Нити судьбы.

Он слышал яростную грозу. Чувствовал, как яркие молнии бьют о землю. Как громко разбиваются тяжелые капли о кафель. Юноша пытается открыть глаза, некогда тупая колющая боль, стала намного слабее. Дышать все же трудновато, как и встать. Взор мутный, он ничего не может разобрать. Фокусировался долго, но так или иначе смог догадаться, что находится в каком-то доме. Скорее всего деревушке, потому что слышал, как струйки воды стекали в расставленные ведра. — Где… — Еле выдавил из себя Охотник. — Где я? — Он попытался перевернуть голову набок, чувствуя повязку на своей голове. — Папочка, он очнулся! — В комнате раздался женский голосок. Алистер постепенно приходит в себя, вспоминая мгновения минувшего прошлого. Как болты со стальными наконечниками впивались в кожу. Он снова слышит те звуки. Звуки кричащих гвардейцев с Альдариона. Ему не надо много времени, чтобы догадаться о том, что произошло. Норвефин предал их. Самым нечестным и коварном образом, империя одержала верх в произошедшей резне. Подло, как Резократия и умеет. — Вв… — Охотник с трудом выговаривает слово. — Воды… В помещение вошел мужчина, а за ним и две девицы. Они поменяли белую тряпку, смачивая ее в холодной воде. Алистер ощущал нежные прикосновения девушки и слегка вздрагивал от ее горячих рук. Он также чувствовал аромат ландышей, исходящий от нее. Подобный был у его матери. Алистер не смог отпустить прошлое. Охотник помнит все. *** Беспрерывно бьет колокол. Звон стоит в ушах. На улице блуждают паломники, с изображениями демонических сущностей на полотнах. Они и вправду ужасали. Изуродованные лица бесов, идущие по брусчатой дорожке мужчины, облаченные в длинные темные мантии. — Видишь того, кто идет впереди? Вон – в сером. — Регальд не мог указывать пальцем. Это было неприлично. — Вижу. — Отвечает юноша. На вид ему не больше четырнадцати. Волосы длинные, черного цвета, завязаны шнурочком в тугой конский хвост. Глаза ярко зеленые. Словно ядовитые. — Это один из главных проповедников демонологии в наших землях. Его слушаю наши храмы, а также император. Стояли они на террасе, где вокруг метались слуги, а с краю, смотрящая вниз девица – являлась его женой. Ее призирающий паломничество взгляд рухнул на своего возлюбленного. Глаза наполнены ледяной ненавистью. Казалось, она вот-вот разорвет паломников на куски и это – не было по вкусу лорду Регальду. Он – верующий в религию государства. Это – ему навязал его отец. Регальд не может предать честь своей семьи, но отказаться от любви – тоже не может. По крайней мере, до тех пор, покуда храм не принуждает к выбору. — Ты правда считаешь, что в один момент явятся бесы из недр земли и захватят власть над всем миром, делая всех людишек – жалкими рабами? — Настанет бремя, когда демоны вернуться в этот мир, свергнут жалких, никчемных людишек, которые возомнили о себе властителей этих земель и тогда, мы получим их дары. Помни, сын мой. Помни то, к какому роду ты принадлежишь. Не забывай своё истинное предназначение. Никогда не забывай, Алистер… Алистер молча кивнул головой. Он не нашел подходящих слов. Только безмолвие показалось выходом. Регальд Граверден задрал подбородок, внимательно наблюдая за воинством прислужников и некромантов, называющих себя паломниками. Они ступают по брусчатке босыми ногами, оставляя кровавые следы. Послушники напевают страшно звучащую песнь, которая вгоняла Алистера в ужас. Мурашки волной пробегали по коже, а в горле застревал ком, мешающий свободно вдохнуть. Алистер по-прежнему не верил в демонов, но слова песни, кровавые следы, идущие паломники – заставляли содрогнуться и на секунду отуманить голову. До сих пор ему не было страшно. *** Он очнулся от терзающих снов. Демонический глас, бесконечно шептавший в его голове – наконец прекратился. Сейчас, Алистер не боялся смерти, как тогда на мосту. Все произошло так внезапно, что он не успел почувствовать что-то, кроме растерянности. Так было поначалу, а затем, когда Охотник оказался в холодной воде мертвого моря, то ощутил не то, что страх. Его охватил ужас. Тело зудит. В темноте Алистер чувствует чье-то присутствие. В темноте он видит силуэты. С наступлением тьмы, он боится оказаться в ней. Она давит на легкие, не позволяет дышать. Алистер хочет вернуться восвояси, но тьма поглощает, а с рассветом, он осознает, что бесконечная тьма уже находится в нем. Он и есть – тьма. Как же спастись? Как же почувствовать обжигающий лучик света? Как же вернуть все обратно. Вернуться в гильдию и изменить многие ошибки. Ошибки минувшего прошлого, которые на деле останутся клеймом. Напоминанием о том, что уже ничего не исправить. Рядом с ним сидел старый мужчина, на сей раз, Охотник смог разглядеть его сморщенные черты лица. Потухшие голубые глаза, что ранее горели ледяным пламенем. Отражали морскую гладь. Война изменила многих, поставила на кон жизни простых крестьян, которые того не заслуживают. — Как тебя зовут? — Заняв сидячее положение и попивая противный отвар из лечебных трав, спросил Алистер, поднимая тусклые зеленоватые глаза на мужчину. — Мое имя Рихард. Рихард Вельчинский. — Старик протяжно выдохнул горячий воздух, который со свистом слетел с его иссохших губ. — А тебя? — Алистер. — Коротко кивнул головой Охотник, отводя взор в сторону огоньков, колеблющихся от сквозняка на медном канделябре. — С Альдариона? — Спрашивает Рихард, наклонив голову набок. В этот момент, Алистер не знал, что именно ответить. Не знал, как себя вести. Уверен только в одном. Он ничего не сможет сделать. Особенно, когда его тело будто бы переломали на мелкие кусочки, а все силы высосали демонические существа. Старик ухмыльнулся. — Знаю, что с Альдариона. Норвефинцы, конечно, говорят на таком же языке, но акцент довольно разный. В этом я знаю толк. — Интересно откуда же? — Ухмыльнулся Алистер. — Когда я был молод, то служил в объединенной армии альянса. Тогда, мы еще не знали, насколько могущественна окажется империя. Мы были такими глупцами. — Если вы Норвефинец, тогда почему спасли и приютили у себя? — Интересуется Алистер, рассматривая свои руки так, будто бы видит их в первый раз. — Я потерял двух братьев и сына в войне против Резократии. Брат мой погиб – защищая меня. Второй умер от гангрены. Один маленький порез, привел к летальному исходу. Моего сына поставили в авангард, где конница растоптала его тело до неузнаваемости. Мы знали, за что боремся. За свою землю. За независимость, а что сейчас? Сейчас все эти смерти напрасны, ведь мы присоединяемся к составу империи, к нашему самому злостному врагу. — По мимике Рихарда, Охотник понял, что ему тяжело говорить о подобном. И тому есть причина. — Вас повесят, если узнают, что вы помогаете выжившему. — Изумился Алистер, уже заведомо догадываясь о том, что старик прекрасно все понимает. — Не просто выжившему, а выжившим. — Сказал Рихард, отводя поникшие глаза в сторону. Он тяжко вздохнул, продолжая. — Они вырежут всю деревню. Это понимают все, ну и пусть! Мы погибнем, сражаясь за свою землю, а не за империю. Люди не готовы принять такой Норвефин. Лучше бы лорд Деймон свершил задуманное. — Лорд Деймон? — Деймон де Альдерегар, один из зачинщиков убийства нашего прекрасного властителя. Кто-то предал его, и он заплатил свою цену. Наверняка сюда уже движется отряд имперских солдат, дабы вершить правосудие. — Правосудие смерти. — Тихо произносит Алистер, выдерживая паузу — Как же все было? Много погибших? — Король Антарес мертв, вместе с ним погибли почти все воины, пришедшие с ним. Охотник затих, поджимая сухие губы. Сейчас, он понимает, что помимо короля, погиб его собрат. Смерть так внезапна. Произошедшее в этих землях – повлияет на исход войны. Теперь, Алистер не сомневался, империя поглотит весь континент, но навряд ли император остановится на этом. — Тебе пора спать. Набирайся сил. — Сказал Рихард, поднимаясь со скрипучего табурета. Алистер устроился поудобнее, прикрывая веки. *** — Алистер… Алистер… Очнись… Ты нам нужен… —Говорит демонический глас, который заставляет мальчишку очнуться. Он открывает зеленые глаза, вовсе не чувствуя своего тела. Алистер попросту не мог пошевелиться. Не вымолвить словечка, не дернуть рукой. По стене кто-то скребется. — Ну здравствуй… — Протяжно говорит незнакомый голос. Манера речи, примерно та же, что была у паломников. Он испугался. Мгновенно. Алистер находился парализованным, ощущая, как что-то касается его ноги. Что-то острое, скользкое. В стороне метнулась рогастая тень. Алистер кричал, но это оказался лишь внутренний крик. Его мысли метались из стороны в сторону. Из угла в угол. Он что есть мочи пытался пошевелиться, напрячь руку, сжать кулак или же просто закрыть глаза, но все попытки являлись бесполезным. — Ты до сих пор в нас не веришь, Алистер? — Спрашивает существо, а затем усаживается сверху. Оно приближается. Конечности его были покрыты волосяным покровом, вместо ступней – копыта. Острые длинные рога показались перед его глазами. Вот-вот и Алистер может потерять сознание, но почему-то держался. Эти глаза, дьявольские, кроваво-красные и такие яркие – смотрели на него. В голове Алистера больше не было мыслей. Только ужас. Демон зарычал. Так громко, что затряслись стены. Его когтистые лапища впились в живот, вытаскивая все органы. Алистер все видел. Алистер все чувствовал. Взор становится мутным, не четким. Все погружается во тьму, но смех демона до сих пор – в его ушах. Алистер просыпается. Это был лишь жуткий сон. Или же нечто большее? Он не мог дать точный ответ, но после подобного кошмара, когда холодный пот бежит по его лбу – не сможет больше заснуть. Алистер ощущает подобное впервые. — Ты не понимаешь этого? Серьезно? — Растерянным голоском произносит Зольда, всматриваясь в пустые глаза своего мужа. — Не молчи… Только не молчи! За дверью слышится измученный голос матушки. Младший Граверден не может скрыть своего любопытства. Медленно поднимается с постели и аккуратными, тихими шажками приближается к двери. — Я ничего не могу сделать. Воинство демонических некромантов невозможно остановить. Они начали свой путь, дабы искоренить неверие в истинных хозяев. Знаешь сколько повесили людей, которые служили в императорском замке? Свыше пятидесяти. Агромах сомневается в твоей вере, об этом он известил меня сегодня, будучи на совете. — Регальд подпер рукой голову, угрюмый взгляд отвел в сторонку, глубоко вздохнул и прикрыл уставшие веки, покуда глас женушки терзал его слух. — Нам нужно бежать. — Осведомилась женщина. Регальд посмотрел на нее. Зольда была слишком бледна, слишком потеряна. — Ты знаешь, что я не могу покинуть родную землю. Не могу оставить наше родовое гнездо, которое на протяжении веков принадлежало моей семье. Это будет позором для моей династии, я не могу так поступить. — Регальд закачал головой. — Мы служим императору и будем служить до тех пор, пока последний Граверден не вымрет. — Даже, если они прикажут убить меня? — Еле сдерживая напутствующие слезы, проговорила женщина, скрестив руки на груди. Регальд смолчал Женщина задрожала от холодного взгляда своего возлюбленного. Он был таким безразличным. Зольда знала ответ. Знала его, но не хотела понимать. Она откинулась на высокую спинку, искусно украшенного различными узорами, стула. О как ей было тяжело в то злосчастное мгновение. Внутри Зольды все сжалось, сердце неистово билось, а воздуха – предательски не хватало. Алистер скрылся за стеной, его губы также дрожали, будто бы с них срывается немая мольба. Мольба о том, чтобы жестокая реальность не взяла верх над детскими грезами мальчика. Чтобы жестокая реальность не стала камнем преткновения. Не стала насаждать. Не заставила маленького мальчика слишком быстро взрослеть. Еще не время. Не время ведь? — Я забираю Алистера, мы покинем Нейегар. Покинем всю Резократию. Сбегу без тебя. Только прошу помоги… Не оставляй нас, Регальд. — Она говорила неестественным для себя голосом. Женщина касается тонкими белыми пальцами своего обручального кольца. — Мы служим Резократии. Мы служим храмам, которые готовятся к вторжению демонов. Они говорят, что оно близко, а ослушавшись их приказа – обретем ту же учесть, что и ждет наших врагов. Норвефин, Альдарион – падут первыми. Короли утратят свою власть, а искаженные бесами сознания людей - заставят грызть друг другу глотки. Пора признать, что миру придет конец и единственный способ – служить храму Резократии. Служить паломникам. Я исполню каждый их приказ, ибо таково мое истинное предназначение. К этому меня готовил мой отец. Так и будет. — Регальд де Граверден. был спокоен. Его тон голоса поражал возлюбленную. В глубине души, он кричал, но не мог ничего поделать. Выбора – нет. Зольда едва сдерживала напор слез. Выходило так себе. Они все же лились. Горячие слезы отчаяния. Алистер содрогнулся, он опустил потерянный взгляд под ноги. Сам того не ведая, что делает, решает показаться. Показаться в тот момент, когда жестокий отец, охваченный идеологией паломников – встает из-за стола и медленно направляется в свою комнату, поднимаясь на второй этаж. Зольда увидела глаза своего сына. Глаза, полные ненависти, боли и обиды. Эти некогда голубые глаза, горящие живым огнем – заледенели. Обрели такой холод, что по телу женщины побежала волна мурашек. — Ты все слышал? — Тихо шепчет Зольда. Мальчик кивает головой. — Я не дам тебя в обиду… Мамочка… — Говорит Алистер, приближаясь к матери. Он прилил к ней в объятия. Зольда с горечью в горле прижала его к груди, запуская руку в темные волосы мальца. — Не дашь… Конечно, не дашь… — Внутри Зольды кипят эмоции. Сейчас, она начинает жалеть о своем поступке. Жалеть о том, что вышла замуж за того, кто вовсе не ценит ее и готов убить при первом указе храма. Зольда прикрыла уставшие веки, не выпуская сына из объятий. *** В деревне раздался крик. Крик детей и женщин, послышалось ржание конницы и грубый голос имперских солдат, которые говорили на родном для себя языке. Алистер резко поднялся с кровати, совсем позабыв о том, что его недавно ранили в ногу, отчего он чуть согнулся от надрывающей боли. — Ссобака. — Выругался Алистер, упираясь грубыми руками о подоконник. Он высматривает воинов, блуждающих по округе, которые толкали крестьян, что вооружились вилами и заржавевшими топорами против облаченных в латные доспехи воинов. Резократы насмехались над беспомощностью мужей деревни и в издевательской манере выбивали оружие из рук стариков. Изощренно пронзали хорошо заточенными клинками. Алистер попросту не мог стоять в сторонке и наблюдать за всем происходящим издали. Он покинул комнату, прихватывая клинок, лежащий подле кровати. Прихрамывая на правую ногу и стиснув зубы от пульсирующей боли, он вышел наружу. — За Норвефин! — Выкрикнул Рихард, без думки ринувшись на капитана отряда, с затупленным топором в рука. Все его попытки оказались безуспешными. Резократы смеялись над немощным стариком. Капитан перехватил удар, выбил топор из его рук и ударил в грудь латной перчаткой. Рихард пошатнулся, сзади его ударили еще раз, на сей раз по спине. — Папочка! — Выкрикнула молодая девица с роскошными волнистыми волоса, которые пахнут ландышами. Рихард поднимается на ноги, но имперец наносит роковой удар, пробив его грудь сзади заточенной пикой, а затем, прокрутив, вынул острие. Рихард рухнул на колени, кровь одарила его белую рубаху багровыми оттенками. Девушка подбежала к нему, нескончаемо лив слезы горечи… — Сынок… Братья… — Давившись и ощущая холод, произносит Рихард. — Я иду к вам. Девушку сразу же подхватили резократы и потащили в дом. Как бы она не вырывалась, девица не сможет. Алистер бросил поникший взгляд на умершего старика, а затем глаза, залитые яростью, пали на капитана. — Ты заплатишь за это. — Сказал Охотник на языке резократов и направился в его сторону. Его попытался остановить рядовой отряда, но Алистер отразил коварный удар, а затем перерезал ему горло. — Ты говоришь на нашем языке, любопытно. — Изумился капитан, возвышая ладонь, подавая жест, чтобы воины остановились. — Довольно словечек, к бою! — Вызвался Алистер, принимая боевую стойку. Он ухватился обоими руками за рукоять своего клинка. — Смелое заявление. — Съязвил резократ, обнажая свой меч. — Но ты же видишь, что тебе не одолеть всех нас и все равно идешь на отчаянный поступок, мы перебили всех таких храбрецов, думаешь, ты сможешь остановить? — Внутри дома были слышны крики дочери Рихарда. Ее без сомнения опорочили. Взяли силой, что не удивительно. Такова сущность империи. Брать желаемое силой. — Тем более, ты очень бледный, слабый, вероятнее всего после битвы. Целых три недели, мы режем беглых солдат Альдариона. Алистер шел полукругом, оглядываясь по сторонам, следив за имперцами, которые с легкостью пойдут на низость и ударят исподтишка. Ударят самым подлым способом. В спину, вовсе не колеблясь. Охотник держал меч выше плеча, дабы с легкостью отразить удар. Капитан же, фанатично размахивал клинком, крутив его в руке, приманивая к себе наглого юнца. — Резократия ждет… — Слышится глас демона в его голове. Алистер сделал выпад, нанес колющий удар первым. Затем сразу же последовал второй, с разворота. Оба были парированы в сторону, но капитан был удивлен и даже слегка растерян. Бывалую уверенность снесло ветром. Алистер отошел на шаг назад, все еще держа боевую стойку. Боковым зрением продолжал наблюдать за солдатами империи. Охотник старался держать все под своим контролем, хоть и знал, что при любом раскладе, победителем не выйти. Следующим атаковал капитан, Алистер искусно уворачивался, а затем уколол прямо в грудь, острие не пробило латный доспех. Удар был слишком слабым. Охотник истощен. Еще один выпад, рубящий удар из-под низу, увернулся, снова атаковал. Капитан насторожился, раз за разом пропуская удары, которые оставляли кровоточащие раны. Граверден закружил клинком, парируя меч капитана в сторону, а затем, попал своим клинком в латные наручи, отчего капитан выронил меч. Пинок и имперец находится на земле с поднесенным к горлу острием. Если бы Алистер не медлил, его бы не оттащили в сторону и не поставили на колени. Охотник потерял контроль. Не убили только потому, что капитан отдал приказ, а Резократов учили подчиняться каждому слову высших чинов, до тех пор, пока те не погибнут. Через несколько мгновений, вся деревня уже стояла на коленях. Каждому второму перерезали глотки. Кровь обогащала землю. — Вы пошли против империи Резократии и самого Норвефина, который, вскоре, также присоединиться к нам. Это карается смертью. — После сказанных слов, воины приволокли девушку в изодранном платье и посадили рядом с Охотником. От нее по-прежнему веет ароматом ландышей. Горячие слезы падают с ее румяных щек на окровавленную землю. — А ты, хоть и одолел меня, унизив перед всем отрядом. — Подоспев к Алистеру, сказал капитан, широко растянув гнилую улыбку. — Понравишься императору. Я поднесу тебя в качестве своего подарка, но уж ты не сильно радуйся тому, что выжил. — Он присел на корточки, продолжая улыбаться и заглядывать в зеленоватые глаза Гравердена. — Рассказать, как это будет? Или не портить сюрприза? — Пошел ты к черту. — Алистер плюнул ему в лицо, за что огреб по лицу латной перчаткой. С разбитой губы потекла алая струя. — Значит, все-так испортить. — Вымолвил капитан, наклонив голову набок. — Вначале, ты будешь молить о смерти, а затем забудешься и поклянешься в верности нашему императору. Помимо языка, ты узнаешь о наших обычаях, мальчишка. — Капитан поднялся на ноги, ухмыльнулся, а затем бросил взгляд на девушку, плачущую рядом. Он вынул кинжал из-за пазухи и также перерезал ей горло. Девица ухватилась за свое горло, а затем упала под ноги к Резократу, босыми ногами вспархивая землю. — Даже, если я забуду свое имя и поклянусь в верности императору, я отыщу тебя и прикончу, только поверь, в тот момент, уже ты будешь молить о смерти. — Яростно воскликнул Алистер. — Все так говорят. — Убрав кинжал, усмехнулся капитан. — Свяжите его как следует и отправьте в Нейегар. Ну что, малец, ты готов принять новую жизнь? *** — Поднимайся, Алистер. — Дряхлый голосок старой нянечки прозвучал в комнате. Младший Граверден открывает глаза. — Отец дал указания разбудить тебя. Собирайся, вы едете в Цитадель Тезаруса. Паломники хотят посвятить тебя в служителя демонов. Давай, вставай. Серые лучи бледного солнца пробивались сквозь окно и падали на его кровать. Пыль взмыла в воздух и витала по всей комнате. Алистер нахмурился, неохотно приподнявшись. Он взглянул на нянечку Керанну, которая принесла чистые одеяния. Белую, как выпавший снег рубашку, с золотыми запонками, на которых был изображен герб семьи Граверденов и темно синего цвета дублет с серебренными пуговицами. — Мне снились мои братья. — Кивнул головой мальчишка, принявшись переодеваться. Керанна помогла ему застегнуть тугие пуговицы на рубашке. — Не говори глупостей, ты их не видел никогда. — Сказала старушка, расчесывая непослушные волосы Алистера. — А вот и видел. Я нашел их портреты в нашей кладовой. Почему отец не любит говорить о них? Что такого они сотворили? — Какой ты любопытный. — С некой раздраженностью проговорила Керанна, поджав губы. Она тяжело вздохнула, подавая мальчику дуплет. — Что с ними случилось? — Прищурившись, произносит Алистер. — Отец возлагал на них большие надежды, уверял, что никто не сможет их сразить, но возле той самой Цитадели, началась кровавая бойня, зачинщиками которых были твои братья. Они пытались уверить народ в том, что демонов не существует и то, что Ахромах, на пару с императором – просто манипулируют людьми. — Старушка на мгновение примолкла, отошла в сторонку, оценивающе глядя на мальчика. — Вроде нормально. — И что дальше? — Дождавшись, пока нянечка налюбуется, спрашивает Алистер. — Оба погибли от рух гвардейцев. — Кивнула головой она. — Твой отец, как знатный лорд Резократии, долго пытался отмыться от такого позора. Жена его тогдашняя – была выпорота за то, что навязывала сыновьям якобы истину. — Но истина у каждого своя. — Говорит он. — Не хочешь слушать, я могу уйти. — Продолжай. — Тогда то, отец и встретил твою матушку. По наводке императора. Это был выгодный союз и заодно - примирение двух враждующих семей. Матушка твоя долго пыталась родить. Два выкидыша, после которого, она смогла выносить еще одного ребенка. Это была девочка. Назвали ее Юлианна. Умерла через месяц. паломник Агромах твердил Регальду о том, что все это из-за того, что семья Граверденов не может отмыться от позора. Не может искупить вину и в итоге, начинает сомневаться в вере твоей матушки. Твоему отцу сейчас тяжело, ты должен его понять и непрекословно слушаться. Давай, пойдем. — Дай мне минутку. — Сказал мальчик. Нянечка молча кивнула и покинула покои будущего лорда. Алистер некоторое время сидел на краю кровати, понимая, что может случиться нечто ужасное. Его охватила тревога, но тут, Алистер вновь услышал таинственный голос. Он доносился из зеркала. Молодой Граверден поднялся на ноги, вновь ощущая пронзительный страх, скребущийся изнутри. Он подошел к зеркалу. — Ты готов? Ты готов, Алистер? — Демонический глас раздался в его голове, такой же, что и будит его по ночам. Мальчишка взирает на свое отражение. Оно искаженное. Граверден знает, демон ожидает ответа. — Я готов. *** Императора он так и не увидел, но понимал, что тот наверняка не изменился с тех пор, когда Граверден видел его в последний раз. Долгие годы, юноша пытался позабыть о тех днях, когда он находился в Резократии. С тех пор, когда произошел тот самый переломный момент. Сейчас, закованного в кандалы, заросшего, избитого до полусмерти Охотника – волочат в комнату пыток, где из людей делают покорных прислужников империи. Здесь нет божеств, нет спасения. Только издевательские мучения, которые выбивают всю человечность. О чем думает человек, когда его вот-вот настигнут самые жуткие терзания. Алистер вспоминает очерк своей матери. Вспоминает ее улыбку, ее аромат. Ее нежные руки, которые прижимали к своему сердцу маленького и беззаботного мальчика, что еще не познал все ужасы этого поистине беспощадного мира. Двое воинов тянут его к уже открытым дверям. В комнате стоит полумрак, огоньки восковых свечей трепетно подрагивают. Гравердена подтащили к стулу с кожаными ремешками, туго затянули его запястья, предварительно ударив по лицу и громко посмеявшись – отошли в сторону. Лысый мужчина показался из темени, на правом глазу находился монокль с золотой цепочкой, на лбу глубокий шрам. — Как тебя зовут, вшивый пес? — Грубо сказал незнакомец, притронувшись к окровавленному полотну на столике и откинув его в сторону, рассматривает инструменты. Щипцы, маленький окровавленный лом, виды ножей от самого маленького до крупного, предназначенного для отрубки конечностей. — Мое имя Алистер. — Охотник поджал окровавленные губы, одаряя презрительным взглядом. Мужчина ухмыльнулся, с иронией покачав головой, а затем приблизился к Гравердену, заглянув его зеленые глаза. В правой руке – у него находился факел, который медленно приближался к лицу Охотника. — А я – прославленный в Резократии мастер пыток и забвения. После моей терапии, люди забывают свои имена. Свое предназначение. Ни грезы, ни цели, ничто не поможет им вспомнить прошлое. Видишь те травы? — Он ухватился грязными руками за лицо Охотника и направил его в сторону еще одного столика, где лежали засушенные лепестки и странный аппарат, по всей видимости служащий для того, чтобы курительная смесь с легкостью входила в легкие жертвы. — Видишь, это один из мощнейших наркотиков. Передозировка – приводит к разрушению тканей мозга, отчего и происходят провалы с памятью. Знаешь, тоже самое практикуют и с молодыми детьми. С Охотниками, но, что самое интересное, наши ученые – добавили в него еще несколько важнейших ингредиентов, которые способствуют забвению у взрослых. Таким способом, мы переманили множество Охотников в наши ряды. На них идет самая настоящая охота, как бы это странно не звучало. — Мастер подошел к пыточному столику, фанатично выбирая щипцы, а затем, после недолгого молчания – продолжил. — Раньше, у нас были другие методы. Мы одевали на бритые головы Охотников верблюжью кожу, а затем выставляли погреться на солнышко. Как же кожа давила на их голову. Интересно, о чем они тогда думали? Они превращались в послушных рабов, которые полностью служат своему господину. И пребывают в беспамятстве. Со временем, мы стали понимать, что подобные рабы – по сути ничего. Они не умеют сражаться, что в принципе и нужно нашему императору. Эти люди – немощные ничтожества, умеющие принести поднос с фруктами. Тогда, ученые и добавили в этот наркотик важные элементы, усиливающие концентрацию. Забыв о прошлом – у них остаются навыки, а ты, насколько мне известно – победил в поединке у нашего капитана. Искусного мечника. Кто же ты такой? Нет, не отвечай, я сам угадаю. — Мужчина посмотрел в глаза Гравердена, стеклянные глаза, за которыми скрывается ярость и гнев. Он знал такой взгляд. Видел его не раз. Мастер догадался без особых усилий. — Охотник. — С ухмылкой произнес он, наклонив голову набок. — Ну что ж, Алистер. Пора тебе прощаться. Прощаться с прошлой жизнью. Над ним настигла тишина. Алистер стал безвольным человечишкой. Он на пороге забвения. За окном капает дождь, сверкают молнии. Граверден отчаянно полагает, что это последние секунды его нормальной жизни, когда он помнил мать, когда им двигала холодная ярость. Когда он был свободен и мог дышать полной грудью. Когда руки Охотника не были заточены. Пора прощаться с самим с собой. Алистер прикрывает глаза, будто бы ощущая на себе яркие лучи солнца, сокрытые где-то в глубинах его воспоминаний, когда он сидел на обрыве и смотрел вдаль. Он также вспоминает моменты, где любимая мамочка касалась своими бархатными руками бледного лица Гравердена. Когда нежный голос – вгонял в сон маленького мальчика. Маленького и беззаботного, не знающего, что одна ошибка, одна оплошность – может привести его сюда. В самую настоящую бездну, где обрекает себя на вечные муки. Мастер подносит щипцы к его указательному пальцу, сдавливает ноготь. — Теперь, тебя придется забыть свое имя. — Прошипел мужчина. Алистер открыл глаза, стиснув передние зубы. Кляп мастер не решился засовывать. Его довольствовал крик. Крик боли. Одно резкое движение и он выдирает ноготь, но Алистер не скулил от боли. Нет, он не молил о пощаде. Не просил остановиться. Лишь смотрел ядовитыми глазами на своего мучителя. Мускулы на лице дрожали, как и он сам. Мужчина был удивлен. — Стойкий значит. — Громко рассмеялся мучитель, после чего принялся за каждый ноготь. Выдирая один за другим. На правой и левой руке, но в ответ слышал лишь тяжелое дыхание Охотника. Мастер откинул щипцы, взялся за шило и пронзил ладонь Гравердена, прокручивая, вдавливая. Алые струйки крови стекали на деревянный пол. Алистер еле сдерживал крик боли. В тот момент он думал лишь об одном. О улыбке матери и солнечном свете, который постепенно охватывает тьма. Мастер держался за факел, медленно поднося его к груди Гравердена. Безумная улыбка царствовала на его лице. Он словно пронзил огнем его грудь, фанатично прокрутил, вкушая запах горевшей плоти. Кожа шипела, как шипел и Алистер, стирая свои зубы. Мужчина долго держал факел, наконец добившись своего. Граверден не сдержал крика. Он пытался выбраться, ерзая на стуле, мотая головой. В глазах темнело, Охотник искусал кровавые сухие губы. Языки пламени, охватывающие тело – ужасно терзали. Мужчина отвел факел, одарил его пощечиной. Алистер терял сознание. — Теперь, ты мой. *** Карета ехала медленно. Копыта вороных коней цокали по брусчатке. Регальд осматривал людей, идущих по улицам. У каждого своя история, свои заботы. Свои проблемы, которые кажутся для них чем-то серьезным. Лорд знал, что все они не так существенны, ведь грядет смерть. Грядет ужас, анархия, самый настоящий хаос. Грядет пришествие демонов. Он искренне верил в то, что сможет совладать с этим непростым бременем. Напротив него сидела женушка, обнимающая своего любимого и единственного сына. Она не могла его потерять, не могла отдать на служение паломником. Зольда потеряла достаточно. Детей, а теперь и мужа, который, как она думала – любил ее. Возможно, так и есть, но в силу обстоятельств, Зольда больше не верит ни единому слову. Самое ценное, что осталось у женщины – Алистер. Она будет биться за него, подобно разъяренному вепрю. Показался готический храм, украшенный башнями, на пиках которых находились изображения бесов. Окна, в виде звезд, искусная архитектура. Мальчик с любопытством взирал на главные ворота, ступени, ведущие к ним, а также стражников, облаченных в страшные доспехи, с рогами на шлемах, небольшими крыльями на плечах, а также секиры, которые находились в их руках. Секиры с затемненной сталью, на них высечены руны. Карета подъехала к ступенькам, лакеи отворили двери. Первым сошел лорд Граверден, за ним его жена и сын. Врата мгновенно открылись, в свет показались младшие паломники, несущие знамена демонов, а также и самый главный из них. Великий Агромах де Аредоус аль Обрен. На его груди свисал медальон в форме звезды. Алистер чувствовал подступающий комок к горлу, руки непрерывно дрожали от страха, как и коленки. Он еле подошел к ступенькам. Регальд стоял позади, смиренно смотря на паломника, а затем и в спину своего сына. Алистер чувствовал взор со стороны проходящих мимо горожан. Серое солнце продолжало светить, ослепляя взор мальчугана. — Что будет дальше? — Спросила Зольда, сложив руки вместе. Она перевела блеклый взор на мужа, в надежде, что прошлая ночь – обычное недоразумение. В надежде, что она ошиблась и Регальд никогда их не оставит. Не даст в обиду. Регальд не ответил, стеклянным взглядом смотря куда-то в сторону. Холод. Она чувствовала от него жестокий холод. Алистер поднимается по ступенькам, искоса посматривая на паломников, зачитывающих молитвы о восхвалении демонов. Ветерок подул со стороны севера, развивая темные локоны волос мальчика, возвышающегося по ступенькам. Это была лестница в будущее. Виски непрерывно вибрировали, в ушах стоял гул. — Ты готов, Алллистер? — Шепчет демонический голос, а затем раздается зловещий смех. Младший Граверден остановился перед паломником Агромахом, который возвысил руки к серой звезде, прикованной к мутным небесам. Он начал шептать. Шептать молитву. На древнем языке демонов. — Alcatra dr verinios, Delcide, adrama var inribios ar clementia. Dar vontiros, al’rabros, grinder mos ann delsidios. «Взываю к силам могучего Делкайда, твой скромный слуга, просит о посвящении этого ребенка в твоего послушника» Агромах опустил руки. Один из служителей храма подоспел к ним. Алистер заметил в его руках небольшой сосуд, расписанный демоническими рунами, а также искалеченные руки послушника. На них не хватало несколько ногтей. Затем, младший Граверден поднял недоумевающие глаза на Агромаха, который потянулся к сосуду и окунул в них руки. Он брызнул кровавыми каплями прямо на лицо мальчика. После чего, провел пальцами по лбу, вырисовывая первую руну, означающую – призыв демона. Позади начали скапливаться паломники, там же, шла матушка мальчика и суровый отец, который поправлял плащ темного цвета и стряхнул невидимые пылинки со своих плеч. Алистер повернулся, смотря на заплаканные глаза матери, она еле сдерживалась. Он покрутил головой. «Никто не обидит тебя, мамочка. Даже отец.» — Это мы еще посмотрим. — Безумная ухмылка появилась на лице паломника. Мальчик содрогнулся. Это было неожиданным. В нем собрались сомнения. Больше он не мог думать ни о чем. Паломники, вместе с Агромахом вошли в зал, Алистер ступал следом, изредка поглядывая на матушку. Внутри было мрачно, тусклый свет, подрагивающий от прохладного сквозняка. У алтаря находилось трое мужчин, лица их спрятаны за маской. Глаза кроваво-красные. Алистер читал про них легенды. Это всадники демонов. Многие говорили, что они подверглись мутациям из-за укуса своих господ. Неподалеку от алтаря стоял стул с ремнями. Мальчик насторожился. — Пора. — Сказал Агромах, устремив взгляд на лорда Гравердена, смиренно стоявшего на у потрескавшийся колонны. Регальд одобрительно кивнул головой. — Приступим. — Еще раз сказал Агромах. Трое служителей в масках подошли к мальчишке и потащили его к стулу. — Эй, пустите! — Воскликнул Алистер, пыаясь сопротивляться, но все попытки оказались бесполезными. Один из них одарил мальчика жгучей пощечиной, на нижней губе выступила кровь. Удар был настолько сильным, что перед глазами помутнело и взор заполнился маленькими искрами. Его насильно усадили на стул. — Мама… — Молвит мальчик. Зольда содрогнулась. — Это слишком жестоко, Регальд… ты не видишь, что ему больно? — Произнесла она, но мужчина молчал, хладно смотря на сына. Агромах вынул жертвенник из кожаных ножен, с золотыми вкладками. Возвысил его над головой, вновь принявшись читать молитву. — А маковое молоко? Ты же утверждал, что его напоют им, чтобы тот не чувствовал боли… — Сердце женщины разрывалось, выло. Кислота подступала к горлу. — Демоны откликаются на крики боли. Только так, он сможет обрести их присутствие. Женщина насторожилась. Агромах закончил читать молитву из древней книги, подошел к мальчику. Предварительно ему засучили рукав. Младший Граверден с опаской взглянул на жертвенник, а затем и на служителей, он пытался вырваться, но руки были прикованы к стулу. Паломник шел медленно. — Настало время, юный Граверден. — Сказал он зловещим голоском, в котором слышались нотки безумия. Кончик острия коснулся кожи мальчика. Агромах надавил на него, вместе с первыми струйками крови, с уст Алистера слетели болезненные крики. Паломник провел жертвенником, вырезая форму звезды. На каждой оконечности по древней руне, заклиная его в служение демонов. Такие обряды проводились только у высокородных лордов, приближенных к императору и только у мужчин. — Мама, помоги! — Еле выкрикнул мальчик, кровь тяжелыми каплями падала вниз и разбивалась, стекая по прорезям в черный кубок. — Я не могу так. — Сказала Зольда и не вытерпев, направилась к сыну, но за запястье ее ухватил муж, притянув к себе. Паломники косо смотрели на женщину. Она начала что-то подозревать. Что же такого Регальду сказали на совете? Он стал совсем не свой. Не тот мужчина, дарящий любовь и тепло. Зольда вовсе не узнает его, но крики сына отвлекают. Они пронзают. Не дают покоя. — Когда при воцарении луны, в ночной мгле, выступит солнце, тогда явятся демоны в этот мир. Когда ветер усилится и собьет с ног. Когда свет золотой звезды обретет серебренное сечение, когда падет на землю последняя капля крови. Когда жертвенник вонзится в служителя, явится в этот мир Делкайд, который подарит свободу. Который очистит от всего зла, преобладающего на этой прогнившей земле. — Во весь голос кличет Агромах, закончив вырезать звезду на руке мальчика. — Предстань перед нами, служитель демонов. Да поглотит тебя ночная мгла нашего властителя, почувствуй его дыхание, ощути его руку на своем плече. — Продолжает паломник. Всадники отвязали ремни, позволяя Алистеру подняться на ноги, но боль притупила его чувства. Перед глазами все меркло, он сделал неуверенный шаг, боясь рухнуть с ног. — Теперь… Ты мой… — Слышится голос в голове Алистера. *** Охотника облили ледяной водой. Кожа щипала, рука истекала кровью. Дыхание сбитое, взор нечеткий. Он откидывает голову назад, тело ломит, туго затянутые запястья пульсируют. Неотчётливый образ надзирающего мужчины появляется перед его глазами. Мастер заправляет стеклянный аппарат, от которого исходит дым. Было видно, что любитель пыток пропускает дым в свои легкие и от наслаждения откидывает голову. — Ты отведаешь его чуть позже, мой дорогой дружок. — Хмыкнул мужчина, размяв плечи и похрустев шейкой. В его руках большой шприц с неизвестной жидкостью внутри. Мастер прокрутил, оценивающе осматривая, а затем подходит к жертве и засучив рукав грязной рубахи, вонзает иглу в вену и вводит таинственную смесь под кожу Охотника. Алистер прикрывает глаза, чувствуя, будто бы он находится на колесе и его крутят по кругу. В голове – пусто. Он не слышит ничего, кроме шепота. Даже своих мыслей. Ощущает только боль. Тяжелые веки все же открываются, Алистер смог разглядеть образ жестокого мастера, у которого в руке красуются четыре толстой иглы, которые в миг вонзаются в его живот. — Я бы смог вскрыть тебе черепушку, а этими штыками полазить в твоем мозгу, но кое-кто меня остановил. — Он смотрит на обессиленного Гравердена, который все еще не оставляет попытки выбраться, судорожно подергиваясь на пыточном стуле. — Можешь не стараться, тот препарат, который я ввел в твою кровь, мягко скажем высасывает из тебя все силы. Это нечто сильного снотворного, но уснуть ты не сможешь. И потерять сознание – тоже. Мастер берется за стеклянный аппарат, подносит его к сухим, окровавленным губам Гравердена, сжимая нос своей жертве. Так или иначе – заставляя Алистера вдохнуть отравляющий дым в легкие. Садист что-то приговаривает, но Охотник уже не слышит. Послышался скрип двери, вовнутрь вошёл император, который оценивающе осматривал происходящее. Мужчина изобразил поклон своему властителю. Император коротко кивнул головой, бросив хладный взгляд на заточенного кожаными ремнями юнца. — Как все проходит? — Поинтересовался властитель, касаясь пальцами перстня на своей руке. — Он сильнее, чем мы думали, но через месяц, а то и два, мы сломаем его. С лёгкостью. Император обернулся спиной к садисту, протяжно выдохнул горячий воздух со своих уст, а затем отвернул голову в сторону. — Напоминаю, он нужен нам живым. Если, этот Охотник таки переживет все испытания, то он может предоставить большую выгоду в грядущей войне. — Сказал властитель, наполняя золотистый губок алой жидкостью. — Не сочтите за дерзость, но откуда вы узнали, что он Охотник? — Изумился садист. — Все просто. — Улыбнулся император, преподнося кубок к своим губам и сделав несколько глотков, продолжает суровый говор. — Если капитан сказал чистейшей воды правду, то этот юнец не просто сразил одного из лучших бойцов всей Резократии, он мог бы и убить остальных, если бы не совершил ошибку, которая для него послужила роковой. — Мой властитель, он станет не просто Охотником. Мы также вводим в его кожу несколько компонентов, которые улучшат его зрение, выносливость и регенерацию. Таким способом, он сможет пережить весь путь к забвению. — Действуйте. — Сказал император, подоспев к Гравердену, чей разум был полностью подвержен ядовитыми парами наркотика. — Да, мой властитель. Мы все сделаем. Попивая вино, властитель заметил одну важную деталь, которую никто прежде, видимо не смог разглядеть. На его руке было вырезана звезда и демонические знаки в виде древних рун. Это не могло не заинтересовать властителя. Он сразу же понял, что этот Охотник родом из Резократии. Немного побывав в безмолвии, в его голову стали просачиваться моменты из минувшего прошлого, но он пока не был уверен, а посему попросту отстранился, бросая искоса посмотрев на мастера пыток. — Продолжайте. — Буркнул император и растягивая каждый шаг – направился к выходу. Мастер довольно улыбнулся, вновь поднося аппарат к губам Гравердена. Алистер противился, тогда мужчина разозлился и нанес несколько грубых ударов по лицу юнца. — Настанет час… — На выдыхании произнес Алистер. — И придет отмщение. *** Уже вечерело. Сумерки настигли дворик в резиденции Граверденов. Мальчик сидел на холодных мраморных ступеньках, осматривая кровавые раны на своей руке, высеченные в форме дьявольской звезды. Ему было тяжело дышать. Малиновый закат исчез, вместе с солнцем. Ушло все, осталась только легкая боль. Алистер ждал чего-то. Здесь – ему сказал сидеть тот зловещий голос, раздающийся в его голове. В трапезном зале, в совершенном одиночестве находилась его матушка, опустошенным взглядом смотря на дверь. Она знала, чего именно ей предстоит ожидать. Тучи сгущались, вдали ударила молния, прозвучал гром. Поднялся сильный ветер, к ступенькам подошел лорд Регальд. — Ты боишься неминуемого? — Спрашивает он, спустя какое-то время. — Демоны явятся сюда, этого ведь не избежать? — Произносит мальчик, сплетая руки в замок. Слышатся шаги. Шумят латы. Люди. Их много. Алистер не поднимает взгляда на своего отца. — Иногда, во благо веры, приходится чем-то жертвовать. — Продолжает говор лорд. — Даже самым близким и любимым. Любая война требует жертв. А эта – во благо нашего народа, во благо служителей демонов. Делкайд не любит слабаков. Он предпочитает избавляться от них. Когда они явятся, на пике будем находиться мы. Во главе всего мира. — Ты любишь маму? — Сказал мальчик. Шаги усиливались, дверь отворилась. Кто-то вошел вовнутрь. Регальд не ответил, но Алистер уже знал ответ. Конечно – любит, но каждый любит по- своему. Мальчик не мог оставить матерь в беде, он обещал и ей и самому себе. Предавать свое слово – карается бесчестием и кармой. Алистер подрывается с места, мчится как вихрь, перебегая через порог, он ринулся по темным коридорам. Сейчас – они кажутся ему настолько длинными, бесконечными, как в лабиринте, где нет выхода. Младший Граверден врывается в трапезный зал, где уже находились убийцы императора, во главе с Агромахом. Женщина сидела за столом. Алистер подоспел к ней и крепко обнял, не сдерживая слез. Раньше – он хотел казаться сильным, посему не плакал, но сейчас эмоции взяли верх. За ним заходит лорд Регальд, державший клинок в своих руках. — Пора доказать демонам, что ты служишь только им. Пора, лорд Граверден. — Молвит Агромах, сложив руки за спиной. — Пора доказать Делкайду свою верность. — Я не позволю! — Воскликнул мальчик. — Еще как позволишь. — Сказал Агромах, недолго помолчав. Его глаза сверкнули, пали на смиренного лорда. — Убей ее и тогда, ты очистишься от позора. Убей ее. Алистер встал перед матерью, не позволяя подойти безумному отцу. Его леденящий взгляд убивал маленького мальчика, живущего в своих грезах. Нежные руки матери легли на его плечи и развернули к себе. Кончиками тонких пальцев, женщина коснулась его бледного личика. — Я люблю тебя сынок, но этого не избежать. Ступай в свою комнату, пожалуйста. — Нет, я обещал тебе, что не дам тебя в обиду. Я убью их всех, я убью! Не дам! Мамочка… Тогда, он не заметил, что к нему подошел один из убийц и схватил за волосы, оттаскивая в сторону. Зольда пролила слезу отчаяния и боли. Мальчик взвизгнул, его кинули в стену. — Убей ее. — Подогревал масло в огонь Агромах. — Ну же! Регальд зашагал вперед, крепко сжимая рукоять своего клинка, ухватил свободной рукой затылок женушки. — Я всегда любил тебя, Зольда. — Произносит лорд. Зольда глубоко вздыхает и тогда же, клинок вонзается в ее грудь, пробивает насквозь. — Мама… — Простонал мальчик, пытаясь подняться на ноги, но слету получает по лицу латными наручами. Его оглушило. Вибрация в висках. Сбилось дыхание, в глазах помутнело, но он все же видел, как стекает кровь. И то, как бездыханное тело женщины падает на плиточный пол, истекая кровью. Мальчик подоспел к ней, подполз, но с трудом. — Мама… — Шепчет Алистер, слезы его капают ей на лицо. Стеклянные, пустые глаза направлены в потолок. — Дело сделано. — Сказал Регальд, смотря на сына и уже мертвую женушку. — Я убью тебя! — Крикнул младший Граверден, ударяя отца по ноге. Регальд оттолкнул мальчика. — На сей раз, демоны приняли твою жертву. На сей раз, ты отмылся от позора. Смотри теперь за своим сыном. — Кивает головой Агромах, поправляя складки на своей мантии. Паломник накидывает капюшон на макушку, остальные поступили также. Наемные убийцы – также отошли в сторону. Паломники медленно покинули помещение, а в трапезном зале разразился душераздирающий крик мальчика, молящего матушку очнуться. Алистер чувствовал ненависть ко всему, что видел. Он бил рукой об пол. И тогда, раздался глас. Тот самый глас. Демонический и зловещий… — Настанет час и придет отмщение. *** Так продолжалось несколько недель. И каждый раз, когда несколько часовые пытки подходили к концу, Гравердена уносили в лазарет, где его всеми силами пытались привести в чувства лучшие врачеватели Резократии. Они зашивали его раны. Все только потому, что он должен выжить. Попросту обязан. Он станет первым Охотником императора. Первым удачным. Остальные – не могли вынести подобные пытки. Они погибали на первых этапах, но Алистер силен. Посему и справляется. Память постепенно уходит. Алистер уже позабыл о том, что некогда он находился в гильдии и обучался мастерству Хассалекса. Он уже не помнит Майкла, которого считал своим собратом. Собратом не только по оружию, но и по крови. Граверден сосредоточился на одном фрагменте. На облике своей матери. И на своем предназначении. Каждый раз, когда ему причиняют боль, он вспоминает тот день. Жестокий день. Он пытается ее защитить от безумного отца. Старается изо всех сил, но из раза в раз – терпит сокрушительно поражение. Охотник смотрит в умершие глаза матушки, а слезы горечи продолжают предательски бежать, говоря о том, что Алистер еще не забыл. Охотника бросают в холодную камеру, где блеклый свет серебренного диска падает на его бледное, замученное лицо. И время от времени, когда Алистер ложится спать, к нему являются стражники, которые избивают его, отчего наложенные швы расходятся и вновь сочатся раны. Вновь кровь обогащает его трясущиеся руки. На утро, с первыми лучами солнца, тепла которого – он уже не чувствует, его волочат к тому садисту. Снова и снова. День за днем. Новые раны, новые мучительные пытки, терзающие его тело. И тот голос. Демонический глас, разрывающий душу на мелкие кусочки. Сейчас, Алистер не хочет сидеть у обрыва и мечтать о бархатных ручках матери. Сейчас, он жаждет крови. Жаждет убивать и мучать свою жертву подобными пытками. И эту жажду не утолишь. Она истерзала его сознание. Стул с прикованными ногами и руками. Садист, достающий щипцы и выдирающий ногти, а после пронзающий шилом кожу. На этот раз, он достает кожаный кнут, смоченный в горячей воде. Удары по груди. Жгучие, рассекающие кожу, но они уже не приносят такую боль. Это вошло в привычку. *** Ветер дул прямо в лицо. Сзади фыркали вороные кони, неподалеку ходили паломники, вместе с остальными знатными лордами Резократии. Алистер запомнил их тем, что все одевались только в черное или же серое. Хмурые лица, разговоры о политике. Некоторые из них – враждовали и цель императора заключалась лишь в том, чтобы объединить враждующих лордов. Сплести их воедино, ведь вместе – они сила. По одиночке, каждого разобьют, причем с легкостью. В особенности король Антарес, славящийся тем, что практически не знает поражений. В открытую войну с Альдарионом, император не планировал. До той поры, пока к гостям не присоединился некий странствующий мужчина. Его присутствие, по началу оскорбило императора, ведь тот не любил незваных гостей на запланированном событии. Алистер блуждал в округе, все еще прислушиваясь к настойчивому гласу, раздающемуся в его голове. И этот злобный гул, давящий на барабанные перепонки. Резодерион из династии Озгеров, внимательно разглядывал незнакомого мужчину, облаченного в простые одеяния, но с глубоким шрамом на левой щеке. Его глаза, на удивление, горели огнем. — Кто это такой, Регальд, расскажи про нашего гостя, просвети нас. — Произносит император, держа в руках серебренный кубок. — Да, ваше величество. — Регальд указал рукой на пришедшего мужчину. — Его имя Ульфер Ратоборец. Брат короля Антареса и следующий наследник престола, после нынешнего властителя. Ратоборца – он получит после погрома в столице Альдариона – Кайзенберге. — Получается, ты привел в наше логово нашего кровного врага, который участвовал в битве при реке Алькас, верно? — Император делает глоток, элегантно придерживая кубок. — Нет, ваше величество. — Отрицательно покрутив головой, сказал Регальд, сложив руки за спиной. — Дело в том, что несколько лет назад он был изгнан за продажу рабов. И теперь, якобы, лишен всех титулов. Я считаю, что он может нам пригодиться. — Интересно. — Кивнул головой император. — И что же ты хочешь, Ульфер Ратоборец? — Ваше величество. — Уверенным тоном голоса сказал он. — После смерти моего брата, я должен был занять его место, но сейчас, в связи со сложившимися обстоятельствами, наследником может стать его жена, но сыновей он не имеет. Люди не признают женщину монарха. — У северных племен это явление распространено. Надеюсь, ваша страна не настолько уподобилась дикарям, хотя, судя по вашему виду, милорд, вы выглядите, как истинный северянин. — Ваше величество. — Отставим придворный этикет, мы на пиршестве, а не в тронном зале. За тобой была слежка? Кто-нибудь подозревает о твоем присутствии здесь? — Интересуется Резодерион, пригубив вина. — Антарес объявил за мою голову награду. В виде двух тысяч Грастенов. Охотники пытаются выследить меня, в этом я уверен. — Охотники. — Глубоко вздохнул император. — Жалкие ничтожества, которых я желаю истребить. Много хлопот они преподнесли мне. Многих лордов убили. Единственная сильная сторона Альдариона – это они. Что ж, пускай. Так каковы твои истинные мотивы? Чего ты желаешь? Власти? — Именно. Я хочу заполучить престол после смерти моего брата. — Какова мне с этого выгода? — Я вступлю в ваш альянс и стану частью государства Резократии. — Это уже интереснее. Намного интереснее. — Кивнул головой император, наконец осушив кубок. — Я обдумаю твое предложение. Алистер подслушал весь разговор, а затем отдалился, когда заметил злостный взгляд своего отца. Регальд сомневался в будущем своего сына. Это знал и Алистер. Но откуда? Голос. Ему сказал голос. — Спасибо за теплый прием, ваше величество. — Регальд изобразил поклон. Император же кивнул в ответ головой. Многие уже разъезжались. — Мне нравится твой патриотичный ход мыслей, даже после того, что случилось в твоей резиденции. Ты выбрал правильный путь. Агромах доволен тобой и замаливает словечко за твою династию перед владыкой Делкайдом. Мы подыщем тебе новую женушку. — Благодарю, ваше величество, но не стоит. Я принял решение углубиться в воспитание своего сына. Я хочу обеспечить ему достойное будущее. Хочу сделать из него верного служащего. — Поживем – увидим. — Резодерион посмотрел на Ульфера, стоящего неподалеку от кареты. — Я считаю, что он в действительности может послужить нашей идеологии, но прежде всего – должен доказать свою верность. Только тогда – я смогу довериться ему. — И как же именно? — Посмотрим. — Улыбнулся император. — Ну, бывай. Увидимся на совете. В Нейегаре. — Еще раз спасибо, ваше величество. — Регальд вновь поклонился, а затем направился в сторону кареты, куда уже подошел младший Граверден. Оказавшись внутри кареты, Регальд подпер рукой голову, взирая на ночную мглу за окном. Ульфер ехал позади на лошади, среди сопровождения, численностью двадцати конников и тридцати пехотинцев. Все, естественно, были вооружены до зубов. — Когда грянет тьма, тогда ты поймешь, почему мне пришлось поступить именно так. — Я ненавижу тебя. Не хочу видеть тебя. Никогда. — Буркнул Алистер, сильнее вжавшись в сидушку. — Ты еще слишком юн, чтобы осознать всю сложность ситуации. Ты осуждаешь меня, поверь, я тоже делаю это, но в один миг ты поймешь. Обязательно поймешь, ведь я… — Он не договорил, послышались крики, карета остановилась. Регальд присмотрелся, это были воины, облаченные в черные одеяния. Хассалекс заносит клинок, рубит метко, выпуская кишки одному из пехотинцев. — Держать строй! — Воскликнул генерал, верхом на коне. — Бей сволочей! Тогда же, мастер над гильдией вынул арбалет. Спустил крючок, болт влетел прямо в глаз голосящему генералу и тут же он упал со своего коня на землю. Пал замертво. Вороной помчался куда-то вдаль, пешие воины вступают в схватку. Хассалекс отошел в сторону, увернулся от пики, разрубил его на две части и метко вонзил клинок в живот, пробивая кольчугу. Резко вынул, развернувшись и одним взмахом отрубил противнику голову, как только тот рухнул на колени. Мечи охотников были настолько острыми, что могли разрубить другой металл. А выдерживали любую нагрузку. Хассалекс пошел дальше, прямо к карете. На него помчалось два конника. Приняв боевую стойку, ухватился за рукоять двумя руками, подпустил всадника поближе, укрылся от удара, отрубив лошади ногу, отчего та пала неподалеку, раздавив своего всадника. Нанес удар следующему противнику, острие врезалось в район паха, отчего рыцарь Резократии упал на землю, стонав от боли. Носками от лат, вспахивая землю. Он кричал, истекал кровью, а затем получил последний коварный удар. Клинок прошел сквозь горло. Еще несколько мгновений он бился в предсмертных конвульсиях. Сразу три пехотинца ринулись на мастера. Хассалекс не растерялся, достал из-за пазухи два топора, метнул их, а третьего гвардейца разрубил пополам, кровь обогатила его лицо. Дверь кареты открылась и из нее вышел Регальд, держа в руках сорокадюймовый меч. Он внимательно осмотрел поле сражения. То, как земля пропиталась кровью его людей. Видел и то, как остальные, вместе с Ульфером – бросились в бегство. — Хватайте Ульфера, скорее! — Рыкнул Хассалекс, медленно направляясь в сторону вышедшего лорда. — А им займусь я. Несколько Охотников запрыгнули в седла и погнались за беглецами, остальные остались среди павших рыцарей Резократии. Регальд уверенно шагал навстречу к Охотнику, занес клинок и ударяет первым. Хассалекс мгновенно парирует атаку, закружившись в пируете, отражая и все последующие неуспешные удары лорда. Уклоняясь, чуть ли не извиваясь по земле. Его движения были плавными, быстрыми и неожиданными. Регальд был опытным мечником, посему не пал в первые же секунды. Охотник лишь нагнетал обстановку, делая выпады и резкие атаки. Шагнув вперед и увернувшись от рубящего удара, мастер оставил глубокую рану на боку лорда. Регальд согнулся, но сдаваться не намеревался. Он громко вскрикнул, нанося укол острием клинка, но Хассалекс отпрыгнул назад, ударил рубящим по клинку, так сильно, что по инерции выбил меч из рук Гравердена. Еще одно движение и коварная атака завершается пронзенным животом. Хассалекс смотрел в угасающие глаза Гравердена. Смотрел в них без жалости и сожаления. Вынул резко, оставив Регальда на коленях. — Уходи к своим бесам. — Сплюнул Хассалекс, отойдя в сторонку. Регальд истекал кровью, она ручейками стекала вниз. Лорд отхаркивался багровой слюной, чувствуя подступающий холодок. Хассалекс подоспел к карете, в надежде отыскать что-то ценное, но нашел ребенка, который не дрогнул при виде Охотника. Хассалекс заглянул в его отравленные голубые глаза, пребывав в небольшом смятении. Они смотрели на друг друга еще некоторое время, до тех пор, пока Хассалекс не прерывает безмолвие. — Как тебя зовут? — Изумился мастер над Гильдией, задрав голову. — Алистер. — Кивнул головой мальчик, не отводя взор. — Он был твоим отцом? — Позволив Гравердену выйти из кареты, спрашивает Хассалекс, указывая на упавшего лицом в землю лорда. — Мои родители погибли две недели назад. Это чужой для меня человек. — Что будем с ним делать? — Спрашивает один из воинов мастера. — Не знаю. *** Тронный зал. Здесь находится вся свита короля, готовившаяся узреть нового воина, который пополнит ряды армии Резократии и послужит своему властителю. Завороженные дамы тихо шепчутся вдали от своих мужей и мирно попивают вино. По залу расположены отряды облаченных в латные доспехи воинов, следящих за порядком. Сам же император находился неподалеку от трона, ведя диалог с некоторыми лордами, лестно отзывающихся о властителе и его гениально стратегическом ходе по устранению короля Антареса из игры. — Что же теперь будет с Альдарионом? Какие меры мы предпримем в будущем? — Альдарион? Сейчас, он слаб, как никогда ранее. Мы зайдем с границ Норвефина и ударим по их стратегически важным точкам. Сожжем деревни, уничтожим крепости и отправимся к столице. Люди не воодушевлены. Они боятся. Боятся нашего могущества, посему пора ввести в игру нашего дорого союзника, который несколько лет жаждет вернуться в родные земли. — Сказал Резодерион, широко улыбнувшись. Он сделал несколько глотков, полностью опустошая золотой губок и вручил его одной из служанок, ходящей из стороны в сторону. — Вскоре, мы осуществим задуманное и покроем континент вашим могуществом! — Произнес лорд, возвышая кубок. — За императора Резодериона! — Он отпил немного. — Вторгнувшись в их границы, мы обречем города на погибель, что меня не очень устраивает. Посему, в наше дело вмешается наш дорогой друг – Ульфер Ратоборец, не так ли, Ульфер? — Уничтожив все позиции Альдариона, мы значительно ослабим их, но это не принесет нам победы. Мой брат погиб, жаль, что я сам не смог всадить ему клинок под сердце, но так или иначе, он мертв. Его жена – Катриона теперь руководит страной. Насколько мне известно, люди начинают говорить о том, что Альдарионом может управлять только абсолютный монарх. Другими словами мужчина. Самое ужасное – это то, что Катриона вынашивает ребенка под своим сердцем. Если родится мальчик – это воодушевит сердца альдарионцев. Они будут сражаться до последнего. Ежели нет, то здесь подключаюсь я. Только, Альдарион не должен знать, что я хожу под императором. Думаю, если мне взять в свои руки, то можно развязать гражданскую войну, а уже после свержения, мы присоединимся к Резократии. Без этого – погибнут тысячи людей, а императору важна численность, не так ли? — Важна, ты прав. — Сказал Резодерион. — Так, где же наш новый воин, который поспособствует нашему плану? — Властитель подал жест, после которого двери распахнулись и в зал вошел юноша, облаченный в шинель серебренного цвета. Его глаза были пусты. За ним шел тот самый мастер пыток, что и представил своего подопытного всему залу и конечно же – императору. Алистер выступил вперед и встал на одно колено, покорно склонив голову. — Пора продемонстрировать его качества, не так ли? — Ухмыльнулся император, щелкнув пальцами, после чего, мастер вручил клинок в руки Гравердена. Благородные дамы сразу же начали лелеять о его привлекательности, а их не совсем уж верные мужи насторожились. Несколько гвардейцев вышло противовес Охотнику, доставая клинки и занимая боевые стойки. — Придет час и наступит отмщение. — Еле шевеля губами, произнес Граверден, увернувшись от неожиданного рубящего замаха гвардейца, отошел на несколько шагов назад, метким ударом зарядив меч прямиком под ребра солдата. Вынув клинок, кровь разбрызгалась в округе, испачкав платья девиц, отчего те – сразу завопили. Сделав выпад, он быстрым и сильным замахом обрубил кисть второго гвардейца и с разворота перерезал тому горло. Третьему – разрубил черепушку, вогнав острие поглубже. Зал начал аплодировать искусному убийце и абсолютному рабу. После ликования, император подоспел к Гравердену, но уже в окружении профессиональных бойцов, которые, к слову, тоже бы не послужили помехой для Охотника. — Благодаря тяжким усилиям, мы создали орудие, которое поспособствует в грядущих войнах. На одном мы не остановимся. Он стал первым, но уж вовсе не последним. Скажи, солдат, ты полностью подчинен моей воле? — Полностью. — Сказал Граверден.