Ночное приключение
14 декабря 2022 г. в 23:07
Одно из излюбленных занятий маленьких детей – игра в прятки ночью в дремучем лесу. И страшно, и интересно: заходишь дальше и дальше в чащу, пока окончательно не затихнут оклики ищущих тебя ребят, а потом в панике бежишь обратно, по пути пугая зверюшек. И как приятно, когда наконец добираешься до друзей…
Да, я тоже играла в своеобразные прятки, только в неизвестной чащобе и без товарищей.
Холодный глаз Ксана бесстрастно взирал на мерно шуршавшие от ночного бриза деревья, заливая окружающий мир мертвенно бледным светом. Я в очередной раз вздрогнула при крике проснувшейся птицы и пожелала, чтобы Ксан поскорее погас навсегда, потому что лучше идти в кромешной тьме, чем при неестественных полупрозрачных лучах погибающего светила.
О Ксане, звезде-карлике, издавна складывались легенды. Одна из них гласила, что в древности, когда боги жили на Набиру, богиня щедрости Уушта свободно общалась с обитателями планеты. Шли тысячелетия, на планете свершилось великое грехопадение, и Уушта, прокляв Набиру, удалилась на Ксан. С тех пор она наблюдает за Набиру, наказывая всех, кто испытывает неуёмную тягу к деньгам, власти, силе, да и вообще любого, кто жадничает. Постепенно в фольклоре статус Eines изменился на «Покровительницу возмездия».
Около шестисот лет назад Ксан засиял необыкновенно ярко. Учёные связывали это со скорой (по вселенским меркам) гибелью звезды, но верующие придерживались другой точки зрения. В то время разгорелась война монархии и демократии, рекой лилась кровь, революции и военные перевороты свершались чуть ли не каждый год. Дорвавшиеся до правления люди и гуманоиды грабили казну, присваивали чужие земли и брали взятки до тех пор, пока 520 лет назад окончательно не установилась диктатура. Новое правительство с помощью армии подавило народные волнения, и вроде бы конфликтная ситуация окончательно разрешилась. Тогда Ксан внезапно потух. Старики поговаривали, что Уушта перестала сердиться на жителей Набиру и отправилась на покой; такая версия оказалась вполне приемлемой для правительства.
Научная же теория полностью подтвердилась: Ксан угасал с каждым годом, изредка напоминая о себе внезапными вспышками активности. Кто-то считал, что, когда Ксан прекратит излучать свет, на Набиру больше не будет преступлений: Уушта уйдёт, значит, сочтёт ненужным присматривать за планетой. Другие полагали, что, наоборот, с гибелью Ксана наступит полная безнаказанность.
Так или иначе, у Ксана было ещё одно свойство: при определённых обстоятельствах он буквально сводил с ума некоторых представителей местной фауны, начиная животными и заканчивая людьми. Статистически повсюду по ночам происходил всплеск количества несчастных случаев, убийств и прочих малоприятных событий, из-за чего я до смерти боялась ночей Набиру. Не раз и не два на моих глазах зомбированные домашние зверюшки неожиданно набрасывались на хозяев и съедали их до косточек, а люди с остекленевшим взглядом принимались палить из бластеров во всех прохожих.
Мне с Маркусом крупно повезло: Ксан никогда не затуманивал наш разум. Тем не менее, это не обеспечивало защиту от дуревших существ вокруг. Во время «прогулки» по лесу приходилось старательно держать в голове одну мысль, чтобы не поддаться панике: «Все спят, значит, никто с ума не сойдёт и на меня не нападёт». Утверждение, конечно, спорное во всех отношениях, но по-другому успокаивать себя я не умела.
Сверившись с картой на голокроне, я в очередной раз убедилась, что иду в верном направлении. По плану, провизии в сумке должно было хватить до подхода к деревне Кер’тмен, а деньги, честно заработанные мною за шесть долгих лет скитаний, следовало потратить на покупку подержанного ховера типа Стелс 420А. И пускай он без функции «невидимый экран» (в отличие от Стелс 420), всё равно любое средство передвижения лучше, чем никакое. На оставшиеся после приобретения ховера деньги я собиралась приобрести ещё провианта, а потом… потом взять работу наёмника и жить себе припеваючи, выполняя заказы. Вроде довольно просто…
Бумс. Ага, наёмник, как же. Наёмники всегда смотрят под ноги. Я с трудом поднялась, потирая саднящее после удара о камень колено, и села рядом с выроненной во время падения сумкой. Внимание привлекло шустрое движение слева, произведённое небольшим зверьком с шерстью буроватого цвета. Пока я умилялась забавным созданием и растирала тупо ноющую ногу, животное подскочило на высоту полуюнга, клацнуло несоизмеримо большими по сравнению с тельцем клыками и перерезало привязь, державшую ножны с мечом. Затем так же быстро зверюга с клинком во рту помчалась в неизвестном направлении, и мне пришлось, прихрамывая и матерясь, преследовать гадёныша юнгов сто, пока я не вспомнила, что голокрон вообще-то остался в сумке. Не страдаю топологическим кретинизмом, но в незнакомой местности ориентируюсь не ахти как. Наилучшим вариантом я сочла вернуться к сумке до того, как из памяти сотрётся проделанный путь, и я окончательно заблужусь в лесу.
Да, утеря меча оказалась совсем некстати, хотя пропажа голокрона страшна ещё больше. Подосадовав на собственную нерасторопность, я аккуратно продолжила путь, размышляя, где бы раздобыть новый клинок и как бы перестать быть такой дурой, какой я являлась. Через несколько шагов я наткнулась на вполне симпатичную земляную пещерку, по всей видимости, навсегда оставленную прежним обитателем. Закинув сумку в нору, я устроилась на ней поудобнее и приготовилась вздремнуть, как вдруг послышался характерный звук приближавшегося межпланетного корабля.
Истребитель пролетел на опасном расстоянии от верхушек деревьев и приземлился где-то неподалёку, вспугнув стайку сонных птичек. Гадая, кому понадобилось отправляться ночью в лес, пользовавшийся дурной славой у населения, я мелкими перебежками добралась до послужившей посадочной площадкой для корабля поляны. Быстро изучив буйную растительность вокруг и найдя наиболее ветвистый куст, подходивший на роль пункта наблюдения, я спряталась и ждала дальнейшего развития событий.
По трапу роскошной галактической яхты спустились пятеро закутанных с головы до ног в плащи незнакомцев. Они встали в круг и одновременно убрали капюшоны, открыв странно раскрашенные лица. Присмотревшись, насколько позволяло слабое свечение Ксана, я догадалась, что необычные изображения не нарисованы, а вытатуированы на коже. Из-за недостаточного освещения значения витиеватых узоров я не поняла.
Четверо мужчин и женщина помолчали немного, оглядываясь и прислушиваясь ко звукам застывшего леса, после чего один из мужчин достал из-за пазухи две металлические палки.
— Ты проверил чащу Проникающим Взором? — небрежно спросил он у стоявшего по правую руку тви’лека.
— Не до конца, Лорд, — ответил тот, «сканируя» окружающее пространство тяжёлым взглядом.
Тви’лек уже почти смотрел на меня, и я почувствовала, как волосы на голове встают дыбом от ощущения неотвратимой опасности, которой веяло от фигуры гуманоида.
— Вот оно! — с удовлетворением воскликнул человек, держащий «трубы».
Тви’лек прекратил изучать деревья и обернулся к «Лорду», высоко поднявшему заискрившиеся серебристым светом палки. Теперь я намного чётче видела их контуры: с почти идеальными цилиндрическими обводами и гардами-выступами по концам они походили на рукояти вибромечей.
— Итак, мы достигли цели. Мечи Уушты ликуют, значит, мы можем начинать ритуал, — торжественно провозгласил «Лорд».
— Мастер, могу я задать вопрос? — послышался чарующий грудной голос женщины.
— Конечно, Райкоо, — с ноткой неудовольствия ответил человек.
— Куда необходимо поместить Мечи Уушты, чтобы провести обряд? В разных источниках описания этой церемонии отличаются.
— Мы постараемся не допустить того, чтобы Мечи забрали мощь Ксана. Локаст, положи мечи на край поляны. Они нам больше не понадобятся.
Тви’лек бережно принял Мечи Уушты от «Лорда» и отнёс их прямиком к моему кусту. Наверное, ожидание церемонии полностью рассеяло его внимание: тви’лек чуть не столкнулся со мной носом, когда клал оружие на землю. Хотелось думать, что просто я очень искусно замаскировалась среди ветвей, но, конечно, такое объяснение льстило моему самолюбию, только и всего.
Мечи Уушты. Откуда они вообще взялись? Ни в одной из легенд про богиню возмездия ничего подобного не упоминалось. Я засомневалась в подлинности «артефакта», и тут же предположила, что название «Мечи Уушты» являлось кодовым. Да и на простые мечи они мало походили…
Не удержавшись, я осторожно коснулась светящихся «палок», предварительно убедившись, что незнакомцы заняты беседой и не смотрели в мою сторону. От приятной шероховатой поверхности повеяло прохладой, и, как только я обхватила мечи ладонями, меня ударило лёгким электрическим разрядом. И тут — о ужас! — Мечи Уушты погасли. Я лихорадочно соображала, как бы заставить оружие сверкать вновь, пока незнакомцы не почуяли подвоха.
Здравый смысл подсказывал, что вместо того, чтобы трясти мечами, следовало делать ноги, причём как можно тише и быстрее. Я плюнула на всё и хотела вскочить и драпать поскорее от семерых любителей разгуливать по ночам по тёмному лесу, как вдруг поняла, что в прямом смысле не могу оторваться от мечей — кисти будто приросли к рукоятям. Дальше хуже. План побега с оружием в руках провалился тоже, поскольку тело не слушалось, и я почти превратилась в «живую статую». Ощущение полнейшей беспомощности деморализовало меня абсолютно. Среди беспорядочно метавшихся в голове мыслей я выделила одну, как мне показалось, наиболее уместную, и принялась её обдумывать.
Отец часто попадал в совершенно невероятные ситуации и всегда с блеском из них выкручивался. Большую часть своих знаний папаша передал Маркусу, мне — чуть поменьше (он ссылался на то, что я всё равно всё забуду), и мы с братом частенько пользовались бесценными отцовскими наставлениями.
Я вспомнила, как отец утверждал, что физические барьеры, в первую очередь, происходят от преград психологических, то есть, если сформировать сознание и подсознание должным образом, человек достигнет небывалых высот. Также он часто приводил примеры, когда представители рас с развитыми ментальными способностями пытались воздействовать на него, но благодаря навыку защиты разума от постороннего вмешательства отец успешно им противостоял. В отличие от Маркуса, сильно увлекавшегося подобными умственными тренировками, я, к сожалению, никогда не отличалась к ним особым рвением: они всегда казались мне занудными и бесполезными. Я вообще не любила развивать то, что у меня плохо получалось и что мне не нравилось, и старалась много времени уделять тем дисциплинам, в которых чувствовала себя как рыба в воде.
Полагая, что причиной временной «инвалидности» являлись усилия незнакомцев на поляне, я принялась усердно работать над собой. Элементарные установки типа «я снова свободно двигаюсь» ни к чему не привели, поэтому мне пришлось перейти из наступления в оборону. Я прикрыла веки и представила прочную металлическую стену, надёжно заслонявшую мозг от чужого влияния. Пришлось немало потрудиться, чтобы образ стены оставался перед глазами даже тогда, когда я сидела с открытыми глазами, и немедленно я просекла, как кто-то аккуратно трогает стену, пытаясь найти в ней слабое место. Судя по всему, я привлекла ещё больше внимания напряжённой умственной активностью. Пожалев, что я не Марк (он научился создавать мысленные барьеры настолько легко, что не вызывал нездоровый интерес у существ, «читающих» сознание окружающих), я просто тупо абстрагировалась от реальности, и представила, что происходившее — лишь плод моего воображения. Пошевелиться так и не удалось, зато «прощупывание» прекратилось.
В течение следующих десяти минут ничего страшного не случилось. Я пригорюнилась и уже заскучала, наблюдая за странно танцевавшими и неистово кричавшими какие-то фразы на неизвестном мне языке незнакомцами, как совершенно неожиданно исчез бледный свет Ксана. Потом в поле моего зрения попало чёрное облако, спускавшееся сверху и постепенно скрывающее верхушки сначала высоких, а затем и низких деревьев.
— Уушта! — взревел «Лорд» в наступившей темноте. — Прими дары твоих слуг и дай взамен свою мощь!
Тишина. Я-то считала, что конец древних ритуалов обычно знаменуется землетрясениями, извержениями вулканов, громом и вспышками молний, а тут тьма — по ощущениям примерно такая же, как когда находишься в туалете, и кто-то без предупреждения выключает свет.
— А где дары-то? — флегматично спросил кто-то.
Через мгновение бесследно исчезнувшее облако позволило Ксану озарять поляну так же безмятежно, как раньше.
— Богиня благосклонна к нам, — возвестил «Лорд» с радостной улыбкой, и, мельком взглянув в мою сторону, продолжил: — Свечение мечей исчезло, значит, обряд проведён правильно.
— Мастер, мне забрать оружие? — деловито осведомился тви’лек.
— Да, пожалуй. Не стоит оставлять великолепные Мечи Уушты в лесу, они ещё пригодятся в битвах.
Я не на шутку струхнула из-за приказа «Лорда» и в очередной раз попробовала отползти назад, поглубже в кусты. Получилось! Правда, мечи от рук так и не отклеились, но мне было всё равно. Я аккуратно и бесшумно передвинулась на безопасное расстояние от поляны, пока тви’лек шёл к её краю, а потом с помощью техники скользящего шага умчалась прочь от «весёлой компании». Напоследок я услышала удивлённый вскрик тви’лека: «Мечи пропали!»
Угрызения совести по поводу заимствования артефактов без разрешения меня не мучили, ибо, во-первых, я не по своей воле их взяла (они ведь насильно ко мне прицепились!), а, во-вторых, всё равно какая-нибудь зверюга стащила бы их с края полянки, как моё собственное оружие. Пришлось бежать без ориентиров, потому что я опасалась погони, и решение возвратиться к сумке с голокроном стало бы, наверное, последним в моей жизни. Я сумела вспомнить приблизительное направление, в котором шла несколько часов назад, и тщательно его придерживалась.
Мне повезло: довольно скоро я выскочила на берег реки, протекавшей мимо деревни Кер’тмен. Свет горел только в парочке землянок. Я кинулась к ближайшей хижине, судорожно ища на стене кнопку открывания дверей (в деревнях жители обычно не запирают домики), но дверь открылась сама, и в проёме показался встревоженный… Маркус.
— Ты?! — одновременно воскликнули мы…