Огненная леди 3. Божественная трагедия

Дмитрий ждал этого звонка уже две недели. Правильно говорят, что ожидание страшнее, чем само событие. Приближение даты экзамена пугает больше, чем он сам. Вероятность аварии страшит больше, чем само ДТП. Но вот его телефон разрывается, на экране высвечивается короткая фраза «отец», а руки де Анжелло трясутся также, как и до этого. — Дим, ты че уснул? — недовольно ворчит с соседнего дивана Николас. Они решили посидеть в клубе, надеясь весело провести время. Но все испортил этот телефонный звонок. — Прости, — бросил Дмитрий и с силой сжав мобильник вышел на улицу. Вечерний свежий ветер налетел на него, расцеловал холодными губами щеки и сгинул прочь. Клонящееся к закату солнце зарделось от столь наглой выходки его небесного брата и повернулась другим налитым боком. Капитан глубоко вздохнул и снял трубку. — Да. Разговор длился недолго. Даже не случилось ничего страшного. Пока что. Отец позвал его на встречу, от который Дмитрий отказаться не смог. Местом они выбрали Н.Е.М.О., чтобы капитан успел сходить и вернуться за свое свободное время. Старый моряк, как обычно, все просчитал и учёл. Де Анжелло выдохнул и привалился спиной к фасаду здания. Уже завтра. Завтра он снова услышит, какой бесполезный сын и плохой ребёнок. Как сильно он разочаровал тех, кто в него верил, и подвёл всех, кто строил на нем свои планы и надежды. Как он жалок. Но, может, Диана права? Может, пора взяться самому за свою судьбу? Карабкаться, работать, падать, но вставать уже самому. Почему он думает, что не может чего-либо добиться сам, если только собственными силами оказался в ОМОНе? Зачем ему одобрение человека, которого он боится и тихо ненавидит всю жизнь? «Нет, я не плохой ребёнок» — подумал Дмитрий, глядя на свой замолкший смартфон. — «Я просто трус. Но что я могу с этим сделать?». Де Анжелло услышал знакомый стук каблуков и вскинул голову. Знак судьбы или просто совпадение? Эндельс шла в администрацию, не обращая ни на кого ни малейшего внимания. Впрочем, как и многие другие солдаты вокруг, но они почему-то не волновали капитана. Его генерал всегда выделялась на фоне других: яркой одеждой, хлесткими словами, странными действиями. Её часто за это ругали, но часто и восхищались. Но, несмотря ни на что, она никогда не боялась делать так, как велело ей сердце. — Здравия желаю, — крикнул Дмитрий ей вдогонку. Похоже, он вырвал девушку из её мыслей. — И тебе не хворать, капитан, — ответила она. Значит, в хорошем настроении. Она подождала, пока он приблизится и заговорит: — У вас есть…минутка? — Дмитрий не представлял, что и как ей рассказать. — У меня разговор. Генерал внимательно вгляделась в его лицо, для чего ей пришлось задрать голову, а потом молча указала подборобком в сторону администрации. Шли они в тишине. В коридоре встретилась Оксана, ругающаяся с кем-то по телефону, а перед кабинетом Ганс с бумагами на подпись. Эндельс забрала у него макулатуру и приказала парню сгинуть до отбоя. «Может, ей просто некогда трусить?» — мимолетно подумал Дмитрий. В кабинете приятно пахло костром и нагревшейся за день кожаной мебелью. Генерал жестом велела ему сесть и открыла свой шкафчик для бумаг. Изрядно удивился капитан, когда увидел, как она открыла средний ящик и вытащила оттуда пузатую бутылку коньяка. — Я неплохо понимаю людей и думаю, что сейчас тебе очень не хватает именно этого, — объяснила она, разливая алкоголь по бокалам. — Рассказывай. Дмитрий вздохнул, открыл было рот…и не издал не звука. Выдохнул. Генерал протянула ему бокал, и он залпом его осушил. Горло обожгло лавой, но, на удивление, это придало сил и капитан выложил свою историю-тире-главную-проблему. Закончив рассказ, он почувствовал себя невероятно жалко. Разнылся тут, да ещё и кому? Начальству! Дурень! — Как вы можете быть такой храброй? — выпали он первое, что пришло на ум, чтобы скрыть неловкость. Эндельс с удивлением на него посмотрела, а потом ее лицо просветлело из-за появившийся улыбки. Она тихо засмеялась, откинувшись в своём большом, высоком кресле. Такая маленькая на фоне его. — Храбрость — вещь набивная. Ты можешь быть истинным трусом, но замотивировать сам себя так, что покажешься остальным рыцарем без чувства страха. — А если я не могу себя замотивировать? — Значит, тебя устраивает положение дел. Или ты делаешь это неправильно. Она пригубила пятизвездочный «бальзам для души» и продолжила: — Мотивируют не только громкие фразы, по типу «ты все сможешь», «сожми булки» или «все получится». К сожалению, чаще мотивирует совсем другое. Стыд. Вина. Ответственность…или сам страх. Я, например, не могу оставаться в стороне, когда происходит что-то, что мне не нравится и кажется несправедливым. Страх, что я не смогу помочь, заставляет меня быть храброй. Ты сам, Дмитрий, решаешь, что тебя останавливает, а что пинает дальше. — То есть просто иди вперёд, — усмехнулся он. — Да, вот именно, просто, — повысила она голос. — Все самые важные вещи в этом мире просты. По дороге сюда ты уже знал ответ на свой вопрос. Ты уже знаешь, как поступить. Хочешь знать, правильно ли ты поступаешь? Она резко поднялась и, обойдя стол, встала у него за спиной. Дмитрий вздрогнул, почувствовав на плечах её тёплые ладони. Только сейчас он заметил зеркало на противоположной стене. Оно и раньше тут висело? Они оба отражались в нем. Эндельс выглядела воинственно. Решительно. Её внутренний огонь вырывался наружу и был заметен даже в полутьме кабинета. Дмитрий же казался себе маленькой, толстой блохой. Возможно, той самой, что подковывал левша. С таким лицом капитан не убедил бы сам себя, не то что отца. — Ты живёшь один раз, капитан. Живёшь своей жизнью, и никто и никогда её не повторит и не изменит. Ты отличный солдат, замечательный певец и даже, что сейчас большая редкость, хороший человек. Так почему ты думаешь, что без чьего-либо покровительства пойдёшь ко дну? Рядом с тобой друзья, которые прикрывают спину от пуль, девушка, которой ты доверил свое сердце. Они результат твоего собственного выбора. Почему ты думаешь, что этот будет хуже? Её пальцы чуть сдавили Дмитрию плечевые косточки. — Ты знаешь, что у тебя все получится. Ты знаешь, что будешь лучшим. Так что тебя останавливает? Ты уже работаешь в ОМОНе, ты спасаешь людей от смерти. Так почему не хочешь спасти себя? Де Анжелло тяжело сглотнул. Где-то в животе у него стягивался колючий клубок. Слова Эндельс жгли кожу, проникали в грудь: к сердцу, к мозгу, к душе. — Разве ты, капитан Росгвардии, не достоин большего? Не достоин осуществить свою мечту? — Достоин, — тихо ответил он. — Так держи это в свой большой голове, — она ткнула пальцем ему в темечко. — Ты сам определяешь, чего достоин. Не позволяй другим втаптывать тебя в грязь. Дмитрий кивнул и отвёл взгляд от зеркала. Он в любом случае наделает в жизни кучу ошибок. Так пусть лучше сделает это по своей воли, а не из-за тени отца, нависающей над ним всё это время. — Думаю, мне следует написать заявление о переходе, — помолчав, добавил он. — Возьми у Ганса форму и чистые листы, — Эндельс чмокнула его в голову и отошла. Дмитрий кивнул и собрался уже было выйти за дверь, как генерал его окликнула. — И, Дмитрий…- он встретился взглядом с её невероятными глазами, в полутьме казавшимися чёрными дырами. — Я буду за тебя болеть. Не подведи, — погрозила она ему пальцем. — Ни в коем случае, — улыбаясь, пообещал он. Он обязательно победит в «Армии культуры». Он этого достоин.

***

Лиза подошла к Ханли и потрогала его лоб и щеки. — Вроде не горячий, — задумчиво произнесла она. Кристофер улыбнулся уголком рта. Его чуть растрепанные волосы мокрыми прядями рассыпались по лбу. Дождь застал его на КПП и успел намочить до нитки, пока он дошёл до администрации. Даже в таком виде генерал выглядел в высшей степени привлекательности. Лиза понимала, что её интуитивно к нему тянет, но с легкостью этому сопротивлялась. Всё-таки это не любовь и не симпатия, а животное притяжение. Кристофер, будучи анимагом, являлся самцом любого животного, в том числе и такого зверя, как человек. В его случае фраза «животный магнетизм» не была аллегорической: большинство женщин льнули к нему инстинктивно, как самки к сильному самцу, чем он и пользовался охотно. Лиза, к ее сожалению, не была исключением и иногда ощущала на себе его чары. Правда, могла им сопротивляться. Всё-таки и у животных есть понятие верности. Взять хотя бы лебедей и волков, которые выбирают себе одну пару на всю жизнь. Виды, казалось бы, абсолютно разные, а принципы сходятся. Любовь к Александру девушку оберегала. Может быть, и какая-нибудь магия обручального кольца этому способствовала? — Будь у меня галлюцинации, они бы обошлись без Желязных… и, наверное, без одежды. — Не сомневаюсь, — усмехнулась Эндельс. Ханли стянул с себя ботинки с носками и, будто у себя дома, собрался разложить их сохнуть на батарее. Девушка закатила глаза и мыслью просушила на нем одежду. На волосах это сказалось плохо, но в остальном стало комфортнее. — А до того, как я стал раздеваться, не могла? — вместо благодарности спросил он. — Или тебе нравятся мои ступни? В фут-фетишисты подалась, да? Лизе такая мысль и в голову не приходила, но ради интереса она взглянула на его голые пятки, но никакого возбуждения не почувствовала. Ноги как ноги, в количестве двух штук, всё по форме. — Ты слишком много о себе думаешь. Хотя ноги действительно поражают — носят же всё ещё тебя на земле. Кристофер хмыкнул, принял горизонтальное положение на излюбленном диванчике и закрыл глаза. Две подружки — Томность и Усталось, хихикая, навалились на него, надавили маленькими ладошками на грудь его могучую, расцеловали пухлыми губами в глаза и брови. Ханли практически уплыл в ту прекрасную реальность, где подружки начали раздеваться, когда его беспардонно вернул на бренную землю голос Лизы. — Нет, все равно понять не могу, зачем это поручили нам! Подружки хихикнули и, развернувшись, убежали, на последок тряхнув мини-юбками. Ханли, сдерживая богатый лексикон, взглянул на Эндельс. Она привалилась лбом к панорамным окнам и вглядывалась в переливающуюся огоньками часть. Когда Лизе необходимо было подумать, она смотрела в окно, словно надеясь среди солдат разыскать решение проблемы. У Кристофера ещё была версия, что так она компенсирует свою отстранённость. Лиза, по долгу службы, из интроверта перешла в ряды ветреных амбивертов. В больших компаниях ей было комфортно, но после вечеров, проведённых в них, она всегда отталкивалась от людей на несколько часов или дней. В такие времена она сидела в гордом тихом одиночестве и накапливала жизненные и социальные силы на «-лоидов», что её окружали. Ханли за год привык к эдаким её «отключениям» и перестал обращать внимание. На него они не распространялись: Эндельс считала генерала чем-то вроде мебели на колёсиках. — Может, дали тебе шанс извиниться и исправиться? — предложил Кристофер, зевая. — Не буду я этого делать! — Лиза по-детски стукнула кулаком по стеклу. — Это он должен извиниться за то, что наврал обо мне на всю страну! — Тогда просто выполни приказ и ретируйся. — Легко сказать! Как я проконтролирую вечер, если не буду с ним говорить? Поставлю ещё, не дай боги, охранника в камеру — скажет, что пособничала и пыталась скрыть незаконные действия, — фыркнула она. — Эндельс, тебе шесть лет? Придумай как, — осадил её Кристофер, не дав разныться и накрутить себя. Было ясно, что, хоть Лиза и не показывала этого, неприятный осадочек от ситуации внутри неё остался. Девушка дёрнула головой, отчего распущенные волосы, чуть завившиеся от влажности, подпрыгнули. Она дважды прошлась по кабинету взад-вперёд и вызвала Андерсона. Тот пришёл из соседней их с Билорой комнаты в пижамной рубашке и строгих брюках без ремня. Лицо парня не выражало ничего, кроме сонливости, в руках он крутил планшетник и легкую ручку. Ганс не выглядел удивлённым. Ну выдернуло его начальство из-под одеяла в половине двенадцатого ночи, с кем не бывает. — Значит так, запросить: план местности, список гостей, с уточнением вип-персон с личной охраной, и иностранных граждан, план здания. Узнать, будут ли оставлять на территории машины. Послать оценщиков, пусть скажут на свой взгляд. — Разве эта наша юрисдикция? — зевнул секретарь, строча в ежедневнике. — Нет. Но ведь спецподразделения ныне существуют не для защиты, а чтобы убирать мусор. Чем же ещё заняться ОМОНу, как не надзором за каким-то собранием богатых пьяниц. — Ганс, допиши купить скотч, — вставил Кристофер. — Зачем? — Будем ей на вечере рот заклеивать, а то, видишь, сама не может. Ганс даже не улыбнулся. Издай он что-нибудь, хоть издали похожее на «хи-хи», то пошёл бы исполнять приказы не завтра утром, а прямо сейчас. Ещё бы и подзатыльник получил для полного комплекта. — Пф! Слова тебе не скажу! — использовала Лиза известный женский приём. — Неужели я попал в рай? — ухмыльнулся Ханли и закинул руки за голову. Это была его фатальная ошибка. Тяжёлая, не какая-нибудь пластмассовая подделка, а настоящая, каменная печать с глухим стуком приземлилась ему на живот. Генерал со стоном согнулся. Ганс вздохнул и, пихнув под мышку планшетник, поплелся обратно. Эти брачные игры у генералов длятся уже дольше, чем Земля крутится вокруг Солнца.

***

Целых две недели Лиза провела в бесконечных телепортациях. «Слёт искр», организованный по случаю Дня магического единства, проводился не в родной шумной Москве, а в далёком Калининграде. Эндельс ошибалась, когда грешила на Желязных, приказ о её назначении поступил прямо из Министерства. Вряд ли новообретенные союзники стали бы над ней так издеваться, наверное, действовали из лучших побуждений. Здание представляло собой ад инспектора безопасности: замок с практически круглым фасадом, открытым внутренним двором, большими арочными проходами и огромным, на несколько гектар, садом. Чтобы устроить всё на высшем уровне, Лизе понадобился бы весь состав ОМОНа и немного бобров. За четыре дня до даты все подготовили, оставалось лишь надеть костюмы, проверить оружие и телепортироваться. Но всего за несколько часов идиллия была жёстко нарушена… Кристофер был уверен, что зашёл в Лизин кабинет, но сразу же понял, что ошибся. Он случайно нашёл дверь в ад. От высокой температуры мигом вспотела спина и закружилась голова, лёгкие обжег едва поступающий воздух. Огонь выплясывал бешеный танец на столе, постепенно перекидываясь на стулья, шкафы и диван. Среди этого царства Аида сидела на своём генеральском кресле Эндельс. Спина у неё была прямой, как жердь, а глаза, не отражающие свет, казалось, испускали его изнутри. — Благотворительностью занимаешься? Чистый вторник, общественная баня? — шутканул Ханли и едва успел защититься от волны огня, что хлынула на него. — Ты чего? Лиза подлетела на стуле чуть ли не на метр и швырнула на стол на мигом потухший телефон. Новый, кстати, и полгода не прослужил, а уже выглядел как ветеран связной войны. Разблокировав экран, генерал увидел чат с Совушкиным и пересланное голосовое сообщение. «Здравствуй, Андрюша! Давно не виделись, как там твоя дочурка? Хе-хе, надеюсь все отлично, как я помню, она была такой же умницей, как и её отец. Как дела на службе? Уже начали заниматься приготовлениями? У меня просьба к тебе есть небольшая, по старой дружбе, так сказать. Кажется, Эндельс занимается «Слетом искр»? Не мог бы ты ей любезно передать, чтобы поменьше ставила своих громил у входа и в главном зале? Хе-хе, ты не можешь не понимать! Все мы там будем с личной охранной, которую знаем уже много лет, абсолютно не обязательно столпотворение! Я уверен на сто процентов, что не один враг сквозь ваше оцепление не пройдёт, так зачем же лишние люди внутри?» У Ханли от количества «дружелюбности» перекосило челюсть. «Значит по старой дружбе. Ну-ну, генерал, какие же ещё тайны у вас есть?» — подумал он. После сообщения шло пояснение Совушкина о том, что он согласен с политиком и действительно можно урезать число людей…в половину. Говоря другим языком: все надо переделать. Ну теперь-то понятна злость Лизы. Девушка потушила диван и завалилась на него лицом в подушку. Кристофер ожидал несколько отборных фразочек про Милоша, но получил совсем другое: — Они не справятся. Если урезать количество, то при любом происшествии охрана не справится. — Пф, Лиза, не пори горячку! — фыркнул Ханли с напускной небрежностью. Паникеров должно быть ровно один на квадратный метр, если их больше, то это уже психбольница. — Никто даже в больном уме не сунется в место под госконтролем. Будем надеяться на лучшее. — И положим…фигу на подготовку к худшему! — Эндельс подскочила с дивана на ноги. — Крис, ну скажи, когда этот мир измениться? Когда люди перестанут быть эгоистами? Кристофер ответа не знал, да и не придумал с ходу. Лиза не стала требовать. С безмерным разочарованием в глазах она вышла из кабинета. Раскинувшийся огонь, уже едва горевший, тут же потух, оставив после себя лишь горстку пепла. Дар отражал всё то, что творилось в душе его хозяйки.

***

Двухнедельную работу переделать — все равно, что замазать картину, над которой художник корпел полгода, чтобы записать сверху список продуктов. Составы перемешались, возникла путаница, над разрешением которой Андерсон трудился сутки без сна, администрация замка сходила с ума от изменений. К воскресенью Лиза и её секретарь, да что там, даже Ханли, были выжаты, как тряпка школьной уборщицей. Тем не менее в назначенный час все солдаты стояли на своих местах. Кристофер облачился в костюм любимого мрачного цвета и выглядел в нем как обычно, то есть превосходно. Генерал встал чуть левее парадного входа и наблюдал за солдатами на пунктах пропуска: все работали слаженно и спокойно, разве что у въезда на парковку Фэй и Николас что-то настойчиво объясняли человеку, который так сильно размахивал руками, словно собирался взлететь. Де Анжелло с ними не было — три дня назад его перевели. — Добрый вечер, — улыбнулась одна из многочисленных прекрасных посетительниц «Слёта искр», которые поднимались по главной лестнице. То, что сейчас было лишь десять утра, её ни капельки не смущало. Ханли кивнул с очаровательной улыбкой и вернулся к своему наблюдению. За двадцать минут это была уже восьмая. Не будь Кристофер на работе, он бы изрядно повеселился. За ней появился Ганс и остановился рядом с генералом. На нем сидел аккуратный чёрный костюмчик, подаренный Эндельс. Сам Андерсон в жизни бы себе такой не позволил, да и вряд ли бы он ему понадобился. — Вы Лизу не видели? — спросил он. — Посмотри на людей, — посоветовал ему Кристофер. — Их же здесь сотни, — оглянулся секретарь. — Тебе бросается какая-нибудь красная блямба в глаза? — Нет. — Тогда она ещё не приехала. Ханли оказался прав. Лиза появилась лишь минут через двадцать, изрядно поругавшись с охранниками одного темнокожего гостя. Они почему-то решили, что солдаты стали их обыскивать из-за другого цвета, а не по уставу. Эндельс сказала гостям, что ещё немного и оставит их без кожи в принципе, и дело разрешилось. Не заметить её мог только слепой: алое платье, будто сигнальный огонь, оповещало о приходе. С талии оно сходило пышным ворохом ткани, но интереснее всего были лиф и рукава — ситец, расшитый маленькими розочками, ближе к бордовому цвету. Со стороны казалось, что верх просвечивался, но как бы Кристофер не приглядывался, ничего рассмотреть не мог. — Оно не просвечивается, — посмеялась над ним Лиза, подойдя. — Когда ты успела сходить по магазинам? Эндельс рассмеялась. Боже правый, второй раз за пять минут, небо сейчас на голову упадёт! — Мне их покупает Александр, как, впрочем, и другие. Говорит, его уже в магазине узнают. — Не мудрено. Я бы тоже узнавал блондинку, что иногда захаживает в барбершоп и покупает стрижку усов. — Оба Желязных на том краю сада. Ещё видел Совушкина рядом с ними и Сою где-то недалеко от тортов… А, Огудраб здесь! — выложил Ганс. — Умеешь ты портить кровь, — выдала ему Лиза и, перекинув свои завитые локоны на спину, отправилась внутрь. Дизайнеры потрудились на славу. По стенам свисали настоящие белые цветы с зелёной листвой. Хрустальные люстры сияли софитами, а подвески, когда ветер качал их, бились друг об друга с тихим звоном. На белоснежных скатертях мостились, пихая друг друга фарфоровыми боками, полные тарелки разнообразнейшей еды. Из здания окна выходили и вовнутрь, в небольшой…ну, по тем меркам, примерно со школьное футбольное поле, сад, под завязку забитый людьми, желающими сфотографироваться с главной достопримечательностью вечера — красивейшей статуей полуодетого мужчины. Позади него на стене висело большое полотно-коллаж с знаменитыми картинами художников шестнадцатого века. Видимо, века, когда была создана скульптура. Лиза заходить не стала. Фотографироваться она не любила, а толпиться ещё больше. Пересчитав охрану внутри сада, девушка пошла на второй этаж. Людей собралось немерено — и это даже не открытый вечер Желязных, где половина зашла посветить зубами, а другая ими пожевать — это сливки общества и не только русского. Направо и налево слышался смех, английская речь и русские тихие маты. Генерал по дороге подцепила аппетитную канапешку и отправила её в последний путь себе в рот. — Elizabeth! — раздался позади голос со знакомым французским акцентом. Девушка обернулась и увидела самого Пьеро Монте, французского посла, с которым она познакомилась на американском съезде. На парне отменно сидел ярко-синий костюм с чёрным строгим галстуком. В таком достаточно простом одеянии он выглядел изящнее некоторых наряженных особ. — Пьеро, рада тебя видеть! — искренне улыбнулась ему Лиза и протянула руку. Монте перехватил её и оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне, следуя своей привычке. — Какая у вас красивая страна, я поражён. Такие уютные улочки, старые дома рядом с новыми небоскрёбами! Франция меркнет на их фоне, — разглагольствовал он на английском, шагая рядом с ней по белому мрамору. — Смею тебя расстроить, России здесь кот наплакал. Приехал бы ты к нам, куда-нибудь в Саратов или Ростов. Тогда бы понял, какова наша могучая держава. — Боюсь, так далеко мне командировки не дадут. Но, может, когда-нибудь, в отпуске… Французик махнул рукой и с удивление посмотрел на появившийся в ней бокал шампанского. Официанты здесь были отменные. Русские. Пьеро добродушно посмеялся и предложил его Лизе. Ответить генерал не успела, её взгляд упал на идущую навстречу группу, среди которой находился и Милош Желязных. Знакомый изумрудный костюм блестел на нем также, как его хитрые глаза и скромная интриганская улыбка. Похоже, в программу вечера затесалось незарегистрированное шоу. — Добрый день, — поздоровался политик, с «удивлением» разглядывая Монте. Об их знакомстве Милош явно не знал и был расстроен таким поворотом событий. Пьеро рассыпался в искренних любезностях и комплиментах, как минимум потому, что ничего не понял. Лиза же молчала, надеясь, что прокатит фокус из детства — если закрыть глаза, то бабайка исчезнет. Жаль, что взрослая жизнь — настоящая садистка. — А вы что же, не жалуете меня? — поинтересовался у неё Желязных. — Да кто ж знает, как вы расцените «здравствуйте». Окажется ещё потом, по-крысячьи, что я завуалировано угрожала, — сладко улыбнулась ему Лиза. Уголок рта политика дрогнул, но не из-за её слов, а потому что окружающие его «друзья» навострили уши. Никогда не знаешь, где и от кого получишь удар в спину. Поэтому лучше, чтобы о тебе знали только то, что надо. — Действительно, всякое бывает, — генерал чуть ли не вздрогнула. Кристофер неизвестно откуда появился у неё за спиной, и вид у него был довольно воинственный. — Ханли, какая встреча, — тут же переключился политик, протягивая ему руку. — Мы пройдём? А то вдруг пропустим опасного преступника, сознательно болтая с вами? — проигнорировал его жест генерал. — Какие преступники, я вас умоляю! Совушкин заверил меня, что вы долго и усердно работали, чтобы обеспечить наше спокойствие. Расслабьтесь, — Желязных рассмеялся. Всякое мимолетное смятение с него сдуло. Стало ясно, что политик работает на публику. — Неужели вы хотите так быстро сбежать от нашей компании? — Так разговаривали буквально недавно! Не думаю, что вам интересно проводить время с человеком, «веру в которого вы потеряли»… Или как там вы сказали обо мне в интервью? Ручка, кстати, не болит? Сходите к врачу проверьтесь, вдруг я «наношу вред» не только в ваших фантазиях, но и воздушно-капельным путем? — Лиза, почувствовав поддержку, осмелела просто донельзя. Ханли едва заметно толкнул ботинком её каблук. «Друзья» Желязных переглянулись стало ясно, что они всё сфотографировали, записали и заламинировали, чтобы повесить на стеночку памяти. Улыбка Милоша спустилась, словно проколотый шарик, и он заговорил своим обычным, чуть резким голосом: — Не нарывайся. Ханли ухмыльнулся и окинул его ленивым взглядом. Пьер, хоть и не понял ни слова из их перебранки, уловил интонацию и придвинулся к Лизе поближе. В этот раз словесная пуля Милоша попала в баллистический щит. — А то что, ещё сильнее унизите по телевизору? В одну воронку снаряд дважды не падает, — пожала плечами Эндельс. — Пропустите, или вы вросли в мрамор? Желязных, как дверь на петлях, повернулся боком. — Я тебя уничтожу, — шепнул политик, когда она прошла мимо. — Вперёд, — Лизу затопило пугающее спокойствие. — Алан По уже пробовал. И где он сейчас? У Милоша чуть глаза не выкатились со станции. Даже Ханли, шедший следом, едва не споткнулся. «Ну конечно! Какая ещё студентка могла разделаться с такой крупной рыбой, параллельно разрушив половину института?.. И она сама же сказала, что училась у Аксика», — осознал генерал. Он помнил давнее дело, гремевшее на всё министерство. Правда, по какой причине Лизино имя везде скрывалось, что до сих пор оставляло флёр таинственности на деле. А оно воно как оказалось. Эндельс, осознав, что она ляпнула, быстренько их покинула. На несколько мгновений в её жилах застыла кровь, но потом снова потекла в привычном русле. «Чего уже бояться. Сказала и сказала, может, присмиреет» — подумала она. — Дурные наклонности у тебя, значит, с детства, — догнал её язвительный смешок. Лиза закатила глаза. Ну точно, Ханли не упустит такой возможности сравнять счёт. — Не угадал, с рождения, — в тон ответила она. Кристофер появился рядом с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. — Значит, защитить меня решил? — брякнула девушка первое, что пришло в голову, чтобы опередить его. — Справедливость, — с диким рвением тряхнул он кулаком, на манер людей с агитационных плакатов. — Или какую заразу ты ещё распыляешь? — Радиационную. Ханли ухмыльнулся, но язвительная тирада так и не слетела с его языка из-за зазвонившего телефона. Генерал взглянув на экран, искренне удивился и снял трубку. Собеседник у него был взволнованный и громкий, Лиза слышала его возгласы даже сквозь окружающий шум. — В Череповце металлургический комбинат рванул, — сообщил Кристофер, нажимая «отбой». — Вызывают? — Приказа не было… Там мой знакомый работает огнеупорщиком, просил подкрепления, — он поджал губы. Эндельс поняла дилемму. Официально Ханли сейчас должен находиться не здесь, и не в Череповце, а в части. Уехав, он нарушил бы устав, но…часто случалось, что их посылали на устранение бедствий, как подмогу МЧС. Так Лиза однажды в Сибири тушила пожары. К сожалению, сообщение между городами через начальство многим задерживалось, сейчас была редкая возможность помочь вовремя, рискнув. — Иди. Если что, скажу, что ты напился и с девочками ушёл в гостиницу, — сказала Лиза невесело. Кристофер огляделся. — Держись тут, — кивнул он ей и тут же телепортировался. «Странно», — подумала Лиза. Обычно круги на полу после перемещения были светло-золотистыми, но сейчас почему-то на мраморе переливался черно-пурпурный след. Девушка списала это на концентрацию магических сил и воспользовалась открытием французика: махнула рукой и залпом осушила бокал шампанского, который официанты вставили ей в ладонь. Для настроения, так сказать. А то что-то оно сильно портится. Напиток, понятное дело, дорогущий, и потому представлял собой чистую кислятину. Эндельс передернуло, и она случайно выпустила бокал. Но звона стекла так и не услышала. Потому что мир вокруг взревел, пол содрогнулся, а мраморная колонна грохнулась прямо на неё.