Sweet candy lie

      Гониль       — Милая…              Он выдыхает, проводя рукой по лицу и, подперев подбородок, не верящим взглядом осматривает комнату. А ты сидишь на кухонном стуле, поджав ноги, ведь на полу плещется вода вперемешку с пеной из огнетушителя, и размазываешь по щекам сажу, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, глядя на недоумевающее лицо парня. На трёх других стульях сидят усердно старающиеся делать виноватые лица Джуён, Джисок и Сынмин, но и их то и дело пробирает смехом.              — Я оставил вас всего на три часа, что успело произойти? — устало произносит он, облокачиваясь плечом на дверной косяк и снова шумно выдыхая. — Ладно, это не так уж и важно. Судя по всему, вы пытались приготовить поесть. Сочту это за способ выжить в условиях голода, — он вновь скользит взглядом по тебе, за чем следует очередной тяжёлый вздох. — Но с тобой-то, Т\и, что делать?              — Любить, кормить и подстричь! — выдаёшь ты заученную фразу, ведь вы вот так вот на стульях уже довольно долго сидите и отмазки друг для друга уже придумали.              Гониль вздыхает, поднимая глаза и руки к потолку, видит там присохшие макароны и в кое-то веки тихо матерится.              — Хён, язык! — следует незамедлительный выкрик из соседней комнаты.              — Английский, Чонсу, — отвечает ему Иль, закатывая штаны и шлёпая тапочками к твоему стулу, легко подхватывая на руки.              — Вы, трое, чтобы выдраили здесь всё так, чтобы блестело, — метнув взгляд на задыхающихся от смеха детей, говорит он, затем удаляясь по коридору к ванной.              — Хён, будет лучше, чем было!              — Лучше — не надо, пусть просто будет чисто! — последовал выкрик из следующей комнаты, где благоразумно скрылся от разборок Хёнджун.              Гониль всё продолжает вздыхать, аккуратно равняя твои подпалённые волосы, то и дело бросая взгляд в зеркало над раковиной.              — Эй, да всё же в порядке, никто не умер, — ты улыбаешься, а он лишь пальцами выравнивает твою голову, продолжая звенеть большими ножницами.              — Мне нравились твои длинные волосы, — спустя ещё пять вздохов признаётся он, садясь на край ванны, и убирая ножницы в шкафчик.              — Я обязательно их отращу, не сердись, — тянешь ты, обхватывая его лицо ладонями и оставляя лёгкий поцелуй на нахмуренном лбу.              Чонсу       — Теперь другое дело, — мягко улыбается Чонсу, ещё раз проводя ладонью по твоему бедру, едва задевая край домашних шорт. — Так даже… Приятнее?              Он щурит правый глаз, задумавшись, а ты прячешь вспыхнувшее лицо в ладошках, пока вы нежитесь в кровати утром выходного дня.              Две недели назад, после очередной депиляции, на твоей коже появилось сильное раздражение. Прикосновения доставляли не просто дискомфорт, но и сильную боль. Насмотревшись на твои страдания, Ким принял волевое решение.              — Больше не делай так, — тихо, но твёрдо сказал он на следующий день вечером, когда помогал обрабатывать воспаления.              — М? Чего не делать?              — Не сбривай, не удаляй их… Мне не мешают они нисколько, а тебе вон как плохо потом приходится… — не поднимая глаз ответил он, аккуратно нанося лосьон, сидя перед тобой на корточках. — Не делай этого.              Сказать, что ты была шокирована — ничего не сказать, учитывая то, что про гладкую кожу тебе вдалбливали с детства.       Поначалу было неуютно, но потом… Благодаря Чонсу, ставившему себя, пушистого, в пример, ты отпустила эту мысль, чему он был только рад!              Джисок       У вас наконец-то получилось выбраться на пикник. Ты мечтала об этом уже долгое время, но, то погода портилась в запланированный день, то у Джисока и у тебя не совпадал график, но сегодня всё было за вас. И теперь ты удобно лежишь на его коленях, пока он аккуратно перебирает пальцами твои волосы.       Морской пейзаж завораживает и успокаивает. Вам обоим давно уже пора было провести время именно так: вдвоём, на природе, где никто вам не будет мешать.              — Я люблю тебя, — вдруг произносишь ты, а пальцы в твоих волосах на мгновение замирают. Ты улыбаешься: наверняка, он сейчас округлил глаза и смутился, ведь вы ещё ни разу не говорили это друг другу.              — Я…              — Тебе не нужно отвечать сейчас, — ты садишься, заглядывая тому в действительно широко открытые глаза. — Я просто хотела, чтобы ты знал.              Джисок прячет лицо в ладонях, что-то тихо причитая про то, какая ты милая, а ты лишь звонко смеёшься, ероша его волосы на макушке.              Сынмин       Мин долго готовился к этому дню.       Изучил в интернете всё, что только можно было, посмотрел с десяток роликов, тысячу раз переспросил у мамы.       И всё это для того, чтобы ты доверила ему расчёску и свои волосы.       Он действовал настолько нежно и бережно, что в какой-то момент ты чуть не уснула от приятных прикосновений, но, это продолжалось ровно до тех пор, пока он не начал плести.              — Дорогая, — он зовёт тихо и как-то неуверенно, — мне кажется, я куда-то не туда зашёл…              — Сынмин, — ты еле проговариваешь его имя, заходясь смехом, — скажи ты мне это в другой ситуации, я бы начала волноваться, но сейчас там просто некуда не туда зайти…              Оказалось, есть куда. И те морские узлы, которые он тебе навязал, вы распутывали ещё ближайшие полтора часа.              Хёнджун       Хёнджун до последнего не давал тебе посмотреться в зеркало.       «Как в салоне» — эта фраза напрягала, но парню ты доверяла. Тем более, особого-то выбора не было — ты проиграла спор и теперь в качестве штрафа вынуждена терпеть его махинации над твоими волосами.              — Т\и, ты же любишь меня, да? — его вопрос застигает врасплох, но ты спешишь его заверить, что, конечно, любишь. И только после этого он открывает твои до этого закрытые его мозолистыми ладонями глаза.              Первой реакцией, конечно же, было отрицание. Ты поверить не могла, что Джун, твой любимый парень, пусть и иногда даже совершенно несносный, покрасит тебя в ярко-зелёный, неоновый цвет.       Это просто не могло быть правдой.       А потом пришло осознание. И Хёнджун из временного парикмахера превратился во временного профессионального бегуна с препятствиями. Но он ни о чём не жалел. В большей степени, о том, что предварительно спрятал все колюще-режущие и тяжёлые предметы.       Принятие пришло лишь к вечеру, после двухчасовой терапии объятиями, которые Джун хоть и не любил, но ради твоего успокоения готов был дарить.              Джуён       — Т\и!              Джуёновский вопль в полночь слышно, наверное, во всём доме — точно что-то произошло и нужна твоя помощь. Ты влетаешь в ванную, тут же отворачиваясь лицом к стенке — в душевой кабине стоял ничем не прикрытый Ли, элегантно опираясь одной рукой на кафель, а в пальцах второй что-то сжимая.              — Что там случилось? — спрашиваешь ты, изучая взглядом трещинки на кафеле.              — А ты обернись и посмотри, — истеричный голос заставил тебя быстро повернуть голову и выхватить взглядом не только самого парня, но и то, что у него было зажато в пальцах — комок волос.              — И? — трещинки действительно были очень увлекательными.              — В водостоке волосы, Т\и, почему?!              Ты тяжело вздыхаешь, оборачиваясь и подходя к парню, смело глядя ему в глаза.              — Джуён. Они тёмные. А у меня светлые. Претензии есть? Думаю, нет. Я пошла.              Ты захлопываешь дверь с другой стороны, медленно сползая затем по ней спиной, растирая и без того красные щёки.       А Джуён счастливо улыбается, наконец находя, куда уходит половина его волос.