...
Это сродни дежавю. Грязь под ногами… Темно… Дыхание сбито, по предплечью змеится боль… У ног - поверженный противник. И, кажется, он что-то подобное помнит. Видел уже, чувствовал. То ли в дурном сне, то ли в видении, то ли… Вот сейчас он опустит руку, отвернется, пройдет пару-тройку шагов. И увидит брата. И окликнет его… И случится что-то еще. Всё то, чего никогда не случалось, так быстро повторяется. И не понять, не успеть понять, что же это значит: ему впервые так тяжело дышать, впервые так больно, впервые так сложно думать. Дин рядом с ним, держит его… Впервые. Дин такой – впервые. Так почему же всё так знакомо? И Дин кричит его имя, а ему кажется почти привычным – мокрое под коленями, вязкие, сливающиеся звуки, обступающая темнота. Будто он уже когда-то умирал....
Это проклятье. Он не уверен, в чем причина его снов, но в переносном смысле они - определенно проклятье. И это всё, что он знает. Он ночь за ночью видит, что адские гончие догнали брата: Дин – на полу… И столько крови… И он сам кричит, срывая голос, такое бессмысленное «нет!». Дин каждый раз умирает на его глазах, а он чувствует, что не может этому помешать - не двинуться, не вздохнуть… Так часто бывает во сне, но в этом ли дело? Он не знает, хочет ли верить своим снам и стоит ли им верить. Поверить – слишком страшно, но не поверить и обмануться – страшней. И он решает верить. В сны и в то, что раз видел итог, сможет сделать что-то, чтобы к нему не прийти. Сны оказываются бесполезны. Он хоронит брата и не находит времени рассказать Сингеру, что все его слова он слышал уже слишком много раз, чтобы сейчас к ним прислушаться....
Это судьба. Не проклятье. Не подсказка, что поможет всё исправить и изменить. Да, он уверен. Быть может, у кого-то просто нашлось время показать ему, как все закончится? Быть может, кто-то хочет повторить ему, что судьба его прописана века назад? Он не думает над этим. В его снах – черная пустота клетки, луч солнца – бликом на металле… И Дин. И Дин пока еще против. Пока ищет иные пути. Но Сэм знает: все закончится на кладбище Сталла. Он – с сатаной внутри – прыгнет в гостеприимно открытую «дверь» Клетки. Он знает. Он уже знает, как.