Извозчик душ

Пока Извозчик рвался прочь из пылающего королевства эльфов, Кирилл, оправившись от испуга, думал над случившимся. Он и дня не пробыл в Мире Мёртвых, а уже столько повидал, пережил столько приключений, сколько не было за всю его жизнь. «Быть в состоянии мертвеца, серым и безэмоциональным нужно в нашем мире, на Земле, где люди живут от выходных до выходных, где всю жизнь стремишься к роскоши, а если посчастливится её получить – то она вскоре приедается. Мир скуки и однообразия. Мир, где из эмоций больше боли и стресса, чем счастья, – думал Кирилл. – А здесь нужно быть живым, чтобы прочувствовать каждый миг этого дикого мира, его величие, его красоту». Он с презрением покосился на Артура. Ему предлагали жизнь. Такую жизнь, о которой любой человек может мечтать только в детстве, потому что потом верить в неё становится глупо. А он отказался, струсил и теперь продолжит дальше влачить серое существование мертвеца. От дозы до дозы. А что, если тот самый избранный – это не тот бледный здоровяк в чёрном костюме, а он сам? Кирилл повеселел от этой мысли. Вспомнив живой идеал красоты и сексуальности – голую эльфийскую королеву и приключения, как в блокбастере, которые произошли с ним, он довольно улыбнулся. Пусть эльфийское королевство разрушено, но на этой планете ещё есть куча таких мест. И возможностей вновь стать живым… Едем молча. Полоса сказочного эльфийского леса с причудливыми исполинскими деревьями постепенно сменяется обычным сосновым бором. Ни зверей, ни птиц. Ощущаю дискомфорт, депрессия всё ещё держит мир в серых тонах. Притормаживаю, выпиваю таблетку радости и начинаю лыбиться. Я вижу свою улыбку в зеркале, чувствую небольшую теплоту внутри, мир обретает краски, но моё состояние отчего-то не меняется. Отчего-то внутри я остаюсь всё таким же мрачным и депрессивным. Я буквально физически чувствую, насколько моя радость искусственна: мне действительно кайфово, мир действительно выглядит красивее, чем обычно, но всё это протекает словно параллельно от меня, я словно безучастно наблюдаю за этими процессами в моей психике. Очень странное чувство, похоже на сумасшествие. Раньше, ровно до этого момента, я мог беззаботно предаваться каждой эмоции, что выпивал, а сейчас что-то пошло не так. Я ощущаю фальшивость, искусственность своих ощущений. В голове вспышками это видение. Этот лес, эта девушка, лица которой мне не разобрать, и самое главное, эти ощущения. Естественные, самостоятельно перетекающие из одного состояния в другое, заставляющие терять над собой контроль... Я так привык, что чувствую, что мне нужно и когда мне нужно, что эта самостоятельная жизнь эмоций просто обескуражила меня. В этом видении я чувствовал полное отсутствие контроля над своими чувствами. Для мертвеца это равносильно тому, как ваша рука или нога внезапно начнут двигаться сами по себе. Ужасное и беспомощное ощущение. Не представляю, как живые люди чувствуют сами по себе, а не выпивая конкретную эмоцию? Внезапно начался мелкий дождик, стремительно переходящий в ливень. На дисплее карта вела к Ругачему болоту, а дорога под колёсами все больше превращалась в грязное месиво, машина вот-вот увязнет. – Кажется, для таких трасс, по которым ты гоняешь, не мешал бы внедорожник, – видя, как дорога стремительно превращается в бездорожье, отметил Кирилл. – А кто сказал, что у меня его нет? – усмехаясь, нажимаю на кнопку "4х4". Пассажир вцепляется в ручку двери, когда машина начинает гудеть и трястись. По салону и кузову проносится зеленоватое сияние, и машина начинает превращаться в вездеход. Грозное подобие БМВ с шестью огромными колёсами с лёгкостью несётся по грязному подобию дороги. Чудовище на колёсах рычит, как стая запряжённых бешеных львов, трубы из толстого капота выпускают пламя, а всё, что встаёт на пути зверя, приобретает форму его колес. Не сбавляя скорости, мы слетаем в трясину, а из неё и в само вонючее зелёное болото. – Ругачее болото, – сообщаю пассажиру. – Почему Ругачее? – Окно приоткрой. Внедорожник наполовину погрузился в вязкую болотистую жижу, но совершенно спокойно продолжал путь. Кирилл приоткрывает окно, недоумённо вслушивается в какофонию квакающих звуков и закрывает. – Они перекрикиваются там что ли? – Да, на отборном эльфийском жаргоне. Ругачее болото кишит говорящими лягушками, которые целыми днями матерятся по-эльфийски. – Даже не стану узнавать, откуда они его знают. – Ну почему? Есть две версии происхождения: по первой – эти лягушки когда-то тоже были эльфами, но их изгнали и прокляли, по второй – тут баловались магией эльфийские шаманы и в результате породили эту маленькую цивилизацию невежливых земноводных. На капот запрыгивает внушительная противная лягушонка. Она встает на задние лапы, стучит перепончатой рукой по капоту и, брызжа слюной, вопит какие-то проклятия. Лёгким движением дворника, зеленая тварь отправляется обратно в болото. Вскоре тяжёлая машина преодолевает одно из самых противных мест Мира Мёртвых, вымазавшись в грязи и тине. За заслоном из подавленных кустов (видно, не я один езжу через болото) снова появляются очертания разбитой дороги. Гнойным вонючим болотом обрываются границы влияния эльфийской магии. Наш путь идёт к Кристальному Озеру. К месту, где уже начинается влияние самой ненавистной для эльфов расы – гномов. Впереди сияние фар и звук моторов, навстречу едут две чёрные машины: "Нисан" и "Вольво". Некоторые Извозчики, решающие, как и я, срезать путь, едут парами для подстраховки. Резко торможу, разворачиваю машину боком и сигналю им изо всех сил. Они останавливаются. Выхожу из машины, они в ответ, два темноволосых близнеца среднего роста. Их машины чистые и блестят. Только что с озера. – Что стряслось? – спрашивает впереди идущий. Тот, что на нисане. – Вы через эльфов ехать собрались? – Ну да, а что? – Лучше сворачивайте на трассу сатиров. У эльфов там жуткое месиво с кентаврами, плюс они арестовывают всех проезжающих Извозчиков. – Да? – Сами чудом из плена вырвались, я думаю по моему виду понятно, – показываю на ссадины и синяки на лице. Близнецы переглядываются. – Окей, спасибо. А как на трассу сатиров выехать? – Смотри, сейчас в режиме внедорожника доезжаешь до болота, а после – сразу же направо метров пятьсот, там будет тропа. – Ага. Спасибо, приятель! – садятся и уезжают. – Это называется, профессиональная солидарность, друг мой. Выручи коллегу – выручит в ответ. Даже у демонов это работает, – наставляю Кирилла. Артур уже не увидел, как близнецы проехали ещё пару километров, а затем их машины разом заглохли. Оба вышли из машин с пистолетами наготове и стали высматривать врага в тенях деревьев. Когда ломается одна машина – это ещё может быть механическое повреждение, но когда две разом – тут явно замешана магия. И явно недобрая... – Не бойтесь, дети мои, – сладким голосом шепчет роща, близнецы быстро водят дулами по сторонам в поисках говорившего. – Вам ничто не угрожает. Перед ними из ниоткуда появляется солнечный человек, его ослепительный силуэт неспешно ползёт к братьям. Старший, тот, кто родился на несколько минут раньше, нажимает на курок, младший – за ним, но всё без толку. Оружие отказывается стрелять! – Кто ты, чёрт побери?! – вскрикивает старший. – Я тот, кто подарит свободу всем вам, всему этому миру... На братьев разом опрокидывается непреодолимая волна сонливости, они роняют оружия. Мир гаснет... Лес редеет, обнажая вид на озеро перед нами. Словно жидкое зеркало, оно раскинулось до линии горизонта, где крошечными куличиками, как дети в новогодних шапочках, пытались достать неба старые вершины Гномьих гор. Чего только не встретить на тех диких горных просторах: и яростных саблезубых тигров, и стаи мамонтов и селения безжалостных горных троллей, и пещеры, где чахнут над златом престарелые драконы. Я подъезжаю вплотную к озёрной глади, в чистой воде которой словно сфотографированы стройные идолы елей, нахмуренное тучами небо, пролетающие косяки птиц. – И что, мы сейчас катером станем? – заскучав от удивлений, интересуется Кирилл. Совершенно спокойно, будто спросил, что на обед. – Нет, зачем? Можем последовать примеру Иисуса, – показываю на приборную панель, где прямо под кнопкой режима внедорожника расположилась кнопка с волнообразной линией. – И пойти по воде, – нажимаю сначала на "4х4": зеленоватое сияние вновь превращает нашего монстра дорог обратно в презентабельный седан. – Я бы на твоём месте пристегнулся. – Знаешь, я столько уже повидал за один день нахождения здесь. Если что-то случится, ремень безопасности меня явно не спасёт. – Ну, как хочешь, – нажимаю на кнопку и влетаю в озеро. Машина не уходит на дно, водоём подхватывает её, словно лодку. Озёрная гладь становится дорогой, на которой колёса едва-едва уходят под воду. Мне нравится ехать по озеру, когда вместо дорожного полотна стелется жидкое зеркало. Здесь я чувствую, что могу развеяться и на время отвлечься от тех мыслей, что давили на меня всю дорогу от эльфийской деревни. По бокам от меня взлетают косяки рыб. Орёл, на котором два человека могли бы лететь верхом, прямо из-под бампера машины успевает выхватить здоровенную рыбину, сравнимую с мелкой акулой. С победным криком он уносит её куда-то в темноту зелёной лесной чащи. А стрелка на спидометре энергично тянется вверх и уже самые настоящие вихри воды взлетают из-под колёс, а позади остаётся дорожка из тонкого льда. Плезиозавры, из любопытства вынув свою длинную шею из воды, стремятся тут же спрятать её обратно, едва завидев как на неё, со скоростью молнии несется чёрная гудящая штуковина. – Чёрт! Куда ты так гонишь, мать твою! – Кирик в испуге хватается за ручку двери. – Говорил же, пристёгиваться надо! – смеюсь над ним и, решая дальше постебаться над пареньком, начинаю дрифтовать. Резко делаю управляемый занос вправо, – Кирилл, что-то визгнув, вдавливается в правую дверь, резко заношу влево, чуть не падает на меня, а потом тут же разворачиваюсь по кругу и делаю несколько оборотов на месте, его вновь прижимает лицом к стеклу правой двери. Пассажир кричит и сдавленно матерится. Заканчиваю крутиться на месте, врубаю заднюю и снова начинаю раскручиваться то в одну сторону, то в другую. – Всё! Хватит! Прошу! – взмолился он, отчаянно вцепившись в дверь. – Пристегнусь я! – Так-то лучше, – улыбаюсь и останавливаю пытку заносами. Кирилл в панике застёгивает ремень, а я, пробуксовав на воде, снова рвусь вперед на полных скоростях. Половина озера уже преодолена, и Горы гномов впереди стремительно приближаются. Уже виднеются их приозёрные поселения, несколько аккуратных хижин, пристань и десятки рыбацких лодок. В этом озере изобретательные гномы глушат рыбу динамитом, чем, вдобавок к спиленным деревьям, весьма расстраивают эльфов. Эльфы нередко садятся верхом на грифонов и гипогрифов, либо в деревянные ладьи и идут со стороны озера раздавать люлей проклятым гномам. Но коротышки приспособились. Разместили вдоль береговой линии пушки, а также системы противовоздушной обороны. Здесь и скорострельные аркбалисты, выпускающие десятки стрел в минуту и даже самый настоящий шестиствольный пулемет, обрушивающий на противника шквал из крошечных ядер. Такими «игрушками» гномы лишили эльфов на этом участке возможности атаки с воздуха и с озера. Единственное, на что могут рассчитывать эльфы – это с помощью магии совершать диверсии, пробираясь под водой, либо обходить всё озеро по краю и атаковать с леса. Иду на сближение. Несколько ядер со свистом несутся в нас. Быстро кручу рулем влево вправо, уклоняясь. Для них, что эльфы, что непонятная чёрная хрень, несущаяся напролом – одна разница. – Что будет, если ядро попадет? – интересуется Кирилл. Отвлекаюсь на него, и тут большой чёрный шар с порохом смачно разбивается о лобовое стекло. А Кириллу теперь совсем нестрашно, он спокойно взирает на происходящее вокруг: взгляд холоден и сосредоточен. – Ничего. Защитное покрытие портится, – отвечаю, продолжая маневрировать под обстрелом. Домишки приближаются. Уже видны их наличники и резные деревянные крыши, уже вижу бегущих крепких бородатых воинов метрового роста, в доспехах, с капюшонами на головах и всякими приспособлениями в руках. Слышен гул раскручивающегося пулемета и в следующую секунду град ядрышек, искрясь при ударах, барабанит по машине. Чувствуя себя, как в танке, продолжаю движение, победителем схожу на берег, маневрируя вдоль гномьих построек, нахожу тропу и следую по ней. Коротышки некоторое время ещё безуспешно стреляют вслед. Гномы не пользуются магией. Их оружие – интеллект и технический прогресс, а для моей машины – это практически бесполезная вещь, град эльфийских стрел может причинить моему железному коню куда больше вреда, чем вся их артиллерия. Едва заметная тропа, практически заросшая травой, проходит через лес. Их веками прокладывали другие Извозчики, которые тоже отказывались ехать длинным, но безопасным путем. Здешний лес страдает. На обочине лежат ровными грудами десятки стволов деревьев, которые ждут свою очередь на лесозаготовку, местами видны каменные и деревянные трехэтажные постройки, созданные трудолюбивыми руками гномов и рабским трудом троллей. Я на средней скорости проезжаю мимо этого лесного поселения и успеваю заметить всего одного серого великана. Он вальяжно проходит перед моей машиной, не замечая её, и несет у себя на плече ствол здоровенной сосны. Да и сам тролль, скажем, не маленький. Под его ногами дрожит земля, его голова спокойно бы смогла посмотреть через крышу трёхэтажного гномьего домишки, а его серая мускулистая ручища с грубой, словно из камня, кожей имела толщину хорошего дуба. Голова маленькая, обладает большим крючковатым носом и грозными надбровными дугами. Два желтых клыка торчат из нижней челюсти. Никаких цепей и оков на горном гиганте не видно. Я замедляюсь и слежу за ним: он подходит к деревянной постройке, судя по всему, складу, и аккуратно ставит в него диагонально ствол с деревом. В это время несколько метровых бородатых коротышек крутятся у его ножищ, что-то несут. Присматриваюсь поближе. Они кидают под ноги троллю мертвого лося. Тот видит добычу, одобрительно им кивает, хватает, присаживается на землю и с наслаждением пожирает. Ого! Оказывается, рабский труд в Мире Мёртвых – вчерашний день. Тролли у гномов теперь наёмники, работают за еду. Лес заканчивается, начинаются просторные луга, где васильки едва покачивают своими фиолетовыми головками под лёгким порывом прохладного ветра. Справа тоже еловый лес, а слева высятся позеленевшие Гномьи горы. Их недра изрезаны бесчисленным множеством коридоров, в которых ежедневно кипит работа. Чёрный дым тонкими полосками выходит из отверстий в скалах. Нет, это не вулканическая активность. Горы – это колоссальных размеров заводы и мастерские гномов. Что они там изготовляют, мне до конца неизвестно, но не раз приходилось наблюдать, как оттуда вылетает сверкающая стальная птица, в считанные секунды описывает большой круг и бесследно исчезает в тумане гор. А ещё я начал думать, что троллей скоро отправят на пенсию, когда однажды мне навстречу выехала тарахтящая машина на гусеницах, воняющая маслом и выхлопами. Она тряслась, и, казалось, готова развалиться на части. Внешне это стальное чудище размером с карьерный самосвал напоминало детище неудачного смешанного брака танка и комбайна. Я обомлел, когда она начала внезапно шататься из стороны в сторону, а затем со скрипом трансформировалась в большого робота. При трансформации от машины отлетали куски металла, а коротышки у него на голове чуть не попадали сверху. Но на этом шоу не закончилось. Детище извращённого инженера, шатаясь, как пьяница, побрело в лес и стало рубить направо и налево все деревья на пути. С каждым шагом от машины отлетали куски металла, а новый шаг давался труднее предыдущего. Закончилась первая прогулка трансформера быстро: у него отвалилась нога, и вся конструкция рухнула, разлетевшись вдребезги. Мда, тяжело даётся гномам технический прогресс, но на месте стоять они не собираются. Один знакомый рассказывал, как однажды гномы выбежали из кустов, держа вчетвером какую-то стальную дудку. Из её ствола вылетал ярко красный луч и сплошным огненным потоком бил по машине, прорезав в крыле дыру и сожрав краску. Как видно, гномы успели освоить ещё и лазерное оружие. Настолько мощное, что способно проходить сквозь магическую защиту машин Извозчиков. Луга постепенно сменялись горами. Местами мне приходилось снова переходить на внедорожник, чтобы взбираться по крутым склонам. Гномьи горы преодолели на удивление быстро. Ухабов впереди становилось всё больше, а небо над головами всё темнее. Мы приближались к острым вершинам чёрных Драконьих гор. Ухабы закончились у подножья этих гор, и там уже вновь обнаружилась тропа. Трансформирую машину и еду по ней. Тропа вела вверх, плотно прилегая к скале. Слева каменная глыба, кишащая древнейшими чудовищами, справа пропасть. Поглядывая на своего пассажира, замечаю, что он как-то грустнеет. После почти что года пребывания мертвецом, видеть, как человек сам, без таблеток испытывает эмоции, непривычно. – О чём грустишь, солдат? – украдкой спрашиваю его, взбираясь на склон. Машина шатается из стороны в сторону и подпрыгивает на неровностях. – Как пытают в аду? – бросает он. – Да, ерунда. Сначала над тобой издеваются, унижают и пытают. С каждым днём это прибавляет тебе злости, и в один прекрасный день ты вскакиваешь и разрываешь глотки всем своим обидчикам. Когда ты окончательно озвереешь от ярости и сделаешь это, то становишься демоном. Всё просто, – я не стал его утешать. Я не сопливый ангел, чтобы его жалеть, да и смысла нет его дезинформировать. В Аду жёстко, но на выходе получается пусть и жестокая, но сильная и волевая личность. Демоны обладают огромной самодисциплиной, лишены страха, действуют решительно и расчётливо и верны своим идеалам до конца. Если добавить демонам чуть больше культурного и интеллектуального воспитания, а не только промывать мозги идеей войны, то вышла бы элита человечества. – И когда я начну ломать им рожи? Как скоро наступит тот самый день? – Это от тебя зависит. Из кого-то дольше выбивают слабость, кто-то быстро начинает лезть надзирателям зубы считать. По-разному. По тому, КАК ты будешь там сражаться, терпеть пытки и испытания, зависит, кем ты будешь в их демонической иерархии. – А если меня вечно будут только бить и кипятить в котле? – Да нет. Все рано или поздно справляются с испытаниями и выходят из камеры пыток. Результаты только разные показывают. – А если я не выйду? – Да выйдешь ты! – Ну хорошо. Только знаешь, что меня смущает? Вот стану я демоном, пойду мочить ангелов, а что дальше? – Вечная жизнь в войне, насилии и трэше, мечта настоящего воина, – сообщаю ему. – Однообразие? – В чём-то да, вечная жизнь вообще такая штука, что не подразумевает разнообразия. Всё рано или поздно надоест. Так почему бы просто не взять одно дело и не заниматься им? Как делаю я, – постучал ладонью по рулю. – Потому что я не хочу быть растением, что пустило корни и вечно выполняет одну и ту же работу, – Кирилл зло посмотрел на меня. – Скажи мне, почему ты отказался от жизни? – Потому что живым здесь явно не выживешь. Жизнь делает тебя слишком слабым, неуправляемым, ты теряешь контроль над собой и, конечно же, ты в конце концов умираешь. Бесполезная вещь, – отвечаю. – А на тебя такое впечатление произвели слова королевы? Брось! Она бредила. Его взгляд был всё ещё суров. – Демоном действительно быть круто. Ты нигде не сможешь так беспределить, развратничать и вести себя так раскованно, как в Аду. Там дисциплина только в отношении тренировок и боевой подготовки, не больше. В остальном твори, что душе угодно, – я ободряюще хлопаю его по плечу. – Нигде такого нет. Он молчит. – Быть может, ты прав, – после паузы выдает он. – Демоном быть круто, но я хочу побыть самим собой... Пожить самим собой... Я всю жизнь искал в ней смысл и понял его буквально за этот день. – И в чём ты его нашел? – В свободе быть самим собой. Приключениях, независимости. Я хочу пожить настоящей жизнью, когда мою судьбу заранее не решили, а дорожку к успеху и славе заранее не проплатили. Когда никто, даже я сам, не знает, что будет дальше, и кем я стану... – Дружище, если ты хочешь остаться на диких полях Мира Мёртвых, то ответственно заявляю: кроме участи облезлого мертвеца с вечной ломкой и депрессией, для тебя никаких вакансий нет. – Но тебе же предлагали быть живым. Жаль, что ты испугался и отказался... А я не хочу упустить шанс побыть живым, и не хочу стать демоном, ангелом или кем вы там мне навяжите... – Всё человечество так живет тысячи лет, не говори ерунды. – Я не хочу быть как все! Я не успел среагировать. – Что ты делаешь! – только и успел прикрикнуть на него, когда он вцепился в руль и резко дернул его вправо. Машина вылетела с обрыва и с грохотом упала вниз. Булыжники у подножья скалы, обугленные дыханием драконов, были последним, что я успел увидеть…