Обитель теней

«Придурок» Эта удивительно спокойная мысль промелькнула в голове Осаму почти сразу, как в поле его зрения показалась знакомая макушка. Если не брать во внимани те два дня, в которые они не пересекались, то в остальное же время даже Озаки не могла называть эти встречи иначе, как драками. Словесная или с применением физической силы — было не важно. При виде него Чуя вспыхивал злобой также, как разражалась пламенем канистра с бензином, в которую кто-то бросил заженную спичку. Честно? Осаму не всегда понимал, что в присутствии Накахары руководило им больше. Было это желание увидеть честные эмоции, пускай и не на своем лице, или... «Или же все дело во внимании, да, Дазай-кун?» Юноша поежился — недавний разговор с Огаем даже через воспоминания вселял в него холод, подобный тому, какой он в последний раз испытывал разве что в скитаниях по одному из бедных районов. Впрочем... Нет. Тут он не совсем честен. Нацепив на лицо уже привычную улыбку, Осаму принялся терпеливо ждать. Коридор был довольно узким, а потому взять и не заметить его Накахара просто не мог. И вот... Ничего не понимая, Дазай обернулся в сторону юноши, что только что прошел мимо. Тот задел его плечом, нахмурился, даже почти оскалился, но... Все это было сделано молча. Так и застыв на своем месте, Осаму далеко не сразу понял, что в него врезается уже второй человек. Опомнившись и обронив какое-то не очень убедительное извинение, юноша направился к лифту. Обычно расчетливый, он никак не мог понять, почему именно сегодня, когда его интуиция касательно плохих новостей молчала, он сталкивается с этой самой новостью едва ли не лицом к лицу. Оказавшись на улице, он глубоко вдохнул. Может быть, даже надеялся, что увиденное пять этажей назад ему просто почудилось... Из-за выпитого вчера яда. Или простой духоты. — Сегодня не в настроении, Дазай-кун? Приоткрыв единственный видимый глаз, юноша повернулся на голос. Озаки Кое стояла чуть в стороне, смотря на него тем взглядом, который ему, даже при всей своей проницательности, никогда не удавалось полностью прочесть. — Кто знает? — он пожал плечами. — Куда любопытнее... Что все таки приключилось с нашим эмоциональным щеночком? Уж больно он... — Тихий? — Озаки хмыкнула. — Не думаю, что могу что-то утверждать, но ты не думал, что он просто повзрослел? Будучи в такой организации, как наша, и попав сюда во многом благодаря тебе... — на этом моменте взгляд Кое заметно похолодел, словно и ее когда-то заманили сюда, привели обманом подобно тому, каким Осаму настроил против Чуи всех его бывших товарищей. — Не будет ничего странного, если он посвятит себя своей собственной цели. Осаму поджал губы. В памяти возник образ Рандо, которого они с Накахарой одолели не так давно, а точнее — его последние слова. Чуя человек. Настоящий. Для Осаму это стало понятно даже не после произнесенных предателем слов, а в момент, когда у игровых автоматов они с Накахарой наткнулись на его старых приятелей. Приятелей, в которых Дазай и посеял зерна сомнения касательно своего нынешнего напарника. В конце концов, будь на месте Осаму кто либо еще и они бы тоже приметили — Чуя легко привязывается. Да, может, слишком легко, но там... «Там» — почему то ему представлялись общественные места, куда подростки его возраста ходят после школы, или же небезопасные, без нескольких замков на дверях, квартиры. «Там, — думал Дазай. — Это было бы совершенно нормально. Доверять, общаться по глупому, жить, в конце концов... » Отогнав возникшее наваждение, он попробовал сосредоточился на образе рыжеволосого паренька. — Если и так, это же не означает, что нужно всех игнорировать. Чужой смешок неприятно резанул по ушам. — Так вот в чем дело... — снисходительно улыбнувшись, Кое вдруг перевела взгляд на возвышающееся за ними здание, словно надеялась увидеть в нем кого-то.— Зачем он тебе? Последнее прозвучало тихо. Опыт подсказывал Осаму, что сейчас девушкой руководило отнюдь не наигранное веселье. Что-то было в ее взгляде, прямо как тогда, когда она говорила о Чуе в самом начале их разговора. И правда, зачем? Мог ли Осаму ответить честно, хотя бы раз и хотя бы для себя самого? Невольно сглотнув, он почувствовал неприятное покалывание на кончиках пальцев — такое ощущение часто сопровождало активацию его способоности, пусть и сейчас единственной угрозой ему являлись только его настоящие чувства. Как будто и без того необычный дар вдруг вознамерился взять и отменить своего владельца. Улыбнувшись до того неправдоподобно, что заболели уголки губ, юный мафиози выдал правду, с которой сам сумел примириться лишь некоторое время назад. — Я не люблю тишину. *** На следующий день, стоя у двери в выделенную Чуе комнату, Осаму с несвойственной ему неуверенностью коснулся дверной ручки. В голову, как назло, лезло абсолютно все, но не главное. Сколько защелок у него на двери? Насколько крепко он спит? Подскакивает ли от каждого шороха, как сам Осаму? Поморщившись от последнего, он покрепче обхватил ручку двери. Ну вот куда, спрашивается, подевалось его умение просчитывать чужие шаги наперед? Предугадывать реакцию, пускай и частично? И как самому отреагироровать, если ответом на любое его слово будет та же тишина? Как... Не успев отпрянуть, юноша шикнул. Ощутимая боль отпечалась на перебинтованном лбу - то невовремя открывшаяся дверь огрела его по тому месту, что не давало покоя уже второй день. Чуя, казалось, и сам опешил. Не ожидал, подумал Осаму, увидеть его в свой выходной. Приоткрыв рот, Накахара, по видимому, хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Только холодный взгляд уперся в причину его прошлых раздражений. «Ну же, думай, горе-стратег» Иронично, но до того, как Осаму узнал, что Чуя может быть таким, ему и в голову не приходило ассоциировать его глаза с чем-то холодным. А ведь те буквально льдисто-голубые... —К-какого? Эй! Не зная, чего в нем сейчас больше, паники или злости, Накахара попытался отпихнуть от себя того, кто, казалось, даже не ощущал этого. Всего секунду назад Осаму просто стоял, а сейчас? Зачем-то толкнул обратно в комнату и ладно, если б это было для очередной драки, но он... Обнял его? — Какого черта ты творишь? Ответом ему послужила улыбка. Чуя увидел ее мельком, потому что в следующее мгновение его ноги подкосились и оба благополучно оказались на полу. Удивительно, но хватку Осаму так и не ослабил. «Интересно...» — думал Дазай. — «Если бы с его стороны раздавались такие же громкие крики боли, мне было бы так спокойно?» От этой мысли в животе неприятно похолодело, словно туда снова воткнули леденящее внутренности лезвие. Когда это было? Прямо перед тем, как его выбросили из приюта, прямиком на холодную улицу, где ответом на все его просьбы о помощи была тишина? Не исключено, что в Накахаре он видел себя. Того, каким он сам мог быть, если бы в свое время приют и общественное безразличие не вытравило из него последние эмоции, которые нормальные люди его возраста испытывают без проблем. Им не нужно их играть. Не нужно притворяться, будто в них это есть. Сталкивался ли Накахара с чем-то подобным? Осаму думает, что да, но... Как тогда справился? Отстранившись от притихшего, но все еще тяжело дышашего от попыток к сопротивлению Чуи, он, к его же удивлению, не стал кривляться. Встав на ноги, он все еще чувствовал на себе полный непонимания взгляд, на который как-то на автомате поднял руки и улыбнулся одними уголками губ. — Обескуражил, да? — Это что, очередная, только тебе понятная шуточка? Последнее Чуя едва ли не прошипел, из-за чего Осаму невольно сравнил его уже не с щенком, а с котенком. Отрицательно качнув головой, Дазай спрятал улыбку. — Нет, просто хотел позвать тебя в одно место. Помнишь, где мы играли в видеоигры? Помнил — это было заметно по вдруг помрачневшему лицу и взгляду... Долгому, бесконечно тяжелому. — Приходи туда сегодня, в час дня, как и тогда. — Ты это серьезно? Дазай напрягся. Напряженный тон заставил несколько насторожится, допустить мысль, что его задумка, по своей сущности простая и совсем не опасная, может провалится. — В общем... Да? От повисшего между ними молчания Осаму вдруг стало особенно неуютно, и все же... Почему то он не сомневался, что Накахара придет. Придет и позволит ему, пусть запоздало, но впервые за всю жизнь исправить хотя бы одну из своих ошибок. В том месте, где Накахара потерял доверие старых друзей, Осаму намеревался показать ему, что он обрел нового.