все-таки не будет способа? Вдруг если я пройду весь этот путь, мне скажут: «Извини, но ты остаешься жить здесь»? Что тогда мне делать? И что произойдет, когда ко мне вернется память? А в том, что она рано или поздно вернется, я более чем уверен, — на удивление спокойно проговорил я, опрокинув остатки настойки.       — А если ли смысл об этом переживать, парень? Это будет еще не скоро, к тому же ты живешь здесь и сейчас. — Он указал на меня пальцем, отпил еще и продолжил тем же меланхоличным тоном: — Подумай, парень, сколько ты протянешь, постоянно прогоняя через себя одни и те же мысли, раз за разом лишь ухудшая свое состояние? Месяц? Два? Три? Может, ты протянешь год, но что с тобой будет после этого? — Дядя выдержал небольшую паузу и продолжил, видя, что я готов слушать и дальше:       — Даже если ты и сможешь пройти этот путь до конца, то в каком состоянии ты вернешься? — Видя, что я не спешу отвечать, дядя продолжил: — Поэтому, я повторюсь, ты живешь здесь и сейчас . — Он дважды слегка стукнул по столу, выделяя каждое слово.       — Парень, вот сколько тебе лет? — Я уставился на него, не понимая вопроса, и дядя, слегка откинувшись на спинку стула, продолжил вещать: — Я сейчас не буду распинаться и говорить давно заезженные фразы, что весь мир пред тобой, что все только от тебя зависит и все в таком духе, нет, однако, подумай сам, — интонация стала слегка вкрадчивой, — даже если ты продолжишь свой путь и будешь идти несмотря ни на что, делая перерывы лишь на еду и сон, разве этого будет достаточно? Несомненно, чтобы выжить, всем нужны еда и вода, но со временем даже самая вкусная и разнообразная еда станет комом в горле, ведь она уже приелась. Любые напитки рано или поздно станут ничуть не лучше обычной воды. — Я совершенно не улавливал мысль дяди, и, видя мое замешательство, он продолжил, по-доброму ухмыльнувшись:       — Подумай, парень, о том, что тебе действительно нравится. — Он указал на меня пальцем. — Ведь даже если ты будешь делать перерывы на своем пути, телу, может, и будет достаточно такого отдыха, но вот разуму — нет. — Он отрицательно покачал головой и еще немного отпил. Моя же голова в это время напряжённо работала, пытаясь понять, что он имеет в виду. — Если человек занят лишь одной мыслью, что гложет его, он перестает замечать все вокруг. Весь мир для него становится незначительной вещью. — Дядя вновь выдержал небольшую паузу. — Потому, парень, нужно делать перерывы, занимаясь чем-то ещё. Да, это, разумеется, отвлечет тебя от твоей цели, от твоего желания. Вот только, отдохнув, ты сможешь вернуться к своей цели с новыми силами. — Монолог дяди совсем запутал меня. — И еще… — серьезно начал он. — Ты мужик или нет? — уже с неким весельем проговорил кузнец.       — Чего? — встрепенулся я от совершенно неожиданного вопроса, особенно после его философской тирады, и отчего-то неуверенно ответил: — Ну да, мужик.       — Тогда хватит хандрить, уверенно иди к своей цели! — Я растерянно уставился на него, но через несколько секунд не смог сдержать сдавленного смешка из-за этой достаточно глупой ситуации, а дядя и вовсе в голос засмеялся. Столько философии, а потом такой банальный вопрос… Да уж.       — Ну как, стало легче? — с доброй улыбкой произнес он.       — Да, немного. Хотя из такого, — я натянуто ухмыльнулся и добавил в голос нотки иронии, — плачевного состояния я буду долго выбираться, — на последнем слове в моем голосе скопилось уж слишком много усталости.       — А ты как хотел? От последствий пережитого, ты еще не скоро избавишься, но первые шаги уже сделаны, — дядя важно покивал. — Так что не накручивай себя лишний раз. Точно! — Он щелкнул пальцами, меняя тему на более приятную. — Ты же мне меч на починку принес. Идем, парень. — Дядя встал из-за стола и жестом указал куда идти. Осушив кружку, я поднялся и немного пошатнулся, видимо, от настойки, ну или от удара дяди. Слегка качнув головой, я прошел в основной зал, где дядя пристально разглядывал клинок сантиметр за сантиметром, едва качая головой в разные стороны.       — Не буду врать, выглядит он паршиво, но починить его будет куда дешевле, чем взять новый, — проговорил он, не отрывая взгляд от меча. — За починку я возьму тридцать серебра. Думаю, к завтрашнему вечеру управлюсь. — И, не отрывая взгляд, продолжил: — Ножны, я так понимаю, тебе нужны заплечные?       — Да, — кивнул я. — За спиной мне куда удобнее носить меч, чем на поясе.       — Я тебя понял. Есть у меня пара вариантов таких ножен. И я бы тебе посоветовал перекинуть свой нынешний меч за правое плечо, чтобы быстрее привыкнуть к новым ножнам. — Лицо дяди отчего-то стало слегка хмурым.       — Хорошо. — Я тут же последовал его совету. — И еще, дядь, можешь сделать кармашки для метательных ножей на поясе?       — Сколько? — последовал деловой вопрос.       — Пять штук. На волне мне наверняка понадобится много ножей. — Дядя с тихим лязгом опустил меч на прилавок и кивнул.       — Сделаю, парень. Кармашки и сами ножи отличного качества обойдутся еще в тридцать серебра.       — Итого шестьдесят, — я утвердительно кивнул, полез в кошель и, отсчитав нужную сумму, передал ее кузнецу. Дядя принял монеты и сложил их в коробочку под прилавком.       — Слушай, парень, а ты где взял этот меч? — с заметным интересом серьезно спросил кузнец. Я пожал плечами.       — Нашел в лесу, когда бесцельно бродил после воспоминаний о смерти. Взял у одного щедрого скелета. А что такое?       — Да ничего особенного, просто у основания гарды на клинке есть чеканка в виде головы ворона.       — И что это значит? — спросил я, склонив голову вбок. Дядя покачал головой и махнул рукой.       — Ничего такого, просто один клиент вспомнился вот и все. — Я пожал плечами, считая, что не стоит забивать себе этим голову. Посчитав, что на этом все, я с благодарностью проговорил:       — Спасибо, дядя. За все. Мне нужно обдумать все, что ты сказал. Это займет немало времени, но, — я тяжко вздохнул, — думаю, я справлюсь.       — Это самое главное, парень! А то знал я одного авантюриста… — дядя тут же осекся, покачав головой. — Кхм, не важно, — хмуро буркнул он. Я не стал его переспрашивать, раз не хочет говорит, значит, есть причина.       — Как скажешь. В таком случае я пойду, пожалуй, ведь уже вечер. — На пути к выходу я остановился и повернулся в сторону дяди. — И, дядь… Я ведь до сих пор не знаю твоего имени. — Он улыбнулся, глядя на меня, и коротко сказал:       — Эльхард. — Ухмылка вылезла сама по себе и я ответил:       — Вот как. В таком случае, приятно познакомиться.       — Мне тоже, Гил, — дядя впервые назвал меня по имени. Я с едва заметной дружелюбной ухмылкой кивнул. На выходе дядя сказал серьезным, но добродушным тоном:       — Береги себя, парень. И ты уж извини за немного помятую челюсть.       — Все в порядке. До встречи, дядь. — Я махнул ему рукой и покинул лавку, и первое, что я увидел, было то, как сквозь тучи продираются солнечные лучи, разгоняя тьму.       «Дождь не может идти вечно», — отчего-то вспомнилось мне. Слегка ухмыльнувшись, я накинул капюшон и отправился в гостиницу, где заказал себе ужин, вспомнив, что я вообще-то голоден. Неспешно покончив с едой, я прокрутил в голове то, что сказал дядя и отправился в комнату, где еще пару часов пролежал просто пялясь в потолок.       — Со временем перестаешь замечать, что происходить вокруг… Да? Что он имел в виду, говоря это? — задумчиво пробубнил я. — И заниматься тем, что мне нравится? А что мне вообще нравится делать? Хм…       — Аргх! — Примерно минут двадцать спустя я схватился за голову и, слегка потрепав волосы, воскликнул: — Как же это сложно! К черту… Мне нужен отдых… Все, на сегодня достаточно дум. День и без этого выдался крайне тяжелый и выматывающий, но тем не менее у меня вновь появилась надежда, что еще не все потеряно и возвращение домой возможно. Оставалось только надеяться, что дядя прав…