Последний корруниец: История Мирабель

Впереди виднелся небольшой свежий курган. Курган, где нашло последние пристанище тело дорогого друга. Мирабель не смогла присутствовать на похоронах, не стала. Просто потому, что родители, только увидев ее, наверняка прикопали бы ее рядом. Да, чувство вины сжирало. Мирабель впутала в это Аксиара, заставила рискнуть жизнью и отдать ее. Любовь не позволила ему остаться в стороне, даже в такой, непривычной, чуждой для богачей ситуации. И этот груз останется на душе Мирабель до конца жизни, как останется и память о слегка наивном, но мужественном юнце, который беззаветно любил ее, и умер во имя этой любви. Рука сжимала простенький букетик, из полевых цветов. Он, конечно, затеряется среди того многообразия богатых, диковинных цветов, оставленных родственниками и знакомыми, но именно в нем, наверно, больше всего сожаления. Он пропитан слезами Мирабель, которые снова и снова катились из уставших от бессонных ночей глаз. Вокруг, помимо могилы Аксиара, были и другие. Куда более старые захоронения, в которых лежат его предки. Целое семейное кладбище, защищенное от вандалов бесчисленным количеством чар. Мирабель, огибая кучу из оставленных цветов, положила свой скромный букетик из незабудок к огромному, мраморному надгробию, размером с дверь, и села на землю, вглядываясь в портрет на плите. Портрет, похоже, нарисован еще при жизни. Наверно даже до академии. И без того юношеские черты лица тут смотрелись совсем по - детски. – Прости, что не пришла проститься, Аксиар. Не хотела скандалов и истерик. Думаю, ты бы не был рад этому. Тем более, ты рассказывал, что родственники у тебя не самые терпимые люди. – она закрыла глаза ладонью, пытаясь успокоиться. От слез веки опухли и ощутимо болели. Хоть и прошло уже много дней, Мирабель не могла поверить, что его больше нет. В голове то и дело всплывали его образы. Разного его. То веселого и беззаботного, улыбающегося, смотрящего на нее с преданной любовью. То хмурого, злого. Когда он обижался. А обижаться было на что. Как это часто бывает, лишь теперь Мирабель поняла насколько беззаветно он ценил ее. Насколько дорог был ей самой. Вспоминался их разговор, тогда, в библиотеке. Когда лишь один внешний вид богатенького сыночка вызывал в Мирабель отвращение. Его признание в любви, наивное но искреннее. Вспоминался их танец, под музыку Луны. Бабочки на прилизанных волосах. Робкая попытка поцелуя. И обида. Ярость.Слезы. В тот момент, когда она отказала ему, и через несколько минут подарила свой первый поцелуй Максвеллу. Вспоминалась цитадель. Ее холл, когда Аксиар на прощание произнес привычные слова любви, на которые Мирабель и внимания не обратила. Как и на него самого, по большому счету. А ведь могло сложиться иначе. Возьми тогда она его с собой. Просто не возникало такой мысли, все вокруг казалось неважным, мелким. Из - за раненной Милки на руках. Почему он сам не пошел? Почему остался до последнего в этом глупом, авантюрном сражении? Наверно потому, что знал: если наемники не удержат охотников и обезумевших тварей на той площади у темницы, то Мирабель не сможет сбежать. Казалось, что именно поэтому остался. Именно так поступал Аксиар, тот Аксиар, которого знала и любила Мирабель. Любила как человека, как друга. Просидев несколько минут, она снова поднялась. Рука потянулась к вырезу декольте за очками. За его очками. Милки удалось найти того, кому они были проданы. И в обмен на прочтение мыслей конкурентов, торговец отдал их. Аксиар любил эти очки. За все время учебы не приходилось видеть его в других. Поднявшись с земли, встав на носочки, Мирабель с трудом водрузила очки на самый верх огромного надгробия. И снова села, прижавшись плечом к гладкому, бело - золотому камню. Сзади послышался шорох. Мирабель вздрогнула, инстинктивно сжимая кулак, пытаясь собрать магический ветер. Но, не выходило. Похоже, на этом семейном кладбище стоит глушилка. Обернувшись она увидела приближающегося мужчину, с густой черной бородой. – Не бойся, ты ведь Мирабель? – голос звучал подавленно, даже отстраненно. Звездная, сине - золотая мантия наводила на мысль, что это и есть легендарный отец Аксиара. Он не проявлял агрессии. Лишь сел рядышком, с понуро опущенной головой. В нос тут же ударил тошнотворный запах крепкого алкоголя. – Да. Я Мирабель. – с опаской прошептала она. Близость могучего мага, да просто мужчины, отца, потерявшего единственного сына из - за нее, наводила страх. Несмотря на то, что он не выглядел враждебно. – Никогда не думал, что мой сын погибнет в бою. Все делал, чтобы он не видел этой, злой и страшной стороны жизни… – мужчина полез в сумочку на поясе и достал оттуда небольшую бутылочку алкоголя. Сделав глоток, он протянул ее Мирабель. – Вы воспитали прекрасного сына. Самоотверженного, мужественного парня. – она приняла предложенное и через силу сделала небольшой глоток. Горло защипало, и вырвалось несколько покашливаний, от подступающей тошноты. – Только даже это не позволило тебе ответить на его чувства взаимностью. А не будь ты такой своенравной, все сложись бы иначе. И Акси был бы жив… – он, болезненно мыча, приложил ладонь ко лбу. – Простите… – само вырвалось у МИрабель. Она не могла подобрать слов. Лишь боялась, что разговор может перерасти в ругань, или даже драку. Не боль ее пугала, не грубые слова. А то, что это все произойдет тут, на могиле погибшего друга, душа которого наверняка поблизости, и будет совсем не рада такому развитию событий. – А ведь до академии он был другой. Стеснительный очкарик, прятавшийся от гостей в своей комнате и не желающий ни с кем разговаривать. Он любил одиночество. И сколько бы не привозил я ему красивых девочек, надеясь, что хоть одна понравится…он даже не разговаривал с ними. Я уж думал так и не найдет себе никого. Это шло слегка в разрез с представлениями Мирабель. Хотя, с другой стороны, как нелепо он пытался познакомиться. Пытаясь быть радушным - оскорблял. Тогда это принималось скорее за глупость, чем за неопытность. – А потом появилась ты. Через несколько дней после его заезда в академию я получил письмо, где он рассказывал о высокой девушке, с ангельскими белыми волосами. Сказал, что влюбился с первого взгляда. Я нарадоваться тогда не мог. Первое время даже за шутку это письмо принимал. Просто не мог поверить, что мой тихоня так отзываться о живом человеке. – теперь плакали оба. И никто не стеснялся эмоций. Для обоих это огромная утрата, восполнить которую вряд - ли сможет даже время. – Не такой уж он и тихоня. Была у него девушка в академии. – наконец осмелилась заговорить Мирабель. Несмотря на то, что по ее вине умер Аксиар, его отец, похоже, не испытывал к ней ненависти. И страх отступал, позволяя воспоминаниям вновь занять голову. – Да не было у него девушки. Перед тобой красовался, думал, ты ревновать будешь. Надеялся на это. А ведь действительно, Мирабель никогда не видела их вместе, только на уроках она подсаживалась. А так…сколько раз не приходила к нему в комнату - ни разу не удавалось застать их вдвоем. – Он любил только тебя. – мужчина допил остатки спиртного из небольшой бутылки, будто не ощущая отвратительной горечи, и засунул ее в сумочку. – Мы с его мамой расстались по моей вине. Я не уделял ей внимания, не ценил. Весь погрузился в изучение магии. И Аксиар мне ни раз говорил об этом. В итоге Изинель не выдержала этого и ушла. Именно это и двигало Аксиаром. Он хотел быть лучше, чем отец. Любил тебя и окружал заботой до конца. – тяжело вздохнув, уняв слезы, он с трудом поднялся, качаемый ветром, и отряхнул руки от прилипшей к ладоням земли. – Не забывай его, Мирабель. Не забывай его жертву. Вряд -ли тебя, да и еще кого - то в этом мире кто - то полюбит сильнее, чем Аксиар любил тебя. – Он навсегда в моем сердце…как верный друг и…спаситель. – Мирабель отвернулась, снова обратив взгляд на детский портрет Аксиара. Он будто смотрел на нее и отца, наблюдал. – Как я понимаю тебя ждет еще много приключений. Запомни одно: некромантия - чистое зло. Уничтожай каждого. Этой магии не должно остаться в нашем мире. Именно она забрала у нас Аксиара…и прощай. – на этих словах он ушел, вновь оставив Мирабель одну. Это, конечно, бессмысленно, но Мирабель поклялась на могиле Аксиара, что не даст житья некромантам. Объявит им войну и убьет любого, кто хоть как - то связан с темной магией. В память о нем будет нести кровавую месть. Они вместе будут нести эту месть. В ночной темноте, Мирабель продолжала сидеть, прижавшись к надгробию, и разговаривать сама с собой, но будто с Аксиаром. Будто он рядом и все слышит, просто молчит. Хотя его душа действительно, наверняка рядом, но в параллельном мире, будто за стеклом. И теперь является частью огромного мира, что создает магические ветра. Быть может, когда Мирабель будет творить заклинание, убивая некроманта, именно эмоции души Аксира дадут силу. Хотя, ни он никогда больше не увидит Мирабель, ни она его… Ушла Мирабель лишь перед рассветом. Нужно возвращаться к Милки. Она итак негодовала из -за этого, по ее словам, опасного и ненужного путешествия, да еще и в одиночку. Брать с собой Милки казалось лишним риском. Да и не окрепла она еще, сейчас отъедается и отлеживается в одной из придорожных таверн под присмотром Муата. Предстоит серьезный разговор по поводу произошедшего с ними. Уладить разногласия, закопать обиды друг на друга и разработать план на дальнейшую жизнь. Дорога до таверны пролетела незаметно, который день Мирабель не могла отделаться от мыслей о произошедшем. Даже опасность в дороге не так волновала. Наверно потому, что дорога стала уже привычной частью жизни. И до сего момента обходилось без происшествий. Внутри ее встретил манящий запах еды. В дороге не получалось поесть нормально, в первую очередь потому, что в с собой удалось взять весьма ограниченное количество еды. Виной тому отсутствие денег. Муат наскреб скромную сумму, но явно недостаточную для закупки нужного объема провизии. Едва зайдя, взгляд наткнулся на знакомого мужчину, что сидел за столиком и с усталым видом медленно попивал эль. Весьма странно, что Муат сидит в общем зале, а не с Милки в комнате. После нападения на цитадель лучше какое - то время не показываться людям на глаза. Мирабель направилась к нему. – С возвращением. Удалось попрощаться? – Муат тоже выглядел уставшим, будто не спал ночь. – Да…попрощалась. А ты чего тут сидишь? – Мирабель села напротив, жадно смотря на остатки рыбного салата, что ковырял вилкой Муат Инквизитор не мог не заметить этого и как - бы невзначай пододвинул тарелку, а еще через мгновение поставил рядом и кружку эля. – Не знаю, что произошло, но не обижайся. Милки такая сте…кхм…специфический человек, весьма. Ответила Мирабель лишь спешно прожевав несколько ложек салата, когда в живот удовлетворенно заурчал. – Достала? – Милки действительно не следит за словами, и не пытается общаться культурно, даже с теми кто буквально спас ей жизнь. – Не обижайся. Теперь она такая. Хоть и ведет себя так, я уверена, в душе она тебе благодарна. Муат закивал, но выглядел по прежнему как - то отстраненно. Подняв походный рюкзак с пола, он замер, с серьезным видом смотря на набившую щеки Мирабель, но через мгновение сдержанно улыбнулся. – Я возвращаюсь домой. Удачи тебе, и помни: тебя еще ждет счастье. Самое ценное и желанное, что только можно представить. Дар Селесики, под волшебным названием любовь. Прощай, Мирабель. От резко проглоченного большого куска пищи в груди мгновенно почувствовалась режущая боль. Мирабель выдавила из себя улыбку и помахала Муату. – Спасибо за помощь. Да будет судьба благосклонна к твоей семье. Прощай, Муат. Кивнув инквизитор ушел. Остановился лишь у двери, где снова улыбнулся и помахал рукой. После чего скрылся за дверью. Навсегда. Больше они не увидятся, таков путь его, выбранный его богиней. Мирабель уважала такое решение, уважала такую верность своим принципам. Доев остатки завтрака она отправилась на второй этаж, в комнату подруги, в надежде все обсудить а потом лечь спать. Нормально поспать необходимо, прежде чем вновь отправляться в дорогу. Едва зайдя в комнату, Мирабель оцепенела. Милки лежала на кровати, заваленная со всех сторон книгами. Но, даже не наличие книг странно. Удивительно то, что о произошедшем с ней теперь говорили лишь царапины, которыми усыпаны руки и все лицо. В остальном же не было изъянов. Снова, непонятно откуда, взявшееся красное платье.Угольно - черные, крашенные волосы. Вызывающие красные губы, и красные сапоги до колена, возле кровати. – Откуда это все? Опять кого - то шлепнула или украла? – прям с порога произнесла Мирабель и тут же начала разуваться. – Люди охотно платят за мысли других людей. Тут Академия рядом, должна же я была на что - то потратить свои честно заработанные деньги. Садись. – Милки похлопала по кровати рядом с собой и отодвинувшись от края положила книгу. Она не просто выходила из комнаты, но и шаталась неизвестно где, даже в академию ездила. Глупо было надеяться, что Муат сможет ее удержать. Мирабель села, и мимолетным взглядом окинула множество лежащих вокруг книг. “ Сто самых страшных проклятий”, “ Проклятия и их природа”, “ Что делать, если ты проклят”... все книги так или иначе имели отношение к проклятиям. Но сейчас интересовало не это. Немного раздражало, что Милки ведет себя будто ничего не случилось. – Ты не хочешь поговорить? Обсудить твою истерику? Письмо с угрозой убить, если я приближусь? Милки повернулась со скучающей физиономией. – О чем говорить? Мы оба сделали выводы, зачем разводить сопли? Да, я перегнула самую малость. Ждешь извинений? Благодарности? Не дождешься. – То есть вот так просто? Аксиар погиб спасая тебя… – Не меня. – Перебила Милки. – Он делал это ни ради меня, даже ни ради тебя. Он делал это ради себя. Просто хотел затащить тебя в кровать. Стервозность подруги заставляла внутри закипать злость. Как, черт ее возьми, у нее вообще поворачивается язык говорить такое? – Ты что вообще несешь? Злость Мирабель, похоже, лишь умиляла Милки. Она расплылась в широкой улыбке. – Да, он просто хотел тебя. На этом все. Все добро, что он делал тебе, он делал ради себя, чтобы получить тебя и сделать свою жизнь лучше. Свою, а не твою. Добро - лишь еще одно проявление эгоизма. – Я не позволю тебе порочить память о нем! – прикрикнула Мирабель, взмахнув руками. Всплеск ярости заставил Милки лишь улыбнуться, выпятив нижнюю губу. – Правду говорить нельзя, значит? О покойниках либо хорошо, либо никак? Ладно…буду молчать. – она снова взяла книгу и погрузилась в чтение. С завязанными глазами. Мирабель до сих пор не понимала, как она может читать? – Ты неисправимая сука, Милки. – злость снова уходила в самые дальние закоулки души Мирабель. Милки такая, и с этим ничего не поделаешь. – Сука? Потому, что говорю правду и не прячусь за маской лицемерия? Странное у тебя представление о суках… – Это не правда, это лишь твое мнение. Ты даже не разговаривала с Аксиаром, не видела его мысли. – Тяжело вздохнув она отвернулась от подруги, устремив взгляд в окно. – Я видела тысячи других. И все как под копирку. Лживые, лицемерные уроды. Ладно, не будем о твоем воздыхателе. Какие планы на будущее? – Милки по прежнему вела себя подозрительно равнодушно. И это пугало. Будто те пытки, те издевательства, не оставили никакого отпечатка на ней. – Ты же видишь все у меня в голове? Зачем задаешь вопросы? – Мирабель снова повернулась, вглядываясь в красную кружевную повязку. В душе разгоралось желание снова увидеть ее глаза. Те, настоящие, которых она давно лишилась. – Нет, не вижу, Бэль. Не смотрю. Просто хочу поговорить со старой подругой. Ладонь почувствовала легкое, прикосновение. Мирабель вздрогнула и отдернула руку. Совсем отвыкла от прикосновений, и теперь любой контакт вызывал страх. Но, он быстро отступил, и она вложила свою ладонь в ладонь подруги. – Поговорить хочешь? Тогда скажи, почему ты сдалась ордену? Почему выбрала такую мучительную смерть? Милки приложила пальцы к повязке, натирая глаза и неловко хмыкнула. – Вспомни себя, когда тебя бросил Максвелл? Свое состояние? Будто душу вырвали. Ты первым делом подумала обо мне и побежала в крепость. Знала, что добрая Милки обнимет, пожалеет, поцелует в лобик. Все снова станет хорошо. – она на мгновение замолчала, скривив страстно накрашенные губы в сторону. Спустя некоторое время продолжила: – А мне было некуда идти, не с кем даже поговорить. Я днями и ночами напролет плакала, лезла на стену. Твоя любовь разрушила мою жизнь, забрала тебя у меня. И тогда я решила, что умру. Не просто умру, а умру так, чтобы об этом узнала ты. Узнала какие муки я пережила. Поэтому и выбрала большой празник, слухи о котором непременно бы дошли до академии. Я хотела сделать тебе больно, думая, что ты предала меня. Но, это я предала тебя. Я должна была быть рядом. Чтобы не случилось вот этого всего, должна была выпустить этому пентюху кишки. – Милки водила головой вверх - вниз, словно разглядывая синюшное тело подруги. – И давай закроем тему. Все равно извинений моих не услышишь. Я не извиняюсь перед круглыми, беспросветными дурами. Мирабель вздохнула, в очередной раз убеждаясь, что за ширмой злости и ненависти все еще прячется та Милки, что и раньше. Верная и любящая подруга. – Я насчет планов не просто так спросила. Нашу крепость сожгли, вместе с Сапфирой. Голова невольно повернулась в сторону подруги. – Кто такая Сапфира? – С трудом верилось, что у Милки мог появиться еще кто - то. Милки нахмурилась. Эта тема явно ей неприятна. Похоже, действительно завела новую подругу и теперь сильно переживает из - за ее гибели. Стоп. Она же говорила, что даже побеседовать было не с кем? Похоже, личность Сапфиры навсегда останется загадкой. – Не важно, Бэль. Я долго думала, рассказывать тебе или нет. Решила рассказать. Я видела, как Муат был на аудиенции с Селесикой. Сядь поближе и смотри. – Милки подсела к Мирабель. Болезненно охнув, она стянула с себя повязку. Мирабель снова ощутила ни с чем не сравнимые ощущения от погружения в ее воспоминания. Пространство вокруг растекалось цветными струйками, а уши наполнял отвратительный писк. Вспышка и Мирабель оказалась непонятно где. Что-то похожее на холл замка. Видимо это будущее, что показала Муату Селесика. Неясное будущее. В холле стояло множество существ, точнее лишь их очертания. Не получалось разобрать даже расу и пол. На полу лежало тело. В отличии от других, достаточно четкое. Похоже в этой версии будущего появление этого тела весьма вероятно. Белая, церемониальная броня обвивалась огромной коброй, что начинаясь на поножах уходила за спину, и затем голова, через плечо выходила на грудь. Пасть кобры широко, угрожающе раскрыта. Как и ее капюшон. Невероятно выразительный, реалистичный рисунок. У тела отсутствовала голова. Точнее оставались лишь ошметки, словно голову размозжили огромным молотом. Тут, будто из ниоткуда, выбежала высокая девушка, в синем платье до пола. С невероятно красивыми белыми волосами. Даже гадать не пришлось. Это Мирабель, и присутствовала она в этом будущем не менее четко, чем труп. Статная, гордая. Попросту взрослая, повидавшая жизнь Мирабель. Через сколько это будущее может произойти? Десятки? Сотни лет? Девушка рыдала взахлеб, и громко, отчаянно кричала. Упав на колени она прижалась к груди покойника. – Я люблю тебя! Люблю! Всегда любила и буду любить… – дослушать речь не получилось. Вспышка развеяло воспоминание, и Мирабель снова оказалась в реальном мире. Милки уже повязала ленточку на глаза. – Ну что скажешь? Показанное не вызвало у Мирабель совсем никаких эмоций. Мало того, что это далекое будущее, да и изменить его может лишь один, даже мелкий, поступок. А, возможно, это просто очередной бред богов. Раз они видят что случится, почему не могут победить коррунийцев, да даже одержать верх хоть в сколько нибудь серьезной битве? – Круто. Снова полюблю. Селелесика говорила, что невероятно сильно. А ему голову размозжат. Хорошее будущее. Милки цокнула языком, возвращаясь в лежачее положение. – Какая же ты все - таки глупая. Мне плевать на твоих хахахалей, которых у тебя наверняка будет еще ни одна сотня. Ты видела себя? Видела свой цвет кожи? На тебе не было проклятия! Эту деталь Мирабель как - то упустила. Да и как такое вообще возможно? Проклятие невозможно снять. Только сам демон наложивший его способен на это. Но, зачем это ему? Зачем отпускать свою жертву? Такое ни разу не случалось, за тысячи лет. – Но…как? – Мирабель наконец поняла назначение стопок книг на кровати. Милки не медлила. Убедившись в возможности снять проклятие она тут же принялась ее искать. – Не знаю. Но, мы найдем способ. Да, на это уйдет много времени. Но, мы справимся. Я уже изучила твое проклятие, могу тебе рассказать о нем? – Милки с интересом уставилась на Мирабель. И она просто кивнула в ответ. В самом деле, интересно, что же это за проклятие такое. – Помимо внешних признаков, на самом деле много и других. Например твои заклинания, связанные со стихией льда, теперь куда сильнее, чем были бы без проклятия. Подозрения о чем - то подобном закрадывались еще в цитаделе. Уж очень просто создалась огромная ледяная глыба, да и убийство охотников на парапете далось подозрительно легко. – Но и это не все. Ты теперь миньон Эрасуна. Можешь заключать договоры. Брать клятвы. При нарушении которых душа того, кто поклялся тебе отправится к Эрасуну. – Милки язвительно заулыбалась. Будто ей доставляла удовольствие эта новость. – Да? Тогда поклянись мне, что больше между нами не случится подобного. Что мы больше не поругаемся настолько, что будем искать смерти… – она поджала губы, пытаясь скрыть прокрадывающуюся улыбку. – Ты невыносимая нюня, Бэль. Не буду я тебе клясться. В первую очередь потому, что клятва эта дается через поцелуй. И любые слова произнесенные перед поцелуем будут считаться клятвой. Так что я не завидую тому оголтелому романтику, который поклянется тебе достать звезду с неба, и после поцелует. – Слепая волшебница расхохоталась, но резко замолчала, задумчиво скривив брови. – И сколько ты вот так мужиков похоронишь… Внезапно развесилившеяся подруга вызывала в Мирабель лишь отторжение. Самой ей ни разу не до смеха. От нее все шарахаются, и вряд - ли когда - то удасться найти человека, который примет ее такой. А уж о детях и думать нечего. Даже увиденные воспоминания не позволяли надеяться, что когда - нибудь, Мирабель обзаведется полноценной семьей. С усадьбой, подальше от других людей и даже простых дорог. С мужем, ценящим ее такой, какая она есть. И с оравой деток, что рождены не просто по случаю, а от большой, взаимной любви. Каждому из которых Мирабель отдаст всю себя и подарит то, что ей самой не подарила родная мать. – Да не распускай ты сопли. Мы снимем проклятье. И все будет как ты мечтаешь. Быть может, даже я поселюсь рядышком. – Лицо Милки скривилось от отвращения, будто ей даже мысль о подобном была противна. Облизав губы, чавкнув, и не услышав ни слова от Мирабель она продолжила. – Ты невероятно красива. Будь бы я мужиком - клянусь, взяла бы тебя в жены еще в Этерниле. Ты умна, талантлива в магии. А самое главное - ты способна на искренние чувства, готова принести себя в жертву ради них. Во всех смыслах. Такое встречается крайне редко. Уж мне - то поверь. Но, сейчас тебе предстоит переоценить себя, пересмотреть свою жизнь. Закрыться от мира, не отвлекаться ни на что. Все силы бросить на снятие проклятия. Быть может стоит довериться, раз Милки так яро говорит о возможности? Кому еще верить, если не ей? Не выйдет так не выйдет. Вряд - ли будет хуже. – И с чего нам начать? – Мирабель бросила усталый взгляд на подругу. Та в ответ слегка наклонила голову. – С поисков жилья. В соседней камере со мной держали ведьму. Она согнулась от пыток позже, так вот, я слышала ее мысли. У нее был весьма симпатичный домик в чаще. Туда мы пока и отправимся. Там безопасно и тихо. А безопасность сейчас нам очень важна. Джеральд жив. Он выжил в схватке с Донной. Он восстановит силы и будет искать нас, дабы отомстить за сдохнувших товарищей.