Извозчик душ

За три часа до сражения... Музыкальная шкатулка медленно играла на письменном столе, вторя размеренному тиканью старинных часов. Её бронзовый рычажок плавно вертелся по кругу, не поспевая за завитками стрелок на часах. Винтажный кабинет Смерти тускло освещали чёрные люстры. Свечи неспешно таяли в раскрытых ртах её чугунных черепов. Стены покрывали тёмные узорчатые обои, поверх которых расположилась тусклая карта Мира Мёртвых. Несколько портретов неизвестных людей висели рядом на стене. Их лица периодически теряли человеческие очертания, становясь изображениями скелетов. Рядом с пыльными лицами незнакомых людей появилось свежее… Луция. – Портреты всех революционеров, – пояснил мне Смерть, вальяжно развалившись на раритетном стуле. – Луций не новичок, до него было много попыток посягнуть на мировой порядок. – Почему их никто не помнит? – пустым взором глядя на портрет, спросил я. Смерть протянул кусок гнилой плоти маленькой тучной горгулье, сидевшей на столе. Та живо сцапала его и громко рыгнула, погладив животик крошечными ручонками. – Помнят, только молчат, – ответил Смерть, изучая портрет Луция. – Почти всем старым Извозчикам делают «лоботомию», и они спокойно продолжают своё дело, не мучаясь крамольными мыслями. – Что делают? – Лоботомию. Я это так называю. – Точно! Вспомнил. Недавно обсуждали это с Марой. – Да, это кажется наказанием для вас, Слуг, но всё не так страшно. На самом деле это стандартная процедура в Госпитале, – Смерть встал со стула и вновь начал неспешно мерить кабинет шагами. – Понимаешь, в чём дело, Артур. Человеческая психика рассчитана на то, чтобы что-то сделать за короткий промежуток своей жизни. Чаще всего, самое банальное: устроиться на хорошую работу, создать семью и вырастить детей. Когда человек умирает и понимает, что продолжает жить в вечности, он… как бы тебе сказать, отчего-то начинает верить в своё могущество, начинает думать, что может изменить мир и переделать его под себя. Чем старше душа, тем сильнее у неё такие мысли возникают. Как только я чувствую, что человечишка начинает мнить из себя слишком много, я для его же безопасности незаметно выдёргиваю его и отправляю лечиться. Ну, ты в курсе уже, Луций сам делал эту работу для меня. – После он теряет свою личность и замыкается на выполнение работы и заработка эмоций? – Верно, Артур. Ты понимаешь, личность – вредная и болезненная вещь для Слуги Смерти, со временем от неё нужно избавляться, как от молочных зубов. – А зачем вы вызвали сюда меня? – я ещё осматривал свежий портрет Луция. Смерть повесил его, словно с ним уже было покончено. Словно избавиться от него было делом времени. Как вынести мусор. – Ах да, заболтался я, – он полез в свой стол и достал оттуда простой, маленький, на первый взгляд ничем не примечательный револьвер. – Мы тут, пока время было, посовещались с коллегами, покопались в архивах Титанов и поняли, как создать такую заколдованную пулю, что разом выбьет из Луция всю дурь, – он протягивает пистолет мне. – Вот, держи. Я осторожно беру пистолет. Маленький, легкий. Совсем не похож на то, чем можно лишить сил того, кто практически поставил на колени весь порядок в Мире Мёртвых. – Почему именно я? – Это же очевидно. Луций не подпустит меня так близко, как тебя. Если сделаешь всё как надо, купаться тебе в оболах, Извозчик. Я ухожу прочь из кабинета. – Ах да, Артур, – я оборачиваюсь. Смерть кивает на стену. – Я надеюсь, твой портрет не появится здесь.