***
Дмитрий присвистнул, оглядывая зал. Кем бы ни был этот Желязных, денег у него куры не клюют. Вечер проходил на огромной вилле, которую полчище работников, как муравьи, старательно обслуживали. Белый, золотой и черный — основные цвета праздника, которые рябили в глазах. В саду этой роскоши не так заметно, лишь столы да красивые фонарики, внутри же все говорило о значимости хозяина вечеринки. Де Анжелло поправил свою белую бабочку, которую их генерал напялила на каждого участника операции, и отправился занимать пост. Зал напоминал ему театр — на первом этаже большая сцена, которую видно и на улице из-за широких арочных проёмов, и в здании, из-за неполного второго этажа — бельэтажа. Сразу стало понятно, что верхняя ложа предназначалась особо важным шишкам: у лестницы толкалась охрана, выбивающаяся из толпы такими же, как у него, синими костюмами, и пускала наверх только значимых персон. Дмитрий порадовался, что ему туда не надо, и направился к сцене, где Диана разбиралась с музыкантами. — Ди, — негромко позвал он. Девушка обернулась и радостно улыбнулась ему. Обстоятельства в этот раз сложились как нельзя лучше. Когда капитан рассказал о возможности встретиться, певица долго смеялась, а потом поведала ему, что тоже будет на вечере, но по работе. Последний их батл многие записывали на телефон, эти видео попали в сеть и завирусились. Тогда их заметила одна крупная фирма и предложила Диане спеть. — Тебе идёт костюм, — сказала она, аккуратно спускаясь по ступенькам. — Хотя ты выглядишь скорее как киллер, чем солдат. Дмитрий усмехнулся. — И как прикажешь мне теперь комплимент тебе говорить? — Нравится? — Диана кокетливо покрутилась вокруг своей оси. На ней сидело белое короткое платье. Лиф, расшитый золотыми узорами, плотно прилегал к груди, а юбка казалась помпоном из белых пушистых полосок ткани. — Да. Выглядишь, как страус, — ляпнул Дмитрий и шокированно смолк. Браво, капитан! Статуэтка «лучший идиотский комплимент» безоговорочно достаётся тебе! Диана озадачено моргнула, а потом, видя его потрясенное лицо, рассмеялась. — Ладно, я поняла, больше не ворую банальные фразочки-комплименты, — не осталась в долгу она. — А что там твои братья? — Де Анжелло срочно перевел тему. — А…Запоминай: Дамир, Артур, Эльдар, Тигран, от старшего к младшему. Отца зовут Карим. Особого этикета нет, просто поздоровайся и отвечай на вопросы по мере их поступления. Капитан стишком повторил имена, стараясь запомнить. — То есть ты… Диана Каримовна? — Да, — смутилась она. — А что ты им сказала…про наши отношения? — Представила своим парнем, — приподняла бровь девушка. — Ничего более конкретного им знать не надо. — Понял. — Ну раз понял, чего тухнешь! Веселись, такой замечательный вечер, — девушка раскинула руки в стороны. Вся эта золотая роскошь приходилась ей по нраву. — Я вообще-то на работе. Буду слишком весёлым — премии лишат. — За что? — За назойливо маячащую счастливую рожу.***
— И кто на этот раз? Музыкант, не принятый публикой? Актёр погорелого театра? Графоман, косящий под писателя? Художник детских площадок? Модель «Секонд хэнда»? — пробурчал Карим Азаматович, хмуро оглядывая виллу, на которую их привёл навигатор. Дамир закрыл Рендж Ровер и поправил свой белый галстук — он единственный из семейства удосужился разведать, куда их вообще пригласили. — Отец, — с укором произнёс Артур. — Աստված տեսնում է, если это снова какой-то бедный бесприкаянный, но «ужасно талантливый» сопляк, я заберу её домой! Карим Азаматович полыхнул своими чёрными очами. В молодости он и подумать не мог, что из всех пятерых детей сложнее всего будет с дочерью. Петь-то она поёт, красиво, как птичка, но характером и вкусами обладает…Աստված ազատի! В свои пятьдесят с лишним лет Карим Азаматович выглядел невероятно бодро, ни пуза, ни бороды и в помине: невысокий рост, чуть желтоватая кожа, чёрные глаза, такие же тёмные волосы, уже припорошенные благородной сединой; твёрдый, волевой и гладкий, как ноги невесты, подбородок, нос с гордой горбинкой. Красавец мужчина, сразу становится видно, в кого пошли наследники. Одет он также не по возрасту: темно-зеленые штаны со множеством карманов, коричневые туфли, чёрная майка без рисунков и современный бомбер в зелёных тонах. Среди детей он выглядел так органично, что казался их ровесником. Разве что тяжёлый злой взгляд выдавал его истинный возраст. Карим Азаматович так шустро рванулся через сад, что сыновьям пришлось его догонять. Мужчина искусно лавировал в толпе и вскоре оказался на мраморной лестнице у входа. На него бросали взгляды, полные брезгливости и неодобрения. «Как этого человека пустили сюда?» — размышляли они. — «О чем думал хозяин, когда устраивал открытый вечер?» Отца семейства это не волновало. Он искал дочь. А когда нашёл, то не смог сдвинуться с места. Рядом с его хрупким цветком стоял настоящий громила. Целиком охватить его взглядом Кариму Азаматовичу не удалось, и он рассматривал парня по кусочкам. Вот голова с каштановыми волосами, подстриженными на военный манер, и наушником в ухе. Вот тело со скрещенными руками, такими мускулистыми, что костюм, казалось, трещал по швам. Вот длинные сильные ноги в довольно средненьких ботинках. — Отец, мы на дороге стоим, — напомнил ему Артур, стараясь спрятать улыбку. Карим Азаматович опомнился и резвым шагом направился к парочке. Вблизи паренёк показался ему ещё больше и могучее. Тем не менее, догадавшись, кто они, он опустил руки по швам и дружелюбно улыбнулся. — Папа! — воскликнула Диана и шагнула ему на встречу, обняла. — Բարև դուստր, — улыбнулся Карим Азаматович, прижимая чадо к груди. Диана в порядке старшинства отправилась приветствовать братьев, а взор её отца упал… точнее, поднялся на парня. — Բարեւ թանկագին, — поздоровался Карим Азаматович, хмуро оглядывая его фигуру. — Բարեւ Ձեզ, — протянул руку капитан. — Армянин? — в глазах отца Дианы мелькнул интерес, и он добротно потряс лапу Дмитрия. — Нет, просто немного знаю язык. — Это Дмитрий, — наконец представила его Диана. Де Анжелло стойко вынес пристальные взгляды и крепкие рукопожатия ее братьев. Тигран так сжимал руку в надежде уличить капитана в слабости, что покраснел, тот же не шелохнулся. — Необычно рады познакомиться, — протянул Эльдар. — Как же ты встретился с нашей сестрой? Дмитрий почувствовал себя в шоу «Кто хочет стать миллионером» с четырьмя вариантами ответов, среди которых только один будет верным. Если сказать «в баре» то им может показаться, что он любитель алкоголя. В «Н.Е.М.О.» тоже не вариант, вряд ли название им что-то скажет. «На музыкальном шоу» звучит не солидно. — У неё на работе. Барабанная дробь. — М-м. А вы кем работаете? Неужели тоже певцом? Де Анжелло заметил боковым зрением, как напряглась Диана. — Нет. Я служу по контракту. Капитан Московского подразделения ОМОНа «Звезда». Карим Азаматович недоверчиво покосился в сторону дочери. Певица гордо вскинула голову, словно говорила ему: «Вот, смотри какого нашла, тут не придерешься!» — Достойная профессия. Тяжёлая? — Временами. Всякое бывает. Эльдар остался довольный ответом и, казалось, потерял всяческий интерес к его персоне. Разговор зашёл бы в тупик на этом моменте, если б не один громкий фактор. — Де Анжелло! — рявкнула Эндельс, проходя мимо. — Я что, вижу тебя? — Никак нет, вам кажется, — выпалил Дмитрий и обратился к его новым родственникам. — Простите, мне пора на пост. — Конечно. Эта девушка твоя начальница? — уточнил Артур. — Да, мой генерал. — Необычно для армии. — Времена меняются. Глупо отрицать таланты человека из-за его пола, — Дмитрий ответил искренне. — Простите, мне нужно идти. — Да-да, только секундочку, — задержал его Дамир. — Скажи, де Анжелло — твоя фамилия? Капитан подавил вздох. Этот вопрос вечно вводил его в ступор. — Да. Я русский, но мои дальние предки по отцу были итальянцами, отсюда и иностранная фамилия. Старший брат кивнул и протянул ему руку. Дмитрий уже было приготовился к новой порции рукопожатий, как его окликнул Николас, чем де Анжелло тут же воспользовался и быстро смылся. Диана скрестила руки на груди и с торжествующей улыбкой оглядела свое семейство. Возьмите, распишитесь, подавитесь.***
Лиза прибыла на праздник заблаговременно. Если мастер артефактов мелькнет среди толпы, то они быстренько упакуют его и уедут, не нервируя никакого Желязных. Но, к сожалению, удача была сегодня в запое, Эндельс его не нашла и отправилась на второй этаж. Там её ждал сюрприз. Хотя, скорее, обитателей второго этажа ждал сюрприз. Может, конечно, шикарное платье Лизы — белое, растекающееся по фигуре с золотистой ситцевой накидкой сверху — так привлекло внимание. Но, скорее всего, тот факт, что некоторые её до сих пор считали мёртвой. Эндельс, словно ледокол, разрезала зал и пробралась к столику, где уже сидел Ханли. Генерал прибыл на встречу раньше неё и, признаться, уже успел заполучить одно слишком приятное знакомство, вынужденно отвлекаясь от работы…***
Кристофер умел держать себя в руках, будучи профессиональным ловеласом. Умел включать и выключать влюблённость, флирт, похоть, страсть, интерес и терпение. Умел вести себя, как нравилось женщинам, говорить так, что они открывали рты, и доставлять им всяческие удовольствие так, чтобы они отдавались ему во всех смыслах этого слова без остатка. Но как приличный человек Ханли умел разделять развлечения и работу, и потому «на охоту» на облавах и мероприятиях целеустремлённо не выходил. Номерок, пару улыбок — это можно. Зацикленность же мешала. Тем не менее в тот раз он стал сам жертвой охоты. Генерал с интересом наблюдал со второго этажа за мелькающими людишками. Ни словом, ни делом никак не выделялся. И такое созерцательное бесцельное течение принесло его рыбку в лапку одной игривой кошечке. — Привет, — услышал он приятный и мягкий, словно бархат, голос. Повернул голову и увидел его хозяйку. Точнее, сначала её лицо: симметричное, аристократически белое, с пухлыми вишневыми губами и привлекательными карими глазами. Сам взгляд, едва заметная полуулыбка, на несколько миллиметров приоткрытые губы буквально прокричали Кристоферу о том, что к нему подошли не за советом организации вооружённого пешего наступления. Словно по щелчку, интерес включился в нем, задевая рычажок флирта. — Здравствуй, — ответ его был столь же чарующим. Девушка позволила себе улыбнуться, тоже легко считывая его настрой. Можно было сказать, что два мастера такой разновидности спорта встретились на одном ринге. — Крис, — он протянул руку, чуть повернув её ладонью вверх. — Рита, — она приняла её и потрясла. За эту толику времени Ханли успел поймать несколько ударов её пульса. — Тебя правда так зовут? — Да, я американец. — Надо же, а я на половину сербка. — И как мы оба оказались на празднике русского? — Если ты про Желязных, то он тоже серб. Рита улыбнулась и взглянула на сцену. Кристофер получил шанс пробежаться глазами по её фигуре: крепкая, чтобы там она не говорила, русская куколка, из тех, которых вырезают из дерева и раскрашивают в Дымково. Каждая часть тела идеально и пропорционально соответствовала другой. Короткое золотое платьице, в которое она была втиснута, явно подходило под загадочный разряд «провоцирующих», который появляется исключительно в протоколах некомпетентных полицейских. Блестящие волосы насыщенного каштана спускались по плечами упругими прядями. Весь вид Риты кричал об её открытой охоте. И Ханли поймал себя на мысли, что готов с удовольствием стать её жертвой. Когда он поднял взгляд обратно, то заметил, что тоже подвергся тотальному осмотру. На миг их глаза снова встретились. Искра полыхнула. У людей, занимающихся профессиональным обольщением, контакт происходит намного быстрее. Цеплять лопушков довольно легко, но своих же ещё проще. Правила игры даже не приходится обговаривать, они и так известны, витают в воздухе, как у людей одних профессий. Вот и сейчас, молча глядя на друг на друга, они удостоверились, что понимают, чего хотят: минуты наслаждения, страсти, ретивой близости. А после разойтись, точно и не встречались. — Пойдём, — шепнула она, едва раздвигая губы. И Кристофер пошёл, чувствуя, как грудь приятно сковывает железо. Рита повела его в глубь этажа. Она как будто знала все закуточки этого здания, потому что в какой-то момент они оказались в таком месте, где не было ни души. На первой попавшейся двери Ханли прочитал лаконичное «туалет». Ну да. Честным неуемным ловеласам всегда приходится терпеть неудобства в неприспособленных местах. Но, признался себе Кристофер, ради такой дамы он мог и потерпеть. Неожиданно Рита распахнула какую-то дверь и юркнула за неё. Ханли шагнул следом. Как только дверь снова хлопнула, они погрузились в темноту, которую разбавлял лишь свет из маленького окошка для проветривания у самого потолка. Тем не менее, это уже не волновало ни Риту, что оказалась усажена на деревянный стол с задранной до талии юбкой, ни Кристоферу, руки которого на ближайшее время стали его глазами. Девушка без капли стеснения притянула его ногами к себе ближе и принялась выправлять рубашку парня из брюк, не забывая щедро раздаривать поцелуи теми самыми пухлыми губками. Она сама подверглась не дальнейшему раздеванию, а пытке пострашнее. Кристофер решил, что контуры её тела вполне можно прощупывать сквозь тесную ткань, поэтому мучительно — миллиметр за миллиметров — с нажимом скользил подушечками пальцев по обтянутому практически латексом телом. Рита, разобравшись с рубашкой, обследовала карманы его брюк и пиджака. — Я в общем-то, защищена от детей. Можем… — Нет. Лучше перебдеть, чем недобдеть. — Тогда можно я? — на выдохе спросила она, когда почувствовала, что Ханли напрягся, как струна. Его вопрос удивил. Во-первых, раньше желающих было немного, всего два случая на практике. Во-вторых, он никогда не разрешал. Всё равно, если б он лез учить женщин красить губы. А сейчас подумал — почему бы и нет. Говорят, женские руки намного аккуратнее. Тем более профессиональные. — Откуда ты знаешь, кто Желязных? — спросил он, пока Рита возилась с ширинкой. — Он мой дядя. — Фуф! — фыркнул Кристофер. Но дальнейшие возражения у него отпали, так как коварный ремень был побеждён девушкой.***
— Слишком живой ты выглядишь для зомби, — цокнул языком Кристофер, встречая Лизу. Сейчас расслабленный, как кот на солнце, восседал на кресле. — Может, наряди тебя в костюм и сделай оживленцом, Колин сам бы пришёл. — Колин? — Мастер. Нет, он, конечно, по паспорту Николай, но ты же знаешь нынешнюю моду на иностранные имена. Как будто по их роже не понятно, что «Джон» родом из Пензы, а не из Сан-Франциско. — Знаешь, по твоей роже тоже не скажешь. — А я уже полноценно руссировался. На этом весёлом моменте в их разговор встрял Совушкин, взлетевший по лестнице. Точно следуя своей фамилии он покрутил по сторонам головой с большими глазами, пока не нашёл их взглядом. — Моё почтение, — слегка поклонился Совушкин, присаживаясь. — Как обстановка? — Объект обнаружен, Бонд уже выехал на перехват, посылайте следом вертолёт и снайперов, — бойко ответила Лиза. — Какой Бонд? — Джеймс. Как в шпионском боевике. — Эндельс! — закатил глаза генерал и с облегчением выдохнул. — С вами без валокордина говорить нельзя. — Думаете, поможет? Вон Крис никогда не успевает его выпить. — Всё хотел спросить, как тебе на каблуках? Спинка не болит? — не остался в долгу Ханли. — Ну от моей спинки хотя бы обезболивающее есть. В твоем случае поможет только ампутация. — Ага, твоего языка. Вот заживу! — Ну-ну, и что же тогда? Заведешь карманное зеркальце? Хоть собственное отражение поговорит с тобой. Да и то скорее от безвыходности… — Прекратите! Вы невыносимы, — потребовал генерал. — О чем я думал, когда звал вас на работу? — Вот именно, о чем? — в один голос спросили Ханли с Эндельс. — Святые небеса, — Совушкин подозвал официанта и забрал у него бокал. Его подопечные лишь тихо засмеялись. Одно дело выводить друг друга — это со временем приедается и становиться не интересным. Другое дело, доводить начальство. Это наскучить не может априори. — Дамы и господа, Милош Желязных! — объявила в микрофон Диана. Зал аплодировал. Политик в ослепительно белом костюме вскочил на сцену и приветливо улыбнулся публике. — Здравствуйте-здравствуйте, — раскланялся он на все стороны. — Рад. Очень рад, что все вы смогли выкроить минутку для меня. Официанты, голубчики, шампанского! Юркие парнишки тут же заполонили зал, вкладывая в каждую попавшуюся на глаза ладонь бокал. Некоторые так увлекались, что у людей оказывались по два бокала на персону. — Выпьем! Выпьем за вас! Я, конечно же, имею в виду вас, мои дорогие коллеги, — Милош обворожительно улыбнулся группе людей, сидящих справа на втором этаже, — вас, уважаемые независимые СМИ, — он перевёл улыбку на левую сторону, — и всех вас, мои друзья. Пусть день моего назначения на пост генерального директора партии запомнится всем как начало новой, праведной эры. Ура! По всему залу зазвенело стекло. Совушкин приподнял бокал в сторону хозяина и отпил шампанского. — Вы его знаете? — Да, он такой приятный человек! Лиза с Кристофером недоверчиво переглянулись. Приятный? У Эндельс едва сахар на зубах не скрипел. В искренность только одного человека она верила — Александра. И, наверное, именно поэтому тот сейчас сидел в конторе в Нижнем Новгороде, а не устраивал вечер в Москве. Ну…не совсем сидел. По его словам, его должны вскоре перевести в город покрупнее. — Спасибо! Спасибо всем вам за поздравления! Я безмерно благодарен. Отдыхайте, веселитесь, танцуйте. Для вас сегодня играет группа «Гжель-анд-мэны» и поёт очаровательная Диана, — Желязных показал на них рукой. Певица от неожиданности зарделась. Милош уже собирался сходить со сцены, как глянул куда-то в сторону и вернулся к микрофону. — Но прежде чем вы начнёте, позвольте представим вам моего дорогого сына — Лука Желязных! Он махнул рукой и на сцену поднялся высокий паренёк со смазливый мордашкой. — Упс, — выдала Лиза. — А я вспомнила, где слышала фамилию. — Дай угадаю: арестовывала Луку? — усмехнулся Ханли. — Нет. Его устроили ко мне в ОМОН, а я, когда зачистку проводила, его уволила. Совушкин вздохнул так тяжело, что, казалось, выбросил в воздух свинец. — Милош не тот человек, с которым можно ссориться. — Да что вы все заладили! Он что, звезда с неба? Сам Бог? Обыкновенный политишка с обыкновенными приёмами манипуляции, — разозлилась Лиза. — Тише ты, — шикнул на неё генерал. — Пошли искать Колина, мы всё-таки за этим сюда пришли, — дёрнул её за руку Кристофер. Он всегда чувствовал, когда Эндельс лучше увести. Сам был таким — не удержишь и наговорит с три короба. Девушка фыркнула, грациозно поднялась и отправилась к перилам второго этажа, посмотреть на сцену. Ханли закатил глаза и пошёл вглубь этажа. Стоит осмотреть все тёмные углы: такой скользкий тип, как мастер, обязательно будет в одном из них.***
Эндельс смотрела на искусно играющего скрипача. Ей всегда нравились струнные инструменты, особенно в мастерских руках. Звуки, выдаваемые виолончелью или скрипкой, казались отдельным типом магии. Интересно, Всемирный магический контроль проверял консерватории на использование волшебства? Лука и Милош рядом со сценой принимали поздравления простых смертных. Политик улыбался, всем кланялся и, по правде, располагал к себе. Даже в его глазах не читалось лицемерия, холода или двуличия. Они были до ужаса искренними, как у… Лиза поежилась. Второй раз за вечер сравнить его с Александром, шиза подкралась незаметно. У девушки мелькнула мысль, что она просто по нему соскучилась. Надо бы позвонить мужу, узнать что и как, а то дела да дела. Отодвинув свои сердечные метания, генерал вернулась к работе. Среди мелькающих снизу лиц она не нашла человека, подходящего под описание мастера. Стало быть, он на вип-этаже. Или в саду? Вряд ли Желязных стал бы сажать знаменитость криминальных кругов рядом со СМИ. Значит, точно в саду. Эндельс успела преодолеть четыре ступеньки, когда сзади послышался грохот, возгласы и из толпы вырвался человек в чёрном костюме с золотистой рубашкой. Лицо его было не красиво: сморщенное, кислое, низкий лоб, толстые брови, нависшие веки, крупные губы. Все это так компактно умещалось, что по бокам оставалось свободное место. Колин ринулся к лестнице, но генерал преградила ему путь. Он не растерялся ни на мгновение и кинулся к перилам. Лиза не успела что либо сделать — мастер сиганул со второго этажа вниз. Подоспел Ханли и вместе с ней был вынужден наблюдать, как Колин стремительно летит. Мастер совсем не эпично плюхнулся на большой круглый стол, за которым сидело десяток нарядных людей, в том числе и дети. Кристофер бросился вниз, надеясь хоть как-то спасти положение, тьма уже кружила вокруг него. Но спасать было нечего. Мастер поднялся как ни в чем не было, в воздух взлетела какая-то штука в сторону сцены… Дмитрий среагировал мгновенно. В секунду он оказался на подмостке, а уже в следующую Диана и скрипач, стоящие в самой середине, были прижаты его телом к полу позади сцены. Остальных музыкантов прикрыли Николас с Фэем. Там, где они стояли несколько мгновений назад, все полыхнуло. Люди закричали, бушующий огонь ринулся к ним, но путь ему загородил клубящийся мрак, взявший в круг сцену. В этот раз танец света и тьмы не казался завораживающим — лишь ужасающим. Огонь на мгновение дрогнул, а после взвился, пробил стену мрака и охватил мастера. Колин задохнулся от страха, попытался закричать, но не произнёс ни звука. Пламя взяло его в тиски и обездвижило. Подоспел мрак, который преобразился в железо и сковал его в панцирь. Всё затихло. Сцена медленно догорала, белый дымок поднимался от досок и развевался по ветру. Люди выбирались из-под столов, ошалело оглядываясь по сторонам. Телохранители Желязных, внимательно осмотревшись, освободили своих подопечных. В углу капитаны помогали музыкантам: Дмитрий пытался обработать коленки Диане, которые она при падении разбила, Николас успокаивал скрипача: его инструмент при поцелуе с полом разлетелся в щепки. Лиза и Ханли направились к мастеру. Мимо них метнулся Совушкин, бросив на ходу: — И это по-вашему тихо?! Кристофер поставил Колина на ноги, обездвижив ковом. Мастер полыхал золотистыми глазами, похожими на блинчики или карамель. Генерал довольно хмыкнул и поволок его на улицу. Лиза хотела было забрать своих мальчиков и пойти следом, как кто-то больно схватил её руку. Хвала богам, что Эндельс додумалась обжечь «хапальщика», а не врезать. Милош Желязных вскрикнул и одернул руку. Лиза приподнял бровь, осматривая его из-под очков. — Вы ненормальная? — Уверены? Это, кажется, не я вас хватала. Рефлекс? Инстинкты? — выпалила она, не подумав, и тут же пожалела. Говорили же ей с ним быть осторожнее! Милош пропустил её реплику мимо ушей. Он был на голову выше, примерно роста Ханли, и нависал над ней, как утёс над морем. — Я требую объяснений, что здесь произошло! — Операция по поимке опасного преступника. Родина вами гордится, можете спать спокойно. Желязных даже не дёрнулся. — Да кто вам дал право использовать мои вечера для каких-то там операций? Вы сорвали мой праздник. — Мы поймали человека, который может спасти тысячи жизней. Другого случая могло и не быть. А вы вполне можете и повторить свою попойку, — гневно выдохнула Лиза. — Моя «попойка» стоит дороже, чем вся вы, — Милош понизил голос до шепота. — Я буду требовать компенсации. — Для этого нужно доказать, что вред был причинен специально или в результате ошибки. А это не так. Лицо политика лишь на секунду, словно молния на небе, расчертила ухмылка, но он промолчал. — Что ж, ладно, жизни людей превыше всего. Напомните ваше имя, пожалуйста. Лиза начинала злиться. — Вам же оно известно. Желязных расхохотался, привлекая к ним внимание. — Вы слишком много о себе думаете, леди. В душе не чаю, кто вы. — Ну, надо будет — узнаете, — ответила Лиза и, не прощаясь, ушла в сад. Её ждали дела поважнее, чем тешить эго очередного бандита.***
— Дим, всё нормально, правда, — уговаривала Диана де Анжелло. — Прости, — в очередной раз сказал он. Хотел как лучше, а получилось лишь средненько. Он отряхнул брюки и огляделся: вроде никто не пострадал. И славно. Рядом с ним слышались жалобные всхлипы и шептания. — Давайте, я знаю, починю, я знаю кому отдать. У нас есть парень — Римский, у него руки — золото, в миг все вернет, — уговаривал скрипача Николас. Тот же не слушал и заливался слезами, прижимая к груди свое арендованное чадо, ценою в почку. — Твои родственники ушли же? — пришла мысль Дмитрию. — Да, я видела, как они уехали. Хоть какая-то хорошая новость. — Простите, вы ведь Дмитрий де Анжелло? — раздалось за спиной. Капитан развернулся и был волен лицезреть худого, как глист, человека, с серьгой в ухе, ярко-золотистой шевелюрой и чёрным пиджаком. Он блеснул своими жемчужными зубами и протянул руку. — Моё имя Финус, я один из менеджеров конкурса «Армия культуры», части Армейских международных игр. У вас есть минутка обсудить моё предложение? — Да. Менеджер просветлел и стал выбрасывать слова со скоростью пулемёта. — Армия культуры — это международный конкурс, где принимают участие разные талантливые солдаты. Моим начальством случайно было просмотрено ваше выступление на сцене бара «Н.Е.М.О.»…это я так понимаю, Диана, ваша коллега, — он с чувством пожал ей руку. — Так вот, мы бы хотели предложить вам поучаствовать и защитить честь нашей страны! — Но…- Дмитрий запнулся. — Понимаю-понимаю ваши сомнения. Всё-таки обычно берут профессиональных певцов и музыкантов, а вы сорняком, без образования, но, думаю, вы будете ничем не хуже их! Правда, для участия вам придется перевестись в обычные войска, зато после победы любой музыкальный вуз, вокальная телепередача и тому подобное с радостью откроют вам свои двери. Так что, вы согласны? Де Анжелло моргнул, пытаясь перевести услышанное. Его профессиональный ум зацепился за одну фразу: — Откуда вы знаете, что у меня нет образования? — О-о, — махнул ручкой с десятом колец Финус. — Такая мелочь. Пробил по военной базе, выпали мне вы и ваш отец. Наверное, вы так гордитесь быть сыном знаменитого моряка? Вы трубку не брали, поэтому я связался с ним и узнал, как можно достучаться до вас. Он, конечно же, поинтересовался, кто и почему спрашивают, ну я ему и ответил. Так что, считайте, ваша семья тоже… Менеджер ещё что-то болтал, но Дмитрий уже не слышал. Ужас поднялся откуда-то из пят и разлился холодом по конечностям. В голову ударила кровь и заглушила все звуки. Отец знает. Отец поймёт, что он снова за старое. Что-то коснулось его рукава, опустив взял, де Анжелло понял, что это Диана взяла его за руку и что-то, улыбаясь, говорит. Менеджер поддакивает ей и улыбается в ответ. Они смотрят на него, а в глазах радость и ожидание. Действительно, такой праздник. -… желло! — сквозь гудящую завесу пробивает голос его генерала. Сборы. — Простите, — бросил Дмитрий, хотя на самом деле прошептал, и, развернувшись, отправился к выходу. Певице с менеджером оставалось лишь удивлённо смотреть ему в спину.***
Могло показаться, что главное отделение полиции построено под электровышкой — в допросной гудел воздух так, что дух захватывало. Хотя внутри находилось всего три мага: Лиза, Локк и сам Колин. Доктор приехал всего несколько минут назад, но уже выглядел слегка придушенным. Им выделили самое большое помещение в здании, но, судя по Шеру, это ничуть не помогло его состоянию. Однако доктор не жаловался — работа. В соседней комнате Ханли и майор Баев, один из следователей дел по нападению нежити, наблюдали за происходящим. — Вы притащили меня сюда, чтобы молчать? — рявкнул Колин, всплеснув руками. Майор хотел оставить его в наручниках, но Лиза отказалась — он не опасен. — Николай Владимирович, пожалуйста, не бойтесь, вы, как я понял, здесь только для разговора, — мягко произнёс доктор. Он-то уловил, что гнев — просто защитная реакция. На мастера волнами накатывал страх и непонимание, пока что лишь где-то в глубине зарождалась злость. — Остальные аспекты вашей жизни оставим на потом, — кивнула Лиза. — Что вы знаете про эти камни? Эндельс выложила ему на стол несколько образцов: глаз Щеголя, ноготь зомби Жеса Гауса, фотографию клыка-подвески Даниэлы Бааровой — сделанную врачами при её «смерти» — подвеску Июльцева. Мастер их даже не тронул. Едва заметив вещицы, он рассмеялся. — «Он скоро проснется», — прошептал парень зловещим голосом, облокотившись на стол. — И вы туда же, — простонала генерал. — Рассказывайте, почему вы так восторжествовали, — приказал доктор. Колин молчал. Протянул палец к инкрустированному глазу, но прикасаться не стал. — Это осколки Пантеона. Лиза пару раз моргнула, посмотрела на Локка. — Он не шутит и не врет, — ответил Шер. — Пантеон — это же храм богов? Типа древнегреческих? — Верно. Это магический Пантеон. Я так понимаю, историю вы не знаете? — улыбнулся Колин и откинулся на спинку стула. Он уже понял, как можно выторговать свободу за свои сведения. Доктор же понял, что он продумывает план. — Так просветите нас. А то пока светит только солнце в окошке. — С начала времен в мире правили боги. В каждой религии, в каждой стране их называли по-своему, к примеру, Зевс, Один, Юпитер, Перун, Ра, как кому нравилось. Боги же были одни. Они — прародители магии. Боги управляли погодой, землёй, могли менять судьбы, двигать континенты, высушивать моря и продвигать человечество в эволюции. Они стояли выше всех на планете, они творили Веселенную. Мастер ухмыльнулся. — Миллиарды миллионов лет общения с родственниками порядком им надоели, поэтому они стали спускаться на землю, принимая облик смертных. Путешествия их начались в Италии и простирались по всему континенту. Тогда в Европе пошла эпоха Возрождения — стали рождаться и расти уж очень талантливые люди… — Полубоги? — догадалась Лиза. — Верно. Ведьмы и ведьмаки. Маги, по-современному. Капельки божественной крови хватало на тысячу людей в поколении. Так зародилась магия. Магов становилось все больше, они научились развивать, разделять и совершенствовать свои дары. Божественная кровь мутировала в ДНК людей. Полубоги осознали, какой силой владеют, собрались все вместе и…слышали о Смутном времени? Английской революции? Войне за независимость? — В семнадцатом веке? — Да. Маги напали на богов. Те для защиты использовали людей. Началась резня, — могильным голосом изрёк Колин. — Как вы понимаете, маги одолели богов. Свергли их. Но боги — это не яйцо, если разбито — выбросить нельзя. Их общей силы хватило бы, чтобы разрушить вселенную. Куда ей было деваться? — Раствориться? — предложил доктор с научным интересом. — Такие силы уничтожили бы воздух. Нет. Они ушли в землю. Представляете, что в её недрах тогда происходило? К тому же смертные могли зачерпнуть землицы и узнать, что неожиданно могут летать. Думаете, откуда на Руси пошла примета, что родная земля силы придаёт? Так оставаться не могло, иначе бы мир погрузился в хаос. Колин огляделся в поисках бутылки воды, но не нашёл. Эх, никто не заботится об ораторах! — Проблема решилась сама по себе. Из земли силы вытянул Пантеон — последнее прижизненное жилище богов. Он наделён не то чтобы разумом, но каким-то сознанием. Он стал материальным памятником силы. — Он ведь где-то в России, в Сибири? — Да, после эпохи Возражения, за несколько лет до бойни, боги переселились на далёкий островок, населённый тогда нивхами и айнами, и до смерти жили там. На Сахалине. — Значит…- соображала Лиза. — Эти камни — осколки Пантеона? А причём тут «он проснётся»? И нежить? — То, что я вам рассказал — одна из религиозных теорий создания мира. Это же просто предсказание. Легенда. После свержения богов маги долго искали силы, а когда не нашли, додумались отколоть у Пантеона кусочек. Даже самый маленький камушек мог содержать мощь целого города магов. С тех пор самые алчные, прогнившие до корня личности, вознамерившиеся за счёт богов преумножить свои силы, приезжали и собственными руками откалывали её себе. По преданию, каждый, кто коснётся осколков — проклят. Они вскроют все гнойники людской души. Когда Пантеон разозлится, достигнет пика, он пробудится и силы богов уничтожат каждого, кто посмел тронуть высшие силы, а вместе с ними и всё человечество. Боги отомстят за смерть. Люди поплатятся за жадность. Вот такая занимательная история. Эндельс смотрела на камни, валявшиеся перед глазами. Значит, когда-то они собрали в себя неимоверную силу? — А нежить — существа магические. Такая сила их сводит с ума и притягивает, словно магнит. За осколки они душу, если б она была, продали бы. Если камни в человеческой душе вскрывают все пороки, то представляете, что творится с бедными полуразумными животными? Лиза представляла. Сила, словно кислота, сжигала их изнутри. — Владелец каждого из этих предметов сейчас мёртв, — сказала она. — Значит, Пантеон пробуждается, — спокойно заявил Колин. — Можно как-то остановить пророчество? Мастер рассмеялся. — Конечно — отдайте собственную жизнь. — Он не знает, просто врет — подсказал Локк. — Он сам не особо верит в это. А Лиза поверила. Она поджигает взглядом вещи. Ханли делает живые копии. Локк «читает» людей. Так почему же какие-то развалины не могут уничтожить мир? — А если вернуть все камни на Сахалин? Приложить их к Пантеону? Может он их…прирастит? Колин пожевал губу и открыл было рот, но за него снова заговорил доктор: — Цитирую: такой глупой идеи он ещё не слышал. А сейчас он думает, как бы повыгоднее втюхать вам небылицы. Эндельс вздохнула. Ну как всегда: проблемы тебе дают свыше, а ты сам барахтайся, разгребай. Ах да, не забудь спасти мир, родить до двадцати пяти, посадить дерево, приготовить ужин мужу, построить дом и вернуться на работу к семи. Лиза посмотрела на зеркало: — Майор, он свободен.***
Лиза сидела на своём кабинетном диванчике и сквозь панорамные окна смотрела на часть. Близился рассвет, тёмная гладь все больше золотилась и розовела, пушистые облака группкой барашков перебегали небосвод. Генерал думала о смерти. О людях. О пророчестве. Если это правда, то у неё совсем не оставалось времени. Что она ещё не успела сделать на Земле?.. Да, боги, ничего она не успела! Не успела с Александром съездить в Карелию, хотя он так хотел. Не успела сходить в Большой театр на мировую премьеру, не успела обзавестись потомством и заиметь седые волосы. Ей всего двадцать четыре, она ещё ничего не успела! А Андерсон? Они с Билорой ещё даже не поженились. И университет не закончил. А Дмитрий с его пением? Фэй с отцом? Николас, Девиль, Римский, Фрай?.. Ханли? — Выглядишь так, словно собираешься в это окно выпрыгнуть, — лёгок на помине. Кристофер плюхнулся рядом на диван и в наглую отобрал у неё чашку кофе. В рассветом свете его черты обретали мягкость и гладкость, неимоверно милую притягательность. — Крис, ты успел насладиться жизнью? Ханли перевёл на неё взгляд и отодвинул кружку ото рта. — Как можно так портить утро? — фыркнул он и после недолгого молчания ответил. — Нет, конечно. Я планирую провести тихую старость где-нибудь на вилле в Испании, где справа в шезлонге у меня будет сидеть жена, слева дочь, а впереди играть персональный концерт Imagine Dragons. Каким-то камням меня убить уж точно не позволю. А ты что, в это веришь? Лиза разочарованно на него посмотрела и отвернулась. Кажется, Ханли от смерти спасёт не чудо, а броня пофигизма. Да не знала она, верить ли нет. Факты говорят, а сердце очень не хочет их слышать. За окном звонко заливались птицы. Видимо, сегодня они проспали свой природный будильник и резко стали симулировать трудовую деятельность. Неожиданно на её плечо опустилась рука Ханли. — Даже если это и правда, мы камни из-под земли достанем, из груди вырвем и до последнего вернём богам. Никто не пострадает, — уверенно заявил он. Эндельс вздохнула. Хотелось бы верить. Но верится с трудом. — А если нам никто не поверит? — Тогда будем как всегда, только вдвоём. До этого же неплохо получалось, — подмигнул ей Кристофер. Лиза улыбнулась уголком губ.***
— У тебя такой вид, будто ты идёшь на плаху, — сообщил Ханли. — Уж точно не на праздник, — закатила глаза Эндельс. С каждым собранием Совет нравился ей всё меньше и меньше. Казалось, что и Совету она нравилась все меньше и меньше. Лиза не понимала, чем именно она так их прогневала, но факт оставался фактом — её любили все меньше. Каждый раз в кабинете царила напряжённая атмосфера, доклады делались в полной тишине, а все важные вопросы обсуждались непосредственно тет-а-тет с участником. Может, конечно, она сама на всех давила, но пересилить себя и завести хоть какие-нибудь отношения, хоть обменяться парой фраз с мужчиной, что пришёл на замену Аксику, Эндельс не могла. Всё её нутро претило этому. Ханли считал, что она себя накручивает. Ему было среди начальства комфортно: новую часть СОБР примерно на четверть отстроили, доклады принимали не придираясь, бюджет, правда, зажимали, но с этим можно жить. Кристофер был рад, что к его проблеме, наконец, отнеслись серьёзно. Лиза же думала, что к нему подлизываются. Непонятно только зачем. На подходе к зданию они заметили два вытянутых чёрных автомобиля. — Министерство, — хмыкнул Ханли. — Что у нас сегодня, день открытых дверей? — Скорее рта и кошелька. Они прошли внутрь и поднялись на свой этаж. Двери в зал были церемониально распахнуты настежь. За столом сидели Соя, Совушкин, секретарь Ямбу Хе Ра На и двое мужчин в строгих чёрных костюмах. — А вот и наши спецподразделения! — обрадовался Совушкин, всплескивая руками. — Генерал Ханли и Эндельс. Но, думаю, вы её знаете. Один из мужчин лет под пятьдесят с коричневыми мягкими кудряшками на голове и с приветливой улыбкой поздоровался. Второй же, которому не дали бы больше двадцати семи, подстриженный под горшок, не обратил никакого внимания. — И вам доброго дня, — фыркнула Лиза, за что получила от Совушкина такой выразительный взгляд, что все его мысли словно по громкоговорителю озвучили — «не провоцируй их». Тем не менее «горшочник» отвлёкся от бумаг, лежащих перед ним на столе, и одарил её заинтересованным взглядом зелёных глаз. Игнорируя его, Эндельс с изяществом села на свое место напротив Ямбу. — Действительно, где мои манеры. Михаил Петрусинский из министерства безопасности, — с ухмылкой протянул он руку. Мол, хочешь внимания — получай. Эндельс даже не моргнула — с достоинством пожала его сухую ладонь. Ханли отвернулся, якобы вешая пальто, чтобы спрятать улыбку. Да их с генералом дуэль грозит перерасти в массовые соревнования язвительности. Этот парень явно их разлива. — Ждём только Аттеара по финансам и Кашкина по обеспечению, — сказал гостям Соя. Лиза с горшочником мирно разошлись по краям ринга. Девушке почему-то очень хотелось бунтовать, задевать и бесить людей. К тому же она чувствовала на себе взгляд от человека, сидящего по левую руку от Сои, и это раздражала её ещё больше. Человека, чьё существование она в принципе отказывалась принимать. Подостудил её пыл Ханли, который как всякий верный друг больно наступил ей под столом на ногу. Боль, как известно, лучший метод отрезвления. А Кристоферу, как тоже известно, только в радость навредить коллеге. Генералы погрузились в чтение бумаг, сообщающих о новых распоряжениях свыше, когда кучерявый старичок попросил Сою включить новости. Что тот с большим удовольствием и сделал. Бойкий женский голос затараторил с экрана, но был безбожно перекрыт сигнализацией с улицы. Лиза, как владелец недешёвого автомобиля, пошла к окну посмотреть. Всё-таки как-никак собственность, хоть и отцовская. Машинная паника была беспричинной, какой-то хозяин мазды не смог разблокировать собственное авто. Возвращаясь к столу, она невольно зацепила слухом за прозвучавшую в телеке фразу: -…но больше всех выделилась генерал Елизавета Эндельс, намеренно устроившая весь этот коллапс. Лиза от неожиданность врезалась носом в плечо Совушкина, но даже не заметила этого. Вся она обратилась к экрану. Милош Желязных, стоя в блестящем изумрудном костюме, давал интервью. Лиза пропустила следующий вопрос журналиста, но ответ услышала четко: — Слухи на то и слухи. Мои глаза доказывают мне, что человек, обязанный обеспечивать безопасность граждан, сознательно провел операцию по поиску опасного преступника на открытом вечере, где находилось множество мирных граждан! Эндельс так сжала кулаки, что ногти впились в кожу. У неё на языке завертелось столько «лестных» слов в адрес политика! Озвучить их она не успела. Соя учтиво сделал интервью погромче и следующая фраза Желязных прозвучала на весь кабинет. — Я скажу вам больше! Вы — простые люди, должны знать, кем восхищаетесь и кого уважаете. Ведь вас, как глупых овечек, вводят в контролируемое заблуждение. У меня нет веры в героиню, которая бездействовала, зная об опасности. Которая мало того, что грубо ответила на моё учтивое предостережение, так ещё и, — он «бессильно» смолк… и махнул в камеру ладонью, перевязанной кристально белыми бинтами. — Не так я представлял нашу народную героиню. Не так. На этом интервью закончилось. Звенящая тишина в кабинете весела лишь мгновение. — Вот же…!!! — в гневе воскликнула Лиза, не стесняясь в выражениях рассказывать кем, где и в какой форме видит Желязных. Аттеара, успевшая подойти во время этой немой сцены, аж раскраснелась. — Я не делала ничего этого! — продолжала Эндельс, обращаясь к Сое и Совушкину. Неконтролируемая ярость вихрем поднялась внутри неё. Воздух в помещении начал потихоньку нагревается. Совушкин дипломатично промолчал, отведя взгляд. Что уж говорить, все происходящее было очень похоже на Лизу. Соя же попросил её не горячиться и присесть. Генерал, тяжело дыша, повернулась к Ханли. Если и он ей не поверит, то что она вообще здесь делает? — Он действительно врет, — подтвердил он. Кристофера тогда не было с ней рядом. Да, и что? Пусть докажут. Пока что он будет защищать её до последнего слова. — Мы предупреждали, что Желязных не тот человек, которого можно злить, — своим обычным спокойным голосом сказал Соя. — И что? Надо было дать уйти единственному человеку, который помог разобраться в серии убийств? — вознегодовала Эндельс. — Так вы что-то узнали? — спросил горшочник Петрусинский. Девушка посмотрела на него, внутренне ожидая увидеть ухмылку или торжество на лице, но ничего не заметила. Мужчина с интересом продолжал на неё глядеть. Лиза вздохнула, остывая, и вернулась на место. Если сейчас она расскажет о Пантеоне, её сочтут за сумасшедшую! Что за бредовая ситуация! Спас её опять же Ханли, принявший ораторство на себя. Вышагивая вокруг стола, он по порядку, с интонацией стал рассказывать им практически обо всем. Лизе оставалось только дополнить рассказ легендой о пробуждении. Совет принял историю холодно. Совушкин глянул на Кристофера, будто спрашивая: «Вы серьёзно? Тут такое начальство, а вы, наши лучшие сотрудники, рассказываете сказки?» Ханли только выше поднял подбородок, высокомерно глядя на него. Он от своих слов отказываться не будет. Соя стыдливо глянул на горшочника с кудрявым и уточнил у генералов, верят ли они во все это. — С каких пор органы работают по принципу верю или не верю? — рявкнула Лиза. — Есть факты, значит, надо их проверить или найти опровергающие улики. — Факты высосаны из пальца, — вставил свое скромное ценное мнение Кашкин. — С чего вы решили, что эти камни здесь при деле? И что они вообще настоящие? Может, из них просто делают сувениры на Сахалине. Эндельс ничего не сказала, но на кончиках её прядей заплясали огоньки. — Хотя бы потому, что этот камень в моих собственных руках задушил генерала Июльцева у всех на глазах, — сквозь зубы процедила она, глядя на него в упор. — А так же потому, что МВД за десяток лет не нашли и даже не постаралась найти хоть одно связующее звено между преступлениями. А может, просто вам и им удобнее, что всё сваливается на нежить?! Можно сидеть на жопе ровно и ничего не делать, нежить ведь неконтролируемая! Не она угоняет самолёты и подрывает военные части! У обычно спокойного как удав Сои заиграли желваки. — Довольно! Мы обдумаем вашу идею и решим, что с ней делать дальше. Лиза полыхающий взгляд перевела на него. — Как-то неправильно в ваших устах звучит фраза «мы подождём, пока подохнет кто-нибудь важный». Остапа, что называется, понесло. Эндельс неожиданно ударила в голову идея, что начальство ведь оно не только для неё, но и для Сои. И воздействовать оно может на них обоих. Вот пусть и знает правду о своих работниках! Где оно было, когда два члена совета померло? — Хватит! Думаю, нам всем нужен перерыв, — как никогда вовремя вставил Совушкин, дежурно улыбаясь. Лиза молча покинула кабинет и здание Совета. Никто её и не попытался задержать. Ярость переливалась через край, бурлила в ней алой рекой. Одно и тоже, одно и тоже. Когда люди начнут думать о других людях? Особенно те, кто должен об этом думать! Эндельс накинула на плечи пальто и, перейдя дорогу, побрела по парку. Холодный воздух остужал её, шелест снега успокаивал. — Елизавета! — окликнули её со спины. Генерал узнала голос горшочника, но не повернулась. Он сам довольно быстро догнал её. — Я по делу. Хотел заверить в нашей поддержке. Вот это уже интересно! Девушка, чуть наклонив голову, по-новому взглянула на него. Как всё-таки обманчиво первое впечатление. Петрусинский казался ей большой язвой, а кудрявый старичок милым и добрым человеком. Тем не менее рядом с ней сейчас шёл первый, а второй смерил её брезгливым взглядом после интервью Желязных. — Я согласен, что больше убийства продолжаться не могут. Если у вас есть конкретный план действий, то министерство вас поддержит. В обход Совета. — Ещё нет. Но куда я могу позвонить, когда будет? Михаил дал ей свою аккуратную белоснежную визитку с большим гербом. Скрепляя договор, они пожали друг другу руки. Что ж, министерство буквально у неё в кармане. Дело оставалось за малым.