Две капли. Ошибка преданий

Я со скучающим видом смотрел на то, как наш математик с умным лицом чертил на доске некое подобие гиперболы. Вот же зануда. У нас уже полперемены прошло, а он все эти каракули рисует. Спрашивается, зачем? Все равно никто уже не слушает. Кто-то ткнул меня локтем в бок. Я обернулся. На меня с умоляющим видом смотрел мой одноклассник и друг Лекс, то есть Алексей Радионович Вольт. Мы с ним познакомились месяц назад, когда пришли на вступительные в музыкальный коледж. Познакомились. Вместе страдали под дверью. Вместе сдавали, ну точнее по очереди. Он пошёл сразу после меня. И каким-то образом вместе и сдали. Теперь же это чудо повелось списывать у меня всё, что не попадя. Самому-то лень сделать. Он в музыке ни то ни се. Учится за большие деньги, потому что его отец настаивает. — Олег, дай списать. Ты делал практическую домашку? — взмолился Лекс. — Я-то делал? — хмыкнул я, изображая злость, — но ты как списывать собрался? Нам песню надо было придумать. На самом деле я тоже не делал. У меня с вооброжением те ещё проблемы, за то мой брат близнец в этом плане мастер. Хорошо, что прежде, чем сбежать из дома, он догадался забыть папку со своими черновиками. А теперь позвольте обьяснить. Мое имя Олег Александрович Орендо. Мне семнадцать и я уже месяц учусь в музыкальном коледже по специальности «Вокальное искуство». Музыку люблю, но не то чтобы до потери сознания и вообще до прошлого года собирался идти на медика. Петь учился целый год, и добился того, что мой учитель, как минимум, перестал зажимать уши. Возникает вопрос: что я забыл на вокальном факультете в музыкальном коледже? Я пытаюсь найти своего брата! Мой брат Дионис, обманом заставил родителей, подписать документ о эмансипации - досрочном освобождении несовершеннолетнего от зависимости. Потом собрал вещи и ушёл из дома. По неизвестной мне тогда причине он хотел работать, а родители были против. Я долго не понимал почему и злился. Ведь мы близнецы. Мы всегда хотели, когда вырастем, идти одной дорогой. Прямо как в фильмах. А он взял и бросил меня одного. А спустя пару месяцев, как Дио ушёл, я встретил свою бывшую одноклассницу Алису Абрикосову. Она долгое время лежала в больнице после пожара, в котором потеряла ногу. Из горящего здания Алису вытащил мой брат и я знал, что они продолжают общаться. Что было мне известно ещё, так это то, что её родители не очень богаты и не имеют денег даже на протез. В чете Абрикосовых столько гордости и самолюбия было, хоть отбавляй. А денег кот наплакал. Но Алиса была на довольно дорогом и красивом, механическом протезе. Обьяснение ввело меня в ступор. Его купил мой брат! Когда она это сказала, я понял всё. Утраченная связь близнецов, сново шевельнулась во мне, подсказывая правильные ответы, на мучившие вопросы. Разъясняя то, о чём так упорно молчал мой брат. Расскрывая чувства, спрятаные за завесой гордости и стыда. Стирая обиду и злость. Заставляя обернуться и вспомнить, каким был мой брат: весёлым, беспечным, умным, желающим помогать всем и каждому. В тот момент я вдруг понял, что Дио никак не мог сделать то, что сделал, из глупого желания или упрямства. Тогда опредилилась моя дальнейшая судьба. Были среди моих знакомых люди, общающиеся с Дионисом. Алиса, её подружка Наташа, даже моя младшая сестра, узнав тайком от родителей его адрес, постоянно бегала в гости. Но мне они отказывались, что-либо говорить. Я не знал ни где Дио, ни кем работает. Ни обижается ли на меня, за то, что не понял, не принял, не помог. И я решил, что сам его найду. Со временем выпытал у нашей с Дио сестры Марты, кем он работает и поступил в свой нынешний коледж. Правда, оказалось, что зря мучил сестру. Вскоре, лицо моего брата было уже сложно не знать. Группа "ТриЭй", для которой писал песни и музыку, Дио, дебютировала в начале зимы, и сразу же завоевала любовь тысячь фанатов. Брат прославился вместе с ними. — Олег! — сново окликнул меня Лекс, — ну помоги. Пожалуйста! Отец мне очередного незачета не простит. Я со вздохом посмотрел на заветную папку с черновиками Диониса. Мне не хотелось делиться ими с кем-либо, но друга было жалко и я всё же выбрал, более или менее нейтральный текст. Брат писал о любви, о расставании, об одиночестве и падении в пустоту. Это были его любимые темы. Учитывая, что написаны песни, скорее всего, были в начале прошлого года, то ничего удивительного. Тогда ему было явно не до солнышка и дружбы. — Стук дождя об асфальт. Яркий лучик мечты. Не хочу я играть Зло на струнках души. Не хочу я идти По дороге обмана. Не хочу обрести Счастье лести, изьяна. Прочитал Лекс задумчего, первый куплет. — Дальше припев. Его нужно читать побыстрее, — сказал я тихо и продемонстрировал, протараторив: — Лишь миг и уже не вернешься назад, Ты сделал свой ход, провалился в азарт. Не найти путь обратный, не вернуть прошлый миг. Уж скрылся во мгле, души яркий лик. Лекс кивнул. Он больше ничего не сказал, принявшись заучивать, но я и так знал продолжение. Я все песни брата знал. Эта заканчивалась так: — Но иду все вперёд Мне уже не вернуться. И внутри только лёд Не желает тьма гнуться. Чем все ниже спускаюсь, Тем темнее мой путь. Я с собою играюсь. Мне ничто не вернуть! Математика всё же закончилась. Все повскакивали со своих мест, и тут раздался восторженный визг девчонки, первой добравшейся до телефона. — Ииииии! Смотрите. "ТриЭй" обьявили на вчерашнем концерте, что они выступят со своей новой песней, в пятницу на главной площади. Там такое мероприятие будет. Нужно купить билеты! Все особи женского пола в нашем классе тут же загомонили. Я грусно закусил губу. Там ведь явно и мой брат будет. Он хоть и не пел, но считался безусловным участником группы. — Пойдём посмотрим? — предложил вдруг Лекс, — я "ТриЭй" еще не разу не видел. Мне интересно какие они. Особенно Дионис. Его по телеку редко показывают. Интересно увидеть их в живую. Я усмехнулся. Мне не очень интересно было смотреть на трёх парней, скачуших по сцене с микрофонами. Да и собственного брата я видел и не раз. Жил с ним шестнадцать лет в одной комнате знаете ли. Хорошо если бы хоть подойти можно было. Ведь мне того и надо. Поговорить с братом. Из далека вообще без толку. Но Лекс ждал ответа. Говорить, что мне неинтересно, было бы странно. Ведь я учусь на музыкальном и должен таким интересоваться. Наши семейные разборки тоже были не известны моему однокласснику. Вообще никто не знал, что я связан с Дионисом Орендо. Он подстриг волосы, перекрасил прядь чёлки из зеленого, в темно синий, а линзы стали разного цвета. Одна темно-синяя, другая темно-зеленая. Я же так и ходил с любимыми хвостиками по бокам и необычного цвета глаз не прятал. По фамилии тоже никто даже и не думал сравнивать. Мало ли однофамильцев. Он уже добился успеха, я же ученик из коледжа для любителей побренчать на гитаре. Вздохнув, и не найдя аргумента для отказа, я кивнул. Из занятий на сегодняшний день осталась лишь часовая практическая работа, проходящая на нашем курсе, каждую неделю. Личное изобретение нашего куратора. Именно ей, этой самой практикой, а не куратором, обычно и принебрегал Лекс. Куратора же звали Анастасия Григорьевна. Она окончила наш коледж десять с половиной лет назад и теперь упрямо возвращала должное этому учебному заведению. Как именно? Мучила нас. — Так, так! Быстрее! Рассаживаемся по местам и начинаем получать незачеты! — произнесла она в своей любимой манере, когда весь курс вошел в аудиторию. — Даже не надейся пищалка. Сегодня не прокатит, — злобно прошипел Лекс, садясь рядом со мной. Я прыснул. Прозвище это гуляло по академии уже месяц, причем с моей легкой руки. Голос у Анастасии Григориевны был красивый, но очень уж высокий. Из-за этого, когда она кричала, вся красота, куда-то испарившись, оставляла на своем месте лишь визг. На вступительных экзаменах, именно она, по подлости судьбы, проводила у меня собеседование. И надо же было такому случиться. Я вывел её из себя. После этого прозвище придумалось само сабой. Правда сейчас мне стало не досмеха, уже спустя секунду. На беду Лекса, и на мою вместе с ним, Анастасия Григориевна, услышала его нелицеприятное высказывание и отправила нас к доске первыми. То-то смеху было однокурсникам. Лекса взяли в колледж из-за больших денег, а меня из-за песен Диониса, которые я упорно выдавал за свои. Лекс пел хуже раненной овчарки. Я неплохо, но не так хорошо, как хотелось бы. Вот мы и стояли у доски, завывая в один голос. Хотя завывал Лекс. Меня вообще слышно не было. Не люблю с ним петь. Когда мы закончили, лицо нашего куратора, можно было сравнить лишь с помидором. Пели мы песню, которую я отдал Лексу. — Алексей, сядьте! — хмуро пробормотала Анастасия Григорьевна. Я расстерялся. А я? Мне нельзя сесть? Вот подстава. — А теперь вы Олег. Я вообще ничего не услышала. Судя по всему вы знаете слова, поэтому поясните мне сейчас то, что провыл ваш богатый лишь деньгами одноклассник, а потом представьте собственное сочинение. Можете наоборот. Я ещё не разу не слышала ваших слов, но мне говорили, что вы в этом колледже, лишь благодаря им. Удивите меня. Я сново тяжело вздохнул. Подстава конечно, но делать нечего. Я собрался с мыслями и, решив сначала спеть то, что взял из папки для себя, начал: — Тёмные страницы прошлого, Скрытый смысл говорящих строк. Нет доверия между нами ложного Ты меня понять так и не смог. Мы дружили с самых пелёнок В садик один ходили. Вечно дразнил я тебя «ребенок», В школе в двоем окна били. Но заметить мы с тобой не успели, Как вдруг выросла стена. И забыли песню колыбели Не влечёт нас больше та игра. Тёмные страницы прошлого, Скрытый смысл говорящих строк. Нет доверья между нами ложного Ты меня понять так и не смог. Посмотрел вдруг назад — удивился, Оказалось я давно один. Вспомнил я тебя тогда и смутился, Нету центра у двух середин. Ла-ла-ла-ла-ла Мне было сложно петь эту песню. Слушатель предполагал, что она о двух друзьях, но я знал. Не о друзьях. О близнецах. Эта песня о нас с Дионисом. Я закончил. — Олег, скажи честно, это твоя песня? — внезапно спросила куратор. — Да, — соврал я. Я не любил врать. Мне казалось, что я иду по той же дороге, что и брат, когда вру. Но сейчас не говорить же, что это его песни. Поздно метаться. — Она мне что-то напоминает, — пояснила задумчиво Анастасия Григорьевна, — какой-то стиль знакомый. Впрочем ладно. Садись. Я поняла. Неплохо. Я направился к своему месту. Знакомый стиль? Странно. У Дио небыло какого-то своего особенного стиля. Он писал по настроению и именно поэтому его песни нравились большой аудитории. Они были разными. Одному человеку понравилась такая песня, а другой целыми днями напевает нечто другое. Такое ощущение, словно пишет их разный человек и в этом уникальность моего брата. Так что же такое услышала в песне Анастасия Григорьевна. Преподавательница тем временем уже вызвала следующего человека и предложила ему озвучить свое сочинение. Потом ещё одного. И ещё. Занятие бы так и завершилось красивым пением, не очень корректных слов. Композиторов на нашем курсе было мало. В основном исполнители. Да и сам первый курс был маленьким. Семнадцать человек. Внезапно Анастасия Григорьевна встала и во всеуслышание обьявила. — Вы все знаете, что в пятницу группа "ТриЭй", представит на концерте свою новую песню. Это неплохой опыт,ю как для исполнителей, так и для тех из вас, кто посвятит себя сочинению песен. Поэтому я решила, что на этот концерт мы пойдем всем курсом. Послышался восторженный и любопытный гул. Я скривился. Да ладно. Тут и так бы все пошли. Видимо нашему куратору просто не разрешили уйти пораньше с работы в пятницу, чтобы сходить на концерт, и она решила представить это немного в ином свете. С ума что ли все посходили от этой новой песни? В любом случае теперь-то мне точно не отвертеться. Если Лексу можно было сказать, что я неожиданно приболел, то с групповым походом такое не прокатит. Вот блин!