Непотопляемая Леди

      Знакомые места будили воспоминания. По дороге домой я не столько нервничала перед встречей, сколько гадала, как сильно все изменилось.       На территорию поместья экипаж пропустили сразу, стоило только мне выглянуть в окошко и махнуть рукой привратнику. Узнали. Сейчас отцу доложат о моем прибытии.       Как только экипаж остановился у крыльца, меня высыпала встречать целая делегация слуг во главе с тетушкой Спеттой.       Сердце екнуло — как же она постарела… Хотя мы не виделись всего несколько месяцев, но казалось, что для женщины прошли долгие годы: она полностью поседела, добавилось морщин, даже, кажется, похудела.       — Люси! Деточка! — всплеснув руками, кухарка быстро спустилась по ступеням и обняла меня, продолжая причитать. — Нашлась! Живая! Счастье-то какое!       Я всхлипнула и крепко обняла ее в ответ, зарываясь носом в плечо. От нее пахло, как в детстве, сдобой, приправами и сливочным маслом. Теперь понимаю, насколько мне этого не хватало: знания, что я в любой момент могу вернуться домой. Хоть Академия на долгие годы и заменила его, но не смогла вытеснить теплые воспоминания, связанные с детством, со Спеттой и ее стряпней.       — Тетушка! — слезы сами побежали из глаз, я шмыгала носом и все никак не могла отцепиться от нее и перестать плакать. — Я так скучала по вам.       Наконец, она отстранилась и всмотрелась в мое лицо.       — Да ты никак еще больше похорошела, прическу сменила. Правда, совсем на госпожу Лейлу стала не похожа, — приговаривала она, вытирая влагу со щек и по-доброму улыбаясь. —  Все хорошо, вот ты и вернулась домой, девочка.       — Госпожа Люси, — сгорбленный библиотекарь Риббон кивнул мне и промокнул слезы белым платочком. Время не пощадило и его.       — Отец дома? — дрогнувшим голосом спросила я, а взгляд метнулся к окнам второго этажа, где располагался его кабинет. Я никого не увидела, но колыхнувшаяся портьера подсказала, что он, возможно, наблюдал из окна. Хотя, может, мне просто показалось?.. Впрочем, надеяться, что отец лично выйдет меня встретить и проявит чувства перед таким количеством людей, изменив собственным привычкам, было глупо.       — Он в кабинете, госпожа Люси, — ответил мне Беро, наш дворецкий.       Я благодарно кивнула, рассматривая слуг и продолжая обнимать Спетту. Некоторых я не знала, но большинство были знакомы мне с детства.       — Ну, будет-будет, детка. Иди к нему, — выпустив из объятий, тетушка подтолкнула меня к крыльцу. Губы Спетты дрогнули в улыбке и она проворчала. — Я распоряжусь насчет вещей и приготовлю твои любимые кушанья.       Кивнув, я зашла в дом и привычным маршрутом направилась к кабинету, по пути разглядывая обстановку. Почти ничего не изменилось. Может, добавились пара новых картин, дорожку в коридоре заменили на более темную и практичную — и все, пожалуй. По всей видимости, дела у отца шли даже лучше, чем в момент моего побега из дома. Я остановилась перед дверью в отцовский кабинет, собираясь с духом, и постучала.       — Входи, — послышалось с той стороны.       — Здравствуй, папа, — открыв двери, я нерешительно замерла на пороге, а отец поднял голову от бумаг и несколько секунд пристально смотрел на меня.       — Люси, дочка! — он стремительно поднялся, обошел вокруг стола и крепко обнял меня. — Я знал, что ты жива… Я знал и не прекращал поиски.       Сказать, что я была обескуражена таким бурным проявлением чувств, значит сильно приуменьшить. Было непривычно находиться в его объятьях. Вспомнилось далекое детство, когда еще мама была жива и папа иногда баловал нас с сестрой своим вниманием. Сейчас я как никогда остро ощутила, что мы не чужие друг другу люди, а семья.       — Папочка… — я всхлипнула и прижалась к нему сильнее, — как хорошо, что с тобой все в порядке.       — А почему, по-твоему, со мной должно быть что-то не в порядке? — он отстранился и окинул меня внимательным взглядом карих глаз.       Я тоже всмотрелась в его лицо. Появились горькие складки у губ, морщины на лбу стали резче, под глазами залегли темные тени и седины в светлых волосах прибавилось. Я никак не могла поверить, что он настолько постарел за прошедшие месяцы… а ведь он значительно младше Спетты.       Внезапно замерев, я со стыдом осознала, что это из-за меня он так состарился. Я же пропала, сбежала, спряталась, а он даже не знал, что со мной произошло. Сглотнув колкий комок в горле, опустила глаза.       — Расскажи мне, — властно произнес он, одернув пиджак и указав на диван в углу кабинета, предлагая присаживаться. Минутная слабость быстро прошла и передо мной вновь предстал железный Джуд Хартфилия — несгибаемый бизнесмен, сделавший себя сам.       Подождав, пока служанка принесет чай и составит все с подноса на столик у дивана, я пыталась придумать, как начать разговор. Что стоит говорить, а о чем стоит умолчать. Едва дверь щелкнула замком, закрываясь, как я начала каяться:       — Прости, что сбежала, отец… и не оправдала твоих ожиданий, — тихо проговорила я, опустив голову. Перед глазами буквально всплыли строчки того самого письма, что вручили мне на следующий день после побега. — Я была так рассержена и… — высказать свои чувства было нелегко, но я продолжила говорить, ведь именно для этого сюда и пришла, чтобы расставить все точки над «і», — и обижена на тебя: ведь вместо того, чтобы поручить стоящее дело, ты решил выдать меня замуж. Ты всегда говорил, что хочешь, чтобы я помогала тебе. И я старалась, честно старалась! Столько усилий приложила, чтобы закончить Академию и быть в числе лучших. А ты…       — И ты подумала, что я пренебрег тобой и твоими усилиями? — укоризненно спросил отец. — Я желал тебе только всего самого лучшего и действовал во благо.       Я вскинула на него негодующий взгляд и возмущенно возразила:       — Мне кажется, ты путаешь мое благо и благо компании, — кажется, свобода и нравы Хвоста Феи повлияли на меня больше, чем я себе представляла. Раньше ни за что бы не стала так открыто дерзить отцу.       — Люси, — он устало вздохнул и на редкость терпеливо ответил, — Дарвент был отличным кандидатом в супруги. То, что ты сбежала от него, даже не познакомившись, не составив собственного мнения, не делает тебе чести.       — Мы об одном и том же человеке говорим? Это же вечный вдовец Олбани, папа! Все его пассии мерли как мухи, и если бы это были только слухи… — я сглотнула, вспоминая ту безобразную сцену во дворце, не раз являвшуюся в кошмарах, — я сама, понимаешь, сама все видела! Я понимала, что ты обручишь меня с кем-то влиятельным, но и подумать не могла, что ты собирался меня отдать этому душегубу!       — Выслушай меня, Люси, ты многого не знаешь, — терпеливо, как маленькой девочке, начал объяснять отец. — Дарвент был очень порядочным человеком… Ну, насколько может быть порядочным мужчина, облеченный такой властью, но ему совершенно не везло с женщинами. Его первая супруга погибла от неизлечимой болезни, как и вся его семья, вторую убили бандиты. Мрачной славы и приписываемой дворцовыми сплетниками жестокости Дарвенту придавали слухи. Некоторые распускались специально, другие, хотя и были основаны на реальных событиях, слишком сильно искажали действительность. Тем более, что вокруг него всегда вились женщины… Думаю, мне не стоит объяснять тебе, что такое медовая ловушка? — я слегка покраснела и покачала головой. — Дарвент Олбани только официально был первым советником короля, в действительности же он занимал пост главы тайной службы. Вокруг него всегда хватало шпионов и шпионок всех мастей… Полагаю, дальнейшие пояснения излишни? Ты ведь умная девочка и все должна понимать.       Я прикрыла глаза, чтобы не выдавать собственные эмоции. И вот в этот гадючник меня хотели отправить?! Нет, понятно, что отец просто не мог отказать такой персоне, да и не хотел, если уж совсем начистоту. Опять же, учитывая нравы при дворе, меня сослали бы сразу после свадьбы в поместье и время от времени муж наезжал бы проведать, пока не забеременела, но как же противно! А еще было досадно признавать собственный просчет… Правда, учитывая неполноту информации, которая была у меня на руках… Но это я сейчас знаю все, а тогда… И вообще, я еще неплохо справилась в тех обстоятельствах!       Отец меж тем продолжал:       — Скоропалительное решение уйти из дома было спровоцировано твоей незрелостью, поверхностностью суждений и недоверием. Мне горько от того, что ты настолько не доверяла мне, своему родителю, — он тяжело вздохнул и совсем тихо проговорил. — Большинства неприятных последствий можно было бы избежать, если бы ты не исчезла, едва услышав о предстоящем замужестве, а все-таки познакомилась со своим женихом.       Молчание разлилось в кабинете, нарушаемое только тиканьем часов и нашим дыханием. Отец грустно улыбнулся мне, заставляя потупиться.       По мере осознания тех фактов, что он выкладывал, накрывало понимание того, сколько неприятностей я ему принесла. Было стыдно. Но, пожалуй, за последние месяцы я изменилась гораздо сильнее, чем считала раньше. В пятнадцать я бы постаралась оправдаться; в восемнадцать — сделать все, чтобы исправить содеянное; сейчас же я знала, что вина во всем случившемся не только моя, как понимала и то, что ничего уже не поправить — Дарвент Олбани мертв. К лучшему или к худшему, что мы так и не познакомились — я не знаю, но жалеть не буду. Все вышло так, как вышло. На примере Миры я понимала, что сожаления бессмысленны и даже в какой-то мере вредны — нужно просто жить дальше.       Я делала выводы из имеющейся на руках информации. Да, теперь я знаю, что она была очень обрывочной, неполной и искажала мое восприятие, но никто из взрослых не посчитал нужным хотя бы поговорить со мной. Так что увы. Чувство вины все равно осталось, как и горечь, но время не повернешь вспять. Удручало осознание того, какая же я тогда была дура!.. А ведь мнила-то себя. Тогда во мне взыграла детская иррациональная обида и страх. Сейчас, оглядываясь назад, я четко вижу это.       Самое ироничное, что, если бы дворцовые сплетники узнали о событиях, недавно произошедших со мной, то слухи поползли бы не менее зловещие, чем о графе Олбани.       Ну, а что? Факты — вещь упрямая: первый жених мертв — отравлен, как писалось в газетах, второй лишен магии, а третий просто сбежал из-под нерушимых уз, взяв в жены другую. Правда, во всех случаях я была рада подобному развитию событий. Было неприятно признавать про себя такие вещи.       — Неужели ты правда думала, что я отдал бы дочь в жены тирану, деспоту и душегубу только для того, чтобы увеличить объемы прибыли и влияние своей компании? — с болью в голосе спросил отец.       — Я… я не знаю, — признание заставило отца нахмуриться, несколько секунд вглядываться в мое лицо, а потом сокрушенно покачать головой. В попытке отвлечь его я поспешила задать вопрос, который давно не давал мне покоя. — Отец, а… как же Лулу?       Сестру я не то чтобы любила, но всегда чувствовала свою ответственность за нее, знала, что я по факту старше, и искренне считала, что должна быть снисходительнее к ее поступкам. Правда, ни к чему хорошему это в итоге не привело. И все-таки для меня оказалось шоком узнать, что ее скоропостижно выдали замуж. Будто просто избавились, как от ненужной вещи. С глаз долой — из сердца вон. Все во благо Джуда Хартфилия и его безупречной репутации. Даже Спетта с укором отзывалась о сестре, будто пеклась больше об уроне чести, а не ее благополучии.       — Люси, я… Наверное, только тогда, когда ты пропала, я понял, насколько плохим был отцом для вас с Люсьеной, — со вздохом признал отец и спросил. — Можешь мне рассказать, что случилось в Эре? Куда ты пропала?       — Папа… — я зашмыгала носом, с отчаянием глядя на него. — Я… Я испугалась. За мной следили, потом это внезапное увольнение, попытка насильно отвезти меня куда-то… Я не поверила тем людям и подумала, что это похищение.       — Так и было, — глухо произнес отец. Его лицо исказилось, а на лбу залегла глубокая складка. — У Дарвента было много врагов, один из них решил таким образом свести счеты. Под удар попала ты, как наименее защищенное звено…       И вновь повисла тишина. Слова отца добавляли новые кусочки к уже имеющейся информации, которая значительно дополнила уже знакомую картину. Наверное, даже хорошо, что я не вышла за него замуж. Ведь в газете писали, что Дарвента Олбани отравил один из ближайших помощников, так что…       Невысказанные слова повисли в воздухе, придавливая осознанием того, что я буквально чудом избежала если не смерти, то роли разменной монеты между сильными мира сего. А какие могут быть враги у первого советника Его Величества? Только такие же хищники, облеченные властью. Потакающие себе в удовлетворении собственных амбиций, желаний и прихотей. Я помнила рассказы однокурсников о жизни при дворе в Меркурии. Даже если поделить их на два, учитывая желание детей преувеличить или приукрасить, то все равно картинка вырисовывается безрадостная. И я не верила отцу, говорившему, что Дарвент Олбани был порядочным человеком. Если он занял место подле короля, то это всего лишь означает, что граф оказался удачливее, хитрее и сильнее остальных придворных. Да, с близкими он мог быть порядочным, и, возможно, даже любящим… Теперь я этого никогда не узнаю. И хорошо.       Даже для собственного отца я в первую очередь — ресурс. Через меня и Лулу он рассчитывал реализовать собственные амбиции: породниться с влиятельными людьми, чтобы еще больше увеличить собственное влияние, упрочить положение и расширить бизнес, подняться в негласной иерархии королевства и войти в закрытый клуб элиты Фиора… занять полагающееся ему место.       Я понимала, что это нормально. До определенного момента даже не видела в этом особой трагедии, хотя и понимала, что бывает по-другому. О прошлом я уже ничего не помнила, но осталось внутреннее знание, убежденность, что бывает иначе. Пожалуй, не подсмотри я ту мерзкую сцену, вся моя жизнь сложилась бы по-другому.       Быть всего лишь игрушкой в чужих руках — это страшно. То чувство безразличия и покорности, когда меня захватил мастер Фантом Лорда, оставалось одним из самых жутких моих воспоминаний. Я передернулась.       — Что было дальше и куда ты пропала? — допытывался отец, буравя меня внимательным взглядом. — Дарвент через мелкое сито просеивал все королевство, но так и не смог тебя разыскать. Он больше не мог оттягивать людей на твои поиски, да и Его Величество был недоволен такой тратой ресурсов…       Я понимающе кивнула.       — Тогда я очень сильно испугалась… Боялась возвращаться к тебе и как-то связываться — вдруг бы граф попытался надавить, навредить тебе, окажись я дома?       Говорить о том, что я пошла на формальное нарушение закона, скрываясь под чужим именем, не хотелось. Прерывисто вздохнув, провела ладонями по лицу. Отец тут же пересел ко мне ближе, приобнял за плечи и настойчиво спросил:       — Так что было дальше? Я уже понял, что ты сумела очень хорошо спрятаться. Не скрою, конечно, меня интересует, как ты это сделала, но отложим это на потом.       — Понимаешь… — глубоко вдохнув, я призналась. — Я всегда хотела стать волшебницей, мечтала изучать магию… Поэтому вступила в гильдию Хвост Феи, они меня спрятали.       Со страхом я ждала реакции отца и она последовала.       — Что ж… Видимо, этого и следовало ожидать, — глядя на меня с укором, горько сказал отец после минутного молчания. — Ты так и не смогла выкинуть эти глупости из головы.       — Да, отец, не смогла, — я решительно посмотрела в ответ и твердо закончила. — И не буду этого делать впредь.       Вместо ожидаемого крика и недовольства отец как-то совсем понимающе усмехнулся и сказал:       — Ты так повзрослела, дочка, — вздохнул он, крепко обнимая меня. В его руках было тепло и уютно. Вздохнув, он признался. — Ты наша с Лейлой гордость. После того, как ты исчезла, после всех этих месяцев я жалел лишь об одном, что не проводил с тобой достаточно времени и не успел узнать тебя. Пусть это не та судьба, которой я всегда хотел для тебя, Люси, но я не против, чтобы ты шла путем, который выберешь сама.       Впервые на моей памяти он произнес имя матери. Не знаю, каких трудов это ему стоило. Отец сжал меня еще крепче, а я прижалась к его груди, как в далеком детстве, и слушала неровное сердцебиение.       — Прости меня, папа, — его слова будто пробили возникшую между нами за последние годы стену отчуждения и непонимания. — Я просто всегда думала, что буду помогать тебе, стану опорой…       — Так стань, — в теплом голосе отца слышалось веселье, будто он улыбался. Я подняла голову и посмотрела на него. — Стань. От твоей помощи я не откажусь. Ты всегда можешь остаться, но, Люси, я хочу попросить тебя лишь об одном…       — О чем? — почему-то спросить получилось только шепотом, словно я могу спугнуть громкими звуками это доверительную тишину.       — Не пропадай больше, ребенок… — он растрепал мои белые, высветленные магией волосы, и устало и как-то печально улыбнулся.       Он никогда настолько не приоткрывался передо мной, как сейчас. Всегда держал маску невозмутимости, словно он и не человек вовсе. Но сейчас он был моим папой. Чуть ли не впервые мы общались настолько тепло и искренне. Просто — как отец и дочь. И я знала, что он любит меня. Просто чувствовала — без слов, не нуждаясь в словах и признаниях.       — Хорошо.       Это обещание далось легко и просто. Скрываться мне и самой не доставило большой радости. Пусть были и хорошие моменты: я почерпнула новые знания, развила собственную силу и обрела верных друзей, да что там друзей… настоящую семью, но о некоторых вещах, вроде происшествия на острове, как и о моей почти женитьбе, предпочла бы не вспоминать.       — Отец, я хотела бы тебя представить кое-кому… Жаль, что вы не можете познакомиться сейчас, — подняв взгляд, я увидела, как отец тревожно нахмурился и поспешила успокоить его. — Мира только вчера вышла замуж, а Эльфман… боюсь, ты бы подумал что-то не то, заявись я домой в компании с молодым человеком. Спокойного разговора у нас бы не вышло.       — Действительно, — хмыкнул он, смягчившись, и спросил. — И что же это за молодые люди?       — Волшебники, что приняли меня, когда я скрывалась. Они стали для меня настоящей семьей…       — Кстати, об этом, — вмиг став серьезным, будто вспомнил о чем-то важном, отец проговорил. — Раз уж ты нашлась, то стоит отменить задание по твоему поиску, которое я поручил одной гильдии после гибели Олбани.       От его слов меня пробрала дрожь. Надеюсь, отец никогда не узнает, что произошло с мастером Фантом Лордов, которым он поручил этот заказ.       — Думаю, тебе не помешает отдохнуть с дороги, — предложил он, — а мне пора возвращаться к работе.       Я печально кивнула — момент откровенности закончился. Выйдя в коридор, тихо прикрыла дверь и медленно отправилась к своим комнатам. Узнать про Лу поподробнее я так и не решилась.       Следующее же утро показало, что наши с отцом отношения неуловимо изменились. Я была рада, что незримая стена, возведенная им после смерти матери, начала рушиться. Возможно, не последнюю роль в этом сыграла моя изменившаяся внешность, но было немного грустно, что для этого пришлось столько пережить: и ему, и мне.       Отведав непревзойденной стряпни тетушки, я пребывала в приподнятом расположение духа. Все же как бы Мира хорошо ни готовила, ей никогда не сравниться со Спеттой. Думаю, будет неплохой идеей вызнать у нашей кухарки несколько рецептов и поделиться с Мирой. Думаю, ее супруг по достоинству оценит.       Отец отменил заказ на мои поиски и несколько недоумевал по поводу того, что у гильдии сменился мастер, которым стал Гажил Редфокс. Также он спокойно воспринял мои слова о желании устроиться в Бюро совершенствования магии и новость о скором отъезде.       Посетив могилу матери, нагулявшись по саду и окрестностям, вдоволь наговорившись со Спеттой, в четверг я покинула поместье и отправилась в путь. С дипломом мне были рады везде, особенно в Королевском банке в Крокусе, Королевской налоговой службе и даже в казначействе, но карьера в этих учреждениях меня уже не привлекала.       Честно говоря, на мое решение отправиться в Глорию и подать заявку в Бюро исследования магии повлияло то, что туда устраивался Зигрейн. Проведенное в Хвосте Феи время ясно показало, что карьера гильдейского волшебника не для меня. Надеюсь, Мира не слишком обидится, что я решила уйти из гильдии, но, с другой стороны, ей больше не нужно будет переживать, что я могу пострадать на задании.       Переезды уже становились привычными. Глория была небольшим научным городком, обслуживающим огромный исследовательский центр. Закинув вещи в гостиницу, я взяла документы и отправилась на окраину, где возвышался полумесяц Бюро. Здание возвышалось над округой и представляло собой сюрреалистическое зрелище.       Получив временный пропуск, я направилась в приемную. Пожилая леди, представившаяся госпожой Юфемией, быстро просмотрела документы, особое внимание уделив перечню моих обязанностей в Совете, и пристально уставилась на меня, буравя тяжелым цепким взглядом.       — Милочка, вы уверены, что ваша квалификация здесь уместна? Да, у вас блестящие отметки, хвалебные выписки в личном деле, вы не самый слабый маг и даже работали некоторое время в Совете… Кстати, почему так не долго?       — Пришлось уйти по семейным обстоятельствам, — кратко ответила я, не желая вдаваться в детали. Не верилось, что документы даже не хотят принимать.       — С таким резюме было бы уместнее искать работу в банке, налоговой или казначействе, но вашей квалификации для работы на Бюро не хватает, — женщина отдала обратно бумаги. — Для центра исследования магии здесь, — она ткнула пальцем в характеристику, — нет ничего полезного, кроме того, что вы являетесь магом А-класса. Этого недостаточно. Пусть вы и закончили Академию, но не изучали магические дисциплины, только общего профиля. На что вы рассчитываете?       Госпожа Юфемия фыркнула и уткнулась в бумаги на своем столе, больше не обращая на меня внимания. Я только стояла и хлопала глазами на такой отказ, но быстро взяла себя в руки и возразила:       — Позвольте, толковые администраторы нужны везде, так же, как и расторопные помощники. В Совете я помогала Уртир Милкович, а все обучение провела, плотно сотрудничая с Зигрейном Фернандесом. Я помогала ему с расчетами, так что имею некоторое понятие и практический опыт в сотрудничестве с учеными-исследователями, пусть это и не отражено в документах, — выдав эту тираду, я ждала ответа.       — Сотрудничестве, значит, — кинув на меня понимающий взгляд, отчего я медленно заливалась краской, дама хмыкнула, еще раз просмотрела отодвинутые было документы и стала сверлить меня взглядом.       — Давайте поступим так, — не в силах выдержать паузу, я предложила компромисс. — Вы можете записать меня на прием к начальству? Для собеседования? Пускай руководство определяет мою квалификацию.       — Хорошо, — после моего спича женщина еще раз усмехнулась, но даже не стала спорить. — Запишу вас завтра на половину десятого к Брейну Стоукеру. Пусть сам с вами разбирается.       — Благодарю, — я поспешила забрать временную карту-пропуск и сбежала.       Вечер прошел в попытках вспомнить, что говорил Зигрейн о приемном отце. Если честно, то я не предполагала, что устроиться на работу в Бюро окажется так сложно, ведь, пока училась в Академии, нам внушали, что с таким дипломом выпускникам будут открыты все дороги. Госпожа Юфемия неприятно щелкнула меня по носу, но стоило признать, что ее замечания и сомнения были к месту.       На следующее утро я, надев строгий классический костюм и приколов к лацкану пиджака значок Академии, пришла чуть раньше назначенного срока и заняла стратегическую позицию под кабинетом, выжидая.       Передо мной было всего двое: первый, сухонький старичок в белоснежном халате (по всей видимости, ученый), за ним сидела сухощавая брюнетка за сорок с глазами на выкате. Судя по взглядам, что она бросала на окружающих, характер у дамы был склочный.       Дверь открылась, и из кабинета главы вышел Зигрейн, скользнул взглядом по очереди и удивленно замер.       — Люси? — изумился парень. — Как ты… Что ты тут делаешь?       — Пришла устраиваться на работу, — улыбка сама расползалась по губам.       Брови Фернандеса взлетели, и он, привычным жестом схватив меня за руку, потянул вглубь коридора. Шли мы недолго — до ближайшей ниши у окна. Остановившись и повернувшись ко мне, Зигрейн засыпал меня вопросами:       — У тебя все в порядке? А что твой отец? Ты же хотела ему помогать, — чуть нахмурился он. — Вы неудачно поговорили?       — Нет, с ним все нормально. Мы решили все разногласия, — я опустила глаза и закусила губу, — я здесь не за этим… Зная тебя и твою одержимость наукой, из лаборатории ты едва ли не будешь выбираться поесть и поспать…       Я закусила губу и, чувствуя, что щеки заливает жаром, все же призналась:       — Мне не хотелось ждать до субботы… Вообще ждать. Я не готова видеться с тобой только по выходным.       — Люси… — выдохнул парень. Он был так близко, смотрел так пристально, что взгляд ощущался как прикосновение — даже кожа горела. Зигрейн шально улыбнулся, крепче сжал мою руку и потянул меня обратно. — Пойдем.       В следующую секунду он протащил меня мимо очереди в кабинет, не обратив никакого внимания на мой слабый протест. В кабинете нас встретил высокий смуглый и беловолосый мужчина, который, удивленно посмотрев на приемного сына и ознакомившись с моими документами, весело хмыкнул и вручил мне бланк заявки о приеме на работу. Протекционизм как он есть… Из кабинета я в сопровождении Зигрейна и под пристальными взглядами собравшихся вышла уже с назначением.       — Таким образом, вы сможете приступить к работе уже завтра. Я вас более не задерживаю, — я поднялась, сбитая с толку деловитостью недовольно поджимавшей губы мадам Юфемии. Судя по всему, она стремилась побыстрее от меня избавиться. Получив бланк за подписью самого Брейна Стоукера, мадам быстро и без пререканий оформила документы. — Ах да! — женщина поспешно вытащила толстую папку и достала оттуда плотный белый запечатанный конверт. — Здесь ключ от служебной квартиры на улице Глициний, владение одиннадцать. Это в квартале отсюда. Распишитесь вот здесь и можете идти. Все остальное завтра с утра.       Я послушно черканула в указанной графе, расписываясь за ключ, и отправилась на выход. Теперь я официально была принята на работу в Бюро совершенствования магии. Должность моя называлась первый помощник заместителя главы службы собственных проверок. То есть внутренний аудит, если быть точнее. Зигрейн, сдав меня с рук на руки кадровичке и удостоверившись, что меня точно берут, поспешил уйти — работы у него хватало.       Я вернулась в гостиницу за вещами, а потом не спеша направилась на улицу Глициний. Этих растений здесь и правда было много. Они росли буквально везде, наполняя воздух своим сладким медовым ароматом.       Одиннадцатое владение оказалось многоквартирным четырехэтажным домом, располагавшимся в конце аллеи. Моя квартира была на втором этаже. Удивительно, но Бюро очень хорошо заботилось о своих сотрудниках. Или это мне так повезло? Квартира была небольшая и скромно обставленная: две комнаты, спальня и гостиная, кухня и ванная. Все необходимое имелось, но докупить мелочей не помешает.       Вернувшись вечером с покупками, я бросила пакеты и решила пройтись. И уже захлопнув дверь, столкнулась на пороге с Зигрейном. Оказалось, он мой сосед. Двери в его квартиру были прямо напротив. Увидев его так близко, я засмущалась, но плюнула на все и спросила:       — Не хочешь зайти… в гости?       Зигрейн замер. Он застыл, пальцы были сжаты в кулаки.       — Зигрейн? — заволновалась и растерялась я, не понимая, почему он так реагирует. — Что случилось?..       — Ты… Люси, ты понимаешь, что я не железный? Я боюсь ошибиться, — тихий голос, практически шепот, заставил меня расслабиться.       Я улыбнулась и почувствовала прилив такого воодушевления, что, больше не сомневаясь, шагнула вперед и сама обняла его за шею, потянувшись к губам.       Поцелуй был горячим, сладким и… Потрясающим. Не знаю, сколько мы целовались, но оторваться друг от друга нас заставил хлопок двери этажом выше. Меня потряхивало, губы и лицо горели, а в голове плыл сладкий туман. Взглянув на Зигрейна, я не удержала улыбку. Не знаю, как так получилось, но волосы у него стояли чуть ли не дыбом. Такой, взъерошенный и раскрасневшийся, с припухшими губами и диким жаждущим взглядом, он нравился мне еще больше.       Мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Его глаза лихорадочно блестели, как, наверное, и мои. Мы оба понимали, что если не остановимся сейчас, то все может зайти гораздо дальше поцелуев, так что прощание вышло скомканным.       Закрыв за собой двери, я сползла на пол. Коленки дрожали, а сердце лихорадочно билось, грозя выскочить из груди. Отдышавшись, я наконец разложила покупки, постепенно успокаиваясь, и отправилась в душ. Прохладная вода помогла прийти в себя, но весь вечер я ловила себя на том, что улыбка сама, бесконтрольно, выползает на лицо.       Спалось мне неспокойно. Всю ночь мне снились далекие от целомудрия сцены. Сон оставил после себя немного тревожное, но сладкое чувство предвкушения, так что на работе я появилась, загадочно улыбаясь.       Отдав заполненные анкеты мадам Юфемии, я познакомилась со своим начальником, господином Сьерра, который уже ожидал меня в кадрах. Он производил приятное впечатление: немного за сорок, полноватый, ровная щеточка усов, темный строгий костюм и ухоженные руки — чем-то неуловимым господин Сьерра напомнил мне отца.       Он показал кабинет, который примыкал к его приемной, где сидел секретарь, и очертил фронт работ. В мои задачи теперь входило проверять поставщиков и заявки на материалы, оборудование и ингредиенты от отделов. Это обещало стать интересным.       — Пока вникайте, Люси, а после обеда я покажу вам здание либо можете сами выяснить, где что находится, — улыбнулся в усы начальник.       Я кивнула, улыбнулась и упала в кресло. Заданий мне пока не давали, но выяснить где кто сидит и как что тут работает и правда не помешает. Справилась я быстро — за день, а под конец рабочего дня решила заглянуть к Зигрейну. Конечно, мы не договаривались встретиться, но, надеюсь, он не будет против свидания.       Вечером пятницы, когда в здании практически не оставалось людей, а за окном уже были глубокие сумерки, Фернандес все еще оставался на работе. Так знакомо. Парень стремительно перемещался по лаборатории, что-то добавлял в перегонный куб и время от времени записывал результаты в журнал. Белый халат был ему к лицу.       Меня, стоящую прислонившись к косяку у входа, он не замечал. Увлеченность — это, конечно, хорошо (мне даже стало интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он заметит мое присутствие), но меня это не устраивало. Улучив момент, когда у него в руках не будет ничего тяжелее и опаснее ручки, я кашлянула.       — Гхм, — звук заставил Зигрейна вздрогнуть и поднять глаза. — Если продолжишь в том же духе, то рискуешь остаться здесь запертым на всю ночь.       Он кинул рассеянный взгляд на часы, показывающие без четверти девять, а потом на меня и сглотнул.       — Или ты это и планировал? — я несмело улыбнулась. — Прости, что нарушила твои планы.       — Не то чтобы… — смущенно улыбнувшись, Зигрейн отложил рабочий планшет и подошел ко мне. — Я рад, что ты пришла. Подождешь, пока я закончу?       Я кивнула, чувствуя приятное волнение и зарождающуюся дрожь. Зигрейн коснулся волос, убирая прядь за ухо, невесомо скользнул пальцами по шее и медленно, давая мне шанс отказаться, наклонился. Я не стала отстраняться и потянулась навстречу, закрывая глаза. Мы целовались, словно одержимые, сталкивались зубами. Его руки гладили мою спину, проходились по бокам и сжимались на ягодицах, и от этого низ живота сладко тянуло. Мне казалось, что я вся горю и только Зигрейн может мне помочь. Он чувствительно прикусывал мои губы, отчего по коже огненными волнами проходились мурашки. Воздуха не хватало, и тогда он стал целовать и прикусывать шею. Я, прикрыв глаза, послушно прильнула к нему, зарываясь в волосы и притягивая его голову ближе, подставляя горло под поцелуи.       — Люси, — он внезапно оторвался от меня и выпрямился, продолжая крепко прижимать меня к себе. Глаза были черными из-за расширившихся зрачков, только едва заметный зеленоватый ободок радужки виднелся с краю. Отстранившись, он встряхнул меня и выдохнул. — Мне этого не достаточно…       Меня будто ударили. Все тело закаменело, а в груди неприятно потянуло. Я растерянно огляделась и сглотнула. Мы здесь были совсем одни… Тотчас же с глаз упала пелена. Я, наконец, начинала осознавать в каком положении оказалась: воспитанная девушка из приличной семьи, я была готова наплевать на все и… Опустив взгляд, я пыталась не расплакаться. Если бы не слова Зигрейна, я бы, скорее всего, поддалась бушующим в крови гормонам. Но он, распаленный, до сих пор тяжело дышащий, каким-то чудом сумел взять себя в руки и честно озвучил свое желание. Что, неужели все, что между нами было, только из-за постели?.. Обида комом стала в горле, и слезы все-таки потекли по щекам. Заметив мою реакцию на свои слова, Зигрейн охнул.       — Я идиот! Прости, это не то… Я совсем не о том, — парень растерянно отпрянул, оставляя меня без своего тепла весь. Я всхлипнула и отвернулась. Стало так тошно, что находиться здесь я больше не могла. — Подожди, Люси! — он догнал меня и крепко схватил за руку, затянув обратно в лабораторию. — Подожди, сейчас.       В комнату быстро вбежал астральный двойник с огромным талмудом в руках.       — Вот! — дубль брякнул книгу на стол и уверенно раскрыл на нужной странице. — Читай!       Склонившись над страницами, я неохотно начала читать и почти сразу поняла, что говорится в книге о брачной связи. Перелистнув страницу, парень ткнул пальцем в рисунок — уже знакомые мне браслеты. Я разозлилась:       — А кто мне говорил, что союзы таким образом заключают враги и отбитые на всю голову влюбленные? К какой из этих категорий относишься ты?       — Я люблю тебя, Люси… Люблю еще с Академии, — его слова заставили меня замереть, сердце сладко заныло, — На меньшее я не согласен.       — Кто-то недавно мне говорил, что ни за какие деньги на такое не согласится, — усмехнулась я. Парень притянул меня ближе, обнял одной рукой за талию, а вторую положил на подбородок, заставляя смотреть на него.       — Я не хотел принуждать тебя. Ведь тогда у тебя не осталось бы выбора, кроме как выйти замуж и смириться. Я слишком люблю тебя, чтобы поступать с тобой подобным образом. Я же не знал, что мои чувства взаимны… А сейчас я хочу сделать все по правилам. Хочу встретиться с твоим отцом, чтобы просить у него твоей руки. Ты согласна?       Я счастливо молчала, вглядываясь в него. Воздух вокруг меня начинал потрескивать от выплеснувшейся на эмоциях магии, завибрировал, по волосам пробежали искры и некоторые предметы поднялись вверх. Будто очнувшись от наваждения, я ответила:       — Я… да. Да, я согласна.       Зигрейн подхватил меня на руки и закружил по комнате. Мелкие приборы запищали, кажется, к моей взбесившейся магии присоединилось и волшебство Фернандеса. Когда он поставил меня на пол и снова обнял, я решила высказать свои сомнения:       — Мой отец… не знаю, с ним может быть сложно.       — Я буду убедительным, — сверкнул улыбкой Зигрейн. — Слышала про портальный перенос? — я кивнула, сбитая с столку такой резкой сменой темы. — Если запустить эту технологию, то она обанкротит все компании-перевозчики. Это я изобрел.       — Ты? — мои глаза расширились от удивления.       — Да. Не думаю, что твой отец откажет изобретателю портального транспортера грузов и людей. А если мы с ним договоримся, то у него есть шанс стать монополистом.       Я потрясенно молчала, с восхищением глядя на довольного Зигрейна. Он склонился и мягко коснулся моих губ в целомудренном поцелуе.       — Удивлена?       — Еще как.       — У меня полно сюрпризов, — снова улыбнулся он. — Привыкай.