Ночи Умбары

      Механизация не работала. Шасси не выпустились. Шаттл плашмя ударился корпусом о воду на кромке берега, выпуская из пробитого двигателя струи жидкой смазки. Под своим весом он ушел глубоко в размокший берег и, взрывая землю комьями, пропахал широкую борозду, пока не остановился. Кабина наполнялась дымом. В грузовом отсеке падали контейнеры.       — Мы живы, — заключила Асока и занесла руку над кнопкой открытия гермолюка, но не решилась нажать. Слишком ярко отложились в памяти армейские байки про пилотов, которые в условиях задымления открывали кабину — и корабль вспыхивал как спичка. Асоку еще слегка потряхивало. Она не могла не гордиться собой — в таких условиях приземлила это дырявое ведро! — но понимала, что измени ей на минуту удача, и вместо посадки вышел бы взрыв.       — Почему вы ничего не делаете?! — вице-президент перевел дух и снова был готов истерически верещать. Он сидел на полу, одной рукой потирая ушибленную при жесткой посадке спину, а другой все еще сжимая нерабочий лазерный паяльник. — Мы же скоро задохнемся!       Асока потыкала кнопки системы пожаротушения. Все мертво. Все, что было посажено на общую сеть электрификации, заглохло. Она попыталась нырнуть в медитацию и просчитать шанс возгорания, но руки все еще тряслись. «Позор», — в отчаянии подумала Асока. Плаксивый голос вице-президента будто скреб ножовкой по стеклу. Загнать себя в транс удалось только с третьей попытки, сосредоточившись на простых, приятных вещах: горячий душ, мармелад, шикарный теплый плащ из синтешерсти, который Асока стащила у учителя пару недель назад (правда, перед его первым отлетом на Умбару плащ прищлось вернуть)...       Все. Полегчало. По меньшей мере, руки не тряслись, осталось только скребущее чувство под ребрами. Поборов с желанием обхватить себя руками, чтобы сымитировать успокоительное объятие, Асока глубоко вдохнула и сделала шаг на изнанку восприятия. Запах плавленого пластика. Это значит, сбоит система вентилирования. Но проводка не погорела. Клапан подачи топлива отработал верно и автоматически заблокировался по сигналу пробития. Дым — это чадит догорающая смазка, точнее, ее последние капли внутри левого двигателя. Асока с помощью бокового рычага перераспределила хладагент — какое счастье, что на старых шаттлах стоит совсем примитивная, механическая, неэлектрифицированная система охлаждения! — и, убедившись, что пожар не грозит, наконец открыла гермолюк. Вице-президент заткнулся. Асоке сначала показалось, что он тоже заглох.       Она поднялась, опираясь обеими руками на приборную панель. Из зияющего провала гермолюка тянуло холодом. Казалось, он открывался в космос.       — Вы не сильно ушиблись? — наконец уточнила Асока. Вице-президент бросил паяльник:       — Не ушибся ли я? Не ушибся ли я?! И вы еще спрашиваете?!       Должно быть, с ним все в порядке, решила Асока. Она наклонилась и подняла выключенную голову дроида:       — Он передавал координаты полета на ваш наручный компьютер, да?       — Да, — вздохнул вице-президент. Асока покачала головой:       — У вас был очень глупый план.       — И тем не менее, он сработал бы, если бы не ваша самонадеянность, — огрызнулся вице-президент. Асока поджала губы:       — Меня бы не подбили, если бы вы не подключили на провода микрофона вашего идиотского дроида!       — Вас бы не подбили, если бы вы летели на южную базу, а не носились кругами над озером как умалишенная!       — Мне запретили лететь на южную базу! — огрызнулась Асока. — А вы... У вас был доступ к внутренним каналам связи на Базе, — поняла она. — Должно быть, через... Через Йорика?       — Через моего дроида, — сухо сказал президент.       — Блестяще, — уныло отозвалась Асока. — Ваш дроид оказался круче, чем мы думали. Вы узнали, что шаттл «грек» летит на Базу-Два, сумели проникнуть на склад и спрятаться в контейнере с грузом. Но знаете что? Именем закона Республики вы арестованы, господин вице-президент!       — К виксусам вашу Республику! — вице-президент живо вскочил на ноги. Асока потянулась к мечу. — Что вы собираетесь делать?!       — Угрожать вам, чтобы вы не сбежали, — спокойно произнесла Асока. Вице-президент недовольно выгнул бровь:       — Очень смешная шутка. Куда я, по-вашему, сбегу? Снаружи ночь и гроза. Вы думаете, я самоубийца?       — Именно так я и думаю, — заметила Асока, ежась от ночного холода. Зато дым почти ушел. Асока подняла голову дроида, рассматривая его потухшие пластмассовые глаза: — Бедный Йорик! Он так старался вам помочь.       — Что мы теперь будем делать? — вице-президент сел на краешек кресла второго пилота и начал расправлять рукава комбинезона. Асока поцокала языком:       — Принесите сюда ваш чемодан.       — Чемодан? — с остервенением процедил вице-президент.       — Да, мне интересно, за что я вас арестовываю. Что у вас в чемодане?       — Теперь — ничего, — буркнул вице-президент. — Там были ценнейшие предметы. Ценнейшие, уникальные музейные экспонаты! И что с ними сделалось после такого полета с последующим приземлением об землю? Вам бы мешки с картофелем возить, а не разумных существ.       — Меня учил летать лучший пилот в Галактике, — прикрикнула Асока. — Несите чемодан. Немедленно. И не спорьте со мной, я член Ордена.       Ворча и переваливаясь с ноги на ногу, вице-президент побрел в грузовой отсек. Асока бросила голову ИОРК-17 и рухнула обратно в пилотское кресло. В слабом аварийном освещении на нее глазели подсвеченные кнопки. Не время было расслабляться. Она пощелкала частоты радио. На всех — шипение. Глушилки, подумала Асока. Значит, они в том районе, куда и сержант Кадай со своими рыбаками не залетал.       Она нашла в ящике под приборной панелью мощный фонарь и выглянула с ним наружу. Мелкая морось облепила лицо и лекку. Встроенный выдвижной трап отказал, поэтому Асока выдвинула его вручную и спустилась на пару ступенек, светя фонарем вокруг себя. В густой, стылой темноте она с трудом могла различить собственные руки. Свет фонаря тонул в тумане. Его хватало только на то, чтобы не навернуться с трапа. Холодную тишину нарушала только возня вице-президента, тащившего в рубку чемодан. Асока направила луч фонаря в небо и мигнула им несколько раз. Глупо было надеяться, что ее заметят.       — Мы застряли, — вслух подвела итог Асока. Страшно не было, самое страшное уже прошло. Она выключила фонарь и попыталась перестроить зрение. Вот, так лучше. Она чувствовала рядом озеро по тому, как на мелководье шевелились рыбы. Постепенно глаза привыкали к темноте.       Вице-президент покашлял у нее за спиной. Асока дернула плечом.       — Как-то неуютно, — прокомментировал вице-президент в своей обычной манере. — Может, если открыть распределительный щит и переключить всю электрификацию кабины на аварийный генератор, удастся восстановить освещение?       — Вас только это волнует? — мрачно отозвалась Асока. Вице-президент встал рядом с ней и, щурясь, вглядывался в темноту. Он ведь видит ночь по-другому, осенило Асоку. — А вам тоже темно?       — Глупый вопрос, — резюмировал вице-президент. Тем не менее, Асока готова была дать лекку на отсечение, что тот видит в темноте куда лучше, чем она, даже с учетом ее восприятия сквозь Силу. — Ярко горит...       — Что горит? — шепотом переспросила Асока.       — Там плотная облачность, — вице-президент указал на горизонт. — На облаках видно отблески защитного поля южной базы.       — Она так близко? — удивилась Асока. Теперь, когда она знала, куда надо смотреть, то сумела разглядеть, скорее сквозь Силу, чем глазами, слабое зеленоватое свечение. Или, подумала Асока, сама себя убедила, что оно есть.       — Нет, — покачал головой вице-президент. — Еще очень далеко.       Асока нахмурилась. Она попыталась осторожно дотронуться до бездны Силы — это как пустить камень по воде. Нет ответа. Ее грызло изнутри ужасное чувство стыда. Но почему-то не за то, что проглядела вице-президента: тот никуда не убежит. И не за то, что не уберегла шаттл от пары республиканских перехватчиков (позор тебе, падаван Тано, и срочная пересдача по летному делу!): все-таки это была не та машина, чтобы порхать как птичка. За то, что под руку никак не подворачивался последний кирпичик, нужный для разгадки. Не хватало последнего шага.       И за то, что Сила не отвечала. Почему-то очень одиноко, подумала Асока и деловито обернулась к вице-президенту:       — Ну, показывайте чемодан.       Лицо вице-президента скуксилось. Асока включила фонарь. Вице-президент медленно открыл все фиксирующие застежки большого пластмассового чемодана и поднял крышку. И сразу же зажмурился:       — Я не хочу на это смотреть!       Асока оставила фонарь на полу и с любопытством заглянула внутрь. Чемодан был, на первый взгляд, набит скомканной синтетической пузыристой пленкой, которой обычно оборачивают хрупкие предметы. Но кое-где она была прорезана осколками. Асока осторожно, надеясь не пораниться, обеими руками выудила из чемодана один из плотно завернутых в несколько слоев предметов и принялась распеленывать. Вице-президент все так же сидел с закрытыми глазами.       Завернутый предмет оказался вазой. Но какая это была ваза! Даже в тусклом свете граненое голубое стекло сверкало, как кристалл светового меча. Одна из ручек вазы была отломана и обнаружилась в глубинах пленки. Вице-президент приоткрыл один глаз:       — Перед вами редкий образец умбаранского стеклодувного искусства середины позапрошлого века. Это так называемый «кау», сосуд для хранения масел и благовоний.       Асока немедля сунула туда нос.       — По меньшей мере, был! — обрубил вице-президент. — Только посмотрите на эти трещины! Как думаете, сколько стеклянных сосудов уцелели при вашем стиле вождения?       — Вы сами виноваты, — парировала Асока, задумчиво рассматривая вазу. Благовониями она уже не пахла. Вместо этого в нос забился запах пыли. — Это все из столичного музея?       Вице-президент кивнул:       — Эти сосуды бесценны! Видимо, Республике придется выплачивать репарации не только за окна в столице.       Асока развела руками:       — Обратитесь с этим вопросом в Сенат, — она попыталась изобразить магистра Кеноби, но получилось жалко. — По меньшей мере, если переживете эту ночь, у вас будет на это полное право. Мы даже принесем вам на гауптвахту датапад.       Вице-президент вздохнул и закрыл крышку чемодана. Асока немного сжалилась над ним:       — Но у нас есть шансы пережить эту ночь, это правда.       — Мы можем связаться с вашей базой? — слабым голосом произнес вице-президент.       — Нет, мы под глушилками, — Асока бросила взгляд на приборную панель, — но... Помогите мне перевести электрификацию на аварийный генератор. Я хочу снять карту местности с борткомпьютера.       — Зачем она вам?       — Здесь неподалеку небольшой город, — напомнила Асока.       — Да, Боно-Фел. Восемь тысяч населения, один сахарный завод.       — И он, конечно, не под глушилками.       — Вы же не хотите дойти до него пешком? — напрягся вице-президент.       — До города недалеко.       — Не меньше десяти километров.       — Около десяти, — уступила Асока. — Вы никогда не ходили в походы?       — Нет! — взвизгнул вице-президент.       — А придется, — Асока рассеянно улыбнулась. — Перехватчики нас потеряли, но База тоже не сможет засечь. Даже если они сумеют рассчитать более-менее узкий район поисков, то не пошлют поисковую бригаду раньше утра. А мы можем облегчить им задачу.       — Вы просто не хотите быть обузой для вашего командования, — напрямик заявил вице-президент. Асока переменилась в лице и ничего не ответила. — Вы не хотите, чтобы вас искали так же, как вашего генерала.       — Пойду открою дверь пошире, а то душно, — с нажимом проговорила Асока и направилась к гермолюку. Снаружи было, конечно, холодно и мерзко, но зато теперь Асока безошибочно различала блеклый зеленый свет защитного поля Базы-2, дававший какую-то... надежду?       Ей безо всякой причины сделалось грустно.       — Мы на западном берегу озера, — вслух начала размышлять Асока. — Там, — она показала пальцем в сторону свечения Базы-2, — примерно юго-юго-восток... Город — в другом направлении, отсюда к северо-западу.       Без карты, конечно, это все вилами по воде писано. Но навскидку получается, что сержант Кадай подобрал умбаранских рыбаков немного к северу отсюда. Там, на берегу, рыбаки видели летящий на юг республиканский корабль.       Интересно, как они могли быть уверены, что он именно республиканский...       — Думаете, как найти вашего генерала? — поинтересовался вице-президент. Асока сосредоточенно кивнула. — И вам кажется, что он еще жив?.. Если до сих пор не добрался до своих, значит, или мертв, или ранен. А раненые в пустошах долго не живут.       — Он не умрет, — сказала Асока. Вице-президент хохотнул:       — Тоже мне!.. А вы еще хотите тащить меня в пустоши. Меня!..       — У вас все равно нет выбора, — Асока поджала губы, положив руку на меч.       Вице-президент покачал головой:       — Какая же вы все-таки джедайка. На вид еще маленькая, а уже джедайка.              — Есть новости, генерал, и, кажется, неприятные, — Рекс показал на карту, отслеживавшую перемещение пилотов в атмосфере. Оби-Ван невесело усмехнулся. Он уже знал, в чем дело, а Рекс, должно быть, еще нет. — Добрый вечер, генерал Пло Кун.       — Ну, что у нас плохого? — Пло Кун сел на стул, сцепив пальцы в замок. Оби-Ван подошел ближе к карте. В воздухе оставались три пилота. Двое следовали на базу. Третий корабль — шаттл типа «грек» — висел над озером без движения.       — Он просто остановился, — сообщил Рекс, мельком погрозив кулаком связисту, ковырявшему столешницу. — В момент разворота на запад. Что-то не то со связью. Должно быть, опять глушилки. Ненавижу их, генерал.       — Пока все сходится, — меланхолично проговорил Пло Кун. — Это уже приятно. Куда хуже, когда новые данные постоянно противоречат старым.       — Вот вы и поняли наше умбаранское значение слова «приятно», — заметил Оби-Ван. — Рекс, Асоку подбили перехватчики магистра Тийна, приняв за нарушителя воздушного пространства.       — Подбили? — переспросил Рекс.       — Да.       Он покачал головой:       — Не может быть. Я в это не верю. Наши? Подбили коммандера Тано? Кто вообще дал им приказ стрелять?       — Какой-то офицер среднего звена. Сейчас это не так важно. Важно то, как мы ее будем вытаскивать, — Оби-Ван потер лоб рукой. На языке вертелись проклятья, которые он решил не высказывать вслух. — Я ведь знал, что так и будет! Я это чувствовал!       Лицо Рекса сделалось каменным. Оби-Ван знал, что Рекс не любит джедайские предчувствия. Особенно после Крелла.       — Я знал, что ее не надо пускать, — устало вздохнул Оби-Ван. — Она во всем, совершенно во всем копирует своего учителя, не к ночи он будь помянут!       — Она нам ничего не радировала, — нахмурился Рекс. — Никакой информации не передала. Мы думали, все в порядке.       — Если верить перехватчикам Тийна, они не смогли выйти с шаттлом типа «грек» на связь. Потому и начали стрелять, что он не отвечал.       — Нельзя стрелять по кому-то только по той причине, что тот не отвечает, — рассердился Рекс, — иначе загадочный абонент генерала Скайуокера застрелил бы вас уже трижды.       — Резонно, — согласился Оби-Ван. — Должно быть, у Асоки были неполадки с радио. Иначе я не понимаю, почему она не доложила о перехватчиках.       — Здесь задействована цепочка отвратительных совпадений, — мрачно проговорил Рекс. — Световой день кончился. Лететь сейчас нельзя, если мы не хотим поломать себе шеи.       Он немного помолчал:       — Я бы сам слетал, но шансы найти шаттл в темноте — один к десяти. Даже не верится... Наши подбили. Опять это все, как было при Крелле. В темноте принимаем себя самих за врагов.       — Перехватчики потеряли шаттл из виду после попадания в левый двигатель, — сообщил Оби-Ван. — Мы можем надеяться, что Асока смогла совершить посадку на берег.       — Надеяться, — протянул Рекс. — С каждым часом все хуже.       — Капитан, она отлично летает.       — Это я знаю. Генерал Скайуокер тоже отлично летает — и где он теперь?.. — Рекс махнул рукой. — Простите меня. Становлюсь раздражительным. Но на этой ситховой планете не разберешь, куда смотреть. Может, мы весь день летали над головой у генерала Скайуокера и не заметили.       Он опустил голову. Оби-Ван прекрасно его понимал. Это будет долгая и трудная ночь, подумал он. Еще одна такая же долгая и трудная.       Энакин исчез сутки назад. Оби-Ван задавался вопросом, какая непреодолимая сила могла задержать одного из лучших — объективно говоря — пилотов Ордена. Он беспокоился.       — Больше никаких вылетов до утра, — сказал Оби-Ван. — Отдыхаем.       За окном сверкнула молния, располовинившая небо надвое. Почти сразу грохотнул гром. Зазвенели стекла.       Рекс повернулся к Оби-Вану:       — А вице-президент, по всей видимости...       — Да, мы потеряли вице-президента в пустошах, — отозвался Оби-Ван. — Нет, мы не будем сообщать президенту об этом. Но...       Он задумался:       — Я прикажу привести наш корпус в столице в режим повышенной готовности. Все может случиться.              Вдвоем Асока и вице-президент копались в проводах не меньше часа. Без лазерного паяльника, который тоже был подключен к основной электрификации, с минимальным набором инструментов, приходилось откручивать гайки руками и паять провода острием светового меча. Вице-президент без устали вздыхал. Асока его не слушала. Она вошла в глубокую медитацию, визуализируя и сравнивая разные типы электрификации. Оказалось, проще всего в таком режиме работы сосредоточиться на своих руках. Это ведь практический навык: надо просто вызвать в голове картинку того, как ее руки когда-то лезли в щит распределения, и схема самого щита предстанет в точности.       Основной электрогенератор перезагрузить не удалось. Он просто завис, хотя, казалось бы, серьезно задеты были только двигатель и генератор щитов, а проводка не постарадала. Радио молчало. Раз в десять минут Асока выходила наружу, спускалась по трапу и, напряженно вглядываясь в небо, направляла вверх луч фонаря. Гроза приближалась. Молнии сверкали над озером. Каждый раз Асока промокала до нитки. Вице-президент, не переставая ворчать, нашел в грузовом отсеку несколько простых водоотталкивающих плащей с капюшонами. Пока ковырялись в проводке, случайно заблокировали двери грузового отсека, и те застряли в открытом состоянии. Поскольку Асока собиралась оставить шаттл с грузом, пришлось потратить время на то, чтобы восстановить механизм запирания дверей на ключ и пароль. Мало ли кто тут водится.       Наконец удалось запустить борткомпьютер и вскрыть базу данных. Асока выдохнула с облегчением. Пока карта перекачивалась на ее наручный компьютер, Асока три раза просмотрела ее вдоль и поперек, надеясь, что местность отложится в памяти. Ожидаемые десять километров до города оказались пятнадцатью.       Вице-президент хмуро наблюдал за тем, как Асока изучает карту, сунув руки в карманы.       — Ну что, налюбовались?       — Почти, — Асока закрыла карту и поднялась с пола. Чувство тревоги усиливалось. Первый этап пройден, карта найдена, но все-таки... Асока не боялась того, что может ждать в пустошах: ни хищников, ни грозы. Она не боялась и потерять вице-президента в городе. Она просто боялась, что что-то делает не так. — Идем?       Вице-президент поднял чемодан. Асока деликатно кашлянула:       — Вы что, хотите тащить его с собой?..       — Как вы могли допустить мысль, что я оставлю музейные редкости здесь? — недовольно отозвался вице-президент. «Он идиот», — подумала Асока. Ей сделалось его жаль. — Уникальное старинное стекло!       — Поэтому вы несете его в болото, — напомнила Асока, натягивая непромокаемый плащ.       — В болото? — испугался вице-президент. Он не так хорошо знал местную географию. Асока надеялась обойти болото, но вице-президента припугнула. — Говорите что угодно, но я не брошу свой груз. По меньшей мере, то, что от него осталось. Так и знайте.       В Силе вице-президент ощущался как надутый тупой домашний фелинкс, только что сожравший бесплатную жабу и готовый сожрать еще десяток. Асока едва сдержалась, чтобы не озвучить это вслух. «Либо он действительно говорит то, что думает, либо он страшный могучий ситх», — решила она.       — Хорошо, — она закинула за спину рюкзак с НЗ и подобрала голову ИОРК-17. — Йорика тоже возьмем. Он мне нравится. У меня есть батареи питания, можно подключить голову к ним.       — Зачем? — критически поинтересовался вице-президент.       — Вдруг мне захочется с кем-то поговорить.       — Вы очень, очень странная, — решил вице-президент. — Я надеюсь, мои дочери такими не вырастут.       Асока остановилась у выхода, поправляя лямки рюкзака.       — Вы уверены, что хотите туда идти..? — вице-президент попробовал ухватиться за последний шанс. Асока протянула руку, наблюдая, как на ладони конденсируется вода. Горизонт сделался совершенно черен. От слабого света защитного поля не осталось и искорки. Гроза пока бушевала к востоку, но гром грохотал мощными раскатами, сотрясая монтралы.       — А что если электрогенератор не работает из-за магнитной бури?.. — Асока уперла руки в бока, взглядываясь туда, где должен был быть горизонт. Вице-президент закутывался в плащ:       — Если так, то у вас паленый генератор. Нормальный должен работать даже в таких условиях. Вам следует обратиться в Умбара-концерн...       — Умбара-концерн, — медленно повторила Асока. Умбара-концерн, Умбара-концерн... магистр Кеноби... Умбара и Республика... Этот разговор был вчера вечером, а казалось — годы назад. — Кардиостимулятор господина Картуса реагировал на незначительные изменения магнитного поля...       — Кратуса, — механически поправил ее вице-президент. — Какое вам дело до кардиостимулятора какого-то корусантца? Уверяю вас, никакая магнитная буря не может повлиять на качественный электрогенератор.       — Защитное энергетическое поле обладает сильным магнетизмом, — Асока его не слушала, продолжая осторожно выбирать слова. — Защитное поле умбаранского производства... надо поискать технические характеристики... У Энакина был не в порядке гиперпривод, а гиперпривод — это ведь мощный источник электромагнитных волн...       Вице-президент подтащил свой чемодан к гермолюку:       — Может, мы уже пойдем?       Асока повернулась к нему. Капюшон плаща повис на одном монтрале.       — А если оборудование корабля Энакина вышло из строя из-за электромагнитных помех с Базы-Два? — с ходу выпалила она. Вице-президент развел руками. — Это объясняет, почему он не смог выбраться сам. Он просто потерял доступ к карте!.. и, наверное, ходил по пустоши кругами. И Эр-Два... может быть, он тоже выключился. Значит, искать Энакина нужно дальше к югу.       Вице-президент кашлянул. Асока поняла, что сочувствия не дождется, и спустилась вниз по трапу, рефлекторно вжимая голову в плечи от холода. Она злилась на себя за то, что не подумала про магнетизм раньше. Вместо того, чтобы думать головой, она крутилась над озером. Если бы только до нее вовремя дошло...       — Видно, тебе придется перетерпеть еще одну ночку под открытым небом, — пробормотала Асока себе под нос. — Если тебя это утешит, я теперь не в лучшей ситуации.       Вице-президент выбрался из шаттла, плотно задвинув за собой гермолюк, и спустился по трапу. На последней ступеньке он поскользнулся, но удержал равновесие и не выпустил из рук чемодан. Небо разрезала пополам вспышка молнии — как будто кто-то огромный резанул световым мечом по тучам. На одну секунду стало светлее: можно было видеть носки своих сапог. Асока, держа голову Йорика под мышкой и размахивая фонарем, будничным тоном заявила:       — Мы идем на север, — как будто всегда в непонятной ситуации отправлялась в пеший поход. Сна не было ни в одном глазу. Наоборот, в крови кипел адреналин. Асока отметила на карте точные координаты шаттла и еще раз обернулась туда, где, по ее прикидкам, должна была виднеться зловещая База-Два. Но там была только темнота.              Сильвер вытянул из колоды карту.       — Плюс четыре, — кисло озвучил он. — Ты победил.       Зонтик сгреб карты и принялся их тасовать. Сильвер и Зонтик битый час сидели на коробках у закрытой двери в рубку управления вылетами и уныло резались в пазаак. Динамик под потолком передавал погодную сводку умбаранского радио, синхронно переведенную скрипучим дроидным голосом. Пилоты едва успели уйти от грозы. Только пристыковались к крейсеру — их вызвали к коммандеру Джиену. Пока дошли — оказалось, Джиен занят. Мимо ходили офицеры и прочие сочувствующие. Зонтик раздал по четыре карты.       Двери распахнулись, и в коридор вылетел Джиен. Злой как бешеный кэннок.       — Ну все, — шепотом сказал Сильвер. — Сейчас нам влетит.       — У нас не было шансов отследить, как падает этот шаттл, — недовольно пробурчал Зонтик. — Это не мы, это глушилки и погода...       — А ну затихли разговоры! — гаркнул Джиен с перекосившимся лицом. Клоны вскочили и вытянулись по струнке. Джиен сунул руки в карманы. — Ну, что я вам скажу...       Он обернулся посмотреть, не идет ли кто по коридору. Сильвер и Зонтик сделали подобострастно-увлеченные лица.       — Две новости, обе плохие, — коммандер показал два пальца «галочкой». — Первая — вы с концами упустили подбитый шаттл, идиоты!       Сильвер и Зонтик натянули на физиономии выражение серьезной озабоченности.       — Вторая новость, — устало хмыкнул Джиен. — Это был наш шаттл. Шаттл со столичной базы. Дебилы.       Краска схлынула с лица Сильвера.       — Но... — он запнулся.       — Вы стреляли по республиканскому шаттлу, за штурвалом которого была коммандер Асока Тано, — убийственно ледяным тоном повторил Джиен.       — Что с ней? — спросил Сильвер.       — Откуда мне знать? Это ведь вы потеряли шаттл из виду!       Зонтик незаметно ткнул Сильвера в бок: мол, не нарывайся, и челюсть подбери, а то у тебя с открытым ртом лицо как у дохлого мон-каламари. До Сильвера не дошло. Зонтик, конечно, знал, что Сильвер в любом случае будет нарываться.       — Это ведь вы дали приказ стрелять!       Из-за угла выглянул сержант. Зонтик сделал ему знак проваливать. Из-за угла высунулись еще две головы. Жизнь десантника на крейсере скучна и тяжела. Потому любое событие привлекает несчетное количество лишних глаз и ушей.       — Вы приказали стрелять, — настойчиво повторил Сильвер. Джиен прижался спиной к стене. Его глаза наливались кровью, как у укушенного банты:       — Я приказал действовать по обстоятельствам и применять силу при необходимости, а не сразу долбить по гашетке! — опомнился Джиен. Зонтик ткнул Сильвера в бок посильнее. Сильвер молчал. — Я разрешил стрелять, а не приказал, а если вы каждую секунду ищете, куда бы пальнуть, это не мои проблемы!       — Теперь это проблемы той женщины-коммандера, — резко сказал Сильвер.       Джиен проглотил матерные слова. Цензурных слов он подобрать не сумел, поэтому махнул рукой:       — Вольно. Проваливайте с глаз моих, — он увидел, что трое солдат подслушивают, — и вы тоже!       Сильвер долго таращился ему вслед.       — Он тебя выдерет, — резюмировал Зонтик. Сильвер развернулся к нему:       — Мы что, действительно подбили своего?..       — Ты подбил, — признал Зонтик. — Мы — все трое — действительно повели себя как последние идиоты.       — Он же сказал стрелять, если не выйдем на контакт, — растерянно пробормотал Сильвер. — Почему эта офицер не отвечала... глушилки, перебои со связью... Джиен, ситхов сын, сказал стрелять! Почему я его послушал?!       Торчавшие из-за угла головы исчезли. Зонтик заозирался обеспокоенно.       — Не нравится мне это, — упавшим голосом проронил Сильвер.       — Только не смотри на Джиена как на сепарский бидон с дроидами. Он просто затупил, так же, как и ты.       Они переглянулись. Зонтик озвучил общую мысль:       — Это не тот же случай, что с Креллом. Если будем везде подозревать предательство, нас всех упекут в дурку, и тебя, и меня, и половину полка.              Аварийной радиостанции на шаттле не было. С одной стороны — плохо, иначе можно было бы подать сигнал сразу за пределами зоны глушилки. С другой — хорошо: Асока бы не выдержала ее тащить на своем горбу.       Если обогнуть болото и затем направиться сразу на запад, можно выйти к широкому аэрошоссе. Вряд ли удастся поймать там транспорт, но зато шоссе ведет до самого Боно-Фела.       Резкий ветер с озера бил в лицо и срывал капюшон. Асока нашла раскисшую, затерянную между колючих кустов охотничью тропу и брела по ней. Фонарь висел на поясе, вместе с мечами и взятым с шаттла маленьким бластером. Туман расплывался по заболоченному берегу, как растаявшее желе. Руки покрылись гусиной кожей. Асока понимала, что недооценила холод. На синем клееночном плаще висели бусины воды. Воздух был таким влажным, что Асоке казалось, у нее вот-вот отрастут жабры. Вице-президент, тяжело дыша и пофыркивая, шел по ее следам и упрямо волочил за собой чемодан. Асока думала, он будет ворчать и жаловаться; он не жаловался. Просто тащил свое стекло. Весь его чемодан был вскоре измазан грязью. О внешнем виде сапог Асоки и блестящих утонченных ботинок вице-президента и говорить было нечего.       Теперь Асока рассмотрела люминесцентные деревья вблизи. У них были мощные, бугристые корни, высоко выступавшие над землей: казалось, только благодаря им почва держится и не расплывается, как болото. На гибких голых ветвях висели мелкие плоды. Их прилетали клевать летучие мыши.       Гроза еще бушевала над озером. Асока и вице-президент спустились в низину, и оттуда за плотной завесой ночного тумана молнии были едва видны. Вскоре вода начала хлюпать в ботинках. Отсыревшая одежда противно облепила кожу. Асока несла под мышкой голову Йорика — она не влезла в рюкзак, — и вначале пыталась прикрыть плащом, потом поняла, что это ни к чему, и дальше шла, гордо размахивая механической головой.       Вице-президент оступился и чуть не рухнул в грязь. Асока подала ему руку.       — Не надо, — сквозь зубы процедил тот, пытаясь отряхнуть комбинезон и чемодан. — Хуже уже все равно не будет.       — Если успеем к аэрошоссе до грозы, то не будет, — заметила Асока. Она бы пожалела, что придумала эту авантюру, но жалеть было некогда. Вице-президент угрюмо посмотрел на нее:       — А у вас глаза светятся.       — Немного, — скромно согласилась Асока. Вице-президент переводил дыхание. Под капюшоном по лекку текли струйки воды. К запаху озона примешивался запах гнили. — А вы говорили, у вас дочки есть...       — Ага, — вице-президент попытался грязной рукой выжать мокрые волосы. — Четыре.       — И вы хотели сбежать с планеты и бросить их?       — Жена все равно разрешает видеться с ними только по пятницам, — буркнул вице-президент. — Ну не дура ли?       — Вчера была пятница, — напомнила Асока. Вице-президент махнул рукой:       — Прямо по больному. Ну, идем?       Асока поправила лямку рюкзака на плече, глянула на компас и упорно потащилась вперед. Чавк-чавк сапогами по грязи. Каждые пять минут Асока сверялась с картой: в условиях сильной магнитной бури она не доверяла встроенному в наручный компьютер компасу. В воздухе носились летучие мыши.       — Они сегодня бешеные, — сказал вице-президент. Асока погрозила им кулаком. — А вы не устали?       — Нет, — честно сказала Асока и остановилась поправить рюкзак. Ее волновало, что за полчаса они с вице-президентом прошагали едва ли полтора километра. Она надеялась, что вдоль аэрошоссе идти станет легче, но до него еще нужно было добраться. Ветер становился сильнее, набрасывался на деревья и швырялся плодами. — И не такое переживали.       Он хочет обращаться ко мне на «ты», подумала Асока. Но она тут почти джедайка и вообще в позиции силы. Иногда надо напоминать гражданским, что джедаи не люди. А то они не поверят в то, как двенадцатилетние падаванши вытаскивают старших офицеров из огня.       — А мне вас жалко, — задумчиво сказала Асока, наблюдая, как вице-президент морщит нос на проползающего в свете фонаря жирного червяка. Вице-президент поднял голову:       — Ну, за мою попытку побега на гауптвахту посадят вас, а не меня.       Асока пожала плечами и двинулась вперед. По коже пробежал холодок. Она почуяла впереди чужое присутствие. Присутствие крупного, развитого, но не разумного существа.       — А здесь хищники на людей бросаются? — шепотом поинтересовалась она.       — Они же бешеные, — повторил вице-президент. — Я надеялся, вы первая на него броситесь.              На умбаранской авиабазе огромные окна и никаких штор затемнения. Причины этому, конечно, ясны. Но Оби-Вану хотелось бы, чтобы были шторы. Не то чтоб к окну мог пролететь дрон-шпион... хотя, возможно, мог...       Возможно, следовало послушать советов секретаря и привезти с собой на базу блэкаут-шторы?       Оби-Ван сел на койку и помассировал виски руками. Голопроектор включался медленно. Оби-Ван вставил диск в проигрыватель: он хотел вначале сам посмотреть запись, а потом уже решить, стоит ли показывать ее магистру Пло Куну. Угол обзора оказался удобный: камера смотрела прямо в лицо Креллу, но сверху вниз, и Оби-Ван хорошо мог видеть его движения. Какие жесты он делал, как мотал гребнистой головой.       На видео появился капитан Рекс в сопровождении нескольких офицеров. Оби-Ван их не знал. Он смотрел и задумчиво постукивал пальцами по изголовью койки.       — Зачем вы убивали своих людей?       — Потому что я мог. Потому что вы клюнули на это! Потому что вы — ничтожества.       — Он не в себе, — вслух проронил Оби-Ван. Трудно было убедить себя, что допрос Крелла надо смотреть как детективное кино, а не как личную видеозапись.       — Новая сила растет, — быстро говорил Крелл. Оби-Ван потянулся к пульту, чтобы замедлить видео, но не стал нажимать. — Я предвижу это. Джедаи проиграют эту войну, и Республика будет расколота на части изнутри. На ее месте поднимется новый порядок, и я буду править, как его частица...       Оби-Ван поставил на паузу. «Победа сепаратистов, — подумал он. — Но победа сепаратистов не уничтожит джедаев. Какой ценой они смогут заставить нас сложить оружие?». Ему все-таки захотелось обсудить видеозапись с Энакином. Именно с ним, не с Пло Куном, не с Тийном. Энакин слишком много говорит, но он всегда говорит то, что думает.       Нет, поправил себя Оби-Ван, это неправильный вопрос. Правильный — «Какой ценой они могут...». Без приставки с-.       — Вы агент Дуку.       — Пока нет. Но скоро им буду. После того, как я сумею изгнать Республику с Умбары, граф наградит меня и сделает своим учеником...       — Это мысли сумасшедшего, — прокомментировал Оби-Ван. — И речь сумасшедшего, — он пытался увидеть больше, чем видел Рекс. Кто все-таки такой Крелл? Если бы он был агентом Дуку и понимал, что скрывать это бесполезно, зачем весь этот цирк...       Может, он просто пытался запутать следствие. Может, надеялся деморализовать офицеров и тем самым отсрочить приговор. Нет, слишком много «может». Оби-Ван прокрутил прослушанный отрывок записи еще два раза. Обычно он мог распознать ложь. Когда-то, еще будучи падаваном, он смотрел фильмы и театральные постановки в медитативном трансе, пытаясь поймать актеров на неискренности. Но хорошие актеры играют хорошо на всех планах восприятия.       Был ли Крелл актером?..       Оби-Ван понимал, что пытается строить теории на воде. «Как смешно, — подумал он. — Капитан Рекс не верит в джедаев-предателей, я не верю в сумасшедших джедаев, и с этой верой не получается бороться».       — Умбаранцы собираются отбить это место, и когда они это сделают, я буду свободен...       Умбаранская атака, о которой пятьсот первому батальону стало известно спустя несколько минут после допроса, была короткой: ее отразили на дальних подступах к Базе. Умбаранцы выдохлись, у них не хватало сил. Это было последнее их наступление перед капитуляцией. Но откуда перебежчику было знать о планах умбаранцев?.. «Или он действительно видит будущее дальше, чем мы, или скрывает прямое сотрудничество с Умбарой, или блефует и говорит наугад», — решил Оби-Ван.       Признанным мастером вероятностей в Ордене считается Сэси Тийн. Но сегодня Сэси Тийн проморгал умбаранский корабль, который должен был вывезти вице-президента. Вероятности никому не подвластны до конца. Крелл блефует, подумал Оби-Ван. Конечно, он блефует. Но зачем?       Запись была склеена. Если верить часам в углу записи, расстрел произошел спустя час после допроса. Рекс потом много говорил про расстрел. Подробно писал в отчете. Он указывал, что если бы не умбаранская атака, он бы не привел высшую меру в исполнение. Оби-Ван ему верил. Он считал, что это не так важно.       Перед расстрелом Крелл снова заговорил. Рекс его выслушивал. Рекс собирался дослушать его до конца. Крелл не успел сказать ничего из ряда вон выходящего: вместо Рекса его застрелил солдат, сидевший на гауптвахте за пособничество предателю.       Видеозапись вызвала у Оби-Вана смешанные чувства. Он снова перекрутил ее в начало. Он был готов признать свое бессилие. Что ж, генерал Крелл, джедай-предатель, если вашей целью было выбить нас из колеи, то вы с этим справились. Но какова мотивация?..       — Чепуха, — громко сказал Оби-Ван. — Околесица. Я не верю в сумасшедших, — ему полегчало. Он понял, что они с Рексом боятся противоположных вещей. Рекс боится предопределенности поражения. Оби-Ван боится неизвестности. Оби-Ван выключил голопроектор. Он, конечно, отправит запись Совету, если Рекс этого еще не сделал; но он сомневался, что там на нее кто-то обратит внимание.       Сигнал комлинка. Коди, из столицы. Оби-Ван принял входящий вызов, готовый ко всему.       — Генерал, мы поняли, в чем наша проблема, — с ходу начал маршал-коммандер. Безукоризненно бодрый и настроенный на работу, как всегда. Оби-Ван ему позавидовал. — Мы поняли. Умбаранцы перехватывают наши радиограммы. Возможно, передают сепаратистам.       — Доказательства? — уточнил Оби-Ван.       — Мы накрыли их подполье. Они собирались в хранилищах Музея современных искусств. Попались на том, что не пустили нашу инспекцию пройти по всем помещениям, ссылаясь якобы на безопасность экспонатов. Мы взяли их дроидов, оказалось, те обрабатывают наши шифровки, пытаясь взломать код. Как минимум один из их метеозондов — надежно замаскированный мощный радиоприемник.       Оби-Ван обдумывал услышанное.       — Откуда Совет джедаев мог об этом знать в обход нас? — наконец задал он самый непредсказуемый вопрос. Версия Пло Куна с дезинформацией о крейсерах теперь представлялась в новом свете. Коди кашлянул:       — Он... не мог? Разве что Совет джедаев видит будущее.       Просчитывает вероятности. Как Сэси Тийн. В обход Сэси Тийна.       — Они бы могли взломать наш шифр, — продолжил Коди. — Задействовали неплохие мощности. К счастью, мы были быстрее. Теперь мои ребята вон сидят слушают, как десантники с крейсера Тийна матерят Крелла...       — Почему вообще всем известно про Крелла?! — не сдержался Оби-Ван.       — Очень просто. Что знает один солдат — знают все. А вы еще сказали им, что наши каналы не прослушиваются. Там столько всего интересного звучит — можно вечно наслаждаться.       — Прекратите прослушивать частные каналы связи, — наконец нашелся Оби-Ван. — Я немедленно отправлю дроида с сообщением мастеру Тийну.              На выходе из столовой дорогу коммандеру Джиену заступили трое десантников. Коммандер опешил. Он плохо различал клонов — он вообще не понимал, как их различать, — и не имел ни малейшего представления, что он сделал этим троим.       — Что вам надо? — он постарался, чтобы его голос прозвучал серьезно и властно, а не возмущенно. Хорошее место выбрала эта троица, подумал Джиен. Столовая была пуста — из-за аудиенции с генералом Джиен опоздал на ужин, уже шла ночная смена, — выход плохо просматривался с камер.       — Коммандер, — тон голоса одного из солдат не предвещал ничего хорошего. — Почему вы приказали стрелять по шаттлу «грек»?       «Теперь уже всем известно», — Джиен похолодел. Он откашлялся:       — Я не приказывал стрелять по шаттлу. Я приказывал стрелять, если будет необходимость!       — Вы приказывали стрелять, если шаттл не выйдет на связь в ближайшие минуты, — уточнил клон. Джиен вперил в него холодный взгляд:       — Вы Сильвер?       — Я Зонтик, — представился тот. Джиен ухватился за соломинку:       — Но вы тоже стреляли.       — Мы с Сильвером поступили глупо, следуя вашему приказу, — уступил Зонтик. — Теперь объясните: вы тоже ошиблись, когда отдавали приказ, или же...       Лицо Джиена перекосилось:       — Не держите меня за Крелла!       Солдаты переглянулись. Джиен чувствовал, как колотится сердце. Черная тень Крелла незримо витала над всей Умбарой. Джиен не знал подробностей дела Крелла — никто на «Сторожевом» не знал, — но то, что было ему известно, повергало в ужас. Никому нельзя доверять. Даже джедаю-генералу. Тем более джедаю-генералу. Ты никогда не узнаешь, что твою союзник уже перешел на сторону сепаратистов.       Масла в огонь подливали слухи о том, что якобы Крелл видел в будущем проигранную войну. Он джедай, они такое могут. Может, и Сэси Тийн видит будущее, подумал Джиен. Кто знает, как устроено мышление разумного, мыслящего в нескольких временных потоках. Тут и свихнуться недолго.       Джиен нервно пригладил усы:       — Вы будете сидеть в карцере за нарушение субординации, все трое.       — Мы просто хотим прояснить ситуацию, — заверил Зонтик. — Но в крайнем случае я согласен на карцер.       — И что вы хотите от меня?! — Джиен потерял терпение. — Да! Да, я идиот! Да, я должен был как-то понять, что неизвестный шаттл, не отвечающий на радиограммы, это не тот шаттл нарушителя, который мы ищем, а офицер со столичной базы! Да, я не должен был говорить «Увидите что-то подозрительное — стреляйте». Да, я должен был учесть глушилки и возможные перебои связи! Я и-ди-от! Что дальше? Меня расстреляют как предателя за сотрудничество с сепарами?       Заговорили динамики под потолком столовой. Джиен поднял голову.       — Говорит генерал-джедай Сэси Тийн. Срочное сообщение для всех палуб. Мы получили информацию, что сепаратисты имеют возможность прослушивать наши каналы связи внутри звездной системы. Мы полностью прекращаем связь по частным каналам вне крейсера. Конец связи.       Точка. Джиен почувствовал, как у него кружится голова.       — Что это значит? — переспросил один из солдат. Предательство, подумал Джиен. Везде предательство. Он скрестил руки на груди:       — Перед тем, как наезжать на меня, знайте, что я только что говорил с генералом. И он меня не подозревает ни в чем, кроме тупости.       — Зато честно, — признал Зонтик. Его товарищи продолжали таращиться на динамик, ожидая, что тот что-то добавит. Но динамик молчал. Джиен ощутил крепчайшее, ни с чем не сравнимое желание немедленно оказаться как можно дальше от Умбары. Желательно на пляжах Набу.              — Вон оно, аэрошоссе, — вице-президент напряженно всматривался в кромешную темноту. — Я вижу на нем отсветы деревьев.       — Высоко? — Асока привстала на цыпочки. Деревья она видела — клоки светящегося тумана. Шоссе — нет. Вице-президент покачал головой:       — Нет. Метрах в двух от земли. Шоссе должно быть широкое, с высокими бортами. Стоит на сталепластиковых опорах.       Асока обернулась и еще выше подняла фонарь. Вице-президент напрягся:       — Что там?       — Оно боится наших голосов, — объяснила Асока. — Оно все еще следует за нами. У него, наверное, отличный нюх. И оно голодное.       Вице-президент придвинулся спиной к спине Асоки, крепко сжимая чемодан. Асока поводила фонарем вокруг себя, а затем приглушила свет и переориентировалась на восприятие Силы.       — Теперь видите аэрошоссе? — спросил вице-президент.       — Вижу какие-то крохотные зеленые светящиеся точки, — проговорила Асока. — Они движутся.       — Это банши. Мелкие летающие хищники. Летают при помощи гравитационных аномалий. Не бойтесь их, мы для них слишком крупная добыча, — вице-президент вслушался. — Сейчас их не слышно. Они очень громко скрипят. Но хорошо, что они здесь: значит, мы отошли далеко от болота. Они не любят воду.       — Я чувствую не их, — призналась Асока. — Что-то большое...       Вице-президент прижался спиной к спине Асоки. Асока передала ему бластер, мельком подумав, что если он такой же старый, как и шаттл, то вряд ли стреляет.       — Гладиопод, возможно, — проговорил вице-президент. — Не включайте фонарь. Мы должны его заметить, пока не будет поздно. Он светится.       — Здесь все светится, — пробормотала Асока. — Кроме солнца.       — Видите гладиопода?       — Нет. Но я знаю, что он там, — Асока показала рукой вперед себя. — И идет сюда.       — Я тоже не вижу.       Асока сделала знак молчать. Она наконец расслышала этот далекий-далекий скрип банши, будто валились сухие деревья. Затем шорох. Асока взяла в руку меч.       — Почему он на нас не бросается? — шепотом спросила Асока.       — Оценивает, по зубам ли мы ему. Пусть подойдет поближе. Он ориентируется на нюх, в темноте у него преимущество. Рубите по щупальцам.       — Вы так много знаете для человека, который никогда не ходил в поход, — заулыбалась Асока. Вице-президент поморщился:       — Захочешь жить — и не такое вспомнишь.       Небо над их головами раскололось вспышкой молнии. В атмосфере Умбары свет молнии напоминал космическую туманность. Почти сразу же грянул гром, но он не испугал животное. Вот оно, увидела Асока. Синее, колеблющееся из стороны в сторону пятно. Асока нырнула в омут Силы. Зверь двигался осторожно. Для хищника он тяжелый, медленный. В нем пульсировало задавленное бешенство.       — Он ранен, — сказала Асока. — У него ушел ужин.       — Не хотел бы я встретиться с тем, что его ранило, — пробормотал вице-президент. — Оно точно не травоядное.       Ближе. Ближе. Асока замерла. Пусть подходит. Пусть подойдет достаточно близко, чтобы на него можно было броситься одним прыжком. Наконец Асока рассмотрела его шипы, восемь красных фасечатых глаз, свисавшие с морды флуоресцентные щупальца. Щупальца беспрестанно шевелились. «Еще ближе, — мысленно говорила зверю Асока, — ну?» Теперь она увидела, что несколько щупалец были срезаны наискось, будто лазером. Их обрубки топорщились, как усы. Лобовую пластину гладиопода пересекал свежий ожог, длинный и узкий, похожий на росчерк пера. Края раны были обуглены до черноты.       Асока выставила руку с мечом, не включая его, и уставилась на морду гладиопода. Только одно известное ей оружие наносило такие травмы. За исключением разве что промышленного лазерного резака, но кто будет шататься по пустошам с промышленным резаком?       — Он жив, — шепотом сказала Асока. Вице-президент выглядывал из-за ее плеча. — Он выжил при падении, все хорошо, он где-то тут рядом...       — Чего? — недоверчиво переспросил вице-президент.       — Энакин его ранил! — крикнула Асока вице-президенту в ухо. Тот дернулся. Зверь заревел. Его щупальца подергивались. Асока включила меч. Щупальца гладиопода напряглись и всторопорщились. Асоку обдало волной животного ужаса. Она шевельнула рукой с мечом. Совершенно неожиданно зверь ловко развернулся и бросился наутек, ломая низкий кустарник. — Вот тебе! Боишься джедаев, да?!       Вице-президент опустил чемодан на землю и сел на него:       — Он вас не слушает.       — Я была права, — сказала Асока. — Район поисков — совершенно правильный. Надо прочесать местность вокруг болота на бреющем полете. А может быть, даже на спидере...       Сердце колошматилось, как сумасшедшее.       — Прямо на рассвете полечу, — добавила Асока.       — И вы уверены, что гладиопод не съел вашего генерала? — поинтересовался вице-президент. Асока помотала головой:       — Моего учителя просто так не съесть.       — Только не вздумайте искать его пешком, — предупредил вице-президент. — Тогда я вам назло утону в болоте.       Асока улыбнулась, но улыбка была очень невеселая:       — Нет. Не буду. Пойдемте к аэрошоссе.       Она еще раз попробовала позвать сквозь Силу. Нет, никакого ответа. Может, у нее просто не хватает сосредоточенности? Рвения? Усердия? Асока в уме прокручивала рапорт, который сделает мастеру Кеноби, как только вернется на Базу. Не больше чем через час они с вице-президентом дойдут до аэрошоссе. Там они поднимутся в технический пешеходный коридор и еще часа за два дойдут до города. В городе должна быть круглосуточная автоматизированная станция связи, оттуда можно связаться с Базой. К рассвету они будут дома... можно будет лететь. А сон? Сон не нужен.              — Генерал Кеноби! Генерал, вас срочно в радиорубку.       Оби-Ван приоткрыл один глаз. Солдат беспардонно стоял на пороге его каюты.       — Выйдите, я хотя бы надену халат, — приказал Оби-Ван. Солдат глупо ухмыльнулся. Наверное, он вместе с лейтенантом Лесли присутствовал при сцене с секретарем. Дверь за ним закрылась. Вместо халата Оби-Ван за минуту полностью оделся, плеснул в лицо холодной водой и, на ходу приглаживая волосы, вышел в коридор:       — Что такое?       — Вас вызывает коммандер Тано, — доложил солдат. Оби-Ван нахмурился:       — Откуда?       — Из города Боно-Фел.       Оби-Ван добрался до радиорубки бегом. В кресле связиста сидел Рекс и сосредоточенно слушал радио в наушниках. Он, должно быть, так и не ложился.       — Подключай меня, — сказал Оби-Ван. Рекс переключился на громкую связь. — Асока? Асока, ты меня слышишь?       — Отлично слышу, мастер Кеноби, — весело отозвалась она.       — Где ты? Где вице-президент?       — Я стою за городским аппаратом дальней связи на метровокзале Боно-Фела, — взволнованно затараторила Асока. — Вице-президент сидит на чемодане в зале ожидания и жует паек, вот он, я его вижу.       Ее нимало не удивило, что на Базе уже знают про вице-президента, отметил Оби-Ван. Впрочем... она девочка неглупая. И обычно знает, что делает. Иногда хочется, чтобы в ней было поменьше уверенности.       — Мы немедленно забираем вас из этой дыры, — произнес Оби-Ван. — Я отправлю пилота лететь в высоких слоях атмосферы, над грозой. И скажу Коди, чтобы он скомандовал боно-фельским службам включить всю подсветку аэродрома. Ваш шаттл подберем завтра.       — Да, мастер.       — Жди. Конец связи.       Он не спросил ее ни про результаты поисков, ни про сломанное радио. И так все было понятно.       — Генерал, есть еще кое-что, — сообщил Рекс. — Сорок минут назад передали, я не стал вас будить. Разведчики Тийна видели входящий в атмосферу истребитель типа «вев» с корректной республиканской идентификацией. Управляется дроидом, цель полета — донесение Совета для командования умбаранского корпуса. Ждем этот корабль. Но, конечно, в нынешних условиях никому нельзя верить, и... — он не договорил.       — Разведчики не смогли проследить за этим кораблем?       — Они не пытались.       — Мне надоело это все, — честно признался Оби-Ван. — Я бы хотел выйти в отставку, но для нас такое счастье не предусмотрено.       — На том свете отдохнем, генерал. Только на том свете.              Снова корабль. Низко идет, под грозовым облаком. Даже в тумане можно различить его огни. Слышно утробный рокот двигателя. Энакин высунул голову из кабины, продолжая грызть сухой паек. Что-то не давало ему покоя. Что-то насчет того корабля. Может, это было важно. Корабль пронесся низко над головой и проследовал дальше. Энакин выбрался на крыло, глядя на размокший паек в руке. Перед глазами стояла картинка, как его руки вынимают сухой брусок из пачки и бросают в кипящую воду. Кипящей воды нет.       На земле лежали отрубленные щупальца. Они почти перестали светиться и издавали слабый неприятный запах.              — ...а потом он мне говорит: так связь отрубили! Я спрашиваю: как, совсем? Он сказал: отрубили прямо на середине разговора с каким-то парнем с крейсера Тийна. Там у них на крейсере... короче, тоже нелады.       Сержант Кадай вышел на посадочную глиссаду. Асока сидела в кресле второго пилота, держа на коленях голову Йорика. У нее на плечах был теплый армейский плащ. Вице-президент молча сидел на ящике с инструментами за креслом. Его руки были скованы наручниками за спиной.       Защитное поле Базы опустилось. Вот она, родная, будто и не прощались.       — Ты как, устала? — спросил Кадай. Асока помотала головой:       — Вообще нет, — она просто слегка расслабилась в тепле. Асока наконец начала ощущать голод. Адреналин схлынул, оставив место угрызениям совести. Кадай садился в полной темноте: красные посадочные огни сделались видны только после прохода точки принятия решения. — А ты?       — А сейчас мое дежурство, мне нельзя уставать, — пояснил Кадай, забирая штурвал на себя и ювелирно сажая свой АИР-170. — Завтра будем твой шаттл вытаскивать. Еще раз: думаешь, сбой электрогенератора из-за магнитной бури?       — Или из-за действия защитного поля Базы-Два, — поправила Асока. — Умбаранская техника обладает сильным магнетизмом.       — Клевета! — донесся голос вице-президента. Асока махнула на него рукой:       — Я только допускаю, что магнитная интерференция между силовым полем и сломанным гиперприводом могла полностью выключить электронику на корабле Энакина. И борткомпьютер, и даже дроида. А это, знаешь, не просто какой-то дроид, на нем чуть ли не тройная защита от волнового воздействия. И у Энакина правая рука механическая, — Асока задумалась. — Наверное, тоже выключилась. Ему там тяжело, — она отвернулась. — Хочу к нему. Побыстрее.       — Только давай не так быстро, как в этот раз.       — Не так быстро, — пообещала Асока. Кадай заруливал внутрь ангара. По лобовому стеклу текла вода, ее убирали дроидные манипуляторы. Асоке показалось, Кадай ушел в себя. — А что ты говорил про крейсер Тийна... что там не все в порядке?       Кадай оглянулся на Асоку:       — Слушай, коммандер, я тебе могу сказать, но если что, я молчал. Поняла? — Асока кивнула. — Сильвер и Зонтик — те ребята, которые тебя сбили, — поскандалили со своим командиром.       — Это получается, меня сбило зонтиком? — уточнила Асока.       — Да ладно тебе, это отличные пилоты, у них высший балл по пилотированию был. Так вот, поскандалили с тем офицером, который дал приказ по тебе стрелять. Было громко и неприятно. Тийн в конце концов уладил ситуацию, но все-таки... В общем, после Крелла никто никому не доверяет.       — Понимаю, — сказала Асока. Кадай печально посмотрел на нее:       — Не, этого не поймешь, пока не испытаешь.       Он остановил шаттл и заглушил двигатель. Асока глянула в ветровое стекло:       — Мастер Пло Кун!..       — Ага, прилетел, — широко ухмыльнулся Кадай. — Едва успел до грозы. Ну, пошли. Я веду твоего чинушу-беглеца.       Асока в развевающемся плаще выскочила на крыло и спрыгнула на пол ангара, сделав самый невинный и счастливый вид. Ее встречала, как ей показалось, целая торжественная процессия: Оби-Ван, идеально причесанный и подтянутый, несмотря на то, что была середина ночи; Рекс, конечно же; и целый взвод солдат во главе с лейтенантом. Хотя, конечно, встречали не ее, а вице-президента. Асока взмахнула головой дроида и жизнерадостно заявила:       — Мастер Кеноби! Мастер Пло Кун! Как я рада вас видеть! Рекс, я так рада, что ты вышел на связь!       Рекс искренне пытался сохранить серьезное выражение лица, хотя было видно, что он на грани смеха.       — Я обещаю, что такое не повторится, мастер Кеноби, — сказала Асока, сделав Оби-Вану формальный поклон. — Я буду тщательно проверять груз перед вылетом и не буду увозить с собой чиновников из капитулировавших сепаратистских миров.       — Надеюсь на это, — сухо сказал Оби-Ван. До того, как он успел что-то добавить, Асока обернулась к Пло Куну:       — Я просто счастлива, что вы теперь с нами! А вы поможете нам найти...       — Дорогая моя любезная девочка, — сказал Пло Кун, поймав многозначительный взгляд Оби-Вана. Асока запнулась на полуслове. — Едва я прибыл, как мне сразу же рассказали новости про тебя, и, боюсь, они меня вовсе не порадовали. Мне сказали, что ты своими недальновидностью и упрямством саботируешь, во-первых, дисциплину базы на передовой, во-вторых, конкретно ход спасательной операции. Мне сказали, что ты злостно не подчинялась приказам командования и в критической ситуации просто сбежала с базы, переложив всю ответственность на капитана Рекса. Еще мне сказали, что ты злоупотребляла своим рангом в структуре базы, что ты в порыве самонадеянности не выходила на связь, наконец, что из-за тебя чуть не сбежал ценный гость нашей базы. Это все меня не порадовало.       Лекку Асоки побледнели. Оби-Ван кивнул в ответ на слова Пло Куна. Рекс молчал.       — Я понимаю, — затараторила Асока. — Я неправа. Со всем согласна. Я очень виновата. Я...       — Такие проступки не могут быть оставлены без внимания, — заключил Пло Кун. — Лейтенант, на гауптвахту ее. Сейчас.       «Значит, все-таки гауптвахта», — в отчаянии подумала Асока. Лейтенант шагнул к ней. Голову дроида у нее отобрали. На запястьях защелкнулись наручники. Асока попыталась схватиться за последний шанс:       — Но у меня важный рапорт для магистров!..       — Отлично, у тебя как раз будет много времени, чтобы представить все в письменном виде, — мягко заметил Оби-Ван. Асока подняла взгляд:       — Долго меня там продержат? До утра?..       — До моего приказа, — отозвался Оби-Ван. Асока глухо застонала. — Что до уважаемого вице-президента...       — Вы не имеете права, — с ходу заявил тот, сохраняя хорошую мину при плохой игре.       — В медблок, к секретарю, — предложил Пло Кун. — Жаль, что здесь не выдают смирительных рубашек.       Асока, которая понадеялась было, что им с вице-президентом придется сидеть в одной каморке, поняла, что остаток ночи будет трудным.