Смерть

— Да не злись ты, — раздался за деревянной преградой хрипловатый голос, а после комната залилась надрывным смехом, мне даже думалось, что дом ненароком задрожит от таких бурных эмоций парня. «Я ему посмеюсь… Ничего, придет война — попросишь хлеба. А я не дам. Вот не дам и все…» — фыркнув, я кивнула сама себе, поспешно складывая одежду на стиральную машинку и, резво забираясь в пустую, еще холодную ванну, стянула с себя вещи, кидая их куда-то в сторону. Сегодня, процентов так на сто, был странный день, тяжелый и слишком нереальный. Поэтому хотелось быстрее ополоснуться, чтобы смыть с себя остатки недоверия, остатки моего прошлого, которое виднелось на коже шрамами, прошлое, которое навсегда останется со мной. — А я еды, кстати, принес... — раздался рядом голос. Неестественно рядом. Удивленно сморгнув, я выглянула за едва прикрывающую меня шторку, ощутимо побледнев. Пальцы в какие-то секунды схватили незамысловатую ткань, и потянули ее в сторону, закрывая то, что следует. Из груди рвался крик, а кровь уже подступила к щекам, заставляя их пылать от смущения и гнева. Но я держалась, так крепко, что палка, на которой была закреплена штора, вот-вот должна была упасть вниз. — Ты как сюда попал? — цедя сквозь зубы, проговорила я. Огромное желание наплевать на наготу и просто прибить этого негодяя перебивалось лишь тем, что ему вряд ли будет больно, а проверять свою догадку я не спешила. — Так... когда я время останавливаю, мне не требуются двери. Ты любишь гамбургеры? А чипсы? Я взял все то, что было у тебя прикреплено к холодильнику… — … это список того, чего мне есть нельзя. Ты красный крестик на них не видел? — нервно передергивая плечами, я вскинула левую бровь, стараясь дышать как можно глубже. — Тебе плохо? Ты дышишь странно, я могу помочь. — Я прям всем телом ощущала его ухмылку, оскал, иронию в голосе, и желание прибить его все росло и росло… — Ты! Уйди из моей ванны, нелюдь! — взвыла я, топнув ногой по железному дну. — Но это же и моя ванная… Ладно-ладно, — засмеялся брюнет уже по ту сторону двери, — кофе – чай? — этот его выкидон меня изрядно испугал… Ведь… Ведь, он мог, пока остановил время, отдернуть шторку и… увидеть… Опустив взгляд ниже, то опускаясь, то поднимаясь по ногам вверх, я потупила взгляд, оцепенев. «Твою мать…» — пропищал в голове голос. Буря негативных эмоций прошлась волной внутри, поднимая волоски на руках вверх и пуская по коже стаи мурашек.

***

В помещение было темно, впрочем, все привыкли к этому, ведь обстановка не так и важна. — Зачем вы позвали меня? — стоящие напротив люди, завернутые в знакомые балахоны, смолчали, поворачиваясь все в одну сторону. Брюнет нехотя посмотрел туда же, куда и остальные, в момент напряженно застыв. Непривычный, едва различимый свет окутывал мужчину, оказавшегося почти рядом со Смертью. Он был выше остальных: метр девяноста и пара сантиметров кошмара, возвышавшегося над всеми, было облачено в такой же потертый балахон, привычного черного цвета. Только капюшон был снят, позволяя разглядеть резкие черты лица, и каштановые длинные волосы, которые аккуратно были зачесаны назад. Чуть ниже переносицы этого человека виднелся шрам небольшого размера, но заметный невооруженным глазом. — Я позвал тебя. — Раздался низкий голос Берта, но никто из присутствующих не дрогнул, продолжая смиренно чего-то выжидать. — И я прибыл. Вы извините, но мне пора заваривать чай, — брюнет сконфужено улыбнулся, поправляя полосатую майку. — Ты смеешь отвергать мое приглашение? — глаза мужчина, которому на вид было двадцать пять, недобро сузились, а голос эхом раздался в пустоте. — Я ведь прибыл, ну для чего этот фарс, Смерть? У нас новенькие? — парень внимательно изучил каждого стоящего, убеждаясь, что ряды были пополнены. — Да, твою же работу кто-то должен выполнять. — Фыркнул сбоку женский голос, после чего тут же смолк. — Кит-Кат, давно не виделись, — брюнет усмехнулся, обведя снова всех взглядом, — и по какому поводу собрание? — Я хотел с тобой поговорить, — сжав кулаки, Берт тут же завел руки за спину, стараясь оставаться спокойным, как внутри, так и снаружи. Смерть не должна ничего ощущать, ее удел – забирать вовремя чужие жизни. У нее не должно быть имени и возраста, а чувства со временем должны притупляться, но это только предположения. Да, наверное, им стало легче забирать людей, наверное, они стали смотреть на мир иначе, у большинства скучающий и унылый взгляд, но не у всех. Некоторые хотят быть людьми… Они, когда начинают понимать, что становятся серыми и вот-вот растворятся, переселяются в мир живых, совершенно ненадолго, и живут. Это как отпуск, в одно, или два столетия. — Я тебя слушаю. — Сухо проговорил парень, поднимая взгляд на мужчину. — Я так понял, ты нашел ту, на ком поставил метку? — Да. — Ты не смел заключать с ней контракт без общего согласия. Пока она не умрет, ты не сможешь вернуться сюда надолго. Не сможешь продолжать свое дело. Ты решил подвести нас? — А кто сказал, что я хочу возвращаться? — брюнет неоднозначно усмехнулся, отступая на шаг назад, — кажется, время иссякает, ну что ж, увидимся лет так через пятьдесят, а может и больше? Помещение вдруг тряхнуло, и на месте юноши уже была пустота. — Берт, нам забрать его насильно? — склонившись, кто-то из Смертей подал голос, тогда как другие, молча, отошли в сторонку. — Мы не можем убить того, кто должен жить. Пока не можем, — странно усмехнувшись, главный повернулся ко всем спиной, степенно шагая куда-то в глубь темноты. Никто и не увидел, как на его лице отметилась печать жестокости, а губы искривились в неком подобии улыбки.