Такая короткая длинная жизнь

Уставшие, встревоженные и молчаливо-задумчивые, Гарри и Гермиона шли от точки аппарации к Норе через тёмный садик миссис Уизли. Куст справа от девушки резко дёрнулся, заставив её вздрогнуть, но через секунду у его корней показался мелкий гном и шмыгнул в тёмную нору под камнем.   В доме было тихо и темно, однако из окна гостиной, где ещё пару часов назад на диване сидели две девушки – одна рыжеволосая, другая брюнетка – и посмеивались над маленькой девчушкой, таскающей куски пирога, тускло горел свет. Двое молодых людей тихо переступили порог и прикрыли за собой дверь, стараясь не разбудить домочадцев.   В блёклом свете подрагивающего в камине огня на диване виднелись две рыжие макушки.   Рон, приоткрыв рот, громко сопел, откинув голову на спинку дивана и положив ноги на небольшой столик. Рядом, свернувшись калачиком, заботливо укрытая кем-то пледом спала Джинни.   — Кажется, они нас ждали. — Тихо прошептал Гарри, с теплотой в глазах глядя на жену.   — И не дождались. — Послышалось со стороны дивана недовольное полусонное ворчание.   Рон поднял голову и хмуро посмотрел на вошедших. Его сестра пошевелилась и приоткрыла один глаз, широко зевнув.   — Сколько сейчас времени? — Увидев Гарри она поднялась с подушки и разомнула шею.   — Где-то около часа ночи, милая, почему ты здесь? — Гарри подошел и присел рядом, обнимая её за плечи.   — Мы волновались, вы так быстро исчезли и ты был так напряжён, мы подумали, случилось что-то страшное. — Она заглянула ему в глаза. — Ты в порядке?   — Как видишь, они оба целы и невредимы, Джинни. — Голос Рона был совершенно не добрым. — Вы посвятите нас в свои ночные приключения, или ваши совместные дела нас не касаются?   Гермиона посмотрела на главу Аврората, предоставляя ему возможность решить, сколько от всей правды они могут рассказать. Гарри понял её взгляд.   — Мы расследуем дело той семьи, которая пропала, вы видели в Пророке. Там всё немного запутанно и Гермиона была нам нужна, чтобы помочь прочитать некоторые руны и разобраться в структуре магии, отпечаток которой был обнаружен в их доме. Больше пока сказать не могу, простите.   — А что, кроме Гермионы некому заняться переводами? Можно подумать, она единственный эксперт в Министерстве.   Три пары глаз уставились на недовольно скрестившего руки мужчину. Слова Рона отозвались в груди Гермионы болезненным уколом. Она никогда не выпячивала свой ум и трудолюбие напоказ, работая молча и двигаясь по карьерной лестнице исключительно своими силами. На самом деле ей было приятно, когда другие подмечали её успехи, но она никогда не кичилась ими. Однако слышать от мужа слова о том, что «она не единственная такая» было от чего-то очень неприятно.   Несмотря на то, что Рон явно был слабее профессиональных игроков в своей команде, не имея многолетнего опыта за спиной, Гермиона всегда говорила, что он самый лучший, быстрый и ловкий, когда замечала его опечаленное или взволнованное предстоящими матчами состояние. Она всегда думала, что пусть он и не лучший игрок в мире как таковом, для неё, в её мире, он самый лучший. И ей казалось, что он смотрит на неё так же.   Да, она объективно не была самой умной и знающей на всём белом свете и, по её мнению, не дотягивала даже до уровня самой умной в Министерстве, но ей очень хотелось, чтобы её муж, спутник её жизни, воспринимал её такой хотя бы для самого себя.   Гермиона помнила, как ещё в школе он постоянно осыпал её комплиментами, называл «самой восхитительной волшебницей», «лучшим мозгом всея школы», говорил, что даже великий ум Дамблдор меркнет рядом с ней. И, пусть эти его слова и вгоняли её щёки в густую краску, ей, влюблённой девочке, было чертовски приятно слышать такое от него.   Сейчас всё изменилось. Она стала для него «не единственной умной». Единственное, в адрес чего он периодически выражал восхищение – это вкус приготовленных ею блюд. Словно это было единственное, что его интересовало.   — Гермиона, конечно, не единственный эксперт, но она лучший эксперт во всём Министерстве! — Джинни злобно стрельнула глазами в брата. — Гермиона, мама с папой уложили Рози спать, она в нашей с тобой бывшей комнате. Там уже постелена для вас кровать, так что можете ложиться, чтобы не будить её и не тащить домой.   — А для нас постель уже постелена? — Немного заигрывающе поинтересовался Гарри, за что получил лёгкий тычок в плечо.   — Для нас, мистер Старший Аврор Поттер, кровать постелена в нашем доме. Я возьму сумку, куртку и мы отправимся прямиком спать. Но сначала ты сходишь в душ!   Тихо посмеиваясь, мистер и миссис Поттер перешагнули решётку камина, махнули на прощание друзьям и исчезли в яркой вспышке зелёного пламени.   Рон и Гермиона остались одни.   — Мне тоже надо сходить в душ и я готова спать. С ног валюсь от усталости! А завтра надо обратно к девя…   — Что???   — Что? — Гермиона повернулась и посмотрела удивлённо на мужа, который выглядел так, словно ему дали пощёчину.   — В каком это смысле завтра надо обратно? Я думал, они тебя позвали, чтобы ты им сегодня помогла, и только.   — Нет, Гарри же сказал, там всё очень запутанно, и мы сегодня едва начали разбираться.   — И сколько ты собираешься вот так там ошиваться?   — Прости, «ошиваться»? Это моя работа, Рональд, а ситуация критичная…   — И ты разумеется не расскажешь, в чём именно.   — …и необходимо как можно скорее в ней разобраться, я обещала помочь.   Они стояли друг напротив друга: Гермиона, раздосадованная его реакцией и непониманием всей важности ситуации, и Рон, обиженный, что жена, совершенно не посоветовавшись с ним, вдруг приняла решение резко изменить привычный уклад их жизни.   — Завтра в обед я отбываю в Венгрию на матч, что ты планировала делать с Розой? Или ты предлагаешь мне отменить поездку, подвести команду и остаться дома?   — Конечно нет, Рон! Я договорилась с Кингсли и завтра отведу Розу в садик при Министерстве. Там очень хорошая воспитательница Миранда, она уже будет предупреждена.   — То есть ты уже всё решила за нас?   — Рон, надо было срочно что-то решать, правда! Там такое… я не могу рассказать пока, Кингсли запретил, прости пожалуйста, — Она сделала шаг к нему навстречу, протягивая руки, чтобы взять его лицо в свои ладони. — Я понимаю, что для тебя это всё неожиданно, — Он отступил назад. — Как и для меня тоже! Поверь, я тоже не ожидала всего этого и совершенно не планировала!   — Ясно.   Он посмотрел на неё холодным взглядом и развернулся, чтобы уйти.   — Что я должна была делать? Отказать ему?   — Ты могла хотя бы попытаться связаться со мной и обсудить это прежде, чем что-то кому-то обещать.   — И что бы ты сказал, если бы я сначала пришла к тебе? — Она раздражённо сложила руки на груди и выжидающе уставилась на мужа. — Если бы я сначала пришла обсудить это с тобой, ты был бы не против, что я буду помогать Министерству разобраться?   — Я не знаю! Но я хотя бы знал, что моё мнение в нашей семье тоже имеет хоть какое-то значение!   — Прости! Я не…   Но он уже вышел из гостиной и резко захлопнул дверь. Гермиона вздрогнула от неожиданного хлопка и, обняв себя за плечи, обессиленно опустилась на диван. По щекам потекли слёзы обиды и усталости.   Дверь тихонько скрипнула.   Девушка вскинула голову, надеясь, что супруг перевёл дух и вернулся поговорить более спокойно, но это был лишь сквозняк от приоткрытого на кухне окна.   Поняв, что у неё уже совершенно не осталось сил даже на душ, она трансфигурировала одежду в пижамные бриджи и футболку, распустила пучок, помассировав пальцами место, где волосы были стянуты резинкой, и поплелась наверх в их с Джинни бывшую комнату на третьем этаже.   Когда она вошла, Рон лежал с закрытыми глазами, отвернувшись лицом к стене, закутавшись по самый подбородок. По его напряженному дыханию Гермиона поняла, что он не спит, но приставать к нему с дальнейшими разговорами у неё уже не было сил. Тихо проверив в небольшой кроватке сопящую дочку и аккуратно поцеловав её в лоб, она подошла к подготовленной для них кровати. Рядом с укутавшимся мужем лежало второе одеяло. Она не знала, было ли их изначально два, или это Рон его призвал, ведь обычно они спали под одним одеялом, касаясь друг друга и прижимаясь во сне. Тихо вздохнув, она легла, накрылась и, бросив взгляд на спину мужа, отвернулась в другую сторону. Закрыв глаза, она моментально провалилась в сон.   ***   Проснувшись, Гермиона ощутила рядом с собой пустоту. Простыня была едва тёплая, значит Рон встал как минимум минут двадцать назад. Она была столь уставшая, что даже не почувствовала его уход сквозь сон.   Повернув голову, она посмотрела на стоящую рядом детскую кроватку. Во вчерашней темноте она не успела её разглядеть, теперь же ясно видела, что это старая кроватка семьи Уизли. Через несколько недель после свадебного торжества, Молли отвела Рона с Гермионой обоих на чердак и показала её.   - Вы всегда сможете приезжать когда захотите и оставаться на столько, на сколько хотите, а ребёночка всегда можно будет положить в эту кроватку. Не считая Билла, свою он спалил выбросом магии, в ней спали все мои дети, включая Рона.   Тогда Гермиона чуть не сказала ей, что не планирует детей лет до тридцати – тридцати пяти, но побоялась обидеть теперь уже свекровь. Она и подумать не могла, что через полгода узнает, что беременна.   Сейчас, в этой самой кроватке, беспокойно ворочаясь, постепенно просыпалась её маленькая Роза.   Девушка протянула руку и коснулась пальчиков дочери. Они сжались вокруг её указательного пальца, не отпуская. Гермиона нежно улыбнулась и слегка потрясла рукой, чтобы разбудить Розу. Та открыла один глаз и уставилась на маму. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и осознать, кто перед ней.   — Мама! Вернулась!   — Да солнышко моё, доброе утро. Просыпайся, мы с тобой сегодня отправимся в одно очень красивое место.   — Место? — Роза с интересом уставилась на маму, садясь в кроватке и заразительно зевая.   — Ты сегодня увидишь мамину работу.   Одевшись, Гермиона с дочкой на руках спустилась вниз. С кухни шел приятный аромат омлета с беконом и кофе. Войдя в помещение, она увидела сидящего с утренней газетой за столом Рона, уже полностью одетого, и суетящуюся у плиты миссис Уизли.   — Доброго всем утра!   Она постаралась по-доброму, словно и не было вчера никакой ссоры, улыбнуться мужу. Однако в ответ он лишь кивнул, даже не повернув к ней головы.   Роза начала вырываться с её рук, и как только оказалась на полу – подбежала к бабушке, заглядывая под руку в надежде увидеть что-то вкусное. — Розочка, моя дорогая, осторожно, горячо! — Молли перехватила детскую ручку и вложила в неё печенье из вазы с полки над плитой. Это всегда отлично работало как отвлекающий на пару минут манёвр, чтобы закончить готовку. Повернувшись к Гермионе, голосом, подтверждающим, что Рон уже успел ей поведать об их вчерашнем разговоре, при чём явно только со стороны своего видения ситуации, она сухо поздоровалась.   Не желая ссориться со всеми в этом доме, да и портить Рону настрой перед сборами, девушка приняла решение сделать вид, что не замечает холодного к себе отношения со стороны их обоих. Положив себе омлет и два ломтика бекона, а дочери просто омлет , она села за стол, призвала к себе кружку с кофе и приступила к завтраку. Муж и свекровь всё ещё напряженно молчали.   — Что пишут? — непринуждённо спросила Гермиона, кивая на газету в руках мужа.   — Ничего о том, что у вас такого сверхсекретного там с Гарри. — В язвительности Рона можно было утонуть.   — На самом деле это хорошо, никто же не хочет зря пугать людей, пока мы точно не разобрались. Может быть, ничего страшного и нет, а Скитер как обычно превратит всё в мрак-ужас-катастрофу и посеет панику.   — Ага.   Бум!   На столешницу у плиты с грохотом опустилась кастрюля. Резко повернувшись на звук, глаза девушки встретились с метающими молнии глазами миссис Уизли.   — Так и будешь делать вид, что всё хорошо, Гермиона?   «А хотелось обойтись без ссор» — разочарованно подумала она про себя. Собрав всё имеющееся у неё терпение, а его оставалось мало, она медленно отложила ложку и встала. Завтрак остался практически нетронутым.   — Миссис Уизли, я понимаю, что вы расстроены, и понимаю почему. Но мне бы не хотелось сегодня ссориться, тем более при Розе. — Сказала девушка сдержанным тихим голосом, чтобы не втягивать дочь, которая за обе щёки уплетала завтрак и не обращала ни на что внимание.   Женщина смотрела на неё с неприкрытой враждебностью, но, быстро бросив взгляд на внучку, не стала продолжать. Швырнув в раковину полотенце, которым она держала горячую ручку кастрюли, Молли вышла с кухни.   — Рон, прости пожалуйста, что я вчера не подумала с тобой обсудить планы. Если честно, я вчера вообще слабо соображала, столько неожиданно навалилось…   — Мне плевать.   — Рон…   — Да пошла ты нахер. Я вернусь через пять дней, может поговорим.   Резко отодвинув стул, Рон вылетел кухни, а Гермиона так и осталась сидеть с открывшимся в шоке ртом и трясущимися руками. Никогда раньше он не позволял себе так говорить с ней. Ей словно только что влепили смачную пощёчину.   Конечно, они порой ссорились и даже кричали друг на друга, но Рон никогда не бросался настолько жёсткими фразами. Тем более при дочери.   Вспомнив, что с ними на кухне была ещё и Роза, она перевела на неё всё ещё ошарашенный взгляд. Дочка сидела, уткнувшись глазами в тарелку, и не двигалась. Её маленькие пухлые губки чуть подрагивали, что всегда указывало на приближающиеся слёзы.   — Милая, всё хорошо, мама с папой просто устали! — Гермиона подлетела к ней и крепко к себе прижала. — Доедай скорее, забежим домой на пару минут и я отведу тебя в место, где есть большооооой красииииивый фонтан, в который можно бросать монетки, а ещё там будут горки и даже настоящий детский паровозик!   Кажется, ей удалось переключить дочь с накатывающей истерики на более позитивный лад. Быстро запихнув остатки омлета в рот, даже не прожевав, Роза спрыгнула со стула и встала «по струнке», всем своим видом показывая, что готова скорее двигать в сторону описанных развлечений.   Посмотрев через плечо на дверь, ведущую в гостиную, Гермиона решила, что попытка проявить вежливость и попрощаться со свекровью может вылиться в дополнительный стресс. Она взяла с полки блокнот и написала там короткую записку о том, что она благодарна за вчерашний ужин, сегодняшний завтрак и что они с Розой ушли.   Ещё раз оглянувшись на проход, она призвала мантию, сумку, взяла дочь на руки и вышла через дверку, которая с кухни вела в небольшой огородик.   Отыскав вчерашнюю монету, Гермиона прошептала «Портус!», прикасаясь к ней палочкой, и сжала в ладони. Через минуту её резко утащило в вихрь перемещения.   Приземлившись у крыльца их с Роном дома, она постаралась обнаружить признаки того, что муж мог быть дома. Но, судя по всему, с их вчерашнего отбытия никого не было.   — Так, — начала девушка, как только внесла Розу в дом и опустила на пол. — Беги в свою комнату и собери всё, что хочешь с собой взять. Но не много! И подумай, что хочешь надеть.   Быстро закивав, девочка вприпрыжку ускакала по коридору, а Гермиона направилась в спальню. С тихим стоном упав спиной на кровать, она раскинула руки и уставилась в потолок.   «Да пошла ты нахер. Пошла ты. Нахер. Нахер. Нахер» — билось набатом в её висках голосом Рона. Она закрыла руками лицо и тихо заплакала. Она чувствовала себя совершенно обессиленной. А время было только около восьми утра. «Интересно, как в таком состоянии я вообще смогу сегодня думать?» — истерично усмехнулась она в мыслях. Хотелось свернуться калачиком под одеялом и пролежать так весь день.   Сделав пять глубоких вдохов, Гермиона подавила в себе рыдания и вытерла глаза, поднимаясь с кровати. Она достала из шкафа голубую рубашку, которую часто надевала на работу, и серую юбку до колена. Переодевшись и сменив туфли на каблуках на удобные балетки, завершающим штрихом девушка накинула на плечи форменную рабочую мантию и, даже не посмотрев в зеркало, пошла за Розой.   Дочка уже успела сложить в центре своей комнаты небольшую гору из игрушек, книжек, двух платьев и кукольной коляски. Когда Гермиона вошла в комнату, она боролась с замочком бирюзовой туфельки в цвет брючкам.   — Это всё ты хочешь взять с собой?   — Угу   — Дорогая, я же сказала: немного! игрушек. Давай выбери одну-две и пойдём уже.   — Ну маааааам….!   — Рози, там будет целая гора игрушек!   Аргумент оказался более чем убедительным. Выхватив из общей кучи любимого зайца и усадив его в маленькую коляску-трость, она направилась в коридор.   — Солнце, нам с тобой придётся идти через камин, — маленькие светло-карие глаза расширились от ужаса. — Прости, но только так можно добраться до фонтанов и игрушек.   Не являясь руководителем отдела, аврором или Министром, Гермиона не могла аппарировать прямо в Министерство или создать ведущий туда портал. Такие привилегии были только у начальства и групп экстренного реагирования. Раньше прибытие на работу через камин не вызывало каких-либо трудностей, но теперь рядом с ней стояла её маленькая копия, со страхом взирающая на кованую решётку и каменные своды.   — Пожалуйста, милая, я обещаю, что не перепутаю порох. Если хочешь, я покажу, что это безопасно, если ты подождёшь.   — Лаааадно… — неуверенно протянула Роза.   — Тогда стой прямо здесь и никуда не уходи! Я вернусь уже через минуту!   Гермиона взяла с полки жестяную банку с порохом и вошла внутрь камина.   — Будь здесь, слышишь! – кивок – Министерство Магии. Атриум. — И её поглощает зелёное пламя.   Выбежав из камина, расположенного по правую сторону Атриума, девушка со всех ног бросилась к каминам на противоположной стороне, распугивая немногочисленных в столь ранний час волшебников. Добежав, она произнесла адрес, и вот уже снова выходила навстречу дочери.   — Видишь, со мной всё хорошо! И я как раз только что видела тот самый золотой фонтан! Пойдём!   Роза неуверенно протянула ей руку, крепко держа в другой коляску с плюшевым кроликом. Подхватив дочь, коляску и игрушку на руки, Гермиона повторила пункт их конечного назначения.   Отцепив трясущегося ребёнка от шеи и отряхнув мантию от остатков пепла, она показала рукой на центр Атриума.   — Смотри!   Широко раскрыв глаза, совершенно забыв про недавнее потрясение, Роза рассматривала золотую статую. Мужчина и женщина, направив вверх волшебные палочки, из которых тонкими сверкающими струйками била вверх вода, стояли плечом к плечу с могущественным кентавром. Рядом, стоя на большом валуне, инкрустированном драгоценными камнями, находились домовой эльф и гоблин.   — Этот фонтан называется «Магическое братство», запомнила?   Всё ещё с неподдельным восхищением рассматривая золотое убранство, девочка кивнула.   — Ладно, пойдём, я отведу тебя туда, где есть игрушки, паровозики, горки и многое-многое другое!   Взяв ребенка за руку, Гермиона поспешила к лифтам и нажала кнопку седьмого уровня. Садик было решено расположить на одном уровне с Отделом магических игр и спорта.   — Миссис… эээ… Грейнджер, проходите! — миловидная волшебница лет пятидесяти как-то странно посмотрела на девушку, словно собираясь что-то сказать, но Роза уже дёргала её за кончик мантии и показывала пальцем на большую горку в дальней стороне большой комнаты. — Тааак, это у нас кто? Меня зовут Миранда, а тебя?   — Ро… Роза.   — Какое красивое имя, прям как ты сама! – воспитательница уже нравилась Гермионе.   Вкратце объясняя особенности речи дочери и то, что она всё понимает, хоть и чаще молчит, девушка не могла отделаться от ощущения, что престарелая женщина рассматривает её как диковинное чудо. Гермиона часто сталкивалась с такими взглядами после войны, когда их с Гарри и Роном фото разместили на первых страницах всех волшебных газет Британии. Стоило ей оказаться в любой более-менее людной части магического Лондона, на неё начинали оглядываться, шептаться, подходить к ней с благодарностями и просьбами рассказать что-нибудь об их с мальчиками приключениях. Каждый её передёргивало от слова «приключения» - ей было не понятно, как год, полный лишений, голода, опасностей и смертей можно было так назвать. В итоге она убедила Рона ходить с ней на прогулки в маггловские кварталы, где она была ничем не выделяющейся девушкой, гуляющей с молодым человеком.   Поэтому, решив, что некоторые просто даже спустя столько лет продолжают рассматривать героиню войны из любопытства, она поспешила быстро извиниться и направиться в Зал собраний, решив, что опытная воспитательница сама разберётся как общаться с ребенком.   Добравшись до нужных дверей, она прислушалась. За ними было тихо. До объявленного Кингсли времени общего сбора было ещё двадцать минут. Она думала, что их сборы, уговоры дочери зайти в камин, разглядывание Атриума и знакомство с садиком займут гораздо больше времени, но, видимо чувствуя разбитое состояние матери, Роза решила сегодня обойтись без капризов.   Решив, что будет первой, Гермиона открыла дверь и решительно вошла в помещение, намереваясь сразу же продолжить работу над переводом древней книги.   Она споткнулась и замерла, столкнувшись с немного удивлённым взглядом сияющих серых глаз, направленных на неё. За спиной раздался щелчок закрывающихся дверей. Они остались вдвоём.   Малфой стоял над двумя столами, сдвинутыми друг к другу широкими сторонами, на поверхности которых была разложена огромная карта с кучей пометок, графиков, расчётов, перечёркнутых и заново нарисованных таблиц. Моргнув, он слегка прищурился, словно разглядывал её. Его взгляд задержался на лице девушки.   — Эээ, Грейнджер… Что случилось?   — В смысле?   — У тебя лицо… ну… посмотри. — Он махнул палочкой и наколдовал перед ней небольшое зеркало.   Гермиона в ужасе уставилась на своё отражение. Её глаза были красными и припухшими, а под нижними ресницами были остатки ещё вчерашней туши. На щеках виднелись едва заметные тёмные разводы. Теперь понятно, почему ведьма из детского садика так её рассматривала. Видимо, тактичность не позволила ей прямо указать на то, что девушка выглядит, мягко говоря, не очень.   Она постаралась пальцами стереть с лица тушь и разводы, но сделала только хуже.   — Ты позволишь…? — Сосредоточившись на зеркале, Гермиона не заметила, как Малфой подошёл почти вплотную. Он слегка приподнял палочку и поймал её взгляд. — Только не дёргайся.   Золотистые глаза расширились, когда он направил палочку ей прямо в лицо.   — Ты что… Ты что делаешь??? Он глубоко вздохнул и закатил глаза.   — Грейнджер, если бы я хотел тебя убить, то точно не стал бы делать этого в самом сердце Министерства магии. Поверь, я эксперт в приведении лица в порядок.   Неуверенно кивнув, Гермиона зажмурила глаза, стараясь не думать о том, что она стоит одна, в пустом помещении, наедине с тем, кто шесть лет травил её, желал смерти в Тайной Комнате, а потом был среди армии людей, мечтавших уничтожить её и ей подобных.   Почувствовав лёгкое покалывание на лице, она дёрнулась, но глаза не открыла. Когда ощущение прошло, она осторожно взглянула на себя в зеркало. Глаза больше не были красными, а кожа на лице была чистой.   — Спасибо. — Пробормотала она, чувствуя, как предательские щёки начинают покрываться румянцем.   — Да пожалуйста, — он тихо фыркнул и спрятал палочку в карман. Зеркало исчезло. — А теперь давай сделаем вид, что ты только что вошла: доброе утро, миссис Грейнджер!   В его глазах плясали едва заметные озорные искорки, когда он подмигнул ей и вернулся к разложенному на столе огромному плану.     — Эээ… Доброе утро, мистер Малфой.   Он довольно улыбнулся и кивнул ей.   — Что ты делаешь, что это? — осторожно приближаясь к столу, стараясь держать допустимую дистанцию, спросила она, указывая на карту.   — Я всё пытался понять, почему такие поразительные разницы в скорости расширения этого барьера. За ночь, с часу до семи утра, он расширился на девятнадцать с половиной футов. — Глаза гриффиндорки округлились. — Как показали мои наблюдения, каждый час он расширяется примерно на три целых две десятых фута.   — Ты был там ночью? Ты вообще спал, Малфой?   — Грейнджер, я что, слышу в твоём голосе беспокойство? — Он притворно удивлённо взглянул на неё через стол и демонстративно расширил глаза. В них плескалось веселье и что-то, чего Гермиона не могла прочитать. — Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что тебе не всё равно на мою персону.   От необходимости придумывать ответ ошарашенную Гермиону спас Кингсли Бруствер, стремительно ворвавшийся в кабинет. Лицо Малфоя мгновенно снова приобрело нейтральное выражение, а сам он склонился над столом, будто ничего только что не произошло.   Обменявшись приветствиями, мужчины уставились на разложенную схему, по всей видимости, района, в котором находился дом, и тот, что помоложе, начал делиться с Министром своими соображениями.   Гермиона на негнущихся ногах отошла чуть в сторону, скрываясь от глаз блондина за широкой спиной Кингсли, и, медленно выдохнув, вытерла ставшие мокрыми ладони о мантию.   Ей показалось, или Драко Малфой с ней только что флиртовал?