Становление Синигами

Чуть позже, дня через два, я посетила медблок и нашла нашу пострадавшую. Приходила одна, потому что рассказывать Нагадзиме о своих подозрениях не стала по ряду причин. Какие у меня были доказательства? Да никаких. Вот и помалкивала. Мы с девушкой поговорили. Она действительно ничего не помнила о последних своих двух днях жизни. Спрашивать что-то о незнакомых старшекурсниках-амбалах было просто бесполезно. Всё это очень подозрительно. Я потеряла покой, чувство смутной тревоги и беспокойства мешало сконцентрироваться на занятиях. Была почти стопроцентная уверенность в том, что эти резко увеличивающиеся случаи истощения среди студентов на самом деле не случайны. И Капитаны вряд ли имеют к ним какое-то отношение. Я ничего не делала по двум причинам. Во-первых, если кто-то и доводит студентов до истощения, было непонятно, зачем это ему нужно. А во-вторых, даже если я и узнаю цели преступников, то что смогу сделать? В таких случаях логично обращаться к куратору или преподавателям, но что-то во мне сопротивлялось всеми силами данному решению. Я ничего не могла поделать с сомнениями и от этого терялась всё больше. Начались приступы лёгкой паники. В какой-то момент я поняла, что так продолжаться не может. Надо что-то предпринять, но что именно? Если те двое парней как-то связаны с истощениями в среде студентов, было бы неплохо проследить за ними, но если я начну пропускать занятия, кто-то обязательно забеспокоится, а привлекать внимание в такой ситуации нельзя. С другой стороны, эти парни тоже вряд ли творят свои подозрительные дела прямо во время очередной пары. В любом случае пока что у меня мало информации. Какой отсюда вывод? Надо бы эту информацию собрать. Выяснить, кем были эти двое незнакомцев, оказалось не так сложно, хотя и заняло некоторое время. Злодеи обнаружились на шестом курсе, в классе 6-3, самом слабом классе выпуска. Впрочем, по слухам, в последнее время у амбалов проявляются какие-то сдвиги в запасе рейрёку. Наблюдение показало, что эти двое являли собой типичный пример молодых гопников из мира живых. Отжимали деньги у слабых, крысили перед более сильными, почесать кулаки всегда рады. Успеваемость катится к чертям. В целом, днём они обычные, особенно на фоне своего класса. А вот вечерами они куда-то исчезали. Нет, серьёзно. Примерно два-три раза в неделю они после занятий куда-то уходили, причём, выследить их никак не удавалось. Куда они деваются, мне было не понятно. Возникает такая ситуация: идут амбалы, скажем, в парк, в его глухие уголки. Заходят за особо густые и высокие заросли кустов – оп – и исчезают. А я стою на месте, как дура, и думаю, куда они могли деваться. В духовном плане они тоже пропадают, и это, пожалуй, самое подозрительное. Короче, поймать их за руку мне не удавалось. Тем временем в Академии всё шло к экзаменам. Никто уже не удивлялся, что Капитаны неожиданно надолго задержались в нашем учебном заведении. Студенты даже смирились с мыслью, что сдавать дисциплины будут Капитанам Готей 13. Какой-то излишний пиетет к ним уже пропал, осталось только здоровее опасение, мол, что эти садисты придумают на этот раз? Не знаю, что этому поспособствовало, но я начала замечать за собой какой-то серьёзный прорыв в учёбе. Моё хохо стало о-о-о-очень быстрым. Самым быстрым. Нет, оно и раньше таким было, но сейчас стало ещё быстрее, оставив даже лидеров класса далеко позади. Кроме Канэко, конечно. Но этот благородный, говорят, уже сюмпо осваивает, а я пока ещё тащусь в хохо вместе с остальными людьми в классе. Пусть и тащусь впереди всех. Прогресс был не только в хохо. Мои удары в хакуда и занджютсу стали заметно сильнее. Даже, прости Господи, контроль в Кидо возрос! Почему и как, или это результат обучения у Капитанов? Я не знала. На фронте личной свободы Нагадзимы тоже всё стало спокойно. Канэко пропадает на тренировках в Отрядах, а когда появляется в Академии, больше напоминает бледную уставшую тень, чем самого себя. Гоняют, видимо, так серьёзно, что на охоту за Хиде у него времени уже не хватает. Это в свою очередь привело к тому, что у нас отпала необходимость дополнительных занятий в Кидо с Нагадзимой. Появилось свободное время, и мы обе, кажется, вздохнули с облегчением. Эти занятия тяжело нам давались. И вот, когда до экзаменов осталось меньше недели, я наконец увидела кое-что очень важное. В этот день я не смогла вовремя проследить за амбалами из-за разницы в наших учебных расписаниях. Когда кончилась моя последняя пара, этих двоих уже не нигде было. Однако, чтобы очистить совесть, я прошлась по тем местам, где видела двоих старшекурсников чаще всего и – неожиданно – нашла их! Амбалы обнаружились в одном из дальних уголков парка. Солнце уже заходило, а в этом месте парк сильно зарос и давал тёмную тень. Сначала неподалёку послышался какой-то скрежет, будто камень трётся о камень. Только я успела спрятаться в кустах, как из-за деревьев вышли двое. Знакомые мне старшекурсники. У одного через плечо был перекинут какой-то длинный тюк. Парни пробирались сквозь густые заросли максимально осторожно, стараясь не оставлять следов. Я следовала за ними, благо мягкой поступи учат на хакуда. Меня не было слышно. Амбалы дотащили тюк до пруда в центре парка, небрежно бросили его на землю. Затем сняли ткань, укутывающую груз, и ушли куда-то по своим делам, довольно болтая на ходу. Центр парка, в отличие от его окраин, был крайне ухожен: трава подстрижена, деревья здесь росли только с одной стороны пруда и их тщательно подрезали для сохранения формы и правильного роста. На берегу пруда было светло в любое время дня, росли красивые цветы. Это популярное место среди студентов. Тут хорошо пообедать или просто посидеть, почитать или поспать. Но сейчас на берегу пусто, не считая… Подождав, пока амбалы отойдут подальше, я вышла из-за кустов и кинулась к «грузу». Им оказался мальчишка на вид лет шестнадцати. Короткие русые волосы, лицо милое, с аккуратным носиком, гладкой кожей. Ростом примерно с меня. Тут и гадать не надо было – первокурсник. Как и у несчастной девушки, его рейатсу едва ощущалось, а следов насилия не было. Или их было не видно на первый взгляд. Будить парня, как и тащить в медкабинет, я не стала. Он и тут неплохо полежит, а если я притащу к медикам ещё одного пострадавшего, это может насторожить главного преступника. Ясно, как день, что старшекурсники – это шестёрки. Мутит воду кто-то другой. Поэтому, слегка подумав, я вернулась к тому месту, где слышала странный скрежет камня о камень. Место было… занимательное. Среди густых кустов и близко растущих деревьев обнаружилось пустое пространство примерно три на три метра. Земля здесь была утоптана до состояния камня, и не росла трава. В остальном же место как место. Тем более странно. Что здесь могло издавать скрежет? Я внимательно посмотрела под ноги. Если тут где-то есть люк… Но мест стыка не видно. Земля настолько утоптанная, что если бы её кто-то постоянно сдвигал, были бы видны места трещин и расколов. Но их не было. И земля, даже такая, скрежетать не может. И вообще мысль о люке казалась мне абсурдной. Тайное убежище прямо под территорией Академии. Да это же чушь! Как и кто бы его делал? Тут же студентов, как муравьёв в муравейнике. От них не спрячешь такие работы, пошли бы слухи. С другой стороны. Не начались же у меня слуховые галлюцинации? Допустим, какой-то люк тут есть. Люк должен куда-то вести, значит, допустим, что под ним есть какое-то помещение. Если оно есть, то когда могло быть построено? Разве что во времена основания Академии, то есть примерно тысячу лет назад, плюс-минус столетие. Только в этом случае студенты могли о нём не знать. Теперь вопрос попроще. А кто о нём знал? Однозначно Основатель, то есть Ямамото Генрюсай Сигекуни, он же директор. Кроме него, наверно, его зам. Мог ли кто-то из преподавателей узнать о существовании убежища? Однозначно мог. Старые преподаватели знали точно. А знает ли нынешний директор? Должен бы. Если в происходящем виноват кто-то из преподавателей, это всё объяснило бы. И то, что старшекурсников невозможно выследить до конца, и их странные неожиданные появления в разных частях студенческого городка. И, может быть, даже то, что участившиеся случаи истощения никого не настораживают. Так. Так. Если преподавательскому составу нельзя доверять, то единственный выход – рассказать Капитанам. Сейчас же. Немедленно. Резкий треск сломанной ветки раздался за спиной. Я ещё успела обернуться, чтобы увидеть одного из амбалов и его кулак с зажатым в нём ножом, опускающийся прямо мне на голову. Темнота. Холод. Влажность. Меня передёрнуло. Никогда не любила сырость. В этой огромной пещере всегда темно. Нет, тут, рядом со мной, внизу, растут красивейшие кристаллы. Они переливчатые и мягко светятся то жёлтым, то голубым, то красным, то зелёным, но от их света тьма наверху только гуще. Ещё если присмотреться, тут полным полно паутины. На первый взгляд её не видно, но когда вглядываешься в темноту, заметно, что тонкие нити чуть-чуть переливаются под светом кристаллов. В местах, где этот свет до них достаёт, конечно. В любом случае вверх я стараюсь не смотреть. Потому что кроме паутины там… те, кто её плетёт. Каждый раз, появляясь здесь, думаю, что, если не смотреть вверх, то ничего не случится… но это самообман. Всегда, стоит только мне оказаться здесь, как тьма на потолке пещеры оживает, заполняя пространство противным шелестом множества тысяч мелких ног. Я поторопилась встать в гущу кристаллов. Пауки не любят света. Но то пауки, а то… она. Первыми в любом случае с потолка по паутинкам спускаются её мелкие приспешники. Сначала их мало, зато они крупные, со сложным кроваво-красным рисунком на брюшке. Думаю, если бы я набралась смелости взять кого-то из них на руки, они бы заняли собой обе ладони, а длины их ножек ещё хватило бы, чтобы мои ладони обхватить. Вслед за ними спускаются по стенам более мелкие и однообразно чёрные собратья. Зато их очень много. И те, и другие пауки, впрочем, не подходят близко. Они вообще стараются не приближаться к кристаллам и занимают стены, а также те участки пола, где темно. К сожалению, это не действует на неё. Когда все пауки занимают максимально близкую ко мне позицию, с потолка величаво и неторопливо спускается она. В темноте у неё огромное паучье брюхо, в котором поместилось бы две меня, восемь ног толщиной со ствол среднего дерева и только туловище женское. На свету кристаллов она меняется. Брюхо куда-то пропадает, как и ноги, зато появляется глухой чёрный балахон в пол. Хочется думать, она становится женщиной. О нормальности, боюсь, здесь невозможно говорить. У неё длинные чёрные волосы и очень бледная, как молоко, кожа. Полностью чёрные, без белка, выступающие вперёд глаза. Лицо чуть вытянутое, с острым подбородком, без румянца. И губы тоже бледные. Руки тонкие, пальцы длинные и изящные – мечта любого пианиста. Она высокая, на три головы выше меня, а балахон только подчёркивает это. Каждую ночь её образ болезненно чётко высекается в моей памяти, но сейчас она, кажется, даже слишком реальна. Как, собственно, и пещера. И пауки. «Ты забыла меня». Забудешь тебя, как же. Как долго ты мучила меня кошмарами с собой в главной роли? «Они отняли тебя у меня…» В её голосе слышится искренняя печаль и тоска. Лицо становится крайне жалобным. На такую наглость я даже не сразу нашла, что сказать. Совсем обнаглела, паукообразная. Меня никто не забирал, потому что я, вообще-то, тебе и не принадлежу. «Хозяйка снова отталкивает меня!..» Ну-ну, ты расплачься ещё. Отдавая меня на съедение паукам много ночей подряд, ты что-то не сильно расстраивалась. «Хозяйка должна меня принять…» Ага. Тебе только доверься. Разве не проще всего жалить в спину? «Хозяйка мне не доверяет. Но я верная слуга Хозяйки…» Из таких, как ты, вообще не получаются слуги. Только манипуляторы. Или убийцы. Им втираться в доверие тоже уметь надо. «Хозяйка никому не доверяет. Это хорошо…» Вот ещё мне не хватало твоего одобрения! И вообще, я доверяю. Просто немногим. «Хозяйка лжёт. Но Хозяйка плохо умеет лгать…» Я не лгу! «Но если это так… почему Хозяйка пошла навстречу опасности одна?» Мне было некого позвать. «Но разве у Хозяйки нет друзей?» Сколько притворного удивления в голосе. Или это такой сарказм? У меня из друзей только Нагадзима. «Нельзя назвать другом того, кому Хозяйка не полностью открылась…» Я… незачем подвергать Хиде лишней опасности, это «во-первых». Во-вторых, если бы я позвала её, получилось бы, будто я использовала её ради собственной безопасности. Так нельзя. Пауки со всех сторон протестующее зашипели, заставив меня нервно дёрнуться. «Ложь! Разве не для этого нужны друзья?! Впрочем, Хозяйка поступила верно. Никому нельзя доверять. У Хозяйки много секретов, и не найти того, кто мог бы их удержать. Хозяйка никому не доверяет, но может довериться мне…» Мы уже говорили об этом. Да, я не до конца доверяю Нагадзиме. И… да, наверно, кроме неё я вообще никому не доверяю. Так с чего ты решила, будто я доверюсь тебе? «Хозяйка знает, что не одна. Хозяйка уже один раз приняла меня, и если бы они не отняли…» Так, стоп. Когда это я тебя приняла? Что ещё за «они»? «Хозяйка забыла…» Так. Что забыла Хозяйка? «Хозяйка вспомнит… если примет меня… снова…» Ага, вот оно что. «Хозяйка понимает… что без моей силы… не победит врагов…» Каких врагов? «Хозяйка… скоро… узнает…» Неожиданно пещера резко утонула во тьме. Голова сильно болела и рука затекла. Я очнулась.