Sweet candy lie

      Гониль       — Ты мне снился, — ты устало помешиваешь чай в высокой стеклянной кружке, зябко передёргивая плечами и бросая взгляд на приоткрытое окно.              — Звучит соблазнительно, — Гониль старается звучать весело и игриво, но твой уставший и встревоженный после сна вид заставляет его выключить газ под сковородкой и подойти к столу, садясь рядом с тобой, предварительно толкнув пальцами створку окна.              — Это был кошмар, — выдыхаешь ты, звякая ложечкой о стол и впервые за утро поднимая на него заплаканные глаза. — Гониль, я…              Ты не выдерживаешь — да и кто такое вообще может выдержать? Увидеть любимого с остекленевшим взглядом в луже густой холодной крови — что можно придумать хуже? Только если ты сжимаешь в руках окровавленный кухонный нож, который сейчас вот-вот сорвётся с другого края стола.       Тебя успевают притянуть к тёплой широкой груди прежде, чем ты начинаешь захлёбываться в слезах, цепляясь пальцами за чужую домашнюю футболку.              — Это всё сон, детка, всё в порядке, — бормочет куда-то в твою макушку Иль, проводя пальцами по твоим волосам и спине, — я здесь, видишь? Всё хорошо.              Он продолжит успокаивать и сыпать лёгкими поцелуями по твоей макушке, нежно поглаживая руками и прижимая к себе, до тех пор, пока ты не успокоишься. Гониль не спросит тебя про содержание сна, но постарается сделать всё, чтобы уверить тебя в том, что это был сон, а здесь, в реальности, всё хорошо и будет только лучше.       Чонсу       Ты тихо заходишь в студию, пока Чонсу практикуется на фортепиано, рукой показывая, чтобы он продолжал играть, не обращая на тебя внимания. Он лишь кивает, мельком мазнув по тебе взглядом и улыбнувшись.       Спать под его игру уже вошло в привычку. Поначалу Ким обижался, что ты засыпаешь почти сразу, как только он касается пальцами клавиш, но потом понял, что ты чувствуешь себя настолько комфортно рядом с ним, при этом слыша то, что он действительно здесь, что просто отключаешься, перестал дуться и выучил несколько более лиричных произведений, которые бы не мешали тебе спать.       Поэтому и сейчас ты устраиваешься на маленьком диванчике в углу комнаты, свернувшись в клубочек, и почти сразу проваливаешься в сон.       Он будит тебя лёгкими поцелуями в лоб и щёки, улыбается, когда ты сонно хмуришься, медленно открываешь заспанные глаза и улыбаешься в ответ.              — Ты так сладко спала, — Чонсу заправляет тебе за ухо выбившуюся из причёски прядь, оставляя руку на твоей щеке. — Что тебе снилось?              Ты улыбаешься, поднимаясь и позволяя ему устроить руки на своих бёдрах, снизу вверх смотря на тебя.              — Мне снилось, как мы с тобой танцевали под дождём в каком-то парке. Было так… здорово… Что ты играл, пока я спала?              Чонсу называет произведение, которое ты всё равно не знаешь, и он это прекрасно понимает, поэтому следом смеётся и обещает сыграть его в следующий раз, когда ты уснёшь.       Джисок       — Т\и, да чего….       Он проснулся посреди ночи только от того, что ты настойчиво дёргала его за рукав пижамной футболки. Не открывая глаз, он уселся на кровати, зачёсывая назад растрёпанные волосы и растирая веки, кое-как разлепливая их… чтобы увидеть, как ты крепко спишь, но при этом шаришь рукой по тому месту, где он только что лежал. Подумав и проморгавшись, он аккуратно взял тебя за руку, тут же чуть не взвизгивая — ты крепко вцепилась в неё, при этом хмуря бровки.              — Джи… — тихо выдыхаешь ты, продолжая хмурится, — Джи, слышишь…              — Да, милая, — сипит он, наклоняясь чуть ниже, чтобы лучше тебя слышать, — что такое?              — Джи… мармеладки…              Его глаза удивлённо округляются, и до него начинает постепенно доходить, что он просто снится тебе.              — Какие мармеладки, солнышко? — вкрадчиво спрашивает он, уже забывая про сжатую руку и про то, что сейчас три часа ночи, и просто любуется на твоё сердитое сонное лицо.              — Ну как какие! — хнычешь ты, возясь на месте, — которые ты мне пообещал и съел… — ты бормочешь последнюю фразу и надуваешь губки даже во сне.              — Ах, эти, — Джисок еле сдерживается, чтобы не рассмеяться, — солнце, так ты сама их скушала и не заметила. Но если хочешь, я куплю тебе их столько, сколько захочешь, — давясь смехом отвечает он, поглаживая большим пальцем твою руку, после чего хватка заметно слабнет.              — А… — разочарованный вздох повисает в комнате, — тогда ладно…              Джисок ещё долго будет припоминать тебе этот случай, хотя ты даже ничего и не вспомнишь. А мармеладки он тебе действительно купит.       Сынмин       Сынмин не спит вот уже пятнадцать минут, сидя на кровати, скрестив ноги и обняв подушку, наблюдая за тобой. Ему просто интересно. До жути интересно.       Интересно, кто же тебе снится, что ты так постанываешь, приподнимаешь брови и закусываешь губу, то и дело вздыхая и ёрзая на кровати. Нахмурившись, он просто ждёт, когда же ты либо проснёшься, либо проговоришься.              — Мин… ну же… О Сынмин… я… я хочу тебя, — парня как током прошибает от пророненной тобой фразы, и он не может сдержать довольную ухмылку, хоть, где-то в глубине души, и корит себя за то, что смел сомневаться в тебе. Во сне ты назвала его полным именем и, пожалуй, это станет одним из его новых фетишей.              — Я не смею сопротивляться твоим желаниям, дорогая, — скороговоркой произносит Мин, откинув в сторону подушку, нависая над тобой и влажно целуя в приоткрытые губы.       Хёнджун       — Ты мне приснился, — заявляешь ты, влетая в кухню, сжимая в одной руке зубную щётку, а в другой тюбик пасты, усаживаясь за обеденный стол.              — О, вот как? Милая, но тебе не снятся сны, — отвечает парень, выключая огонь под конфоркой с туркой и разливает кофе по кружкам, одну ставя перед тобой и садясь напротив, делая глоток.              — А вот сегодня приснился! — закладывая ногу на ногу, отвечаешь ты, придвигая ближе к себе сахарницу, ложку за ложкой добавляя сахар в кофе, досчитывая до четырёх, а Хёнджуна в очередной раз передёргивает от созерцания этого действа. — И знаешь, что это значит?              — Что тебе нужно есть меньше сахара? — прищурившись спрашивает он.              — Нет, это значит, что тебе нужно снова приготовить такое мясо, как ты готовил вчера! Вел... Фел... Велком? Великом? — ты перебираешь названия, пока Джун сдерживается, чтобы не рассмеяться.              — Веллингтон, — улыбается он, отставляя кружку. — Хорошо, я приготовлю, но… Что именно тебе снилось? Если не сможешь рассказать — тогда не считается…              Ты заметно краснеешь: врать Джуну ты не умела, да и не планировала учиться, а рассказывать парню правду смелости не хватает.              — Мгпх… — неразборчиво бурчишь ты, прячась за кружкой.              — Ну же? — хитрая улыбка парня не делает ситуацию лучше.              — Я закажу в доставке! — выкрикиваешь ты, вместе с кружкой вылетая из кухни под смех Хёнджуна.              Сон-то действительно тебе сегодня снился, но там коты-воители на хот-догах покоряли Марс, но, может быть, там всё-таки и был Джун?       Джуён       Вот кто действительно по достоинству оценит любое нашествие на Марс!              — А ещё, ещё там был ты! Только ты летел не на хот-доге, а на омуке, представляешь! Ты был предводителем котов!              Джуён заливисто смеётся, откидывая мешающие пряди волос назад.              — Но мы же захватили Марс?              — Не знаю, — вмиг погрустнев отвечаешь ты, перебирая ложкой разноцветные кругляшки в молоке, — ты разбудил меня, я не досмотрела…              Он улыбается, поднимаясь со своего стула, и обнимая тебя со спины, оставляя лёгкие поцелуи на шее, заверяя, что ты ещё сможешь досмотреть продолжение сна, когда вы днём ляжете вздремнуть.