***
Моё сердце шептало о нужде и великом, Моя душа пела о свободе криком, Я пытался прислушаться к шёпоту разума, Но не мог забыть ту кареглазую. Я был в плену у девицы проклятой, Я кричал себе о любви навсегда изъятой, Дни и ночи словами ласкал невероятную, Но всё сильнее заходил в реку отвратную. Песня барда, что так нежно лилась по таверне, несла в себе смысл полный печали и страданий, отчего все выпивающие здесь погружались в свои мрачные мысли. Помещение, где пивные напитки подавались бочками, а еду не предлагали из-за отвратного вкуса, носило ироничное название «Внучкин дом». Ирония заключалась в том, что хозяин таверны – Фило Фаркаш – был единственным и нелюбимым внуком Ширы Фаркаша, который слишком активно проявлял свою неприязнь к Фило, а всё из-за того, что до самой смерти старик мечтал о внучке, которой хотел завещать всё своё имущество, однако умер, так и не дождавшись её рождения. По закону всё его имущество переходило ближайшему родственнику, коим, из-за огромной череды несчастных случаев, и оказался Фило. Обиженный на своего безумного деда, мужчина и придумал это название, чтобы насолить своему родственнику хотя бы после его смерти. - Грустная песня, - сказал темноволосый молодой мужчина своему сидящему напротив товарищу. Столик их располагался в самом дальнем углу просторной комнаты и был ограждён помятой красной ширмой. - Говорят, этот бард пишет про Нашу Принцессу, - усмехнулся Атилий и допил остатки своего напитка. – Эй, Фило, можно ещё одну? - Конечно, сэр Атилий! – крикнул мужчина с длинной рыжей бородой из-за деревянного прилавка. - И мне сразу неси, - громко произнёс первый товарищ. - Меня дважды просить не нужно, сэр Ульпий, - снова отозвался рыжебородый дядька и, приняв ещё пару заказов, скрылся в соседнем помещении. Заменила его пухлая дама с широкой улыбкой. - Глаза у неё скорее золотые, - без выраженных эмоций заговорил Атилий. – Ульпий, до конца так и не поняв смысла сказанных слов, вопросительно взглянул на друга. – Бард поёт про кареглазую девушку, но все знают, что глаза у Нашей Принцессы больше жёлтые, чем коричневые. - Что же, никто и не утверждал, что он поёт про Принцессу. Мужчины продолжили слушать поэтические страдания музыканта и от великого его таланта, рыцари с головой погрузились в пение. «Внучкин дом», который так полюбился городским стражникам и королевским рыцарям, таил в себе атмосферу безопасности. Фило никогда не позволял здесь местным или приезжим гостям скандалы доводить до драк, а невинные ухаживания за дамами так и оставались невинными ухаживаниями. Правила эти соблюдались уже много лет, а каждый, кто смел нарушать их, становился посмешищем и унизительно прогонялся из таверны навсегда. Неожиданно, в момент, когда бард повысил голос, в таверну с широким скрывающим лицо плащом с капюшоном вошёл незнакомец. Он даже не осмотрелся, а целенаправленно побрёл к двум рыцарям в углу. Молодые мужчины не удивились незваному гостю, а только лишь выдвинули для него стул и сильнее прикрылись от толпы ширмой. - Господа, - лёгким кивком головы поприветствовал он их и немного оголил лицо. – Я знал, что найду вас здесь. - Наше тайное место встречи рассекретили, Атилий! – неестественно испугался Ульпий и схватился за голову. – Мы в опасности! - Не язви, Ульпий, - возмутился принц и оглянулся по сторонам, надеясь, что дешёвый спектакль его друга не привлёк лишнего внимания. – А то велю лишить тебя самого дорого, и не будет больше возможности во время походов с дамами развлекаться. - Мой Принц мне угрожает. Значит ли это, что пора бежать в соседнее королевство? – Ульпий понизил голос, но из роли не вышел. Атилий и Пилат тихо посмеялись. - Ваши напитки, - на стол хозяин таверны поставил две кружки с ароматным пивом и, понизив голос, произнёс: - Мой Принц, рад видеть, Вам как обычно? - Да, Фило, прошу не жалей той волшебной медовухи, - Пилат улыбнулся мужчине и бросил ему в карман несколько серебряных монет. Господин Фаркаш сдержанно поклонился и оставил троицу. – Отец получил письмо из королевства Эзрингтон, на рыцарский турнир прибудет принцесса Виктория со свитой, - Пилат улыбнулся, и глаза его засияли. - У-у-у, - протянул Ульпий и, раздражая этим, кашлянул едкие слова в кулак: - Кажется, у Пилата намечается ночное свидание с принцессой. - Замолчи, Ульпий! – фыркнул парень. Шутки о его искренних чувствах к принцессе Виктории задевали молодого принца. Отец Виктории запрещал дочери вести личные переписки с парнями и мужчинами, однако молодая парочка нашла способ общения, и раз в месяц столичный торговец шёлком по приказу Короля Седрика под предлогом продажи своего товара отправлялся в главный город Эзрингтона, чтобы передать любовное письмо принца и получить не менее чувственный ответ. – И леди Офелия прибудет. - У-у-у, - всё в той же манере продолжил Ульпий. В этот раз он даже не попытался сдержать свой насмешливый тон: - А ночное свидание намечается не только у Принца, но ещё и у нашего рыцаря-красавца! – парень получил двойной пинок под столом, и снова театрально обиженно заговорил: - А что такого? Ну подумаешь вдова. Ну подумаешь немного старше. Зато с хорошим состоянием и с не менее хорошим… опытом, - похотливый контекст в его фразе узнавался без трудностей. В это и был весь сэр Ульпий. Все трое искренне посмеялись и, сменив тему разговора, продолжили общение. Находясь в компании этих двоих Пилату было спокойно. Он чувствовал, что его друзьям – лучше сказать настоящим друзьям – безразличен титул Пилата. Они общались с ним на равных, всегда могли рассмешить и, кажется, понимали его. Между ними не было этой напряжённой дистанции, которую держали все в окружении принца, а иногда ему так хотелось для этого окружения стать просто парнем. Парнем, на которого бы не смотрели как на будущего короля. Удивительно, но помимо Атилия и Ульпия, зная его титул, с этим же безразличием на него смотрела та грубиянка Бритта Ренар. Пилат, поймав себя на мысли об этой девчонки, в глубине души разозлился, что во всё мире именно она плевать хотела на его положение в обществе. - Эй! Музыкант! – где-то в помещении раздался пьяный мужской голос. – Даю две монеты, и поёшь что-то весёлое. - Любой каприз за ваши три монеты, господин, - проговорил бард и искусно прошёлся пальцами по струнам гитары. - Ладно. Я не помню ту ночь, Моя Королева, Я был слишком пьян, чтобы пойти «налево», Женщины любят меня за чудесные волосы, Пожалуйста, прекрати эти возгласы. Ты осыпала меня всеми ругательствами, И ограничила меня своими обязательствами, Я рождён не для того, чтобы долго страдать, Моя Королева, Не забудь обвинить себя, что я пошёл «налево».***
Бритта не помнила, когда в последний раз так волновалась. Кажется, в лёгких закончился весь воздух, а еда застревала где-то в начале горла. Впервые за много лет в её голове не было какого-то хитрого плана, а виной всему было то, что она пообещала играть честно. И обещание это было дано самому важному для неё человеку – ей самой. Нарушить его, значило предать себя. Сегодня должен был состояться первый полноценный урок с детьми, и это приводило Бритту в ужас. Казалось, сегодня вся вселенная была против неё: платье сидело слишком неаккуратно, книги по обучению детей, которые она взяла в лавке, постоянно выпадали из рук, а окно не прекращало открываться из-за лёгкого сквозняка. Это всё мешало думать. До начала занятий ещё было достаточно времени, и девушка, не позаботившись о том, чтобы нормально поесть, с позором сбежала в лес. За время, что Бритта провела в столице, у неё уже появилось любимое место под старым дубом на краю скалы с видом на бескрайний океан. Время от времени здесь можно было увидеть проплывающие мимо корабли, а если со скалы глянуть вниз, то появлялась возможность понаблюдать за местными рыбаками в их естественной среде обитания. На такой высоте солёный воздух слышался слабо, но сегодня и этого хватило, чтобы хоть немного успокоиться, однако сердце начинало стучать сильнее, только она начинала думать о возвращении. Очевидно, эта атмосферная тишина помогала, но ненадолго. Бритта, погружённая в свои мысли, не услышала как на поляну, где много лет рос её дуб, выбежал крупный рыжего цвета пёс. Его интерес был направлен на девушку, но зверь не решался подойти, точнее сказать, был слишком хорошо обучен, чтобы не бросаться к каждому первому встречному. Следом за псом из-за кустов с поводком в руках вышел принц Пилат. Парень погладил пса и посмотрел в сторону, куда не отрываясь, глядел его лохматый друг. Девушка, чьё лицо принц не видел, сидела словно кукла – без каких либо признаков жизни. Убедив себя в том, что незнакомке нужна помощь, Пилат быстро подошёл к дереву, но так же быстро разочаровался, когда узнал девушку. - Это какое-то проклятье – каждый раз выходя в лес встречать тебя, - съехидничал принц и недовольно закатил глаза. Ему вдруг стало жутко не по себе, когда он ощутил взгляд полный раздражения. - А для меня наши встречи – самый настоящий подарок судьбы, Мой Принц, - её голос был слишком спокойный, чтобы попытаться хоть как-то определить, шутит она или издевается. - Ты даже представить себе не можешь, как бесишь! – эмоционально проговорил парень. Согнув колени и опершись на одну ногу, Пилат присел рядом с девушкой и, прислонившись непозволительно близко, тихо прошептал ей в ухо: - Сильно бесишь! Не от слов, а от этого странного жеста принца дыхание девушки предательски участилось. Конечно же, Пилат не вкладывал в это своё действия какой-то особенный смысл, отчего Бритта не могла понять своей глупой реакции на совершенно невинное движение. Ей искренне хотелось задеть парня какой-нибудь колкой фразой, но слова просто не складывались в предложения. В голове было слишком пусто, чтобы хоть как-то начать контролировать ситуацию и Бритта не придумала ничего лучше, как просто отвернуться, пряча свой румянец. - Удивлён, что тебе нечего сказать, - куда-то ей в затылок проговорил принц, радуясь своей первой победе. Она чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела и была настолько уязвима, что в моменте перестала узнавать себя. Он даже представить не мог, как сильно девушка реагировала на его поведение, и будь он хоть чуточку внимательнее, то в его руках могло бы оказаться опасное для Бритты оружие. - Просто, оставьте меня одну, - упавшим голосом сказала девушка и схватилась руками за свою шею, пряча нежные участки кожи, которые до сих пор чувствовали неуловимые прикосновения принца. - Ты чем-то расстроена? – спросил Пилат, спиной облокотившись на могучее дерево. Рядом с ним лёг его верный пёс и от яркого солнца закрыл глаза. - Да! – выпалила Бритта, но к парню так и не повернулась. Кожа лица до сих пор горела. – Вашим присутствием. Девушка быстро встала и покинула поляну. По пути в сторону города, Бритта периодически поправляла длинное платье, к ношению которого она так до сих пор и не привыкла. Низкие ветви деревьев постоянно цепляли её волосы и тем самым доставляли бесконечный дискомфорт. Она в очередной раз за сегодня убедилась, что этот день был полностью настроен против неё, и Бритта искренне возненавидела сегодняшний день. Губы дрожали от накопленной за сегодня злобы, а ладони не прекращали потеть. - Эй! – за спиной послышался голос принца, и девушка ускорила шаг. – Да подожди! – Бритта не останавливалась ни на секунду. – Да что с тобой не так? Сегодня ты какая-то другая. - Может, Вы меня плохо знаете, Мой Принц? - Быть может, - Пилат побежал быстрее, перепрыгивая через лесные препятствия, и он даже не успел устать, когда догнал девушку и преградил ей путь. – Но знаю достаточно, чтобы понять, что ты ведёшь себя странно. - Я всего лишь хотела подумать в лесу. В одиночестве. Но Вы… - Я тебе помешал? – перебил её принц и сделал шаг к девушке. Из-за трудно проходимых позади неё кустов, Бритта не смогла отступить и вновь позволила приблизить Пилату. – Уверен, ты хотела сказать именно это. Не так уже плохо я тебя знаю. - Вы слишком близко, - не глядя на парня, прошептала Бритта и прокляла себя за эту фразу. - Да, прошу прощения, - к счастью для Бритты, принц так и не понял причины её поведения. После этой фразы они шли в полной тишине, только лишь собачий лай разбавлял лесное спокойствие. Бритте удалось немного расслабиться, но её время от времени накрывала паника, когда она думала о предстоящем уроке с детьми. Войдя в город, девушка ловко скрылась в толпе людей, даже не подумав попрощаться с принцем. Когда она подошла к школе, то по доносившемуся детскому смеху поняла, что часть детей уже пришли. Открыв дверь, тревога накрыла девушку с головой, когда она увидела то же количество детей, что и в первый день. Ученики хором поприветствовали её и после кривой улыбки, подаренной им, Бритта быстро убежала и спряталась за углом школы. Ей было сложно восстановить дыхание, а одновременно с этим было стыдно признаться, что она не сможет справиться с заданием. Вновь появились мысли сбежать из этого ада, ведь лучше быть пойманной и наказанной за это, чем вернуться к детям. - Учитедь Бритта, - к девушке подошёл тот самый юный лучник. Она глянула на него затуманенным взглядом и заметила, что мальчик протягивал ей руку помощи, - не бойтесь. Нам тоже страшно. Бритта глубоко выдохнув, неуверенно взяла мальчика за руку, и к своему удивлению успокоилась. Теперь этот день не казался ей таким жутким. Позже она узнала, что помог ей справиться с накатившим страхом мальчик по имени Лукко Дорис.