Две капли. Ошибка преданий

Анфиса Кистеневская любила, когда в её классе порядок. Девушку не просто так ведь выбрали старостой и она старалась подобать этому званию. Но то, что творилось в 11А классе, в последнее время, можно было назвать чем угодно, но только не порядком. Тихая и незаметная Алиса Абрикосова попала в больницу, Олег Орендо ходит всё время, словно не в своей тарелке. Оно и понятно, ведь его брат-близнец, Дионис, вообще перестал ходить в школу. Подружка Алисы, Наташа Максимова, думает только об Алисе. Не слушает на уроках и кажется вообще никого не замечает. Вердикт один — БАРДАК! Анфиса сердито шла по школьному коридору, чиканя шаг. Девушка шагала к директору, твёрдо уверенная в том, что обязана разобраться с этим ужасом. Она уже подходила к нужному коридору, когда навстречу ей вышел довольно красивый мужчина, в строгом деловом костюме. Анфиса, увлекающаяся музыкой, сразу его узнала. Это был Виктор Ватесов. Довольно известный продюсер, в свободное время развлекающийся поиском молодых талантов. Анфиса замерла. Такого просто не могло быть. Что миллионер и мечта всех, кто занимается в музыкальной школе, делает тут? В самой обычной, среднестатистической гимназии. Мужчина заметил Анфису и вежливо улыбнувшись предложил ей пройти. Девушка в миг забыла, куда шла и замотала головой, показывая, что ей не к директору. Мужчина кивнул и прошёл дальше. Анфиса выглянула в соседний коридор. У кабинета директора сидели близнецы Орендо. Когда Виктор Ватесов подошёл, тот, что был с зелёной прядью, поднялся и вежливо поздоровался. Его брат лишь отупело пробормотал "здрасьте", явно даже не подозревая, кто перед ним. Анфиса задумалась: откуда Дионис Орендо знает Ватесова? Может, по телевизору видел? Алиса не помнила, чтобы Дио проявлял на уроках музыки какие-то увлечения или таланты. Ватесов что-то сказал. Алиса прислушалась. Ей было очень любопытно. *** Едва проснувшись суботним утром Дио сразу же позвонил Ватесову и обьяснил ситуацию. — Ясно все с тобой, — вздохнул мужчина. Дио напрягся. Когда так говорят, то велика вероятность, что следующая фраза будет звучать так: «Ну, раз так вышло, что же делать? Приятно было с тобой немного поработать». К его радости, Ватесов сказал совершенно другое: — Я предполагал, что такое могло случиться. Помнишь пакет документов, которые я тебе дал вчера? Дио вспомнил, что и впрямь принес вчера домой папку с документами. Это были копии тех, которые он подписал, когда устраивался. — Помню, — подтвердил парень. — Я положил вниз листочек. Простым языком это согласие родителей на эмансипацию¹. Притворись, что понял их мысль и стал послушным мальчиком. Выжди пару дней и подгадай момент, когда родители будут в том состоянии, когда не читаешь подсунутые документы. Дай им обоим поставить подпись и на следующий день принеси этот листочек мне. После этого я его оформлю и ты сможешь самостоятельно решать за себя. — Это вообще законно? — усомнился Дио. — Не особо, если говорить в плане морали, — хмыкнул работодатель, — но если говорить о законе, то кто докажет, что они это сделали неосознанно. Дио молчал. Он сомневался, что готов переступить настолько высокий порог. — Это твой выбор, Дионис, — неожиданно серьёзным голосом добавил Ватесов, — твои цели благородны, но скрыты за десятком дверей. У тебя всего три выхода. — Какие? — встрепенулся Дио. — Во-первых, ты идёшь к родителям и объясняешь им свои чувства и цели. Пытаешься втолковать необходимость собственных действий. Дио скривился. Он никогда не говорил с родителями, особенно откровенно. В детстве пытался, но с каждым разом натыкался на всё большую волну непонимания. — Во-вторых, — продолжил Ватесов, — мы его используем, но есть вариант, что он не сработает. Я сам сегодня поговорю с твоими родителями и сразу же с директором, когда вы пойдёте в школу на разборки. Но не жди многого. Люди бывают упрямы. Что уж говорить про родителей, которым предлагают отпустить своего ребёнка на все четыре стороны и принять тот факт, что он повзрослел в шестнадцать. Третий вариант Ватесов не озвучил, но Дио и так понял, что он имел в виду подложить документы. Это был сложный выбор. Парню предлагали переступить через границу моральных принципов и это было страшно. На соседней кровати заворочался Олег. Не было времени выбирать. Дио прикрыл глаза, размышляя и тут вспомнил Алису. Перед внутренним взором предстала её нога. Дио в жизни бы не смог описать это зрелище. Единственный эпитет, приходящий в голову, это — страшно. Очень страшно. Олег приоткрыл глаза и задумчиво утавился в стенку. Он всегда плоховато соображал после сна, но это быстро проходило. Не задумываясь больше ни секунды, Дио торопливо сказал: — Хорошо. Я подложу документы, но давайте не будем откладывать второй вариант. Виктор Владимирович отключился, буквально за секунду до того, как Олег пришел в себя. — Ты уже не спишь? — уже без особого удивления осведомился брат. Вспомнив, что разговор с родителями может и не сработать, Дио решил действовать не замедлительно и заставил себя выдавить лёгкую улыбку. — Нет, волнуюсь. Родители так разозлились. Фальш. Дио буквально ощутил её в воздухе. А вот наивный Олег, неуслышав в голосе брата злых ноток, по-детски обрадовался. Весело разулыбался и поскакал умываться. «Как котенок. Различает не слова, а тембр голоса» — подумал Дио, смотря брату в след. Внизу послышались шаги и голоса родителей. Дио тяжело вздохнул. Ему предстояло разыграть комедию: «раскаявшийся сын, просящий прощения и мило улыбающийся». Раньше он часто это делал, но сейчас одна мысль вызывала отвращение. В комнату заглянула Марта. Сестра выглядела сонной и потерянной. Дио вспомнил, что обычно она заскакивает в комнату и с разбегу прыгает ему на шею. Малышке хочется обнимашек. Сейчас она даже не заходила. Просто стояла и неуверенно его разглядывала. Дио улыбнулся, показывая, что не против. Улыбнулся не фальшиво. Он не злился на сестру. Она ещё слишком маленькая, чтобы уметь хранить такие важные секреты. Хорошо, что хоть неделю продержалась. Они с Мартой спустились вниз вместе. Дио понимал, что не стоит показывать ребенку этот сеанс фальши и лжи, а потому попросил сестру сбегать на улицу и принести его кольцо, которое парень, якобы, оставил рядом с гаражом. Родители были хмурые. Дио сделал печальное, раскаявшееся лицо и, подойдя к ним, обнял. — Простите, — пробормотал он тихо и даже произвел на свет пару слезинок. — Зачем ты это сделал? — не оборачиваясь спросил папа. Дио замер. Что говорить? Он давно разучился рассказывать им правду о своих чувствах. Не говорить же, что от чувства вины. Нет, нельзя. Не поймут. Не примут. Не захотят. Тут ему в голову пришла гениальная по своей глупости мысль. — Я уверен, что тот пожар был спланирован. Но полиция даже пальцем не пошевелит! — пылко заявил Дио и даже ногой притопнул, — если бы у меня были деньги... Его план сработал. Мама не выдержала и рассмеялась. Папа тоже улыбнулся. Дио обрадовался, что договаривать ему не придется. Парень сам не знал, что было, если бы у него имелись деньги. Тратить их на полицейское расследование Дио точно бы не стал. Вскоре они уже были в школе. Родители, уверившись, что это все было лишь очередной авантюрой их сына, даже шутили по дороге. У кабинета директора они оставили Дио и Олега, а сами зашли. Дио достал из рюкзака договор о эмансипации и с любопытством вчитался в текст. Плохо знающий обществознание, понял он мало, но общий смысл уловил. В соседнем коридоре раздались шаги и вскоре в поле зрения показался Виктор Владимирович Ватесов. Мужчина попытался кого-то пропустить, но кто бы там не стоял, он отказался идти вперед. — Привет, — спокойно поздоровался Ватесов подходя к близнецам. Дио спокойно ответил, не менее вежливым приветствием. Олег промычал «здрасте». Мужчина кивнул Дио, показывая, что все хорошо и планы не поменялись и прошел в кабинет. — Это кто? Ты его знаешь? — тихо полюбопытствовал Олег. — Да. Это Виктор Владимирович Ватесов — мой работодатель и начальник. — И что ему надо? — не отставал брат. Дио тянуло огрызнуться, но он вовремя себя одернул и спокойно соврал. — Не знаю. Наверное, хочет извиниться перед родителями. Повисло неловкое молчание. Ложь всегда разрывает отношения. Даже если тот, кому соврали и не понял этого. Даже если это ложь во благо. При лжи нет доверия. Дио снова вчитался в договор. В кабинете директора голоса становились все громче. Дио прислушался. Ватесов в скандале не участвовал. Ругались лишь родители и директор. Внезапно дверь открылась и Виктор Владимирович поманил рукой Дио. Парень подошел. — У тебя с собой договор о эмансипации? — шепетом спросил Ватесов. Дио показал проклятый листок. — Давай сюда. Дверь захлопнулась. — Это что? — не смог не влезть Олег. — Договор о эмансипации, — честно сказал Дио, понимая, что брат вряд ли знает об освобождении от зависимости. — Это что? — подтвердил своё невежество Олег. Пришлось все же врать. — Преждевременный разрыв рабочего договора. — А, ясно, — кивнул брат. Они просидели так ещё минут пятнадцать, после чего дверь снова открылась. Родители вышли крайне чем-то довольные. Олег подскочил к ним и начал о чем-то расспрашивать. Следом показался и Ватесов. Он вёл себя обычно, но Дио понял, что тот тоже чему-то рад. В глубине души парень надеялся, что им удалось договориться, но потом заметил листок договора, с двумя корявыми подписями. Надежда почти рассеялась. — Они сами подписали? — тихо, уже почти не веря, спросил Дио. — Конечно сами, — хмыкнул Виктор Владимирович. Дио радостно вскинул голову, но тут Ватесов продолжил. - Только они подписывали заявление об увольнении по семейным обстоятельствам. Читать же надо, что подписываешь, даже если заголовок мелким шрифтом. Нет, Дио не поник. Даже не расстроился. Просто проглянувший на мгновение оттенок его прошлого, того мальчика, который верил в деда Мороза и вселенское добро, снова скрылся за тучами неожиданно родившегося неделю назад, взрослого рассудка и хладнокровия. — Они обычно читают. Как вы это сделали? — ровным, ничего не выражающим голосом, спросил Дио. — Подсунул им десяток документов с кучей подписей и деталей. Такие обычно перестают читать, после четвертого. Но твои родители меня удивили: они продержались аж до седьмого. Собери вещи в школьный рюкзак и в понедельник вместо школы иди в студию, где вы работали с парнями. Мне хватит двух дней, чтобы оформить в суде эти документы. Тебя признают полностью дееспособным и ты сможешь жить отдельно. — Мне пока негде, — заметил Дио. — Эй, Дио! Ты идёшь? — внезапно позвал Олег. Оказалось, что родители и брат, стоят в конце коридора и ждут его. — Я найду, где тебе пока пожить. Уж точно не брошу, раз уже помог. Я всё-таки не просто ищу молодые таланты, но и помогаю им развить себя, — тихо заметил Виктор Владимирович и подтолкнул его к родителям. — Пока Дионис. Было приятно с тобой немного поработать, — добавил он громче. — До свидания, — догадливо попрощался парень. *** Утро воскресенья выдалось удивительно холодным для самого начала осени. Алиса лежала на кровати, ежась от холода, поступающего через открытое окно. Она думала о Дионисе. Он не приходил уже второй день, но она не волновалась. Списывала это на волнение перед первым рабочим днём. Её мысли занимало другое. Как же замысловато устроен мир. Она четыре года мечтала о том, чтобы Дио её заметил. Он не замечал, а она была здоровая и счастливая. Сейчас у нее6 нет четверти правой ноги, зато Дио приходит к ней каждый день, дарит цветы, шоколадки и мягкие игрушки, которые Максим Иванович, внешне ругаясь, но на самом деле не злясь, прятал с глаз главного врача. Она не очень здоровая, но тоже счастливая. Алиса думала. Когда она была счастливее? Сейчас или раньше? Стоила ли её жертва этих встреч с Дио? К своему стыду, девочка приходила к выводу, что да, стоила. Наверное. Додумавшись до этого, Алиса пугалась собственных мыслей и силой заставляла себя думать о погоде. Вот только через несколько минут нить её размышлений, снова впала в прежнее русло. В палату зашел Максим Иванович. — Дио пришел? — с надеждой спросила Алиса. — Ты каждый раз будешь спрашивать? — с улыбкой спросил врач. — Так пришёл или нет? — настаивала девочка. — Не Дионис. Твои родители. Алиса тяжело вздохнула. Она понимала, что рано или поздно её родным разрешат посещения, но надеялась, что поздно. Когда она очнулась никто не стал её ни о чем спрашивать, но теперь-то точно появяться вопросы, например: С чего это её вместо школы, понесло в торговый центр?. Взгляд девочки зацепился за букет роз. Большой и яркий. Его сложно будет не заметить. Она уже хотела сказать об этом Максиму Ивановичу, но было поздно. Дверь открылась и в палате образовались два высоких человека со строгими лицами. Именно "образовались", так как ходить родители Алисы не умели по определению. Когда люди ходят, как минимум слышно шаги. Абрикосовы же ходили городо и бесшумно, словно короли на балу. Зашли и сразу же начались вопросы, как Алиса и ожидала. Когда рассказ дошел до момента, когда Дио предложил пойти в торговый центр, мама сказала: — Не общайся больше с этим мальчиком. Это не привед6ет ни к чему хорошему. Он явный хулиган, раз предлагает девочке... Закончить Алиса ей не дала: — Не говори так, — вспыхнула девочка, — Дионис потрясающий. Ты даже не подозреваешь, насколько он хороший. Он меня из огня вытащил. И свою сестру тоже. Мама встала и вышла за дверь. Она никогда ни с кем не спорила. Уходила и всё. Отец сделал тоже самое. Алиса обиженно скривилась. Они даже её не выслушали. Им всегда было всё равно на её мнение. Они считали, что знают лучше, что она должна хотеть и что по их мнению её должно волновать. Поэтому они сильно удивлялись, когда выходило не так. Максим Иванович грустно улыбнулся и внезапно протянул ей новенького плюшегого мишку и конверт. — Дионис принес. Сказал, что у него некоторые проблемы и зайти он не может, — пояснил врач. Алиса взяла мишку и уткнувшись в него носом, открыла конверт. Это оказалось письмо. «Привет. Какое-то время я не смогу к тебе приходить. Мои родители узнали о моей работе и о заявлении о досрочной сдачи экзаменов. Они оказались против, но мой работадатель оформил эмансипацию». Алиса испуганно разжала пальцы, словно это могло чем-то помочь. Кроткое письмо плавно опустилось на пол. *** Я был счастлив. Дио стал таким же как и раньше, много шутил и снова начал презирать учебу. Последнее, конечно, не очень хорошо, но за то это было на него похоже. Все выходные мы провели в семейном кругу. Смотрели телевизор, играли в настольные игры. Правда, ужинать в воскресение брат от чего-то не стал, а вместе с ним и Марта убежала наверх. — Чего это они? — задумчиво проборматала мама. — Вы ничего странного не замечаете? — спросил отец. Я удивленно на него покосился. — Ты о чём. Все же хорошо. — Вот именно, — кивнула мама, — слишком хорошо. Я чувствую фальш. Я задумался. В глубине моего сознания шевельнулся червячок сомнений. Я словно о чём-то забыл. Вспомнил уже посредине ночи и решил растолкать брата. — Ты чего? — сонно промычал Дио. — Досрочный разрыв рабочего договора! Как ты его называл? Брат не сразу понял о чем я. — Эмансипация, — ответил он наконец-то. Я еле дождался утра. Так и не заснул. Ближе к шести встал брат. Оделся, позавтракал и начал куда-то собираться. — Ты куда? — окликнул я его удивленно. — Схожу в больницу. Давно я к Алиске не ходил. Потом в школу. В его глазах отразилось некое болезненное чувство. Голос дрогнул. Он словно с чем-то прощался, но я решил списать это на своё разыгравшееся воображение. Когда брат уходил, я слышал, как по лестнице спустилась Марта. Они о чем-то поговорили, после чего сестра пришла к нам в комнату и заснула на кровати Дио. Молча и как-то грусно даже. Завтрак проходил в молчании. Сам не знаю почему, но мы все чувствовали, что что-то не так. Сново вспомнив про волнующее меня от чего-то слово, я спросил. — Мам, а что такое эмансипация? — Преждевременное освобождение от зависимости. — Это как? — не понял я. Дио ведь говорил совсем другое. Может мама имеет в виду рабочую зависимость? — Ну это когда шестнадцатилетего подростка признают полностью дееспособным. А что такое? Почему ты спрашиваешь? Полная дееспособность, то есть освобождение от зависимости родителей или опекунов. Вот что такое эмансипация. Я похолодел. Вскочил со стула и ошарашенно вытаращился на родителей. — Вы читали, что подписывали в кабинете директора? — надеясь на чудо, спросил я. Мама замялась. Отец смущенно кашлянул. — Ну почти всё, — произнес папа, — под конец были не очень важные бумаги. Их можно было подписать не читая. А причем тут эмансипация? — Там был договор о преждевременном разрыве рабочих связей? — отмахнулся я. — Да, под конец. Что случилось то?! — уже немного нервничая, спросила мама. Я сел. Теперь у меня не было сомнений. Дио солгал. Жестоко и холодно, обвёл нас вокруг пальца. — Когда вы были в кабинете и ругались с директором, тот мужчина, ну, работодатель Дио, вышел на секунду в коридор и сказал Дионису дать ему договор о эмансипации. Дио сказал, что эмансипация — это преждевременный разрыв рабочего договора. Я поверил. — Тихо пояснил я. Отец вскочил. Мама всхлипнула и начала обычную песню: «что делать и куда бежать?». Марта разглядывала узор на столе. Вот уж кто точно знал, что происходит с Дио. Дети очень проницательны и чувствуют ложь, поэтому брат всегда рассказывал нашей сестре только правду. Я сидел и смотрел на тот же стол. На меня обрушалось все понимание ситуации. Брат не становился прежним и вряд ли станет. Он уже выбрал свой путь и вовсе не собирался останавливаться. Жестокий обман самого близкого человека жег меня, но я не собирался ничего делать. Я уже понял, что ничего не изменить. Бумаги подписаны, а кто уж там докажет, что это случайность и родителей подставили. Какие бы цели не приследовал Дионис, но они явно велики. Его теперь не остановить. *** Дио проснулся с пониманием, что сегодня он попрощается со своим домом, с братом и сестрой, с родителями. Путь сюда ему будет закрыт, когда они поймут, как он их провёл. Дио заставил себя встать, позавтракать и собраться. Олег уже не спал. — Ты куда? — удивленно окликнул брат. — Схожу в больницу. Давно я к Алиске не заходил. Брата его ответ явно устроил, а вот Дио физически ощутил, как пропасть между ними становится больше. Парень спускался по лестнице очень медленно. Ему казалось, словно сзади за ним закрываются двери его прошлого. Он даже услышал хлопок двери, но оказалось, что это Марта вышла из комнаты и спустилась. «Она спустилась попрощаться» — понял Дио, прекрасно зная, что сестра ощутила, что происходит. — Ты уходишь? — тихо спросила Марта. — Да, — кивнул парень. — Навсегда ведь, — проговорила девочка. Это был не вопрос. Это было утверждение. Дио промолчал, но Марта вдруг продолжила. — Можно мы будем видеться? Родители наверное не захотят, но я хочу. Пожалуйста, Дио! В душе Диониса сново заиграла искра любви. Марте всего четыре, но она ведет себя уже совсем по-взрослому. Она единственная, кто его полностью понимал. Единственная, кому он, помимо брата, мог рассказать все. Хотя сейчас и Олег не смог бы его понять. А она поняла. Поняла и не стала упрекать. — Конечно, — тихо и радостно проговорил Дио, — я буду иногда гулять с тобой, если получится. Только так, чтобы родители не узнали. Если смогу, даже адрес тебе новый позже как-нибудь сообщу. Марта кивнула. Она уже ориентировалась сама в их маленьком городе и вполне могла сама гулять. Дионис обнял сестру и, отдав ей свои ключи от дома, открыл дверь. У Марты ещё не было своих, а Дио они все равно больше ни к чему. — Только не показывай их родителям. Пусть это будет нашей маленькой тайной, — сказал он напоследок и закрыл дверь с другой стороны. Утро было тёплое, но дул прохладный ветерок. Автобусы ещё не ходили, но Дио даже обрадовался. Ему хотелось бежать. Бежать так быстро, насколько это возможно. И он бежал. Бежал до самой студии, у которой его ждала знакомая машина. — Ну, что, дезертир, готов к новой жизни? — усмехнулся Виктор Владимирович, выходя из машины. — Да, — твёрдо сказал Дионис, ставя рюкзак в открывшийся багажник. — Тогда поехали. Заберём парней из группы и я покажу вам ваше новое жильё. — «Триэй» тоже дезертировали? — весело хмыкнул Дио. — Это ты их так называешь что-ли? — озадачился Ватесов. — Да я ещё не разобрался кто из них кто, — опомнился Дионис. — Вполне неплохо. Расскажем им. У группы ещ5е всё равно нет названия. — Так почему им тоже понадобилось сбегать из дома? — Ой, да ты же не знаешь. Андрей и Афанасий братья. Они детдомовские и я давно обещал им помочь. А Артём ушел из дома как и ты. Вот я и решил, что раз уж пообещал помочь сразу всей группе, то и поселю вас вместе. У меня огромная квартира и родственников нет. Скучно совсем. — Мы будем жить у вас? — смутился Дио. — Да не парься, — отмахнулся мужчина. Зато мне теперь скучно не будет. Квартира и впрямь гигантская, в три этажа, а я не пользуюсь большей частью. — Почему вы нам помогаете? — внезапно задал вопрос Дио, который интересовал его довольно долго. Повисло молчание. Ватесов долго собирался с мыслями, но потом всё же сказал. — У тебя есть мечта? Дио промолчал. — У меня есть. Я давно хотел создать группу, которая будет нравиться всем и всегда. Говорят, что под всех не подстроишься, и я даже этому верил, но полгода назад я услышал, как поют Артем, Афанасий и Андрей. Они живут музыкой и она послушно наполняет их песни, чем-то неподвласным обычному определению. Я решил заняться их группой и вывести на большую сцену, но для этого нужны были не только идеальные исполнители. Нужны были ещ6е и подходящие песни. Я стал пролистывать сайт за сайтом и наткнулся на твои «Сумерки». Прекрасные слова, идеально подходящие для нас. Теперь же моя задача превратить вашу группу в нечто большее, чем разрозненная кучка гениев. — Нашу группу? — не понял Дионис. — Ну да! — подтвердил Ватесов, — музыкальная группа состоит из исполнителей и композитора, так же, как песня не из одних слов, а из слов и музыки. В этот момент Дионис Александрович Орендо, в первые в жизни почувствовал себя частью чего-то очень большого и важного. *** Чёткая мысль, холодный рассчет, Обман, что привёл к разрушению уз. Забыв о морали, он сделал свой ход. Теперь не вернуть ничего в прежний курс. И взрослая жизнь вдруг нахлынет волной. И взойдет на свой трон круг проблем то не детских. Обернётся, его ли, упрямство бедой. Иль пройдет он свой путь, не заметив гул резкий.