Извозчик душ

Он бежал сквозь Чёрный Лес, не разбирая дороги от ужаса. Ему удалось сбежать, теперь в его распоряжении весь новый и загадочный мир, он свободен и теперь ему больше не стать ни ангелом, ни демоном, ни Слугой Смерти. Полная свобода быть самим собой и ни от кого не зависеть. Нужно было приложить совсем немного усилий и смелости, чтобы её заполучить. Так он думал первые две минуты, когда бежал сломя голову подальше от места падения машины, в ближайший лес. Однако вскоре состояние восторга от победы уступило место другому. Он ожидал, что сейчас начнёт отважно ходить по диким просторам Мира Мёртвых, найдёт себе друзей и тех, кто поможет ему стать живым, а затем, одевшись в броню, взяв заколдованный меч в одну руку а прекрасную эльфийку за талию в другую, пойдёт навстречу подвигам и злым драконам. Но что-то пошло не так... Лишившись защиты смелого Извозчика, что с лёгкостью находил выход из любой передряги, он почувствовал себя таким беспомощным. Как заяц в степи, над которым кружит стая орлов. Вокруг холод, чёрные деревья с такой же тёмной листвой и эти странные звуки... И силуэты в их тенях. Страх овладевал им с каждым мгновением, наполняя каждую клеточку ужасом. Он чувствовал себя простым человеком, брошенным на произвол судьбы. Не рыцарем и не избранным, а хилой дрожащей тварью, на которую из темноты презрительно взирают десятки голодных глаз, а вой неведомых чудовищ заставляет неметь от испуга. – Сынок, Кирюша, где же ты?! – срывающимся женским голосом завопила темнота. – Мама! – вскрикнул Кирилл, поняв, чего ему так сейчас не хватало: его уютного замка на Рублёвке и мамы. Той, что всегда искренне переживала за него, готова была нежно обнять и выслушать все его проблемы, той, которой он с раннего детства мог доверять во всём. – Где ты? Её лицо, серое, искаженное гримасой горя, смотрело на него прямо из веток деревьев. С её лица капали черные, как масло слезы. – Сынок! – она срывалась на истошные вопли, захлебываясь в слезах. – Что ты сотворил с собой? – Прости... – Кирилл в панике и слезах упал на колени. – Я не хотел... Я не знал, что так получится. – Что ты сделал со своей жизнью?! Как я буду теперь жить?! ОТВЕТЬ МНЕ!!! – её блестящие мокрые глаза становились все больше, а щеки покрылись чернотой от обильных слез. – Прости, мама! Я не знаю, что мне делать, мама! Я НЕ ЗНАЮ! – он в истерике схватился за лицо и упал на землю, громко всхлипывая. – Я не знаю, как теперь быть, мам... Пока юноша, плача, лежал лицом в землю, плачущее лицо матери в кроне дерева треснуло в широчайшей ухмылке, обнажив несколько рядов дополнительных клыков. Существо черной вязкой массой плавно перетекло ближе к Кириллу и бесшумно собралось из бесформенной жижи в некое подобие осьминога с мускулистыми щупальцами. Его голову по прежнему венчало изуродованное лицо его матери. – Встань, сынулька, – прохрипело существо. – Я помогу тебе. Кирилл чуть приподнялся, но не успел он взвизгнуть от ужаса, как щупальце твари мертвой хваткой вцепилось в его шею и потащило к себе. К нему приближалось обезображенное лицо его матери, которое с каждым мгновением теряло свои очертания. Голубые глаза превращались в темные пустоты, из которых сочилась маслянистая жидкость, рот настолько раскрылся, что кожа у губ начала трещать по швам, а иглы зубов уже клацали в предвкушении трапезы. Кирилл отчаянно вцепился в противные склизкие щупальца, орал о помощи, но клыки неумолимо приближались к его лицу. Артур что-то говорил о том, что мертвец повторно не умрёт, а всего лишь лишится всех своих сил, но страха это не убавляло. Похоже, конец подвигов Кирилла оказался скоротечен и прозаичен: в щупальцах страшной зубастой образины... И когда уже пасть твари раскрылась настолько, что голова Кирилла очутилась в ней, когда он уже чувствовал её гнилое трупное дыхание и видел, как шевелятся её длинные шершавые языки, чудище издало истошный вопль, щупальца разжались, и парнишка рухнул на землю. Удлинив одну из своих бескостных конечностей, тварь зацепилась за ближайшую ветку и скрылась в кронах деревьев, роняя на землю целые дымящиеся сгустки черной жижи. – Не бойся, мальчик, я не причиню тебе вреда, – в темноте зазвенел приятный, умиротворяющий голос, от которого весь Чёрный лес пришёл в движение: все твари, которых он не видел в темноте, гигантские ящерицы, многорукие зубастые обезьяны, чёрные лужи с щупальцами – всё уносилось прочь от этого голоса. И тогда Кирилл посмотрел в сторону света, и увидел Его. Того, о ком он ни сразу вспомнил, попав в Мир Мёртвых. Сам Господь Бог. Он ни на секунду не сомневался в том, что видит именно Творца. Иначе от кого могли в ужасе бежать все эти порождения мрака, а тело Его словно было соткано из яркого ослепляющего света. Неужели Кирилл оказался прав? Неужели он не совершил глупость, сбежав от Извозчика, а обрёл спасение? – О, Боже! – в слезах воскликнул юноша, снова упав на колени перед приближающимся солнечным силуэтом. – Встань, сын мой, – умиротворённо произнёс Свет, взяв его за руку. – Пойдем за мной, и ты тоже станешь богом... Она зовёт меня за собой... Её игривая улыбка, её звонкий, почти ребяческий смех, её зеленоватые, чуть похожие на воды глубокого моря в ясный день глаза, словно поводок, тянут меня к ней, в душистые кусты сирени. Там, где я ловлю её, словно пташку, прижимаю к себе, ощущая тепло её тела, ощущая биение жизни в ней. Её лицо по-прежнему туманно для меня, я лишь вижу его отдельные милые мне черты... Мы ложимся на земле в окружении изящных лиловых гроздей, сквозь них летние лучи пламенного солнца ласкают нас. Её губы что-то шепчут мне на ухо и целуют. Я пытаюсь прислушаться к её голосу, но слышу лишь звук битого стекла! Картинка обретает ясность, солнечный диск гаснет, превращаясь в баранку руля, а гроздья отрываются, рассыпаясь в искры перед глазами. В голове гул, изображение не сразу обретает четкость, затылок болит, упираясь в помятую крышу. Судя по тому, что обожжённые камни находятся на одном уровне с крышей, машина и лежит на ней, впереди смятый в гармошку капот, из под которого в салон вырывается зеленоватый дым, правое переднее стекло разбито, ремни безопасности отстёгнуты. Пассажир сбежал! – Ещё один мечтатель выискался, – я с трудом отстегиваю ремень и через выбитое стекло выползаю из машины, ругая себя за то, что не посадил этого малолетнего упыря в багажник. Уже по его речам о том, как круто быть вне Рая и Ада, нужно было сразу понять, что его стоит запихнуть в багажник. Что ж, похоже, Извозчики учатся на своих ошибках через разбитые головы и машины. С трудом встаю, держась за липкий из-за подобия крови затылок. Рядом красавец BMW лежит разбитый, кверху лапами, как раздавленный жук, колёса беспомощно крутятся. След от его отвалившихся деталей ведет далеко к отвесной скале, с которой мы рухнули. Видимо, машина ещё знатно покувыркалась сразу после падения с такой высоты. Примерно километр летели... Понятно, почему машину так разнесло, тут даже магическая защита бессильна. Урон от падения и новые фрагменты этого видения окончательно обескуражили меня, хотелось как минимум присесть на камень и закурить, перевести дух. Не помню, какие ощущения от курения, просто почувствовал потребность в этом как в психологической разрядке. Даже не знаю, что мне доставляет сейчас больше беспокойства: это видение, добавившее в мою жизнь фантомы новых или очень забытых старых ощущений или то, что я совершенно один посреди Мира Мёртвых с разбитой машиной и сбежавшим пассажиром. Скорее всего первое: я не уверен, смогу ли после него существовать и воспринимать мир как раньше... Однако время для перекура и лирики не лучшее: пассажир сбежал и, судя по всему, он метнулся в лесной массив прямо рядом с местом крушения. Чёрный Лес... Место, которое все Извозчики обходят стороной. Ледяное дыхание невидимой силы уже обдаёт меня с ног до головы, когда я пытаюсь вглядеться во тьму почерневших деревьев. Местные твари, которые здесь обитают, не только обладают огромными габаритами и зубами, но ещё в совершенстве владеют магией. Это объясняется тем, что до Ада рукой подать, и это место насквозь пропиталось его энергетикой. Ранее жившие здесь обычные существа стали непобедимыми дьявольскими отродиями. Рассчитывать на поддержку случайно проезжавших Извозчиков незачем. Здесь они меня по-любому не заметят, а если и заметят, то не съедут с горной Тропы, чтобы помочь мне. Никто не приблизится к Чёрному Лесу. Так рисковать никто не хочет. Придётся надеяться на себя. Снова пролезаю в авто. Пытаюсь выйти на связь с Мораной, глядишь, начальство пришлет подмогу, но нет. Шипение из динамиков и помехи на крошечном мониторе разбили надежду на этот вариант. Внимательно изучаю кнопки на приборной панели. Где же та кнопка, что поможет перевернуть машину? А вот! Нашел. Кнопка с понятным символом: «снизу машина на крыше, сверху на колёсах», жму на неё. Не сработало. Машина слегка подпрыгивает на крыше и с грохотом падает обратно, я бьюсь об неё и без того разбитой головой, как же хорошо, что у мертвецов чувство боли довольно условное. Ещё раз жму, машинка слегка покачалась, ещё раз – ничего. Как видно, и эта система сломалась. Вариантов нет, придется как-то "выживать". Достаю из покорёженной машины всё необходимое: баночку с остатками таблеток, два энергетических батончика и пистолет Беретта. Кирилла искать без толку. Главная задача сейчас: найти помощь и каким-то образом продержаться здесь. В тени чёрных листьев замечаю шевеление: чьи-то громадные силуэты вальяжно прохаживаются, словно намеренно, обозначая своё присутствие. Светофоры голодных глаз сверлят меня из темноты. Слышу, как трескается ветка, направляю туда пистолет, и тут на меня выскакивает нечто… Не понимаю, каким чудом, я успел отпрыгнуть в сторону и выпустить в него всю обойму. Темно зеленая рептилия размером с медведя, покрытая тонким пушком белых цыплячих перьев, распласталась рядом со мной, истекая бордовой, словно марганцовка, кровью. Её девять красных глаз безжизненно смотрели туда, где я только что находился, а пасть навсегда закрылась в оскале кинжалов зубов. Какое-то время ещё нервно подёргивались перепончатые уши, и подрагивал усеянный шипованным наростом хвост. В руках испускает пар горячий пистолет. Патронов у меня больше нет, а шумы из Чёрного Леса доносятся всё громче, всё чаще. То громкое постукивание, словно дубиной по дереву, то завывание, то саркастический смех. Стараюсь отойти подальше от этого места, где редкие обожженные кустарники сменяются мрачными деревьями с чёрной листвой. По-хорошему нужно было броситься наутёк отсюда, но я не мог оставить машину. Сколько я смогу протянуть ещё у этого входа в заповедник самых немыслимых кошмаров? Час? Два? А что дальше? Беру в руку тяжёлый увесистый камень и обхожу разбитую машину, закрывшись от леса. В таком положении я буду думать, как выбраться из этой передряги. Мысли и возможные варианты лениво и "на отвали" передвигаются в голове. Всё-таки в отсутствии адреналина есть какие-то минусы: сейчас бы я поволновался, пульс участился, мозг бы интенсивно придумывал выход, однако этого не происходило. Я, скорее, просто тосковал в своём укрытии, отгоняя мысли о видении и вычленяя нужные идеи для спасения. До Ада здесь рукой подать, так что можно вызвать демона-охотника. Глядишь, поможет с машиной, а взамен мы вместе поищем сбежавшего новобранца. Нужна кровь живого существа. Не знаю, насколько подойдёт кровь этой ящерицы, вроде бы живая тварь, а вроде как магия тьмы так пропиталась в этом лесу, что всю мразь, которую его населяет можно смело назвать нежитью. Недаром они практически никогда не выходят за пределы своей черной зоны. Попытка не пытка. Вожу по ранам ящера и измазываю всю руку в его бордовой крови, выбираю относительно свободный от камней участок земли и рисую липкой ладонью пентаграмму, пятиконечную звезду, затем кладу руку в центр композиции, сосредотачиваюсь и гордо произношу: – Ave Satan! Оглядываюсь. Никакого эффекта. Ни потемневшего неба, ни карканья ворон, ни внезапных воспламенений. Без толку. Только зря запачкался. Оглядываю окрестности: эх, найти бы здесь хоть одного маленького кролика, чтобы разрезать его во славу Сатане. – Иди к нааааам, – прохрипели кусты у подножия Чёрного Леса и интенсивно зашелестели, словно персонально на них подул ураганный ветер. Из кустов на меня взирал чернокожий высокий циклоп спортивного телосложения. – Иди же к нааам... – хриплым шёпотом звал он, выпучив единственный глаз. Судя по тому, что я понимал его речь, он воздействовал напрямую на мой разум, стало быть, гипнотизировал. Он, не мигая, взирал из-за куста, оставаясь в тени деревьев. Словно выйти на свет для него означало неминуемую гибель. – Чувак, я такая же нежить как и ты, – безразлично бросаю в сторону выпученного глаза. – И на меня твой гипноз не подействует. Ты вроде здоровый, как погляжу, машину не поможешь поднять? Чёрный циклоп расплылся в улыбке желтых гнилых зубов, всё ещё не выходя из тени. – Мертвецы действительно невкусные, ваши души пресны, из них нечего съесть, – констатировал мифический монстр. – Но от тебя исходит такой свежий и такой настоящий страх... – Перед чем же? – О... – циклоп снова отвратительно заулыбался. – Больше всего на свете ты боишься стать живым. – Что? – И от этого твоя душа кажется такой сладкой... – он похотливо облизнулся, напоминая этим гомика, и взглянул на меня ещё пристальней. Я было дёрнулся, но понял, что не могу пошевелить и пальцем. Его взгляд словно заморозил меня, вкопав, как столб, на том месте, где я стоял, и это оказалось не самым страшным. Какая-то сила со всех сторон стала сдавливать меня, словно прессом. Все это время я, не мигая, смотрел в глаз циклопу и не мог отвернуться, а магическая сила его взора вот-вот превратит меня в лепешку. Циклоп, довольный результатом, вышел из-за куста и уже почти покинул тень деревьев, пока я слушал, как трещат мои ребра. Походу мне не придётся дожидаться спасения. Лесной монстр торжествуют, я ощущаю, что мои глаза выходят из орбит и вот-вот готовы лопнуть, как вдруг, словно молния, проносится волна тьмы и с ревом сшибает его. Монстра относит на несколько метров, а я с чувством дикого облегчения падаю на колени. Расплывчатым взором вижу, как он бойко встаёт и направляется к уже другой, целой машине, а из неё смело выходит Извозчик, сверкая серебристым дробовиком в руках. Кажется, что существо не пытается сокрушить его взглядом, а в ужасе пятится назад. Человек в чёрном пальто спокойно идёт к нему с дробовиком наперевес, и делает два выстрела, снимая с плеч одноглазую голову. Расправившись с обидчиком, Извозчик опускает оружие, быстро подходит ко мне и лёгким движением руки помогает встать.