Голодная пустота

      Роад Даст, единорог серой масти с рыжими гривой и бородой, сидел в ложементе пилота. В кабине было довольно тесно. Всю переднюю часть, начиная со стен и заканчивая усиленной рамой кокпита с полом, заполняли десятки рычагов и целая россыпь переключателей с тумблерами — все это позволяло контролировать пылающую плазму в реакторе, ток энергии по энергошинам, дыхание всех систем корабля, и вести его через пустоту космоса. Он был рассчитан на управление любым четвероногим существом, что могло протиснуться сюда, и потому все элементы управления были буквально на расстоянии вытянутого копыта.       Впрочем, так как Роад был единорогом и летал на этом корабле настолько давно, что выучил расположение каждого элемента наизусть, он мог управлять им, сидя вообще без единого движения. И вот сейчас он с сонным безразличием неотрывно наблюдал за шаром навигации, подпирая голову копытом, и лишь иногда касался управляющих элементов телекинезом.       Его патрульный корабль — люгер класса “Вайнона” — был создан специально для поиска и перехвата контрабандистов, коих всегда хватало в пограничных системах, а потому обладал неплохим набором сенсоров и надежной системой связи. Но несмотря на это, большая часть карты сейчас выглядела как Terra incognita. Только небольшая сфера, едва ли с четверть всей карты, отображала зыбкие сигналы в реальном времени, а остальная тонула в сером цвете, из которого выбивались только пять тусклых точек: три из них были станциями, а оставшиеся — двумя другими патрульными кораблями.       — О чем задумался?!       — Следи за эфиром, — ответил жеребец сухо, так и не отведя взгляда от карты. Кирин по имени Темпест, серо-коричневая с малиновой гривой, поерзала в своем кресле в паре метров за его спиной, о чем сообщил тихий скрип, но промолчать не смогла.       — Ты хотел сказать, что “что-то не так”! Ты слишком долго молчал, наверно, думал, чего бы наврать! Все офицеры так делают! Это же всем ясно! — не унималась кирин, прижимая наушник к голове копытом. Вторым копытом она ловко орудовала переключателями и верньерами, пытаясь выловить сигналы. — Вон чего со звездой творится! В эфире только вой! Даже фильтры не помогают! Я с таким только в учебке встречалась, на старых консолях прошлого века! Ты бы слышал это!       Даст прекрасно слышал. Второе ухо кирин держала свободным, и из сползшего вбок динамика до его места добивали трескот и завывания. Его и в обычные дни, мягко говоря, удивляло то, с каким шумом приходится работать всем связистам, а теперь жеребец и вовсе не понимал, как она не то что слышит его ответы — хотя бы свои мысли.       Впрочем, Роад не подавал вида — не стоит ее провоцировать, иначе придется либо ждать, пока она достаточно наговорится, либо затыкать натурально копытом, для чего придется выпутываться из ремней компенсаторов. Но, к сожалению, они были на корабле не одни.       — Темпи, отстань от командира! Ты же видишь, он же занят, — упрекнула ее Берил, вторая кирин, кофейно-молочная с бордовой гривой, что сейчас сидела и скучала в консоли управления турелями. — К тому же командир не может вот так взять и сказать… плохое.       — Это что, например?!       — Например, “Ша, кобылки! Нам крупец!” — переигрывая голосом, ответила Лампада. Она была бортинженером, по совместительству вспомогательным стрелком и, да, тоже кирином, желтовато-песочной с белым.       — Ну нет! Наш командир такое никогда бы не сказал... он слишком серьезный! Он не может себе позволить такие выражения! Это ведь недостойно настоящего офицера! — выпалила скороговоркой вторая. Единорог обреченно вздохнул, закрыв глаза.       — Ой-ей! Кажется, он недоволен! — протянула первая, как-то услышав его сквозь шум помех.       — Не отвлекайтесь. У нас серьезная ситуация, — все так же сухо произнес Даст, слегка корректируя курс.       — Ой, да ладно! Что бы ни случилось, нельзя терять расположения духа! — выпалила Темпест, но тут же заткнулась, стоило единорогу чуть повернуть голову. — Хорошо, молчим!       Роуд с облегчением вздохнул, откинувшись обратно в ложемент. Это наказание, он точно знал, иначе как еще можно было объяснить то, что экипаж сформировали самым последним, поставив главным его? Он, может быть, и обрадовался бы такому повороту — все же три весьма симпатичные молодые кобылки — только вот крутить роман и с одним кирином, если ты сам другого вида, всегда было уделом экстремалов, а тут ему приходилось находиться в ограниченном пространстве сразу с тремя. Кроме того, вся троица только год как выпустились из учебного корпуса и были самыми неугомонными, самыми шумными и самыми бесцеремонными кобылками, что он встречал. А сам жеребец всегда ценил тишину.       Оставалось только гадать, кто же мог устроить ему такую подлянку.       — Хотите мое мнение? — спросил он, не оборачиваясь. То, что подчиненные промолчали, куда красноречивее говорило, что да, им интересно. Он еще немного посидел, затягивая время, чтобы собраться с мыслями и вместе с тем наказать за устроенный балаган, после чего вздохнул. — Ситуация так себе. Такие помехи и изменения в системе не происходят без особых причин и весомых последствий. То, что командование приказало заворачивать назад все корабли, что пытаются уйти из системы, слишком подозрительно. Но куда больше подозрений у меня вызывает то, что связисты в конце предупреждают об опасности.       — Я ничего не заметила! — выпалила в удивлении Темпест.       — На самом деле, и не должна была. Проиграй последнее сообщение, примерно последние пятнадцать секунд.       Кирин быстро подняла последнюю запись.       — …выходить на связь с другими станциями запрещено. Действовать по протоколу “дека восемь лаванда”. Станция Доула, конец связи.       — Тут в словах какой-то скрытый шифр? — после недолгого молчания спросила вторая, и куда тише, чем обычно.       — Нет. А теперь помолчите и дайте мне подумать, — ответил единорог. Только зная, что именно искать, можно было различить скрытое сообщение — едва различимые на фоне слов и статики помех щелчки, которые легко можно было принять за случайное клацанье когтей или ручки о стол. “База угроза назад нет”.       Дело дрянь. Такие предупреждения просто так не отправляют, убедившись, что ему не послышалось в первый раз, подумал Роад. Жаль только, что подробностей никаких. Видимо, побоялись. Видимо, кто-то был близко.       Роад сменил копыто, которым подпирал голову. Получалось, что возвращаться на станцию обороны нельзя. Чтобы сделать правильный выбор, как действовать дальше, ему нужна была информация. Где ее взять? На всякий случай он не спешил нарушать приказ, выйдя на связь с гражданскими станциями в системе — даже с такой аномалией в системе на станции обороны все еще могли перехватить любое сообщение. Оставалось одно — пока что следовать приказам и перехватить какое-нибудь судно, что спешит к границе системы. Он проложил курс до ближайшего, что уже подходило к зоне прыжка, и добавил скорости.       — Связь. Корабль CCL 2909 “Певчая птичка”.       — Так точно, капитан!       Хотя звание Даста было всего лишь лейтенант, и капитаном его могли звать чисто номинально из-за главенства на корабле, он не стал ее поправлять… в очередной раз — все прошлые попытки убедить троицу не называть его так и обращаться по званию, а не “должности”, оказались бесполезной тратой воздуха. Спустя полминуты копошения за спиной Роад услышал изменение в потоке шума, что лился из динамика связной.       — Хорошая работа, Темпест, — поблагодарил единорог, не дав ей сообщить об успехе, и тут же переключился на прослушку активного канала. — Вызывай.       — Хорошо! — с обиженным фырком ответила кирин. — “Певчая птичка”, это патруль Федерации, оперативный номер FP26-2! Как слышите?! Повторяю, это FP26-2, патруль Федерации!       Она помолчала, прищурив один глаз, потом высунула в азарте кончик языка, чуть поправила настройку и улыбнулась.       — Ммм... Ага! Можешь не молчать, “Певчая птичка”! Я слышала щелчок переключения!       Роад вынужден был отдать ей должное — хотя сам он и почувствовал на самой грани восприятия, как что-то в потоке шума изменилось, но никаких очевидных признаков не заметил и никогда бы не подумал связать это с активностью связи другого корабля.       — Э-э… “Певчая птичка” на связи… вас плохо слышно, патруль…       — Да ты...       — Спасибо, Темпест, дальше я сам, — перебил ее единорог, на что та недовольно заворчала. Не обращая внимания, пилот включил передачу. — “Певчая птичка”, это лейтенант Роад Даст, силы обороны Федерации. Пожалуйста, заглушите двигатели и приготовьтесь к досмотру.       — Эй, ты что... рехнулся?! Не видел, что происходит?! — тут же запротестовала кобыла на том конце связи. — У нас нет времени! Мы должны…       — Вы должны заглушить двигатели и приготовиться к досмотру, — спокойно повторил единорог. — Мне стоит напомнить, что в случае неповиновения на первой же станции вы будете привлечены к ответственности?       — Да мне насрать! Тут не пойми что творится, у меня салон битком набит пассажирами, а у вас, законников, как всегда клин мозгов на правилах… мы сваливаем.       Он вздохнул, отключил связь и потер лоб чуть ниже рога.       — Берил, даш короткую им по курсу, как будем в зоне контакта. До рандеву десять плюс три с половиной минуты.       — Есть, капитан! — не скрывая воодушевления, ответила бортстрелок, после чего все три кирина синхронно пропели: — Погоня! По-го-ня-я-я-я!       То, насколько быстро судно драпало к границе, невольно пробуждало в них охотничий азарт. Роад их энтузиазм не разделял.       Если корабль, к которому приближался патруль, отказывался подчиняться и стремился сбежать, то это наводило на определенные подозрения. Только вот если судить по телеметрии, “Певчая птичка” была немаленьким пассажирским транспортом на примерно 250 мест, и ни до, ни после связи ускорение они не меняли. Похоже, они уже и так двигались на пределе допустимого — больше выжимать из их двигателей было бы просто опасно для целостности структуры. И по сравнению с их патрульным кораблем, транспортник был просто улиткой.       За минуту до точки схождения траекторий Роад отключил микропрыжковый двигатель и, развернув корабль кормой вперед, начал торможение. Примерно через двадцать секунд системы подтвердили визуальный контакт, и ожила турель в верхней полусфере. В техническом отсеке на мгновение тихонько загудели конденсаторы, когда тройка бубликов, пылающих как маленькие звездочки, с разрывом в пять секунд ушли вдаль. Два из них пролетели далеко от кабины транспортника, но третий, последний, оказался достаточно близко — тороидальное магнитное поле, подпитываемое изнутри горячей плазмой, разрушилось при сближении и выплеснуло начинку. Защитное поле на носу “Певчей птички” ярко полыхнуло, и это точно не ускользнуло от экипажа.       — Какого Дискорда! Мы мирн…       — Отключите двигатели и приготовьтесь к досмотру, — повторил Роад, не обращая внимания на поток проклятий. — В случае попытки побега мы имеем право открыть огонь на поражение. Как поняли?       — Четко и ясно, дрек, — ответил голос кобылы, и в нем звучала неприкрытая ярость.       — Скан?       — Похоже, сенсоры вконец ошалели от аномального влияния, капитан! Выглядит так, словно там внутри народа больше раза этак в два… а еще у них генераторы барахлят… и жизнеобеспечение, — выдала бортинженер.       — Понятно, — немного подумав, жеребец снова связался с транспортником. — Приготовьтесь к стыковке. Жду капитана в нейтральной зоне.       Люгер по сравнению с транспортником был просто крохотным, может быть, почти таких же размеров, как спасательные капсулы на борту этого кита, и легко мог бы затеряться в одной из складок корпуса. Только вот ни капсулы, ни сам транспортник не имели никакого вооружения, только противометеоритные щиты, и капитан “Певчей птички” при всем желании не могла оспорить приказы и была вынуждена подчиниться.       Быстро подведя свой корабль бортом к брюху судна, Роад скорректировал курс, сделав пару выверенных импульсов маневровыми двигателями. Когда шлюз оказался напротив технического шлюза в передней части транспортника, он дал последний тормозной импульс и активировал автоматическую программу стыковки, а сам начал выпутываться из ремней системы компенсаторов.       — Темпест, Лампада, пойдете со мной. Берил, делай угрожающий вид.       — Ла-а-адно… Мне никогда не достается веселье, — проныла кирин за турелями, обвиснув в ремнях.       — Берил, серьезно.       — Е-е-есть! — со вздохом ответила кобыла и села ровно, вернувшись к управлению — прицел заскользил вдоль борта транспортника, чуть выше корпуса. Убедившись, что лейтенант не сможет услышать, Берил все же не стерпела и стала иногда тихонько добавлять “бам-бам-пыщ!” себе под нос.       Поднявшись с ложемента, Роад активировал магнитные накопытники, потом присоединил к спине рюкзак жизнеобеспечения вместе с управляемым взглядом пульсором ближнего боя. Прицепив на шлем усиленную защиту вместе с системой наведения, он тут же перевел оружие в подавляющий режим и проверил отзывчивость наводки — пушка выскочила на складном манипуляторе над правым плечом и луч лазерного целеуказателя скользнул за взглядом. Убедившись, что все в порядке, жеребец протиснулся мимо опустевшей консоли связи в коридор-шлюзовую, где пришлось вжиматься в стены — свободного пространства на корабле было так мало, что разминуться в коридорах можно было только двум достаточно худым существам, да и то если при этом быть без всякой брони и оборудования.       Когда они кое-как разместились в шлюзовой, с Темпест и Лампадой впереди, он запечатал все двери. Хотя Роад никогда не любил слишком много двигаться и едва вписывался в требования по физическим параметрами, выделяясь среди прочих своей… массивностью, сейчас обе кирин, запакованные в легкую штурмовую броню, выглядели куда внушительнее.       — Берил, что там?       — Одно существо, ждет на своей стороне. Больше от цели нет никого в пределах пяти шагов. Мне расчехлить турель над входом?       — Не стоит, сами справимся, — без раздумий отверг ее предложение Роад — не стоило лишний раз пугать того, с кем он собирался перекинуться парой слов. Затем он хлопнул копытом в бок стоящую перед ним кирин. — Как на тренировках. Помните?       — Я помню! — тряхнула Темпест головой. — Щиты и оружие наготове! Если безопасно, Лампи влево, я вправо!       — Пять секунд.       Когда отсчет в уме дошел до трех, перед кирин возникли прямоугольные щиты, практически полностью перекрывающие проем. На счет пять Роад отдал приказ и створки шлюза разошлись в стороны, открывая проход в переходный коридор — в десяти метрах от них уже был открыт шлюз транспортника, и в его проеме маячила одинокая тень.       — Пройдите до середины и представьтесь.       — Капитан Глайд Лиф, компания “ГрифЕйджЕнерджи”, подразделение транспортировки, — ответила, как Роад теперь видел, грифонша. — А теперь ты мне объяснишь, какого хрена вы нам не даете свалить отсюда?       Голос, что отвечал им по связи, определенно принадлежал ей. Сейчас она стояла посреди перехода без какой-либо защиты, в одной расстегнутой фиолетовой форменной куртке, пилотка такого же цвета была у нее на голове, лихо сдвинутая назад. Перья на шее были взъерошены, в шерсти поблескивали бисеринки пота. Крылья были немного раскрыты, а хвост нервно метался по полу. Складывалось ощущение, что она только что вылезла из парилки, и очень, очень раздражена.       — Вперед, она не выглядит опасной, — приказал Роад. Первая кирин тут же шагнула наружу, потом подпрыгнула и, развернувшись, прилипла копытами к левой стене, все еще удерживая перед собой щит. Вторая повторила маневр, но ушла вправо, и только потом вышел сам Роад. — Я хотел бы поговорить с вами, капитан, с глазу на глаз, пока мои напарницы осматривают корабль.       — Рргх… делайте что хотите, только быстрее, — сдалась грифонша, махнув лапой в сторону шлюза, и обе кирин тут же отправились внутрь, прогрохотав мимо нее по стенам.       — Уф... у них тут что, климат контроль полетел? — охнула Лампада, скрывшись внутри. — Тут просто… ох, капитан, да тут народа битком!       — Подтверждаю, капитан! Я сомневаюсь, что мы сможем сквозь них пробиться дальше! Даже по потолку! — столь же удивленно выпалила Темпест.       — Берил?       — Скан подтверждает, что все так, капитан. Система не справляется, даже посчитать не может. На мой взгляд, тут минимум четыреста пассажиров.       — Возвращайтесь на борт, — отдал он приказ после секундного размышления. Откинув защитное стекло шлема, непрозрачное снаружи, он подошел вплотную к грифонше. — Прошу прощения за задержку, капитан Лиф. Пожалуйста, расскажите, что происходит?       То, с каким видом она уставилась на единорога, заставило остановиться проходящую мимо Темпест.       — Все в порядке, иди, — приказал жеребец, подняв копыто. Оставшись наедине с грифоншей, он отключил микрофон и стянул с головы шлем. — Слушай, Глайд. Мне нужна информация, все, что только можешь рассказать.       — Да какого Дискорда?! Ты что, для поболтать нас тормознул? — тут же вспылила капитан судна, надвинувшись на единорога с угрожающим клекотом и протягивая когтистую лапу к его лицу. Роад среагировал мгновенно — дернул телекинезом за лапу вниз, потом вперед, и грифонша пискнуть не успела, как оказалась прижата головой к стенке перехода.       — Ладно, послушай. Сегодня определенно у всех день не задался, — меланхолично протянул Роад. Навалившись сверху, он отпустил лапу грифоншы и упер кончик копыта чуть выше плеч. Она несколько раз брыкнулась и затихла. — Сейчас я обращаюсь к тебе не как официальное лицо, а как капитан к капитану. Давай успокоимся и обсудим ситуацию, хорошо? Я тебя отпущу, и мы поговорим.       — Х-х… хорошо, отпусти, — согласилась Глайд. Когда жеребец отошел, она трепыхнула в раздражении крыльями и некоторое время молча потирала чуть ниже затылка, куда буквально только что с силой упиралось копыто. Приняв от него пилотку, слетевшую с головы во время потасовки, она тихо кашлянула. — Хорошо, поговорим, как кэп с кэпом, только ты первый. Нахрена нас было блокировать?       — Как я и говорил, в первую очередь ради информации. Я не понимаю, что сейчас происходит. Начальство требует вести все корабли на станцию флота и ни в коем случае не давать уйти из системы. Даже дало разрешение на применение силы, вплоть до уничтожения двигателей. И в то же время, — Роад нахмурился, — друзья предупредили, что лучше на базу не возвращаться.       — Ага? — моргнула грифонша в удивлении от такой откровенности. Покосилась на закрытый входной шлюз патрульного корабля, потом на шлем, что Роад упер в пол коридора. Видимо, придя именно к тем выводам, на которые единорог и хотел ее подтолкнуть, грифонша кивнула. — Заботишься, да? Ладно, ты не такой уж и дрек. Ладно… Я сама мало что знаю. Ты сам видел, как сейчас выглядит Рыжий Щен, так? Что это и почему, я не знаю, но... Шишки на станции все корабли, что могут перевозить живой груз, вызвали обратно и под прицелами начали набивать под крышечку. Сечешь? Полная эвакуация. Еще слушок мне на хохолок упал, что вроде как звезда собралась нас всех поджарить, оттого такая паника. И тут вы, зараза…       — Хорошо, хорошо, успокойся. Это все?       — Ну-у, — протянула она, зажав клюв в лапе. — Странное было: зону прибытия держали закрытой. При такой спешке с эвакуацией и не использовать ее для погрузок? А еще слыхала, что на станции какую-то кобылу пристрелили нахер. Даже если это случилось в той самой зоне, из-за такого никогда целый сектор не закрывали. Где взаимосвязь тут, это перья расчеши. Это все.       Она пожала крыльями и выжидательно уставилась на единорога.       — Спасибо. Можете лететь свободно, капитан Лиф.       — Отлично! Не забудь своим… кобылам сказать, чтоб подавители вырубили, — махнув на прощание лапой, грифонша сразу же двинулась к своему кораблю.       — Подавители? — переспросил Роад, застыв на месте. — На нашем корабле нет подавителей.       — Хорошая шутка, рогатый. Мы бы давно от вас упрыгнули, если б смогли.       — Это не шутка, — покачал он головой. Когда грифонша обернулась к нему, единорог надел шлем и активировал связь. — Темпест, проверь, мы уже в зоне прыжка?       — Момент! Да, капитан, и уже довольно далеко от границы! А что?       — А прыгнуть мы можем?       — Конечно же… нет? — кобыла немного помолчала. — Это странно, капитан, но навигационная система не может найти связей!       Единорог покосился на капитана транспортника.       — Крупец.

***

      — А ты неплох… хорошо держался.       Жеребец только слабо простонал, валяясь на полу. Сейчас он выглядел довольно… жалко. Шкура вся была в мыле. Грудь тяжело вздымалась от усталости. Один крупный синяк украсил его фланк, прямо над меткой, второй был внизу, на ребрах. Вдоль скулы протянулась кровоточащая ссадина.       Розмарин же только слегка запыхалась. Несколько раз подпрыгнув на месте, она обежала Уика кругом и склонилась к его морде.       — Надо будет повторить. Может быть, в следующий раз ты сможешь снять галстук, — довольно ухмыльнулась она.       — Я… рас… рассчитывал на… другое… — пропыхтел в ответ Уик.       — У тебя будет еще одна попытка, — заверила земная кобыла. Приподняв ногой галстук, теперь весь искомканный, на уровень глаз, она вздохнула. — Тебе надо было больше тренироваться, Уик. Без магии ты слаб.       Единорог только шумно вздохнул. Чуть приподняв голову, он взглянул прямо на нее и даже не стал пытаться скрывать разочарование и обиду.       — Я рассчитывал на другое.       Розмарин холодно улыбнулась.       — Жизнь жестока.       — Шеф, вы… — он тут же сбился, уловив ее жесткий взгляд. — Розмарин… ты изменилась.       — Знаешь, Уик… Волей-неволей начинаешь смотреть на мир по иному, когда чувствуешь дыхание смерти в гриве.       — Смерти?       — Я не стала говорить остальным то, что сообщил мне тот минотавр, — как-то совсем уж буднично пожала Розмарин плечами, как могла бы самая обычная кобыла во время болтовни за поздним завтраком в кафешке. — Систему накрыла гипертень, а звезда тем временем превращается в нечто такое, что может нас всех убить.       Уику, похоже, просто нечего было на это ответить — он с грохотом уронил голову на пол и закрыл глаза. Земная присела рядом, наблюдая за ним. Жеребец продолжал тяжело дышать, иногда сглатывая. Было заметно, как под с силой сжатыми веками бегают глаза. Но больше ее внимания привлекла ссадина, окровавленная полоска, что тянулась через скулу. Это не дело, надо обработать, решила она, и поднялась поискать аптечку.       Кабинет был средних размеров, на пятнадцать рабочих столов с невысокими складными стенками, что обеспечивали хоть какую-то приватность во время работы, и терминалами-столешницами. Для удобства и безопасности все столы крепились к полозьям в полу и сейчас были сдвинуты к стенам, освободив достаточно пустого пространства в центре для них двоих. И как в любом другом достаточно крупном помещении, в этом кабинете обязательно должна была быть аптечка, где-то среди столов, оставалось только ее найти.       В прежние времена аптечки вешали на самом видном месте, прямо возле входа на стене, но от этого пришлось отказаться — уже через пару недель они оказывались выпотрошены и очищены от большинства медикаментов. Годы борьбы снабжения и СБ за их целостность привели к тому, что в каждом помещении их закрепили за кем-то одним в помещении, а заодно переместили туда, где они будут у ответственных на расстоянии копыта. И это дало ощутимый результат.       Заглянув под очередной стол, Розмарин нашла под столешницей на стенке бокс с медикаментами. Половины обезболивающих не было — видимо, местные менеджеры смогли выпросить часть для лечения мигреней — но в остальном все было на месте.       — Не дергайся, я обработаю рану,— тихо сказала ему Розмарин, присев рядом и положив перед собой аптечку. Вытащив тюбик гемогеля, она осторожно залила ссадину и залепила сверху парой пластырей. Полюбовавшись на результат, она осторожно похлопала жеребца по шее. — Готово.       — Так что это было? Зачем ты это устроила?       Земная пони обдумала вопрос и решила ответить прямо.       — Это мой последний глоток, Уик. Пока есть время, нам всем стоит сделать то, что мы давно хотели.       Уик поморщился, словно в один присест съел целый лимон. Открыв глаз, он зло уставился на сидящую рядом с ним кобылу.       — Вот как? Это ты так решила развлечься перед неизбежным концом? А знаешь, о чем я давно мечтал?       — Понятия не имею. И о чем же? — спросила Розмарин с ехидной улыбкой, которую легко можно было бы принять за насмешку. Жеребец не стал отвечать — похоже, и ее слова, и поведение его сильно разозлили. Уик резко дернулся, зашипел от боли, и со второй попытки смог встать на ноги. Размяв челюсть, он зажег рог и поднял перепачканную в пыли униформу с пола.       — Пойду займусь делом. Вам, Розмарин Ойл, я запрещаю даже приближаться к пункту контроля, пока не кончатся все три ваших отпуска, — Розмарин невольно залюбовалась тем, как он буквально за десять секунд оделся и застегнулся, вызвав где-то глубоко в душе легкую зависть к возможностям единорогов. Но потом напряглась, когда он договорил, отряхиваясь и оглаживая униформу. — В отличие от вас, я еще не сдался.       — Повтори…       — Удачи с вашим, кхм, последним глотком, — скривившись словно в омерзении, Уик напоследок кивнул и, больше не обращая на нее внимания, прихрамывая вышел из кабинета.       Розмарин рванула было следом, но чуть не налетела носом на сомкнувшиеся створки дверей.       — Я не сдалась! Вот что за херня?! — недовольно воскликнула земная в пустоту, гулко ударив копытом по створке. Она не стала открывать двери и пытаться догнать жеребца — хватило лишь вспомнить, с какой мордой он с ней “попрощался”. Она сделала круг по кабинету, потом еще один в противоположном направлении и плюхнулась в протестующе скрипнувшее кресло. Ее взгляд бесцельно шарил по окружению. Всюду, куда она смотрела, были следы работавших здесь существ: плакаты и календари с пометками, горшки с маленькими пальмочками и кустистыми папоротниками, лежащие на полу стикеры-напомналки, потерянная ручка, чей-то берет. А ведь совсем недавно тут работали. Теперь же так тихо и пусто… Она пыталась придумать, чем заняться дальше, чем развлечь себя, но постоянно возвращалась мыслями к работе, к тому, что могла бы сейчас сделать.       — И что теперь? — спросила Розмарин вслух, прислушиваясь к тишине. Ответа не было. Для нее всю жизнь работа была на первом месте. Каждый день на посту, начиная от должности патрульного в ранние годы и заканчивая постом главы службы безопасности станции, она всегда чувствовала, что находится на своем месте. Возникающие перед ней задачи и проблемы не давали отвлекаться на пустые развлечения. Каждый выходной день или отпуск она проводила с максимальной пользой, тренируясь и изучая новые данные о культах или проблемах, что могут встать перед ней во время службы. И лишь иногда, в те моменты, когда накатывала какая-то странная тоска и уныние, она давала себе расслабиться и пускалась во все тяжкие в каком-нибудь райском уголке, как можно дальше от станции и знакомых лиц. Воспоминания о том, как, где и с кем именно она проводила эти дни, тонули в мутной дымке, раскрывая только малые крупицы подробностей.       Теперь же… а что теперь? Станция была практически мертва и пуста — если она правильно оценивала время, большая часть отсеков уже были заблокированы и примерно через час процедура консервации будет полностью завершена. Чтобы обратно ввести станцию в работу, потребуется уже куда больше времени. Да даже если все включить обратно, гражданские, что работали в барах, кафе и прочих увеселительных заведениях, давно уже на борту кораблей, летят через пустоту космоса. Конечно, она могла бы просто напиться… только вот чем? Своих запасов она никогда не держала. Обратиться к кому-нибудь из подчиненных? Нет, она не могла. Просто… не могла. А вламываться и фактически воровать — Розмарин передернуло — это переступить через себя, через свои принципы.       — Но я же решила уже, что… я же решила… — опустошенно пробормотала кобыла, откинувшись на спинку кресла и глядя в потолок. Хрена с два я что решила. Как была беспомощной кобылкой, так и осталась, подумала она. Ее голову снова стали заполнять мысли, что все зря и все бессмысленно. Она ощутила внутри липкую, мерзкую безысходность. — Я не хочу уходить...       Розмарин тихо вздохнула, но получился какой-то всхлип. Потерев глаза, она почувствовала влагу в шерсти.       — Какого х-хрена… — пролепетала она, часто моргая и шмыгая носом.

***

      — А вот и ты!       Розмарин застыла. Голос, старческий и скрипучий, она могла узнать его из тысяч, даже во сне. И она точно не хотела бы сейчас встречаться с той, кому он принадлежал.       Только переступив порог кабинета, который они занимала вместе с Уиком, кобыла тут же ощутила на шее хватку когтистой лапы. Хотя в ней не было сколько-нибудь значимой силы, земная не стала дергаться, только скосила глаза вниз.       — Вас не должно быть здесь, — заметила Розмарин, напуская на себя вид уверенности пополам с безразличием.       — Ты меня избегаешь, — проигнорировав ее слова, проклекотала старая грифина, с прищуром разглядывая Розмарин снизу вверх. Ее некогда коричневая шерсть и перья с желтой окантовкой давно поблекли, практически полностью утратив блеск и цвет. Лишь глаза все еще были желтыми, яркими и живыми. И они просто горели от сокрытой внутри злобы.       — Нет.       — Зачем врешь, глупая кобыла? — зашипела старуха, сжав когти. Даже если бы она схватилась сразу двумя лапами, земная не почувствовала бы давления на шею — столь мало сил осталось в них. Но вот когти, благодаря постоянному уходу, оставались все такими же острыми и ощутимо кольнули шкуру, заставив Розмарин невольно вздрогнуть. — Ты меня заблокировала. Твои подчиненные-идиоты не пускали меня. И ты даже не посоветовалась, объявляя эвакуацию. На моей станции!       — В тот момент я считала, что важно действовать как можно быстрее, — ответила Розмарин, внимательно глядя на грифину. — Вы ведь знаете…       — Я знаю! Сядь! — гаркнула грифина и, оттолкнувшись, села сама. Она эмоционально замахала лапами, воздевая очи горе. — Ох, пресвятая Флаттер! Дожили, мне приходится узнавать о происходящем через информаторов и слухи! На собственной станции! Где же уважение!..       — Госпожа...       — Молчи! — старуха ткнула в сторону кобылы острым лакированным когтем, потом повошкалась, пытаясь устроиться на полу коридора удобнее, но явно без особого успеха. Розмарин видела снимки, что висели в личном кабинете старухи — когда-то она была красивой, яркой грифиной с властным пылающим взглядом и пышными формами. Теперь же она выглядела маленькой, тусклой, сухой и костлявой. А еще земная слышала и читала множество историй про ее шальную молодость, полную совершенно безумных приключений, взлетов и падений.       — Меня не интересуют твои оправдания, глупая кобыла, — проворчала старуха. — Что ты собираешься делать теперь?       Розмарин посмотрела вдоль пустынного коридора, потом в другую сторону, и вздохнула.       — У меня отпуск.       — Отпуск? Ха, прекрасно! — саркастически обрадовалась грифина, взмахнув лапами. — Отвечай на вопрос.       — Я… я… я не знаю… — призналась земная, потеряв весь напускной вид. Она опустила голову, уперевшись взглядом в пол и ссутулилась. Шмыгнув носом, Розмарин зажмурилась и почувствовала, что снова приближается к той грани, которую переступала только в жеребячестве, когда лить слезы не было стыдно.       — Где та, кого я нанимала? Где та, в чьем взгляде пылал сам Тартар? Где та, которую не могла остановить ни одна проблема? — почти проворковала грифина, приподнимая голову Розмарин за подбородок. Встретившись с ней взглядами, кобыла часто заморгала, сгоняя влагу с глаз. — Расклеилась. Пускаешь сопли. И это — глава охраны! У, смотреть противно...       Старуха толкнула ее голову, заставив отвернуться, и в разочаровании заклацала клювом.       — Простите, я… я…       — Да ты, ты, успокойся и вытри сопли. Слушай меня внимательно, говорю только один раз, — тыкая когтем в мощную грудину кобылы, приказала старуха. — Никогда больше не блокируй меня. Никаких больше отпусков без моего разрешения. Никаких больше решений о судьбе станции без моего ведома. Но раз решила действовать по-своему, то и ответственность за все произошедшее будешь нести сама. А сейчас ты пойдешь к своим идиотам и приведешь их в полную готовность, и какими методами ты этого добьешься, меня не волнует. Поняла, глупая кобыла? Если ситуация с гипертенью не изменится, то скоро транспорты начнут возвращаться. Что бы ни случилось, мне нужен порядок на станции. Любой ценой.       — Так точно, госпожа Лиф, — пытаясь не шмыгать носом, Розмарин вытянулась перед ней и отсалютовала. — Разрешите идти, нужно отменить консервацию…       — Я уже отменила! От вас всех расторопности можно дождаться только в создании проблем. И запомни, — грифина прищурилась, ее глаза как-то странно блеснули, — провести хорошо последние часы в жизни — это не значит устроить драку с заместителем!       Розмарин тут же забыла о стыде за то, насколько она раскисла.       — При всем уважении, госпожа…       — Не смей мне перечить, глупая кобыла! — гаркнула старуха, шлепнув ей лапой по щеке, после чего схватилась за галстук и потянула на себя, заставив земную опустить лицо на уровень своего клюва. — В следующий раз дай ему шанс, ты поняла меня?       — Это... приказ? — выдавила сквозь сжатые зубы земная, холодно смотря прямо в глаза грифине. Но та внезапно заулыбалась, одарив ее добрым, теплым взглядом, и нежно похлопала лапой по той же щеке, что горела от недавней пощечины.       — Это совет, дуреха!       Розмарин ошалело выпучила глаза, ведь никогда еще не видела, чтобы старуха выглядела настолько жизнерадостной. Может, ее на фоне новостей накрыл маразм? подумала земная, провожая взглядом госпожу Лиф — та пружинистым шагом шла по коридору куда-то в сторону технических отсеков. Но Розмарин просто не могла поверить, что с цепким, ясным, по-настоящему хищным разумом грифины могло произойти такое несчастье. Дай ей возможность, она нас всех переживет и станцует на нашем прахе, разметав его лапами по ветру, решила она, ощутив уверенность, что так все и будет.       Шмыгнув носом последний раз, Розмарин отправилась в другую сторону, обдумывая, что предстоит сделать.       Он ей нажаловался, вдруг пробило ее осознание, заставив скрипнуть зубами. В этом она даже не сомневалась. Скорей всего, это он сообщает старухе о всем, что происходит на станции. Его положение открывает доступ ко всей информации, что доступна мне. К тому же он давно уже метит на мое место. Хорошо… хорошо. Тогда я сама его использую.       Полная решимости, она шагала по коридорам. Они не были абсолютно пусты: привычные глазу лавочки, тумбы-информатории и кадки с неприхотливыми, а главное, невкусными растениями перемежались с мусором и вещами, что тут и там обронили или бросили жители, пока их собирали в цепочки и вели к транспортам. Несмотря на предупреждения, многие хотели увести с собой как можно больше личных вещей, набивая сумки. В какой-то момент офицерам, что контролировали погрузку на транспорт, надоели препирательства и скандалы, которые постоянно разгорались перед самым трапом, так что, с ее разрешения, вдоль всех рядов прошлись отряды СБ, отбирая лишнее, и теперь все это валялось неаккуратными кучами.       Надо бы все это собрать в одном месте, рассортировать и организовать склад. Новых поставок не будет, и любая мелочь со временем может стать дефицитом, подумала Розмарин, оценивая объем работы. Следом ее мысли перетекли к запасам продовольствия, медикаментов и воды. Никогда бы не подумала, что придется об этом беспокоиться. Хотя, наверно, мне и не стоит — с этим лучше справится старуха и ее орава бумагомарак.       И она права, мне нужно подготовить к предстоящему силы СБ. Придется им все рассказать. Снова. Только вот раньше у них была надежда, что все то, что нам всем приходится делать, все, что пережили простые гражданские и их родные — все это для спасения. Ради того, чтобы все они смогли сбежать от угрозы, которая может убить в любое мгновение... чтобы все оказались в безопасности. А сейчас? Сейчас мы все застряли здесь, и от угрозы никуда не деться. Как мне убедить их, что еще не все кончено? Что у нас еще есть шансы выжить? Что не стоит поддаваться панике, что нужно быть готовыми к очередному тяжелому дню? Но… дню ли? Некоторые не отдыхали уже целые сутки, и кто знает, сколько еще впереди. Все это скажется. Но еще хуже будет, когда начнут возвращаться первые транспорты. Вот тогда все и начнется...       Розмарин остановилась, уперлась лбом в холодную стену и тихо застонала — осознание того, какой ворох проблем ожидает впереди, просто вгоняло в отчаяние. Хотя земная не врала старухе и была готова взяться за их решение, она все же не была уверена, что справится.       Плевать. Плевать на все. Я просто буду делать то, что умею, решила Розмарин, отлипнув от стены. Напустив на себя снова маску уверенности, она двинулась дальше по гулким коридорам опустевшей станции. И я снова надеру задницу этому глазастому ублюдку, он заслуживает только этого.       — Извините, но вам сюда нельзя.       Она прошла мимо казарм и свернула в коридор, что вел на центральный пост службы безопасности. Пятеро в боевом облачении и с летальным оружием охраняли подходы — один стоял впереди, отрезая ей путь дальше, пока остальные держались за выдвижными бронеплитами-барьерами. Розмарин хмуро осмотрела остальных, потом уставилась прямо в визор стоящего перед ней кота.       — Чей приказ, Клик? — спросила она, с легкостью узнав бойца перед собой — он был единственным абиссинцем, что служил в охране станции. То, насколько сложно оказалось добыть боевое снаряжение, которое не только подошло для него, но и при этом не сильно выделяло визуально из общего ряда правозащитников, накрепко отпечаталось в ее памяти.       Вопрос тот проигнорировал, даже не поведя ухом, чем вызвал у Розмарин уважение и в тоже время раздражение.       — Насколько я знаю, вы сейчас не на службе, мэм, так что не имеете права здесь находиться. Пожалуйста, покиньте запретную зону.       Кот махнул лапой ей за спину, после чего перехватил удобнее пульсор ближнего боя, хотя так и не стал поднимать его и направлять в ее сторону. Розмарин бросила взгляд на остальных — они держались столь же уверенно, готовые при первой же угрозе вступить в бой.       Земная по достоинству оценила их подготовку и готовность следовать приказам. Неудивительно, что старуха так бесилась — ее не пропустили так же, как сейчас саму Розмарин.       Она кивнула, задумавшись. Будь на ее месте героиня какой-нибудь глупой вымышленной истории, то у нее бы нашлась целая куча вариантов, как пройти дальше, обойдя защитников. В одной истории героиня могла бы запугать их, давя авторитетом, и тем самым заставить пропустить, несмотря на правила и приказы. В другой, спеша доказать свою исключительность, героиня кинулась бы в безумную атаку с голыми копытами на пятерых разом, вооруженных и готовых открыть огонь, обязательно крикнув что-нибудь в духе “я выбью из вас все дерьмо!”. В третьей нашла бы обходной путь через, скажем, вентиляцию, которая просто обязана быть настолько большой, что там мог бы пролезть и минотавр. А в четвертой был бы какой-нибудь совсем уж безумный вариант вроде превращения в другую личность, внушения мановением копыта или отвлечения на шум за углом, куда бойцы будут уходить по одному, но не возвращаться. Каков бы вариант ни был, успех подобного означал бы лишь то, что и бойцы, и сама Розмарин, как их старший офицер — просто кучка никчемных, безответственных идиотов.       Представив это, Розмарин невольно усмехнулась, что не ускользнуло от стоящих на страже — Клик неопределенно хмыкнул, приподняв ствол пульсора, а остальные заметно насторожились.       — Ценю. Я отмечу это в ваших делах, — сказала она, на что кот коротко кивнул. — Однако сейчас я на службе.       — Простите, но без подтверждения это пустые слова.       — Госпожа Лиф отменила мой отпуск. Ирис, подтверди статус.       Было заметно, как повел ушами абиссинец, прислушиваясь к пришедшему извещению. Немного помолчав, он поднял лапу.       — Подождите минутку, — попросил он и отошел чуть назад. Земная не спешила — она прекрасно знала все распорядки. После того, как Ирис подтвердила, что Розмарин Ойл сейчас является главой СБ на службе, он должен был связаться со старшим действующим офицером, то есть ее заместителем, а тот в свою очередь свяжется со старой грифиной, чтобы все подтвердить.       Все это время Розмарин просто стояла, спокойно ожидая. В какой-то момент она обратила внимание на свой внешний вид — она, офицер, снова явилась без униформы, с одним мятым, неаккуратным галстуком, что болтался на шее. И если в первый раз у нее было веское оправдание, так как возникла нештатная ситуация и приходилось спешить, то на этот раз она вполне могла озаботиться надлежащим видом. Подняв галстук к глазам, она недовольно осклабилась. Почему я так выгляжу?! Какого хрена?!       — Все в порядке, можете пройти, — наконец сообщил кот. И, похоже, он заметил ее выражение лица и дерганные попытки привести себя в порядок. Еле заметно фыркнув, он добавил: — Ничего страшного, шеф. Мы все прекрасно знаем, кто вы и кем являетесь, даже если вы без униформы.       Розмарин поморщилась еще сильнее. Проходя мимо абиссинца, она чуть помедлила, потом склонилась к нему и прошептала.       — Общий устав сил безопасности, пункт восемь точка двадцать семь. За нарушение следует наказание вплоть до лишения отпускных.       — Мне… — охранник чуть помолчал, покосившись на остальных, и так же тихо продолжил, — мне вспомнить об этом сейчас, или…       — Исполнением я сама займусь, — фыркнула Розмарин в раздражении, по большей части на саму себя, чем на кота. После этого она выпрямилась и, бросив быстрый взгляд на бойцов, все еще стоящих на стороже, сказала уже в полную громкость. — Госпожа Лиф тут была?       — Да, шеф. Мы ее не пропустили, как того требовали приказы, — ответил Клик.       — Хорошо, — кивнула она и зашагала сквозь баррикады. — Приказы прежние. Продолжайте нести службу.       — Есть, шеф, — ответил абиссинец, встав на прежнее место за ее спиной.       Никто не идеален, подумала она, прикрыв глаза на мгновение. Я должна была предусмотреть ее появление, но… получить разнос от нее на глазах у всех? Этого я бы точно не хотела. Не важно. Нужно решить, что делать дальше. Мысли о том, как справиться с кризисом, как убедить остальных не сдаваться, снова вернулись к ней. Оставалось сделать пять шагов до входа на центральный пост, но каждый следующий ей давался куда сложнее, чем предыдущий. Сомнения, неуверенность начали давить ей на плечи, как непосильная ноша. Я что, трушу? подумала кобыла и ощутила спасительное раздражение, что придало сил сделать последний шаг.       Когда створки разошлись перед ней, первое, на что она обратила внимание, были не тихие офицеры и не странная отстраненность, с которой они работали. Первое, что Розмарин увидела, был ее помощник. Он стоял вытянувшись на ее месте и смотрел прямо на нее, с трудночитаемым выражением на лице. А каково было ему? невольно пришла мысль. Земная нахмурилась, обдумывая это, потом помотала головой. Она немного помедлила, играя с ним в гляделки, потом шагнула вперед, позволив дверям закрыться.       Я дам ему шанс. Да, возможно, она права... я дам ему шанс, решила она, тряхнув головой.       — Все в порядке? — тихо спросила Розмарин, подойдя к нему. Когда Уик дернулся, чтобы освободить место и вернуться на свое, она тут же протянула копыто, преграждая путь. — Стой, не спеши. Останься тут, Уик.       — Ты опять решила поразвлечься за мой счет? — прошептал тот, хотя в голосе скользнуло рычание, привлекшее внимание нескольких офицеров. Розмарин махнула им ногой, призывая не отвлекаться от дела.       — Нет, Уик, я более чем серьезна. Я… м-м… мне нужна твоя помощь. Поддержка, — тихо пробормотала она, нахмурившись и постукивая кончиком копыта об пол. — Ты ведь представляешь, что нас ждет дальше? Паника и отчаяние. И мне нужен кто-то, на кого я смогу положиться, кто всегда будет рядом и прикроет. Сможет… разделить ношу со мной.       — Если бы я услышал это от другой кобылы, то подумал бы, что мне только что сделали предложение, — весело фыркнул жеребец. И тут же отпрянул.       — Твою мать, Уик, я серьезно! Ты… — земная, скаля зубы, нависла над ним, но быстро взяла себя в копыта. — Я лишь хочу, чтобы ты помог мне... сохранить станцию, чтобы она продолжила существовать. Чтобы те, за кого мы несем ответственность, смогли выжить. Быть может…       Единорог скривился, отведя взгляд. Он что, мне не верит? Этот выблядок мне не верит… Отпрянув, Розмарин подняла голову, потом осмотрелась по сторонам. Все выглядели довольно уставшими, подавленными. Ладно, придется самой… Но рассказал ли он остальным про гипертень? А, Дискорд с тобой! Будь что будет.       — Ирис, передача по всем каналам, — приказала земная. Протиснувшись мимо заместителя, она заняла место за пультом и нацепила гарнитуру. — Внимание! Это капитан второго ранга Розмарин Ойл, глава сил безопасности станции. Вы все в курсе, что нам пришлось в спешке эвакуировать жителей со станции. К сожалению, на момент отдачи приказа у меня не было всей информации о произошедшем. Эвакуация была ошибкой, и всю ответственность за последствия я беру на себя.       По рядам пробежал ропот и практически все обернулись в ее сторону. Во взглядах были как растерянность и сомнения, так и негодование со злостью. Розмарин отлично понимала, что этим признанием делает себя удобной целью для обвинения во всех проблемах, какие бы ни возникли во время эвакуации или дальше. И что бы она ни сделала для исправления ситуации, как бы ни старалась уменьшить плохие последствия, многие будут ее ненавидеть.       — Нет, угроза не миновала. На самом деле, все только хуже — систему накрыла гипертень. Вы все прекрасно знаете, чем это грозит: полная изоляция и отсутствие поставок. Учитывая то, что звезда с каждым часом все меньше и меньше дает света и тепла, перспективы вырисовываются не сильно радужные.       О, они не знали, пришло к ней сознание при виде того, как на лицах и в позах подчиненных проявляется страх и отчаяние. Она косо посмотрела на Уика — тот, как всегда, замер истуканом чуть позади нее, с ничего не значащим выражением на морде. Делаешь вид, что тебя это все не касается? подумала она в раздражении, после чего шлепнула его по морде хвостом, заставив обратить внимание на себя. Когда их взгляды пересеклись, Розмарин чуть подвинулась, мотнула головой и постучала копытом рядом. Он, помедлив жутко долгий момент, все же сдвинулся с места и встал бок о бок с ней. Земная сильно удивилась, и для нее самой так и осталось загадкой, почему: из-за того, что он переменил свое мнение и все же решил поддержать ее, даже если все ограничится только его присутствием, или же из-за приятного тепла, появившейся в душе надежды на то, что она все же не останется с проблемами один на один.       — Но я обещаю вам! Это не конец! Еще рано сдаваться! Мы, все вместе, сможем справиться с этим! Мы сможем выжить, какие бы трудности нас ни ожидали! — вещала она, и в тоже время видела, как эти слова мало дают — окружающие ее подчиненные все глубже и глубже погружались в уныние. Обещания, пустые, ничем не подкрепленные слова… я бы и сама не поверила в эту брехню, подумала Розмарин, подавив желание поморщиться. Что ж, слов никогда не было достаточно. Если они начали сдаваться, то самосохранение будет слабым стимулом. Нужна веская цель, то, ради чего действительно стоит не только жить, но и объединиться, встать в строй и стараться выложиться на все сто двадцать процентов. Она на мгновение задумалась, ища достойный вариант.       — Мы все должны подготовиться к грядущему. Скоро начнут возвращаться транспорты с гражданскими. Знаю, это был долгий, трудный день и все мы устали, но они пережили куда худшее. Вы все прекрасно знаете, в каких условиях: десятки часов полета без воды и пищи, в тесноте настолько забитых салонов, что трудно развернуться. Что уж говорить о жеребятах и птенцах... Поэтому я хочу… я прошу, потерпите еще немного. Сделайте еще один рывок, если не ради себя, то ради...       — Что, правда? Давление на жалость? Птенцы с жеребятами? — перебил ее кто-то по связи. Она быстро пробежалась по спискам, но так и не смогла понять, кто это был. — Только не говори, что ты решила сделать ту же ставку, что и все политики…       — Я здесь не для того, чтобы наобещать с три короба ради бюджета! — мгновенно взъярилась Розмарин. — Если ты не заметил, скотина, то впереди нас ждет настоящая жопа, и тем глубже мы в ней погрязнем, чем меньше будем стараться этого избежать! На кону жизни! Не только твоя или моя! И я готова в лепешку расшибиться, чтобы дать нам всем хотя бы еще полгода! Кто знает… может… — она судорожно вздохнула, — может быть, этого хватит. Может быть, когда-нибудь система освободится от блокировки и это все закончится. Даже если сама я этого не увижу, то хотела бы, чтобы до этого дня дожили другие. Тогда я буду уверена, что моя жизнь, моя работа не были просраны впустую.       — При таких словах цель слишком уж благородна, — в задумчивости проронил офицер, что стоял неподалеку. Это был довольно старый грифон, и он нервно теребил перья на груди, запустив под них лапу.       — Да, звучит не слишком правдоподобно, — подтвердил Уик, заставив земную напрячься. Он взглянул на нее, чуть кивнув, и продолжил: — Простите, шеф, но я правда не слишком верю в ваши слова…       — Уик, сукин ты… — начала шипеть Розмарин.       — ...однако! Есть еще несколько целей, ради которых стоит взять себя в копыта. Во-первых, мы все хотим выжить. В одиночку будет трудно — станция требует обслуживания, а в долгосрочной перспективе нам потребуются любые специалисты, что смогут нас обеспечить жизненно необходимым. Пища, вода, воздух, энергия — где все это взять? Откуда добыть? Я сам не знаю, и не думаю, что знает кто-то из вас. Во-вторых, мы все давали присягу. Мы не должны думать о себе, наоборот — мы обязаны защищать тех, кто нам доверил свою безопасность. Если же при первой опасности мы забьемся в угол, поджав хвост, а через пару дней кризис минует, за это точно будут последствия. Вы хотите предстать перед судом? Прослыть трусом? Я — нет. В-третьих, я знаю, что у некоторых из службы безопасности есть семьи, и они сейчас там, в космосе. У кого-то из вас ведь есть там, на транспортах, близкие и друзья? Так в чем дело? И, наконец, этого хотели бы Трое. Мы все должны держаться вместе, помогать друг другу, как Они и завещали.       Ах ты сукин сын… подумала Розмарин, удивленно смотря на жеребца рядом с собой. Хотя это выглядит как попытка меня подсидеть, это может помочь вернуть остальных в колею. И, в конце концов, это именно то, чего я от него хотела...       — Спасибо… — едва слышно прошептала Розмарин. Уик дернул ухом, потом чуть приподнял брови, но так и не ответил и не посмотрел в ее сторону.       — Итак, нам всем стоит собрать всю свою волю и силы в копыта. Впереди много работы, господа и дамы, — подвела итог Розмарин, привычно беря на себя ведущую роль. Она прекрасно видела, как воодушевление возвращается к подчиненным, тесня сомнения и усталость. Прозвучало многоголосое “есть, шеф!”, и пускай его произнесли вразнобой, порой тихо и неуверенно, все равно это обнадеживало. И все же… все же саму Розмарин терзал червячок сомнений.       — Шеф, приближается челнок со станции Урса-альфа. Двенадцать минут, — сообщил диспетчер прибытия.       — Отлично. Их не должно быть много, послужат нам репетицией, — хмыкнула Розмарин, отвлекаясь от тоскливых мыслей. Покосившись на все еще стоящего рядом с ней Уика, она тихо вздохнула и, практически уткнувшись носом ему в ухо, прошептала: — Я могу доверить тебе контроль на полчаса?       — Ч-что? — сдавленно вякнул жеребец, отшатнувшись. Кобыла несколько раз весело фыркнула, потом кашлянула, возвращая себе серьезный вид.       — Капитан третьего ранга Уик Макли, примите пост. Мне нужно переговорить с госпожой Лиф, — сообщила Розмарин ему официально. Жеребец тут же напустил на себя привычный вид и отсалютовал.       — Есть, шеф!

***

      — Это лейтенант Роад Даст, патруль Федерации, оперативный номер FP26-2. Запрашиваю разрешение на посадку. Как слышите?       — Четко и ясно. Ждите.       — Ждем, ждем, не затягивайте… — вздохнул единорог, выведя корабль в парковочную зону в паре километров от станции, после чего уравнял с ней скорость и заглушил двигатели.       — Мне кажется, это плохая идея! — поспешила напомнить о своем мнении Темпест.       — Да! Учитывая все, что мы узнали! Очень плохая идея! Да! У нас будут неприятности! — тут же наперебой стали поддерживать ее остальные две. Даст минуту делал вид, что слушает их, потом чуть повернул голову, посмотрев назад — все трое стояли позади, рядом с пультом связи, топали, толкались и махали копытами.       — Я вас услышал. Ваше мнение мне понятно и я его принял к сведению, — меланхолично сообщил жеребец, и все трое тут же умолкли. Отвернувшись, он сменил ногу, которой подпирал голову. — Но мы уже тут. Решение менять поздно.       — И вот так всегда! Угх! — в разочаровании всплеснула копытами Берил и пошла в кормовой отсек, нарочито громко цокая магнитными подковами.       — Произвол! Тоталитаризм! Объявляем бойкот!       Следом за ней потянулась Лампада с Темпест. Последняя, громко фыркнув, кинула ему в затылок скомканную бумажку. Когда двери за ними закрылись и капитан убедился, что остался один, Роад выловил свободно болтающийся по кокпиту шарик. Развернув его, он усмехнулся.       — Ну прям жеребята малые, — пробормотал он, разглядывая рисунок с тремя недовольными рожицами и подписью “требуем компенсации!!!”.       После того, как они все уладили с капитаном транспортника, для чего пришлось помочь с прокладкой нового курса и расчетами ускорений до станции Доула — вышло порядка двух дней полета — они распрощались с ней на вполне дружеской ноте. Сам же Роад решил не сопровождать их. Из-за того, что аномальная активность стала уж слишком сильно влиять на сенсоры, он поостерегся нести патруль дальше и запросил разрешения вернуться на базу.       По крайней мере, так все должно было выглядеть.       На самом же деле “Певчая птичка” отправилась на жилую станцию — единорог помог грифонше проложить примерный курс до нее, по памяти указав ее расположение на текущий момент, так как бортовой навигатор транспортника практически ослеп, а лишний раз следить в системе своего корабля Роаду не хотелось.       Сенсоры на люгере и правда начали сбоить, но не столь уж сильно, чтобы вызывать реальные опасения. Впрочем, Темпест вместе с Лампадой смогли немного “раскачать” их настройки до вполне настораживающих, и Даст не совсем понимал, как. Оставалось только верить в их заверения, что вмешательство не смогут обнаружить.       И, да, Роаду пришлось все им рассказать. Троица практически сразу же пришла к единогласному мнению, что его действия в отношении “Певчей птички” правильные и они его полностью поддерживают. Но вот идея самим вернуться на базу они почему-то восприняли с куда меньшим энтузиазмом. И по мере приближения они становились все более нервными. Отчего так, Роад нормального ответа от них добиться не смог.       — Туда тянет, — после долгих неуверенных переглядываний ответила ему Берил. Странно, но сам он ничего не чувствовал.       — FP26-2, дано разрешение на стыковку. Ангар два, площадка три, не перепутайте, — услышал он через пары минут ожидания возле станции. Несмотря на помехи, ему показалось, что он узнал этот голос.       — Спасибо. Как там прогноз погоды? — спросил он буднично.       — Облачно, возможны пиз… кхм, — столь же буднично ответил ему диспетчер, но тут же поправился. — Лейтенант Даст, дисциплина в эфире.       — Так точно, есть дисциплина в эфире, — ответил жеребец, улыбнувшись — это точно был его старый знакомый. Что ж, если повезет, через пару часов его смена кончится, подумал он после того, как сверился со временем. Выбить из него пару ставок в карты, что ли… Заодно последние слухи узнаю.       Роад повел люгер на посадку.