Ханако. Шаг за шагом.

      Я не помню, когда в последний раз видел, чтобы Ханако так улыбалась.       Мы пробыли в парке почти час, ели приготовленную ею еду и болтали. Не смотря на то, что Лилли периодически сомневается в кулинарных способностях Ханако, то, что она приготовила, весьма недурно. Хотя не могу определить специи, которые она добавила в рис. Но бутерброды получились неплохие, думаю я, откусывая кусочек.       Ханако       — Они тебе нравятся? Мне пришлось использовать то, что у меня было, и… я не знала, насколько хорошо это всё сочетается.       Хисао       — Да нет, очень вкусно получилось. Так и есть.       Она в ответ только улыбается и потягивает напиток. Мы немного говорим о школах, в которых были, о старых учителях, и о том, почему они нам не нравились, и обо всём таком. Всегда казалось, что жизнь Ханако стала намного лучше, когда она перешла в «Ямаку». Некоторые из её историй только подтверждают это.       Мы на мгновение замолкаем, и разговор переходит на более лёгкие темы. Когда с едой и напитками покончено, я ложусь на спину и смотрю на небо. Это тот умеренный оттенок голубого летнего неба, когда кажется, что утро может длиться целый день.       Ханако негромко шмыгает носом, потом вытягивается на покрывале, сложив руки у меня на животе и положив на них подбородок. Это застаёт врасплох, и я моргаю, не зная, что делать.       Ханако       — В-всё в порядке?       Кажется, если я скажу, что что-то не так, она готова сесть. Поэтому быстро отвечаю.       Хисао       — Всё в порядке, всё хорошо. Я просто не ожидал этого.       На мгновение она отводит взгляд, а когда снова говорит, то почти шепчет, как всегда.       Ханако       — Расскажи мне секрет о себе.       Я снова смотрю вверх, задаваясь вопросом, почему она попросила об этом. Может быть, это нужно для того, чтобы лучше узнать и по-настоящему понять друг друга. Наверняка Ханако понимает, что я тоже попрошу её рассказать секрет, верно?       Я долго думаю, потом опять смотрю на неё. Глаза Ханако широко раскрыты, и я не могу понять, беспокойство или любопытство в её взгляде. Но, кажется, я знаю, что ей сказать.       Хисао       — Когда я впервые увидел тебя в библиотеке, то подумал, что ты хорошенькая.       Ханако       — П-правда?       Это растрогало её. Ханако снова краснеет. Я протягиваю руку и провожу пальцами по её лицу. Она тянется навстречу прикосновению.       Хисао       — Правда. Когда я рассказал Кендзи о встрече с тобой, он об этом даже вопрос задал. И я ответил, что считаю тебя симпатичной.       Кендзи, правда, после этого отправился на очередную вылазку, но не стоит говорить об этом Ханако.       Ханако       — Понятно. Я… Я тоже подумала, что ты симпатичный, Хисао. Думала о том, почему ты р-разговаривал со мной.       Она отводит взгляд, и я быстро стараюсь что-то придумать. Если она снова начнёт думать об этом… Сейчас был бы не лучший момент для такого.       Хисао       — Это нечестно. Ты не можешь открыть мне ту же тайну, что и я тебе.       Я слегка улыбаюсь, чтобы показать, что шучу. Но на её лице появляется серьёзное выражение, и я молчу. Ханако не сказала, что расскажет секрет взамен, хотя я собирался спросить. Может быть, она просто хотела узнать обо мне побольше. Есть нечто хорошее в том, чтобы заметить, она стала более прямолинейной, вместо…       Ханако       — Мне нравится, когда ко мне прикасаются.       Я, глядя на неё, моргаю. Это было внезапно. Не та тайна, которой ожидал.       Хисао       — Прикасаются к тебе?       Она кивает и снова прижимается лицом к моей ладони. Ханако медленно закрывает глаза. Внезапно отчётливо осознаю, что она прижимается ко мне, обхватив руками мою грудь. Такое ощущение, что Ханако давно думала о таком. Когда она заговаривает, голос всё ещё низкий.       Ханако       — Когда я находилась в приюте, это случалось нечасто. У нас не было родителей. Заботившиеся о нас люди не пытались их заменить. Так что никто из них не обнимал нас. Даже старались слишком часто не дотрагиваться до нас. Мои р-родители делали это, но…       Я не хочу шевелиться. Ханако всё ещё прижимается щекой к моей ладони. Пальцами обхватывает мои бока, словно пытается удержать.       Интересно, сколько времени ей потребовалось, чтобы рассказать мне об этом.       Ханако       — После к-катастрофы первым человеком, который снова обнял меня, была Лилли. Казалось, что она никогда не боялась прикасаться ко мне. Все остальные вели себя так, будто опасались, что я могу сломаться. Или я могла бы сказать, что они не хотели прикасаться.       Я делаю глубокий вдох, заставляя её голову подниматься и опускаться. Она открывает глаза, и я вижу, как в них появляются слёзы.       Хисао       — Это то, о чём терапевт советовал мне рассказать?       Ханако       — В-вроде. Мы говорили об этом раньше, и я рассказала ей, как ты позволил мне прикоснуться к своему шраму. Она ответила, что это может быть полезно для… для меня. Для нас.       Мне всё больше и больше нравится её терапевт. Ханако явно потребовалось слишком много времени, чтобы сказать об этом. Но я не вижу тут ничего плохого.       Хисао       — Ханако, ты можешь обнять меня, когда захочешь. Мы могли бы даже сидеть на одном пуфе в библиотеке. Думаю, что учителя не одобрят, если мы возьмёмся за руки в классе.       Глаза Ханако засияли. Она немного приподнимается и освобождает руки, чтобы вытереть слёзы. Сажусь, и, как только мне это удаётся, Ханако наклоняется и обнимает меня за шею, прижимаясь так крепко, что я чуть не падаю.       Ханако       — С-спасибо, Хисао. Я не знала, поймёшь ли ты.       Ну, я действительно не могу спорить с девушкой, которая хочет, чтобы её чаще трогали. Хотя, наверное, лучше подобрать другую формулировку.       Лучше её просто поддержать.       Мы сидим и общаемся ещё какое-то время, обнимаясь или просто прижимаясь друг к другу, или ещё что-нибудь в таком духе. В этом есть что-то действительно успокаивающее. Например, при таком контакте проще разговаривать.       Только когда понимаем, что солнце близится к закату, собираемся и возвращаемся в «Ямаку». Всю обратную дорогу мы держимся за руки. Немного неловко, что я несу свёрнутое одеяло, а она держит довольно большую корзину. И мы слишком быстро подходим к общежитию.       Ханако       — Спасибо, Хисао. Сегодня я действительно хорошо провела время.       Хисао       — Я тоже. Нам стоит это повторить.       Ханако кивает. Когда она улыбается, румянец заливает её лицо. Ханако делает шаг ко мне, позволяя мне положить её руку на моё плечо. Затем она проводит кончиками пальцев по моей щеке.       Ханако       — Я тоже так думаю. Всё… всё замечательно.       То, что после нашего разговора она попросила поцеловать себя, кажется странным. Но полагаю, что это другое. Я беру Ханако за плечо и нежно притягиваю её ближе к себе. Когда она прижимается ко мне, наши губы встречаются.       Нечто важное случилось сегодня. Я это знаю. Я чувствую это, потому что мы вместе.       Когда мы расстаёмся, Ханако долго смотрит мне в глаза, и я вспоминаю, как зашёл к ней в комнату и показал свой шрам. Однако на этот раз я знаю, она понимает, что я рядом.       Ханако       — Я н-не хочу, чтобы ты уходил, но…       Она опускает взгляд, и я киваю. Что-то изменилось для нас сегодня, но не стоит торопить события. Я снова обнимаю Ханако и шёпотом говорю, что понимаю. Она выглядит неуверенной, но ничего страшного.       В такие моменты я знаю, мы не совсем понимаем, что делаем. Но всё хорошо. Просто мы пытаемся разобраться в этом.