Две капли. Ошибка преданий

— Дедушка, я не хочу спать! — недовольно заявил Дио, капризно надувшись. Решив не отставать от брата, я тоже приступил к выпрашиванию сказки. — Д-е-е-е-е-д-у-у-у-у-ш-к-а-а-а! — провыл я, — у меня животик болит. Мне не заснуть! — Расскажи про близнецов, — это уже вместе. Это обычный вечерний ритуал. Дедушка, хитро улыбаясь, заходит в комнату. — Ну, кровососы, — привычно начинает он и садится на стул между нашими кроватями. На руках дедушка держит Марту. Ей всего несколько месяцев, но она, кажется, не против тоже послушать сказку. — Сегодня я расскажу вам об одном созвездии. Близнецы — это созвездие, изображающее двух братьев-близнецов, Кастора и Поллукса. Как говорит легенда, они были сводными братьями, росли и воспитывались вместе и были неразлучны, совсем как настоящие братья-близнецы. Поллукс был бессмертным, а Кастор нет. — Почему бессмертным? — вклинился Дио. Дедушка проигнорировал его вопрос. Видимо, он сам не знал ответа. — Когда братья выросли, то принимали участие в Троянской войне, и вернули из Трои в Грецию свою сестру — Прекрасную Елену. Потом были в команде аргонавтов в поисках золотого руна. Всегда помогали друг другу. Затем, в числе лучших героев Греции, близнецы участвовали в охоте на калидонского вепря. И победили это громадное и свирепое чудовище. — Какое чудовище? — не унимался брат. — В одном из военных походов Кастор погиб, — продолжал, отмахиваясь от вопросов, дедушка. Это у них такая игра. Дио задает их, а дедушка не отвечат. — Почему? — Поллукс обратился к Зевсу с просьбой послать и ему смерть, чтобы не разлучаться с братом. И тогда Зевс выбрал для них общую долю: один день братья проводят среди теней в царстве мрачного Аида, но уже во второй день веселятся в кругу богов на светлом Олимпе. Ночью же на небе вспыхивают созвездие Близнецы, которое считается созвездием дружбы и верности. — Почему дружбы и верности? — В этом созвездии две яркие звезды находятся очень близко одна от другой. Контур созвездия, действительно напоминает две человеческие фигуры. Вот почему люди уже давно решили, что это два неразлучных брата Елены Прекрасной — Кастор и Поллукс. Дедушка посмотрел на нас и предложил задать вопросы. Но вопросов не было. Брату не хотелось доставать кого-то, когда ему это позволяли официально. Дедушка ушёл. Я улыбнулся и собрался спать, когда Дио вдруг резко встал с кровати и подойдя ко мне, сказал: — Малявка. Мы эти сказочки слушали уже сотню раз, а ты как дурак, сидишь с открытым ртом. Пора уже повзрослеть. Я удивленно на него покосился и потянулся, чтобы потрогать лоб. Дио со злостью толкнул меня, и я охнув свалился с кровати, прямо в огромную черную дыру. Я заорал и резко сел. Сон? На соседней кровати заворочался Дио. — Олег, не вопи, — сонно проборматал брат и перевернулся на спину. Я вскочил с кровати, как ошпаренный и подлетев к Дио, прижал ладонь к его лбу. К моей радости, брат не отпихнул меня. Лишь хмыкнул, осторожно убрал мою руку и демонстративно покрутил пальцем у виска. Затем встал и пошел умываться. Он пошёл сам! Это было впервые в жизни, за исключением тех дней, когда ему надо было вставать раньше меня, ведь брат был соней. Мне приходилось стаскивать его с кровати, тащить умываться, затем тащить завтракать, а уж потом и тащить в школу. Дио отходил от сна только на первом уроке, когда в дело вступал разгневанный учитель. Сейчас же брат сам умылся и, судя по звукам внизу, пошёл готовить завтрак. Я же все сидел на его кровати и смотрел в стенку. Уже не удивлялся, ведь так было и вчера, и позавчера. И вообще всю неделю, с той проклятой пятницы первого сентября. Что происходит? Почему Дио так изменился после пожара. Он был не просто не похож на самого себя. Мне казалось, будто моего брата-близнеца подменили. Взяли, скрутили, запихнули в багажник, а на его место поставили другого Диониса Александровича Орендо. Новый Дио грубил, ходил хмурый, не смеялся, не влипал в истории, не делал своих любимых вещей и даже по неизвестной мне причине, перестал ходить в школу. Хотя за учебниками сидел почти все время. Вместо школы он куда-то уходил, постоянно отмахиваясь от меня, а вечером возвращался усталым и садился за учебники. Я совершенно перестал его понимать. Родители ничего не замечали. Им было не до того. После пожара от стресса Марта сильно заболела. Я заходил в комнату сестры, когда ей стало немного лучше. Спросил, что произошло во время пожара. К моему удивлению, Марта виновато потупилась и отвела глаза. Сестра явно что-то знала, но рассказывать отказалась. Сидеть и смотреть, как мой брат становится безэмоциональным занудой, а сестра активно врёт, что все хорошо, я не мог. Продолжая взглядом сверлить стенку над кроватью брата, я, внезапно, вспомнил еще двоих людей, кто мог бы что-то знать. Главное, чтобы хоть от них я смог добиться толковых разъяснений. *** Наташа сидела на кухне и ждала, когда закипит чайник. У брата сегодня перенесли тренеровку по фигурному катанию и Антон, ругаясь на все лады, умчался в шесть часов утра. Вот вечно он узнаёт обо всем последним. Тётя с близняшками еще спали, а родители уехали смотреть новый дом полчаса назад. Нате было одиноко. Сейчас она была готова даже выслушивать вопли Ларисы и Яна, лишь бы только не сидеть одной. Обычно в такие моменты она убегала к Алисе, но сейчас подруга в больнице и к ней никого не пускают. Нате не хотелось думать о ней. Уже прошла неделя с того пожара, а о девочке так ничего и не было известно. Конечно, Ната видела Алису один раз. Приехала с родителями подруги, когда та очнулась. Но в палату её не пустили, а Абрикосовы почему-то отказались рассказывать что-либо. Чтобы не мучить себя догадками, девочка оделась, и, так и не дождавшись чайника, ушла в школу. Еще, конечно, было рано, но ей хотелось зайти в больницу. Может хоть сегодня её пустят. Но нет, не пустили. Врач у регистрационной стойки печально покачал головой. Наташа, не ожидающая иного ответа в глубине души, направилась к выходу, но прямо на встречу ей, в больницу зашел Дионис Орендо. — Привет, — уливленно поздоровалась Ната. — Ты к Алисе? — проигнорировав приветствие, спросил одноклассник. Ната кивнула, вздрогнув под через чур серьезным взглядом парня. Дионис поманил её за собой и подошёл к стойке регистратуры. — К ней не пускают, — попыталась остановить его девочка, тем не менее подходя вместе с ним. — Можно мне пройти к Максиму Ивановичу, — спросил Дио. — Девочка с тобой? — Да. К удивлению Наты их пропустили. — Кто такой Максим Иванович?, — спросила девочка шагая следом за Дио. — Лечащий врач Алиски, — почему-то шёпотом ответил одноклассник. Ната заметила, что он вёл себя не так, как всегда. Дио обычно улыбался и на каждый вопрос отвечал с каким-то не явным, но заметным ехидством. Сейчас же Ната шла за серьёзным парнем с рабочей папкой для документов, в руках. Парень не улыбался и все время молчал, размышляя о чем-то неведомом девушке. Дорогу Ната узнавала. Она шла по этим коридорам, когда приезжала с родителями Алисы. Молчание затягивалось. У Наты было много вопросов. Будь Дио таким как всегда, она бы задала их без сомнений, но сейчас ей казалось будто видит Диониса впервые. Перед ней был совершенно не знакомый человек. Неожиданно для самой Наты, она вдруг подумала, что Дио идет быть таким, какой он сейчас. Без придурковатых смешинок в глазах, парень не только стал выглядеть старше, но еще и загадочнее. Это черта, которая так нравилась девушкам, придала Дионису необъяснимого шарма. Наконец Наташа не выдержала. — У тебя здесь кто-то работает? — Нет. — Тогда почему меня не пропустили одну, а с тобой разрешили пройти? — Потому что я попросился не к Алисе, а к врачу. К нему ходить не запрещено. Снова молчание. — А что с Алисой. Её скоро выпишут? — задала главный вопрос Ната, повоевав со своим любопытством ещё немного. Молчание. Нате уже начало казаться, что он так и не ответит, но тут Дио вдруг заговорил: — Алису выпишут ещё очень не скоро. Во время пожара на нее упала часть потолочного перекрытия. Упала на спину, но падала вертикально, а потому сначала повредила ногу, а потом уже, немного позже, придавила ее к полу. Он замолчал. Ната заметила, что дышал Дио тяжело. Волновался. Ей стало страшно. — И? — подтолкнула она его к самой страшной части рассказа. — Внутреннее кровоизлияние, — через силу пробормотал он. — Синяк? — удивилась Ната. — Очень большой. — Но даже из-за очень большого синяка не держат в больнице так долго, — заметила девочка. — Ты дура что-ли?! — внезапно рыкнул Дио, — ей ногу ампутировали. Понимаешь? Взяли и отрезали чуть выше щиколотки чтобы хуже не стало. Ната замерла. Девочка стояла посередине коридора и потрясенно смотрела на злое лицо одноклассника. Каждая клеточка тела девочки противилась тому, что-бы поверить ему. Ей не хотелось. Вот только Ната вдруг поняла, человек с таким лицом не может шутить. Не может так жестоко врать. Попросту не может! *** Дио сам не знал, зачем взял с собой к Алисе её подружку. Может просто жалко стало. Ната выглядела такой потерянной. Грубить ей он тоже не хотел. Думал, что сможет объяснить ей все спокойно, без психов и истерик, но не смог. Не удержался. Надеялся просто намекнуть, и девочка сама поймет, а та взяла и не поняла. Дио было больно об этом говорить. Оставив Наташу переваривать услышанное под дверью нужной палаты, он зашёл внутрь. Захочет, сама зайдет. Немаленькая ведь уже. Алиса лежала на кровати и с любопытством читала книгу. Заметив Дио, девочка с радостью отложила то, что читала и улыбнулась. Дио хмыкнул. — Смотрю на тебя и думаю. Какая-то ты слишком уж весёлая без половины правой ноги лежишь. — Не говори ерунды, — хихикнула Алиса, — у меня осталось больше половины. — Тоже мне показатель. За дверью твоя подружка стоит. От потрясения отходит. — Ната пришла? Ты ей что-то сказал? — заволновалась Алиса. — Злишься? — уточнил Дио. — Нет. Ната всё не заходила. Дио было всё равно. Он её привёл, а дальше пусть девчонки уже сами разбираются. Алиса понимала, что подруга может и не зайти, но решила дать ей выбрать самой. — Как твоя работа? — перевела девочка тему. — Никак, — пожал плечами Дио. Он пока не встречался с Виктором Владимировичем. Тот позвонил ему всего несколько дней назад и сказал, что работать Дио начнет с понедельника. Парень этому даже обрадовался. Он нашёл себе учителя музыки, согласившегося научить его подбору мелодий, в кратчайшие сроки. Теперь ему нужно было время, чтобы написать несколько песен, которые он сможет показать в понедельник. Алиса попросила открыть окно, после чего они засели за учебники. Учился Дионис не то чтобы плохо, но были пробелы, которыми и занялась, скучающая в больнице, Алиса. Они занимались уже неделю. Зачеты поставили уже на середину ноября. На подготовку всего два с половиной месца. Дио учился как проклятый. Вставал утром, завтракал и бежал к Алисе. Сидел у неё до утренней перевязки и вылезал в окно за пять минут до прихода главного врача. Мчался к учителю по музыке. Два часа осваивал ноты. Еще час вертуальную студию, после чего бродил по городу, ища вдохновения и строча песни в личном дневнике. Вечером грыз гранит науки, зашвыривая яблоками Ньютона и подрисовывая рожки Менделееву. Алиса, увидев эти рожки, задорно хлопнула его бутылкой воды по лбу. Дио забыл стереть свои художества, а Алиса очень любила химию и уважала человека, создавшего периодическую систему химических элементов. Не смотря ни на что, Дио нравилась такая жизнь. Он с удивлением вспоминал, что раньше было не так. Понедельника парень ждал теперь с нетерпением. Ему хотедось начать работать и конечно руки чесались получить первую зарплату. Хотя у такой жизни были и свои минусы. Дио практически не виделся ни с Мартой, ни с родителями. А вот общение с Олегом, парень бы ограничил. По непонятной причине, брат ужасно раздражал Дио. Все время гремел чем-то, носился туда сюда и таращился удивленными глазами, словно спрашивая "Ты головой во время пожара не ударился?". И в тоже время Дио понимал. Изменился не Олег. Это Дионис стал другим. Его детская беспечность и шаловливая улыбка, сгорели в том проклятом пожаре. Никогда уже не сможет он безбашенно подшучивать над друзьями или ныть по утрам, от необходимости рано вставать и идти в школу. Да и двери самой школы, закроются для него уже через два с половиной месяца. Дио слишком рано переступил порог безоблочного детства, но ни о чем не жалел. В коридоре послышались шаги и в палату заглянул Максим Иванович. — Сворачивайтесь. Дио тебе пора. Парень кивнул и, быстро собрав учебники, выпрыгнул в окно. Палата была на первом этаже и проблем с этим не возникало. Дио направился в музыкальную студию имени Рескова. Кто такой этот Ресков, Дио был не в курсе, но за занятие он платил около тысячи рублей и такая цена его устраивала. Учили там не плохо и это в двойне радовало Диониса. У входа в студию стояла дорогая спортивная машина. Когда Дио подошел, передняя дверь расспахнулась и из машины вылез Виктор Владимировтч Ватесов. Дио с любопытством разглядывал своего будущего начальника. Парень с трудом его узнал. Мужчина зализал назад волосы и надел очки. Самые обычные, не затемненные. Одет Ватесов был в строгий костюм. Не совсем уверенный в своей догадке, Дио решил всё же уточнить. — Виктор Владимирович? — А ты ждал кого-то другого? — усмехнулся тот. — По правде говоря, я никого не ждал, — покачал головой Дио. — Как это? — удивился Ватесов, — я же писал тебе, что твоя официальная работа начнется в пятницу! Дио моргнул и, достав телефон, проверил. Нет, тот определенно писал в понедельник. Увидев весомое доказательство, в виде собственной переписки, Ватесов демонстративно хлопнул себя по лбу. Желая успокоить его, Дио заметил, что у него все равно не было дел и он может начать и сегодня. Ватесов обрадовался. Дио понимал, что пропускать занятие не стоит, но решил чуть позже извиниться перед учителем. В машине Виктора Владимировича сидели трое парней. Одному из них было на вид лет двадцать. Он сидел на переднем сиденье, рядом с водителем и со скучающим видом разглядывал что-то в окне. Два других парня были ровесниками Дио. Один из них оказался веселым и общительным, что выразилось в том, что он поздоровался с Дионисом, едва тот сел в машину, рядом с ним. Явный заводила. Второй был задумчивым и слегка хмурым. Он напомнил Дио самого себя в последнюю неделю. Одеты парни были в одинаковые джинсы и футболки. На ногах кожаные сапоги до колен и куртки того же материала. Отличались лишь детали. Браслет, например, на правой руке парня постарше. Цепочка на бедре, которую заводила нервно теребил. Кольцо, явно родовое, на пальце третьего. Ну и все в том же духе. — Познакомься! — предложил Виктор Владимирович, садясь за руль, — это Андрей, Артем и Афанасий. Будующие зведы, которых ты должен сделать известными с помощью своих песен. Сознание Дио зациклилось уже на именах парней. Интересно, а их специально подбирали, чтобы имена на одну букву начинались. Потянуло спросить, но он не позволил себе такой глупости. Вместо этого кивнул и представился сам. — Куда мы сейчас? — спросил он, когда они уже ехали. — В студию, — пояснил веселый парень, которого по догадке Дио, звали Афанасием, — покажешь свои песни и попробуем спеть. — Ты петь умеешь? — перебил его самый старший. Это, как понял Дио, был Андрей. — Умею. Надо же было как-то проверять звучание своих песен, — подтвердил Дионис. — Тебе нужно будет спеть сначала самому, чтобы мы поняли, как это должно звучать, — пояснил вопрос Артем. Дио задумался. Зачем это интересно? Разве они не должны сами решить, как должны звучать их песни? Студия оказалась небольшой, но была оснащена достаточно современной аппаратурой. Дио достал из папки тетрадь с бумагами и флешку, на которую успел закачать подходящую музыку. Из десяти предложенных Виктор Владимирович выбрал одну и вырвав лист, выбросил тетрадь в мусорку. Дио ничего не сказал. Молча порадовался, что не выбрасывал черновики. Песня называлась "Сумерки" и была наполнена духом одиночества и потери. Суть заключалась в том, что парень пережив аварию очень изменился характером, но это не понравилось его лучшей подруге. Она назвала его тенью себя прошлого и перестала с ним общаться. Дио надел наушники и запел. *** Каждый раз я вспоминаю тот день, Когда впервые назвали меня: "тень". Когда в таких любимых, но теперь таких чужих глазах, Вспыхнул Страх! Как же мне теперь найти свой путь? Не сойти с дороги, никуда не свернуть? Что важнее сейчас, как забыть тот страх? Что вспыхнул, вспыхнул в голубых глазах. Говорят, что боль не длится вечно Но как забыть то, что было безупречно? Как заблокировать часть души? Ты скажи! Каждые сутки светит луна, Ей освещают путь звёзды. Часто мне снится словно она Снова поёт и смеётся! Часто мне кажется будто бы мы, Просто сыграли в прятки! Словно какой-то игрою судьбы, Время мчится без оглядки. Как же мне теперь найти свой путь? Не сойти с дороги никуда не свернуть? Что важнее сейчас как забыть тот страх? Что вспыхнул в ее голубых глазах. Часто в детстве говорили мне, Не смотри назад, следуй лишь мечте! Собирался следовать советом тем всегда, Но почему-то снова и сново вспоминаю лишь тебя! Часто-часто вспоминаю я твои слова, Мы дружили 10 лет, но не пойму никак тебя. Что же, что же ты тогда имела в виду, Говоря что стал я тенью, и тебе не подойду? Каждые сутки светит луна, Ей освещают путь звёзды. Часто мне кажется словно она Снова поёт и смеётся! Часто мне кажется будто бы мы, Просто сыграли в прятки! Словно какой-то игрою судьбы, Время мчится без оглядки. *** Наташа всегда отходила от потрясений быстро. Какое-то время её трясло, но вскоре девушка успокоилась и вытерла слезы. Возникла мысль вернуться в больницу, но что-то остановило её. Зачем? Её все равно вряд ли пропустят, да и что она скажет подруге. Ната не тот человек, который может без проблем утешить человека словами. Немного поколебавшись, девушка направилась в школу. Она уже прогуляла первый урок, но делать все равно больше нечего. К своему стыду, Ната не умела правильно прогуливать. Начинала мучиться, стыдиться. Ей казалось, что люди смотрят на нее с укором, а из-за угла сейчас выпрыгнет директор, с длинной указкой в руках. К удивлению Наты, на крыльце её поджидал светловолосый мальчишка с хвостиками. Она сначало испугалась. Не хотелось видеть Диониса. Так рвалась к подруге, а услышав неприятную новость, сбежала как дура. Вот только у парня были фиолетовые глаза, без линз. Зелёной пряди в челке, тоже не виднелось. Ната облегченно выдохнула. Это был Олег. На секунду Нате даже смешно стало. Никогда не общались с близнецами, а тут Дионис вдруг к Алисе в больницу ходит, а Олег её на крыльце школы поджидает. — Привет, — поздоровался парень, когда она подошла. — Привет. Ты что-то хотел. Поняв, что девушка не располагает к разговорам, Олег перешел сразу к делу. — Ты не знаешь, что произошло с твоей подругой в том пожаре? Мой брат какой-то странный в последнее время, а учитывая, что он отделался парой ожогов, я подумал, что что-то с ней. — Правильно подумал, — хмыкнула Ната, — только я не скажу. Это слишком личное. — Но ты можешь хотя бы сказать... — начал Олег, но девушка его перебила. — Да, могу. Твой брат осведомлен, что с Алисой и даже навещает её. Это всё или есть ещё вопросы? Олег покачал головой. Ната не хотела грубить, но поддалась правилу бумеранга. Дио обидел её, она его брата, а Олег сейчас возьмет и наорет на Диониса. А может и нет. *** То, что мой брат ходит к Алисе, стало для меня новостью, но я сильно сомневался, что перемены в нем, вызваны общением с одноклассницей, лежащей в больнице. Я спустился с крыльца и пошёл домой. Конечно, уроки только начались, хотя вдруг понял, что мне необходимо поговорить с родителями. Дио сам на себя не похож, прогуливает школу и возвращается домой под вечер. Забота о заболевшей Марте это, конечно, важно, но они должны знать, что происходит. Дома уже все встали. Мама, которая готовила на сковородке блины, с удивлением посмотрела на меня. — Ты почему не в школе? — последовал соответствующий вопрос. — Мне надо срочно с вами поговорить, — пояснил я. Сверху спустились папа и Марта, словно почувствовав, что сейчас нужны внизу. Марта кажется поняла, о чем пойдет речь и недовольно насупилась. Я начал описывать всё происходящее в деталях. Родители становились всё мрачнее. — Я считаю, что он попал в плохую компанию, — заявила мама. — Ага. И эта компания вразумила его сидеть за учебниками до поздней ночи, — хмыкнул папа. Марта, которой явно не нравился разговор, с размаху хлопнула ложкой по поверхности манной каши, которой её, пытались по её же мнению, отравить. — Марта, не балуйся, — пробормотала мама, стирая с кончика носа манную кашу. — Марта, что произошло во время пожара, — спросил я, поняв из-за чего именно злится сестра. — Дио вытащил из огня девчонку, — сдалась Марта, поняв, что родителям уже соврать не выйдет. — И что, дальше? — надавил я. — У этой девочки нет ноги. Ей её аупотиовали, — со вздохом добавила сестра, коверкая последнее, непонятное ей слово и не выговаривая "р". Я замер. Мама вскрикнула, а папа удивленно выдохнул. Мы прекрасно поняли исковерканное сестрой слово. — Ампутировали? — переспросил папа, надеясь, что Марта скажет нет. Но та радостно кивнула, поняв, что сказала слово "почти" правильно. Я понял ещё одно. Кем была вытащенная из огня девушка. Алиса Абрикосова, с которой Дио в тот день пошел в злосчастный торговый центр. В школу меня больше не отправляли. Да я бы и не смог учиться. Меня колотило. Мое живое воображение в миг вспомнило все фильмы, в которых людям ампутировали конечности. Мама металась по дому. Сначала у неё возникла мысль позвонить в больницу, где лежала Алиса, потом найти психолога и отвести к нему Дио незамедлительно. Потом она вспомнила, что Дио-то дома сейчас нет, и стала требовать от отца, чтобы он звонил в полицию и срочно искал Диониса. Потом ещё что-то, и ещё. Отец ходил следом за ней и успокаивал. Марта сидела за столом и недовольно выплескивала раздражение на манную кашу. Насыпала в тарелку перца и перемешала. Подлила кетчупа, потом варенья, потом ещё чего-то. Нахимичившись, нарисовала этим творением несколько рожиц на столе и, поняв, что рисунок некрасивый, вылила на него остатки чего-то, что когда-то можно было назвать едой. Палка, палка, огуречик — получился человечек. Потом села рядом со мной на диван и, поняв, что садик отменяется, сладко задремала. Потянулись долгие часы ожидания. Я продержался всего полтора часа, а потом мне стало скучно, и я включил телевизор. С ним время всегда шло быстрее. В пять мы неохотно съели по бутерброду и разбрелись по комнатам. Дио пришёл позже, чем обычно. Задержался на целых два часа. Я уже пожалел, что ляпнул, словно он приходит домой к шести. Мама опять начала комедию "Что делать и кому звонить?". *** Дио задержался на работе. Оказалось, что создать всего одну песню для концерта — целое представление. Мало того, что его заставили раз двадцать спеть свою песню, вертя её на все лады, так ещё и сказали, что ему надо присутствовать пока "3А", как он их мысленно называл, разучат песню, выучат хореографию и споют её нормально на сцене. Хореографией занималась женщина, скорее всего, лет тридцати пяти. Сколько ей лет на самом деле, сказать было невозможно. Что удивило парня, так это то, что её не заставили присутсвовать до конца. Послушала песню, придумала движения и ушла. Странно. Дио-то здесь зачем? Тем не мене ему было интересно, посмотреть, как это делается. Когда парень уже уходил, Виктор Владимирович сказал, что позвонит, когда Дио понадобится в следующий раз. Парень пошёл домой. Было еще светло. На дороге как всегда пробки. Люди возвращались с работы и каждому хотелось поскорее попасть на любимый диванчик и, жуя колбасу, включить телевизор. Раньше, в такие моменты, Дио считал машины одного цвета, но сейчас такого детского желания не возникало у парня. Он прошел пару улиц, сел на автобус и достаточно быстро доехал домой. Там его ждал сюрприз. — Ты где был? — послышалось сразу со всех сторон. Дио хмыкнул. Кажется родители заметили, что что-то не так. Он понимал, что рано или поздно ему прийдется рассказать. И о решении досрочно сдать экзамены, и о работе, и об Алисе. Вот только оказалось, что об Алисе они узнали от Марты. Дио недовольно покосился на сестру. Он преполагал, что она расспросила кого-то из врачей. Врать, делать страдающее лицо и канючить, девочка в свои четыре года, умела хорошо. А вот остальное пришлось обьяснять самому. Дио не сказал, зачем и почему это сделал. Поставил перед фактом. "Так и так. Подал заявление, устроился на работу, учусь музыке, буду зарабатывать". Было много криков. Родители не поняли такого юмора. Мама требовала перестать заниматься ерундой и уволиться, продолжать учиться. — Тебе шестнадцать! Какая работа?! Почему ты вообще сделал это все без нашего ведома?! Почему тебе позволили вообще такое, без нашего ведома?! Она говорила еще что-то, но Дио не слушал. Не важно, что ему скажут. Он все уже решил и даже сделал первые шаги. — Мы завтра же пойдём с мамой и заберём твое заявление. Потом ты уволишься с работы. Тебя в любом случае взяли незаконно. И ты наказан, — добавил папа. Дио пожал плечами и отправился спать. Он прекрасно знал, что заявление о досрочной сдачи экзаменов не забрать. Он сегодня уточнил у Виктора Владимировича, что это была за бумажка, которую он отдал директору. Если говорить русским языком, это была просьба лично директору, от какой-то богатой и влиятельной персоны, которая оказалось в долгу перед Ватесовым. К бумажке прилагалась рассписка на кругленькую сумму денег. Неслабо эта персона, Ватесову-то задолжала. Конечно, Диониса настораживало, что ради него, кто-то заплатил столько денег. Почему? Что в его песнях такого особенного? Но волноваться об этом не было ни сил, ни желания. В том, что с работы его не уволят, лишь по просьбе родителей, он тоже не сомневался. Виктор Владимирович Ватесов сам был не из последних кругов общества и позволял себе нанимать на работу, кого захочет. Будь это даже и шестнадцатилетний ребенок. Напрягла его лишь последняя часть, отцовского высказывания. Нет, он не боялся наказаний, но кто его знает, как поменяется формулировка этих слов, после неудачи с переговорами с директором и Ватесовым. Что ему делать, если родители так и не примут его выбора? Неужели придётся уйти из дома и жить в общежитии, как в дурацких иностранных фильмах. *** Тянулись секунды, но мчались дни. Неделя прошла и скажу я — прости. Не понял твой брат тех движений души, Что взрастил ты в себе, из чувства вины. Пролистнулась страница, изменилась глава, Ты уже впереди. Здесь остался лишь я. Оказался не в силах я понять одного, Нет рядом уже со мной брата того. Стал ты старше. Нашёл работу себе. Часто ходишь к девчонке. Не до брата тебе. Ты не смотришь назад, лишь вперёд идёт путь. И теперь уж с него, тебе не свернуть.