Это будет нашей тайной

В эту ночь Ксавье приснилась Уэнсдей. Он пытался ухватиться за детали ее прекрасных черт лица. Ее очаровательные карие глаза, густые ресницы, аккуратный носик, забавные веснушки. И губы, они были такими манящими. Ее волосы, словно смоль, лежали на хрупких плечах. Благородная походка и уверенность во взгляде всегда притягивала Ксавье своим вниманием. Ксавье поморщился. Его муза уплывала из волшебного сна. Ее образ еще с детства оставался в его сознании. Когда она спасла ему жизнь, он был ей чрезмерно благодарен. Не смог забыть мрачную девочку с хмурым личиком. Когда он увидел ее вновь, понял, что не отпустил прошлые воспоминания. Она повзрослела. Ее взгляд стал увереннее. И это притягивало его к ней. Каждый раз, когда они встречались, он был рад видеть ее. Возможно, он хотел стать для нее рыцарем. Но Уэнсдей наотрез отказалась от рыцарства и последующих спасений, еще в медпункте. Девушка так глубоко засела в голову Ксавье, что он и забыл, что ему пора в мастерскую. Парень накинул на себя куртку и пошел в сторону мастерской. Уже на входе в мастерскую, он понял, что должен нарисовать портрет мрачной девушки. Ведь иначе он просто не сможет думать ни о чем другом. Он принялся за труд. Ксавье так вошёл во вкус, что не заметил, как Уэнсдей вошла внутрь. — Что это? — спросила Уэнсдей, немного недоумевая. — Я пытался изобразить тебя… — Спасибо, я вижу. Зачем ты написал мой портрет? — Я… Мне хотелось видеть тебя не только вживую, но и на полотне. — Звучит очень приторно, не находишь? — Прости, тебе не нравится? Уэнсдей окинула полотно взглядом и произнесла: — Неплохо. Но я не люблю портреты. Сожги это, когда я уйду. — Девушка подошла к двери. — И я уже ухожу. — Постой. Ксавье схватил ее за руку, отчего Уэнсдей нервно дернулась. Она покосилась на его руку и Ксавье убрал ее. — Зачем ты пришла? — Не важно, прощай. Девушка вышла из мастерской и быстрым шагом направилась к школе. Она хотела побыстрее оказаться в своей комнате. Энид переписывалась в телефоне и не заметила, как Уэнсдей вошла. Хлопнув дверью, соседка испуганно обернулась. — Что-то произошло? Ты стала еще бледнее. — Все в порядке. — Ладно. Энид и Вещь не понимая в чем дело, продолжили заниматься своими делами. Уэнсдей вышла на балкон. Она взяла с собой виолончель и начала упражняться. Ее мысли были запутанными. Побег из школы, покушение на убийство, непростые отношения с семьей. Все это навалилось снежным комом. А теперь еще и тот портрет от Ксавье. Она успела разглядеть, как четко были проработаны черты ее лица на полотне. С каким увлечением он расписывал картину. Еще она вспомнила, как он смотрел на нее. Не только в мастерской, а везде, где бы они не встречались. Каждый раз он оказывался в месте полном опасности. Он был рядом. И это ее настораживало. Он мог быть тем чудовищем. Выкинув все мысли, Уэнсдей погрузилась в звуки виолончели. Прошло много дней. Дядя Фестер помогал Уэнсдей в поимке убийцы. Сомнения в Ксавье усиливались. Пересекаясь с ним в школе, она игнорировала его взгляды. Он всячески пытался привлечь внимание, но все было безуспешно. В ночь, когда Уэнсдей проникла в библиотеку. Она с дядей Фестером договорились, что он придёт чуть позже. Ведь племянница не хотела, чтобы дядю поймали. Она разведала обстановку и надеялась, что осталась одна. Но неожиданно услышала шаги. — Зачем ты пришла? — Не важно. — Ты отвечала так же в мастерской. Если ищешь что-то о Хайде, то это бесполезно. — Я сама разберусь. — Что с тобой происходит? — Тебя это не касается. — А может мне хотелось, чтобы касалось. Ксавье прислонился к стеллажам обоими руками и зажал Уэнсдей. — Отойди, — девушка повернулась и уперлась руками в грудь Ксавье. — В чем ты меня подозреваешь? — Ты знаешь в чем. В какой опасности я бы не оказалась, ты всегда рядом. Ты и Хайд. Вполне логично, что именно ты можешь оказаться чудовищем. Девушка подняла подбородок. Ксавье отступил. — Если бы я был Хайдом, то мог бы убить тебя в доли секунды! Ксавье разозлило и разочаровало недоверие Уэнсдей. — Зачем бы мне нужна была твоя жизнь? — Это я и пытаюсь понять. — Теперь Уэнсдей небольшими шагами подходила к Ксавье. — Есть предположения? — Я тебе нравлюсь, это очевидно. — Хайду плевать на симпатии, он убивает без разбору. — Ты почти сознался. — Ты… ты эгоистичная. Ксавье не выдержал таких нападок. Он кинул на Уэнсдей последний взгляд и поднялся по лестнице. — Каких интересных событий свидетелем я стал, — похлопал в ладоши дядя Фестер. — Давно ты тут? — Прилично. И мне кажется, между вами двумя определено есть химия, дорогая племянница. — Это не так. — Если ты сейчас его упустишь, он может не вернуться. — И пусть. Он может быть Хайдом. — Не-ет. Он точно не Хайд. — Ксавье слишком подозрительный. — Ты тоже не из простых. Я подожду тебя здесь. Уэнсдей мучила вина. Хотя ей это и не свойственно. Ведь она любит причинять боль. Но в тот момент она действовала инстинктивно. Она поднялась по лестнице. Ксавье нигде не было. Единственный местом, куда он мог отправиться была мастерская. Она побежала туда. Увидев знакомую спину, она крикнула: — Я действительно думаю, что ты Хайд. Парень обернулся. — Я рад это слышать. — Ты слишком подозрительный, всегда рядом, когда я в опасности, заботишься обо мне. А еще твоя улыбка… она меня раздражает. Ксавье молча слушал. — Что-то еще? — Да… Уэнсдей очень близко подошла к Ксавье, взяла его лицо в свои руки и потянулась к нему губами. Она поцеловала его первой. Их губы соприкоснулись. Ксавье притянул Уэнсдей еще ближе и положил руки на талию. Это был первый поцелуй Уэнсдей, и опустив свою гордость и сомнения, она все же поцеловала его. Отстранившись от Ксавье, она почувствовала неловкость. — Мне нужно идти. — Прямо сейчас? — Да, это будет нашей тайной. Прощай. — Мне проводить тебя? — Я сама могу справиться. — Ладно. Ксавье небрежно провел руками по волосам, улыбаясь и смотря в след уходящей Уэнсдей.