Смерть

Я никогда не была одна… Вокруг всегда ходили люди, переваливаясь с одной ноги на другую. И каждый день, всю свою сознательную жизнь, я пыталась заглянуть в глаза этим зевакам, запомнить их лица, чтобы хоть что-то оставить в своей памяти о людях. Каждый день, просыпаясь утром, я шла с мыслью, что сегодня я точно кого-нибудь запомню. Сегодня кто-нибудь, точно, сможет запомнить меня. Я никогда не была одна... Ведь в округе всегда было много ребятни, которая кружила возле меня, как возле новогодней елки, украшенной мишурой и кучей хрупких игрушек, под которой обязательно должен быть подарок. Эти маленькие человечки, пусть и шептались за моей спиной, но всегда указывали на меня пальцем, узнавая издалека. Но мамы этих детей всегда грозили им отсутствием сладкого на долгое время, если они продолжат за мной ходить попятам и доставать ненужными расспросами. Их мамам я не нравилась, но зато вокруг меня, как и возле новогодней елки, всегда было много людей. Да, я никогда не была одна… *** – Хватит спать, уже вечер, глупышка, – такой теплый, мягкий и непривычно близкий голос прозвучал под самым ухом. Я привычно заворочалась на своем матрасе, сминая под собой простыню. Скользнув руками по неестественно прохладной чужой коже, я притянула объект ближе к себе, утыкаясь носом в приятно пахнущую ткань майки. Было жарко. Наверное, из-за этого мои щеки пылали, а где-то глубоко внутри перехватывало дыхание, сдавливая под тяжестью грудь. – Еще пять минут, а? – сонно пробубнив, я широко зевнула, пытаясь снова погрузиться в сладкий дурман сна. – У тебя кариес нижней шестерки… – я тут же открыла глаза, клацнув зубами, – и пломб… сколько их там, сладкоежка? – уставившись в упор на брюнета, который с озадаченным видом рассматривал мое лицо, я громко сглотнула. Нет, я прекрасно помнила, что было перед тем, как я провалилась в глубокую спячку, и нет, я прекрасно осознавала, что все происходящие было реальностью, и да, все действительно прекрасно. – А нечего заглядывать в чужой рот, – нахмурив брови, я показательно отвернулась в сторону, отчего-то смущенно поджав губы. – И вообще, что за странная поза? Я, между прочим… – … а ты руки свои расцепи, больно надо мне к тебе лезть, – парень чуть подался вверх, совсем немного, этим самым, видимо, показывая мне, чьи бессовестные руки не дают слабому, бедному, хилому мальчику выбраться из пут коварной меня. Смущение как ветром сдуло. Повернув голову к Смерти, я расцепила за широкой спиной онемевшие пальцы, раскидывая руки в разные стороны, и, гордо задрав нос кверху, уставилась в потолок. – Добби свободен. – Фыркнув, я с неподдельной стервозностью быстро подтянула под себя коленку, и, не задумываясь, пихнула брюнета в живот. Смерть, быстро среагировав, тут же отпрянул, поправляя полосатую майку. – Бешеная женщина, ты хотя бы смотри куда целишься… – … а ты не волнуйся, куда надо, туда и целюсь, да и тебе «это» вряд ли пригодится, – закатывая глаза, я тут же прыснула от подступающего смеха, из последних сил держа себя в руках. Сам пошутил, сам посмеялся. – Я рад, что тебе уже лучше, – игнорируя мой подступающий к глотке смех, парень тепло улыбнулся, слегка жмуря черные глаза в этой обворожительной улыбке. А я и правда ничего не ощущала: мне не было страшно, как пару часов назад, мне не было больно, обидно и тоскливо, как утром, когда за окном еще лил дождь, напротив, мне было спокойно. Даже присутствовало ощущение легкости, какой-то свободы. Может, он чего сделал со мной, пока я спала? Я не знаю, но факт оставался фактом – все прошло. – Твоих рук дело? – я усмехнулась, прекрасно зная ответ, но юноша, пожимая плечами, мол, кто знает (?), снова уставился на меня своими бездонными глазами, в которых отражалось искренние чувство вины. – Откуда одежду достал? – скептически оглянув молодого человека, я приподнялась на локтях, слегка прогибая спину. Раздался характерный хруст и мой облегченный вздох. – В магазин пошел, время остановил, одежду взял, – как ни в чем не бывало, парень слез с кровати, оттряхнул новенькие джинсы от незаметной пыли, и глянул на меня исподлобья, – ну чего? – Ты… украл их? – округлив глаза, я живо вскочила на ноги, стараясь не обращать внимания на сильное покалывание в ступнях, и так же резво кинулась к парню. Тот, в свою очередь, испугано отшатнулся и прижал свои руки к груди. – А ну живо раздевайся! – уперев ладони в бока, я зло оглядела Смерть, чуть притопнув ногой. «Бедные соседи… Хотя, когда они совокупляются, я же не жалуюсь…» – кивнув своим же доводам, я вновь вернулась к делам насущным. Что мы имеем? Одну Смерть, пару краденых вещей и меня – законопослушного гражданина. – Я не крал, а взял взаймы, и вообще, чего ты так кипятишься? Одной парой больше, одной меньше. – С толикой надменности, неуловимой грации, юноша отступил еще на шаг назад, осматривая меня с ног до головы. – Тебе тоже советую одеться, хотя, мне и так нравится. – Окинув себя быстрым взглядом, я, чувствуя, как кончики ушей в момент потеплели, быстро потянула за края ночной рубашки вниз, пытаясь прикрыть нижнее белье. И вроде бы, чего я стесняюсь? Передо мной сногсшибательный парень, малознакомый, мне импонирующий, ну и пусть видит, мне то что? Но мне было «что»… Даже очень. Чертыхнувшись, я выпрямилась и пулей прошмыгнула мимо брюнета в сторону ванны, при этом хватая на ходу разбросанные вещи. – У тебя прекрасная филейная ча… – … заткнись, придурок! – уже из ванны завопила я, хлопая характерно дверью.