Это будет нашей тайной

После полуночного свидания, в котором было странно все, Уэнсдей шла, не оглядываясь. На ее бледной коже будто заиграл румянец. Приложив руки к обоим щека, она в тот же момент одернула их. Щеки горели как никогда. Однажды она уже была в смятении. Но это не касалось любовных утех. Наоборот, это касалось Пагсли. Когда она заперла его в гробу и отправила на дно океана. К сожалению, ей недолго пришлось возрадоваться. Вернувшись в дом, брат сидел обмерзшим на диване. Тогда она была смущена, но иначе. Почти добравшись до школы, Уэнсдей все же обернулась. Было тихо, никто не шел за ней. «Хоть в этом облегчил мою участь» — подумала она. Щелкнув трижды перед «тайной» дверью, ведущую в «тайную» библиотеку, она увидела дядю Фестера. — Ты уже вернулась? — Да. Мы побеседовали. — Только побеседовали? А по румянцу и не скажешь, — хихикнул дядя. Он посмотрел на Вещь. Рука лишь весело перебирала пальцами. — Не хочу об этом говорить. У нас есть дела поважнее. Они принялись за поиски книги, про которую упоминал дядя Фестер. Прошло немало времени поисков. Уэнсдей недовольно сдула прядь волос с лица. — Может хватит уже издеваться надо мной? Это моя работа. Ты же знаешь, где находится книга. — Я и не отрицаю. — Из рук Фестера начали пестрить искорки тока. — Дорогая племянница, ты так усердно искала, что я решил тебе подыграть, — хихикнул дядя. Девушка глубоко вздохнула. Дядя подошел к одной из картин в библиотеке, взялся за рамку и приоткрыл ее. — Сейф? — А внутри то, что ты ищешь. — Умопомрачительно. — Девушка повернулась к Вещи. — Твоя работа. Вскрыв сейф, они выбрались из библиотеки. Книгу девушка положила в рюкзак. Попрощавшись с дядей у пчелиного клуба, Уэнсдей отправилась в свою комнату. Она была занята мыслями о Хайде. И сложив цепь событий, она все равно начала подозревать Ксавье. «У меня нет совести и чувства сожаления, так почему мне небезразлична его судьба?» — подумала девушка. Энид тихо посапывала в кровати, когда девушка вошла. Но Уэнсдей нужно было выговориться. И ее жертвой стала Энид. Она громко плюхнулась на ее кровать. — Ты пришла… — сонно сказала волчица. — У меня есть вопрос. — Правда? Какой? — Энид оживленно села на кровать, захлопав ресницами. — Есть один человек, он меня раздражает. Хочу закрыть его в подвале с крысами, чтобы он истошно кричал и молил о помощи. — Фу, какие мрачные мысли в твоей голове. — Помоги мне выбросить этого человека из головы. Мне не нравится чувство, что я нуждаюсь в нем. — Могла бы сразу сказать, что тебе кто-то нравится. — Он мне не… — Уэнсдей, это нормально. Испытывать только радость от пыток странно, конечно… Но если при виде него у тебя бабочки в животе, ты чувствуешь себя в безопасности — это тоже нормально. — Если под бабочками понимается чувство голода, то да. Они есть. А про безопасность… Скорее он всегда в опасности рядом со мной. Немного подумав, Энид сказала: — Давай так. Ты бы хотела, чтобы он был рядом? — Как Вещь? — Нет! Как возлюбленный? — Не знаю… Зря я начала этот разговор, — Уэнсдей встала с кровати. — Не зря. Не прячься от чувств. Возможно, этот человек твоя судьба. — Моя судьба быть одной. — В моей семье все находятся в стае. Хоть мы и ненавидим друг друга, но я все равно люблю маму, папу и братьев. Это ужасно, когда ты остаешься одна на всю жизнь. — Очень заманчиво, как по мне. — Ладно, делай как лучше для тебя. Я пыталась помочь. Доброй ночи. Энид накрылась с головой под одеяло и засопела. А Уэнсдей долго не могла уснуть. Поцелуй с Ксавье никак не выходил из головы. Ей были приятны его прикосновения на талии, на щеках, на губах. Она вспомнила его аромат. Он пах масляными красками, дождем и горячим чаем. С каждой мыслью о нем, она все меньше раздражалась. Ей даже начали нравится ямочки на его щеках, когда он встречал ее. Уэнсдей уснула лишь под утро. А когда пришло время вставать, она ощутила весомую усталость. Синяки под глазами дополняли образ готки. Но переборов сон, девушка все же поднялась с постели и пошла на занятия. Последним и самым неловким занятием была травология у Мисс Торнхилл. Уэнсдей положила рюкзак на парту и села рядом с Ксавье. — Привет, — дружелюбно улыбнулся Ксавье. «Не смотри на его ямочки!» — подумала про себя Уэнсдей. — Мы не разговариваем? — Я пришла учиться, а не болтать. — Я думал, ты будешь более дружелюбная, после вчерашнего… — Потише, пожалуйста, мистер Торп, — сказала мисс Торнхилл. Бьянка хмыкнула. И все ученики погрузились в учебный процесс. После занятий, Уэнсдей поспешно собралась и вышла из кабинета. Ксавье попытался ее догнать, но Бьянка его опередила. — Слушай, Аддамс, я устраиваю Кровавую вечеринку в пятницу. Будет желание — приходи. Энид и Аякса я уже пригласила. — Спасибо за приглашение, но я лучше почитаю книгу. — Как хочешь, — пожала плечами русалка. Девушки разошлись по комнатам. И Уэнсдей продолжила свое расследование. В пятницу Энид выбирала, что наденет. Все красные вещи валялись на полу и кровати. Одно платье даже полетело в Вещь. — Ты точно не пойдешь? У меня есть одно миленькое платьице для тебя. — Волчица раскачивала в руках красным платьем с кружевными вставками. — Очень подходит под твой готический стиль. — Все, что имеет больше цветов, кроме черного и белого, мне не подходит под мой «готический» стиль. — Давай же, примерь его. — Я не собираюсь никуда идти. — Пожалуйста, Уэнсдей! — Энид выпятила нижнюю губу и сделала умоляющий вид. — Ладно. Но не делай так больше. Девушка натянула платье и расправила его. — Я помогу тебя застегнуть молнию. Когда все было готова, Энид умиленно смотрела на соседку. — Выглядишь сногсшибательно! В дверь постучались. Аякс стоял на пороге в красном свитере и шапке. Энид подбежала к нему и поцеловала. Они что-то шепотом обсуждали и хихикали как милая парочка. «Такой приторности у меня никогда не будет» — подумала Уэнсдей. Незаметно для нее, Энид и Аякс уже ушли. А застежку от платья было неудобно снимать. Конечно, она могла попросить Вещь помочь. Но хотелось ли ей этого? Немного подумав, Уэнсдей все же отправилась на вечеринку. Открыв дверь в комнату Бьянки, внутри ее встретило много народу. Все веселились, пили пунш, общались. Она знала лишь немногих из знакомых. И, очевидно, Юджину не посчастливилось стать одним из приглашенных. Девушка подошла к напиткам и налила пунш в стакан. Неожиданно сзади к ней кто-то подкрался. — Ты все же пришла, — довольно сказала русалка. — Ненадолго. — Чувствуй себя как дома. — Здесь нет гробов и оборудования для пыток. Но спасибо. Русалка усмехнулась и отошла к другой компании. Обведя всех взглядом, она не увидела Ксавье. Возможно, он сейчас занимается более продуктивными вещами. Хотя мог бы прийти в дурацком красном и с дурацкой улыбкой. Так подумала Уэнсдей. Все приглашенные разбились кружками по интересам. А Уэнсдей стояла одна и попивала пунш. Она не до конца понимала, что ее сюда привело. Или может быть кто. Одно она понимала точно, ей некомфортно среди других. Лучше уж сидеть в одиночестве, изучать книгу о Хайде, искать зацепки. А болтать о всякой ерунде ей не нравилось. Допив свой пунш, Уэнсдей пошла к двери, чтобы выйти, но столкнулась с Ксавье. — Не ожидал, что ты придешь на вечеринку, — улыбнулся парень. — Я уже ухожу. — Такое не для тебя? — Школа не для меня. Я нигде не вписываюсь. Девушка обошла Ксавье и пошла по коридору. Но в этот раз у нее не получилось сбежать. Парень быстро нагнал ее. — Почему ты идешь со мной? Разве ты не собирался на вечеринку? — Если там не будет тебя, зачем мне идти? — Я могла и не прийти. — Но пришла же, — его глаза сияли. В какой-то момент Уэнсдей остановилась и заглянула в них. Но потом продолжила свой шаг. — На самом деле я бы хотел снова услышать твою игру на виолончели. — Сегодня у меня нет настроения. — Может у меня получится его поднять. Ксавье начал изображать рожицы, но никакой реакции не последовало. Откуда не возьмись, Вещь подставила ему подножку и тот упал. Это дало результат. Уэнсдей улыбнулась. Парень неловко поднялся. Немного поболтав, они встали у дверей ее комнаты. — Хочешь войти? — А ты приглашаешь? — усмехнулся Ксавье. — Можешь войти, пока не передумала. Ксавье вошел, огляделся. — Сразу понятно, какая половина твоя. — Он подошел к печатной машинке. — Разве не удобнее печатать на принтере? — Я не иду в ногу со временем. — Но у тебя прекрасный вид на двор школы. Когда я увидел тебя на балконе, играющую на виолончели, сразу принялся писать портрет. — Так, у тебя их много? — Да… — И ты еще ни один не сжег? — И не буду. — Нужна помощь? — Так, ты сыграешь на виолончели? Уэнсдей улыбнулась одним краем губ. — Сыграю. На балконе. Они вышли на балкон. Девушка села на стул и настроила виолончель. Ксавье уперся об стену и внимательно следил за каждым ее движением. Когда все было готово, она кивнула Ксавье. Начав играть, она умело руководила смычком, перебирала струны. Была полностью вовлечена в процесс. Она играла уверенно, отдав себя мелодии знаменитых классиков. Ксавье наблюдал за ней. Он понял, что ему нравится в ней. Ее свобода. Ее необычное мышление. Ее уверенность. Она была другой. Не такой, как Бьянка. Она отличалась еще с детства ото всех. Да, именно с того момента, как она спасла его, он понял, что это не просто преданность. Это симпатия в длительную продолжительность. Та часть Ксавье, которую он так долго ждал. Закончив играть, девушка слегка наклонила голову: — На этом все. — Это было невероятно. У тебя определенно талант. Встав со стула, девушка поставила виолончель рядом с Ксавье. Их взгляды встретились. — Тебе пора. Уэнсдей повернулась, вошла в комнату. Ксавье последовал за ней. — Ты нашла что-то о Хайде? — То есть, о тебе? Уэнсдей подошла к Ксавье, тот начал отходить назад. — Я не Хайд. — Почему я должна тебе верить? — она наступала. Ксавье плюхнулся на ее кровать. — Я бы не смог жить в одном теле с чудовищем. — Это не доказательство. — И как мне тебе доказать? — Подумай. Он резко притянул Уэнсдей к себе и слился с ней в поцелуе. Она отстранилась, посмотрела в его глаза. А потом сама поцеловала его с большей уверенностью. Он повалил ее на постель и продолжил целовать. Их поцелуй становился более страстным. Они буквально впечатались друг в друга. Он гладил ее мягкие волосы, обнимал за плечи. Время на часах будто остановилось. Все, что происходило вокруг не волновало их. Они были увлечены друг другом. Неизвестно сколько бы они изучали губы друг друга. Но дверь распахнулась. Внутрь вошла Энид. Ксавье отпрянул от Уэнсдей и встал. Он неуверенно подошел к порогу. Уэнсдей поправляла волосы. Все еще не отойдя от шока, Энид стояла с раскрытым ртом, прикрыв его рукой. — Я пойду, — сказал Ксавье и вышел за дверь. Энид сначала посмотрела на удаляющегося Ксавье, а потом на Уэнсдей. Она закрыла за собой дверь. — Так, тем человеком был Ксавье? — оживленно спросила она. — Да, — тихо ответила Уэнсдей, опустив глаза.