***
Сильный стук сердца заставляет рептилию в панике раскрыть нефритовые глаза и едва ли не подскочить на месте, где он уже несколько лет ложится спать. Осознание приходит почти сразу, когда от напряжения фур встряхивается, издавая судорожный рокот, после чего оглядывает помещение, что смело мог бы назвать своим домом. Очередной кошмар, вызванный недавними событиями, произошедшими на Олухе, что, казалось, подобно шкуродерам грызут крепкую чешую зеленоглазого снова и снова. Жаль только, что суть сновидений была более, чем реальна. Ушки рептилии прижимаются к голове, ярко показывая ее недовольство, однако стоит взгляду упереться в спину одноногого друга, как кошачьи зрачки заметно расширяются, а из груди дракона вырывается тоскливый, но полный облегчения выдох. С тех пор, как Драго был повержен, Иккинг стал сам не свой, по долгу молчал, часто задумывался о чем-то. И причины тому были весомые: мировоззрение парня потерпело неслабые изменения, на его плечи взвалилась ответственность за целое племя, он потерял отца по вине лучшего друга... Пускай шатен и внушал своему дракону, что он не виноват в случившемся, Беззубику сложно было согласиться. Совесть не оставляла его в покое, из раза в раз напоминая о той боли, которую фур, хоть и не по своей воле, причинил новоиспеченному вождю Олуха. Может со временем черный дракон будет в состоянии отпустить прошлое и поверить в искренность слов своего человека, но сейчас эта возможность казалась такой же сказочной, как и встреча с другими Ночными фуриями в этих краях. Проведя аналогию с особями того же вида, Беззубик невольно вспоминает голубоглазую подругу, мысли о которой были чуть ли не спасением после всего, что навалилось за последнюю неделю. Черный дракон нередко размышляет о том, как Снежинка будет воспринимать его, ведь теперь он не только главная защита Олуха и многократный чемпион в драконьих гонках, но и вожак всех драконов острова. Беззубик прекрасно помнит восхищение в глазах самки, стоило ему упомянуть победу над Красной смертью, а потому не сложно догадаться, что становление друга, как правителя, вызовет у нее такую же положительную реакцию. Хотя глупо надеяться на безоговорочное почтение со стороны Снежинки, скорее, ехидное фырканье, которым она частенько показывала ровно противоположное уважению понятие. Уж в этом Беззубик не сомневался, так как у белой фурии подобная черта характера проявлялась раньше, даже в случаях со Стоиком, вспомнить хотя бы день, когда тот искал себе дракона. До того, как Обширный принялся эксплуатировать нынешнего альфу, его взгляд пал на голубоглазую, что моментально разгадала намерения викинга и в тот же момент устремилась в небо, дабы ее не постигла участь быть грузовой лошадью для сурового мужчины, учитывая вес Стоика. У Беззубика на тот момент было острое ощущение предательства, ведь ему одному пришлось отдуваться. Но сейчас это воспоминание вызывает лишь подобие улыбки на мордашке дракона. Из достаточно приятных мыслей дракона вырвал раздраженный стон Иккинга, что в следующую секунду перевернулся на спину и устало провел рукой по лицу, вскоре уставившись взглядом в потолок. Действие человека заинтересовало фурию, до этого убежденную в том, что наездник спит. - Не спится, братец? - тут же отозвался шатен, мельком глянув на навострившего уши фура, что издал ответное урчание. – Мне тоже. Уже вторую неделю Вильгерд и Снежинка проводят время вдали от дома, оставив своих друзей в неведении. Иккинг корил себя за то, что не догадался отправить с покинувшими родной остров подругами одну из Жутких жутей на случай, если с ними произойдет что-то неладное. Может быть до сражения с Блудвистом новый вождь и его дракон легче переносили разлуку, однако сейчас она невероятно тяготила. Словно молот о наковальню минувшее противостояние ударило по жителям Олуха, выбив их из привычной колеи. Викинги и их драконы постепенно возвращались к былому образу жизни, но не всем удавалось делать это со стремительной скоростью. А главным зачинщикам и действующим лицам во всем этом "спектакле" и вовсе было нереально свыкнуться с пережитым опытом. Эта битва изменила их обоих, и пускай связь двух юных вождей стала лишь крепче с победой над невероятно сильным врагом, Драго все-таки сумел вселить частичку страха в их сердца. От того ни Иккинг, ни Беззубик не могли избавиться от гнетущего беспокойства за жизни подруг, ведь никто не мог дать гарантии, что мнимый покоритель драконов был опаснейшей угрозой. Однако человеку и фурии очень хотелось в это верить. Не отрывая нефритовых глаз от пребывавшего в раздумьях друга, черный дракон глубоко вздохнул, вскоре наблюдая, как тот поднимается и садится на край кровати, несколько секунд потупив взгляд, а затем берет подушку с одеялом и направляется к поднявшему голову самцу. Беззубик молчит, внимательно следя за движениями человека, что решил устроиться под боком чешуйчатого зверя, разворачиваясь к нему спиной. - Не против, если я посплю рядом с тобой сегодня? – тихо спрашивает парень, искренне надеясь на благосклонность дракона. Он, конечно, уйдет к себе, если Ночная фурия будет не в восторге от таких проявлений, но его не радовала перспектива провести остаток ночи в своей постели с заполненной лишь негативными мыслями головой. - Неужели я могу быть против? – гортанно рокочет фур, свернувшись калачиком настолько, насколько это возможно, чтобы не доставлять неудобств оказавшемуся аккурат между его телом и хвостом человеку. Может в первые годы жизни с викингами Беззубик и удивился поведению наездника, но не сейчас. Не после всего, что им пришлось пережить.***
Как бы девушка не старалась, а сомкнуть бирюзовых глаз за долгие часы ожидания так и не смогла. Стоило хоть немного вздремнуть перед тем, как отправиться на верную смерть, только вот у плохих мыслей были совсем другие планы, то и дело напоминая рыжеволосой обо всем, что ее так раздражало в последнее время. Хоть Вильгерд и сидит сейчас со связанными руками, костяшки которых она разбила в кровь, отрицать своего ликования даже из принципа не станет. Девушке чуждо наслаждение при виде чужой боли, но это не значит, что она не может ее причинить. На самом деле, рыжеволосая умеет контролировать свои эмоции, но ровно до того момента, пока кто-нибудь не станет давить на самые болезненные точки. И наносила удары она вполне осознанно, даже будучи в состоянии берсерка. Правильно ли это, избить человека за то, что он фактически убил близкое агрессору существо? Кто бы знал. Мама не одобряла подобное, говорила, что решать вопросы силой может каждый, а умом пользуются лишь те, кому он дан. Отец же наоборот хвалил проявления Вильгерд, как бесстрашного воина, что всегда отстоит честь своих родных и близких. Может поэтому она испытывает противоречивые чувства, разглядывая кровоподтеки на лице Сараны? Эта гадюка ведь способна на проявление человечности, какого же Локи она так себя ведет? Неужели ее ненависть к драконам настолько сильна, чтобы пойти против законов собственного народа? Жалеет ли Вильгерд о причине разбитых кулаков? Да нисколько. Человеческое сострадание пускай и проклевывается где-то в глубине души, однако вины она не чувствует от слова совсем. Викинги всегда сталкивались в честном бою, лоб в лоб, а не плели интрижки за спиной у оппонента, как последние крысы. Ну за исключением Гнильца, конечно же. А потому и стыдиться за оставленные Саране синяки она не собиралась, элементарно не за что. Может девушка и дальше продолжила бы мусолить в голове тему справедливости и честности, если бы порог не переступил вождь Номадов, что без лишних слов чиркнул кинжалом по веревке, и бросив короткое "идем", так же стремительно удалился из палатки. Растирая затекшие конечности, девушка двинулась за ним, и буквально краем уха уловила саркастичное хмыканье. - Готова рискнуть жизнью ради зверя? Видно, ты и в правду выжила из ума. – ехидно бросила неверная своему племени девушка, чем вызвала вопрос в сознании оппонента. Она преследует какую-то цель или просто любит испытывать боль? - У меня нет жизненно важной необходимости услышать мнение подлого труса. Если тебе совсем лица не жалко, так и скажи, подправлю. - грубо отозвалась рыжеволосая, с неподдельным презрением разглядывая бесстыжие глаза Номад. - А в чем моя трусость? В том, что пыталась защитить себя и своих близких от злейших врагов? Или я должна была ждать, пока ты и твоя ящерица решите прикончить нас раньше Буревестников? - гневно вопрошает последняя, вытерев плечом стекающую к верхней губе каплю крови. - Я хотя бы выжила из ума, а ты и вовсе им была обделена, раз не понимаешь настолько простых вещей. – поморщив нос Вильгерд уже собирается продолжить свой путь, но вдруг улавливает смысл последних сказанных слов – Буревестники? Вы с птицами воюете что-ли? - Ты серьезно не знаешь, кто такая Тира, или только притворяешься, что не знакома с ней? - Не знаю и знать не желаю. Очередная охотничья пешка, не более. – честно отвечает викинг, теперь уже беспрепятственно направившись к охраняемому двумя воинами выходу. - Как же ты заблуждаешься... – на этом разговор был окончен. Оказавшись за пределами переносного дома, девушка-викинг оглядела местность, взглядом выискивая стремительно ускользнувшего из поля зрения юношу, что нашелся буквально в паре десятков метров от нее. - Готова? - уточнил вождь, взбираясь на спину своего когтевика, терпеливо ожидавшего пока вслед за ним усядется и рыжеволосая, что без раздумий кивнула в ответ. С того самого момента, как Чуа оторвался от земли и устремился в высь, в голове девицы не было ничего, кроме единственной на данный момент цели, заключавшейся в спасении белой фурии. Дело бесспорно рискованное, все равно, что незащищенной рукой лезть в осиное гнездо, от чего стоило в разы усерднее подумать над вероятными исходами для нее и ее дракона. Но как на зло, ничего путного она придумать не могла, лишь надеялась, что по прибытию на вражескую территорию ситуация прояснится и появится возможность составить полноценный план. Значит придется действовать по старой методике: лучший план - импровизация. Иккингу никогда не нравилось это высказывание, каждый раз заставлявшее парня картинно закатывать глаза. Лишь когда на землю опустился вечерний сумрак из-за ушедшего за горизонт небесного светила, вдалеке показались едва различимые очертания острова. - Охотник назвал их пристанище "бухта". Похоже, это место прямо перед нами. - Лучше облететь его вокруг и зайти с тыла, иначе привлечем ненужное внимание. - уверенно произносит юноша и направляет когтевика в сторону при помощи закрепленных на шее поводий, дабы тот немного изменил траекторию полета. Чуа без проблем выполнил немую просьбу, вскоре приземлившись на край оккупированного браконьерами острова. Хорошее место для обзора удалось найти, вся база как на ладони. Чтобы оставаться незамеченными, людям приходится лечь на землю, так как на голом утесе, где укрытием может послужить одна лишь трава, опасно находиться в каком-либо другом положении. - Мда уж, охотников там, как муравьев в меде. - Есть идеи, куда Снежинку уволокли? - Видишь вон там ворота, рядом со смотровой площадкой? Это темница. Скорее всего, там твой дракон. Хотя ее могли оставить в комнате сбора, где охотники собрания проводят. - отчеканил парень, после чего наступила секундная гробовая тишина. - Откуда ты знаешь? - спросила вдруг с недоверием рыжеволосая, подметив слишком глубокую осведомленность Номада. - Так... Это же очевидно?.. - растерянно ответил он, через секунду отводя взгляд в сторону, что лишь вызвало еще больше подозрений со стороны викинга. - Проблема лишь в том, что до этих мест не добраться незамеченными. И правда, по территории вражеского лагеря то и дело снуют охотники, в сопровождении драконов разных видов, среди которых есть те, что без особого труда нагонят не званых гостей и не колеблясь убьют. А потому, если Вильгерд не собирается заканчивать на такой грустной ноте, придется придумать что-то по-лучше, чем просто "пришли, освободили и ушли". Незаметное проникновение удастся лишь при условии, что половина этого "роя" исчезнет хотя бы на часик другой. Об открытой атаке не может быть и речи, так как голова на плечах у девушки не только для красоты, и лишаться ее как-то не хочется. Все возможные варианты спасения и положительные исходы, к глубокому сожалению, сейчас не представлялись возможными, ведь так или иначе чего-то не хватало для их идеального выполнения. Вся эта ситуация уже начинала откровенно злить, вновь пробуждая желание что-нибудь сломать и препятствуя нужным в данный момент мыслям. - Не хочу тебя торопить, но змеевики могут в любой момент нас учуять. - вполголоса сказал Номад, вырывая рыжеволосую из размышлений и кивком головы обращая внимание на названных драконов, что, кажется, забеспокоились. Спустя несколько секунд усердного мозгового штурма, в голову Вильгерд пришла одна идея. Она вдруг вспомнила противостояние Олухавцев и охотников под предводительством Гримборнов, а если быть точнее, участие Хедер во всем этом замесе. - Точно, я не могу сразиться с охотниками, но могу стать одной из них! – восторженно сказала девица, взмахнув рукой и глянув на парня, но встретила в глазах напротив крайней степени изумление. - Ты не понял? Чтобы помочь Снежинке, мне нужно пробраться к ним в лагерь, и я смогу это сделать, притворившись охотницей! - Вряд ли все будет так просто. Как ты станешь одной из них, если Буревестники друг друга поголовно знают? А как появляются новички, то командующий всегда в курсе. - Просто сделаю вид, что слышала про них и захотела тоже стать охотником, тогда они ничего не заподозрят. - Вильгерд, ты понимаешь во что ввязываешься? Притворяться одной из них, значит делать то же, что и они. Это убивать без пререканий и зазрения совести. - Откуда ты так много знаешь? Словно сам был в их рядах. - Был. Только не в рядах, а под рядами. В смысле, пленником, потому так много знаю! - Мог бы сказать прежде, чем я сделаю какие-то выводы! - А ты не делай поспешных выводов, и винить никого не придется! Последнее слово должно было остаться за ней, только вот внимание людей от собственной перебранки отвлекли те же самые змеевики, что окончательно переполошились и начали пронзительно крякать. - Надо же, не хуже сторожевых собак... - говорит девушка, с некой досадой подмечая заинтересованность охотников к воплям ищеек. Еще досаднее становится от осознания, что через несколько секунд в воздух поднялся Кревет с изумрудной чешуей, от чего Шипоспин боязливо попятился назад и в попытке быть незамеченным опустил голову к земле. Похоже, времени у незваных гостей осталось совсем немного. - Слушай, я останусь здесь и попробую воплотить свой план в реальность. Если хочешь помочь, придется найти способ встретиться. Если нет, сама справлюсь. А сейчас вам нужно уходить, Чуа не сможет со своей лапой защитить себя от Скрилла и, уж тем более, от паразита, что едет верхом. Вильгерд приходилось едва ли не тараторить, дабы успеть сказать все прежде, чем их наконец заметят. И когда от Кая последовал согласный кивок, она смогла облегченно выдохнуть. - Хорошо, встретимся позже. Будем смотреть по ситуации. - быстро бросил в ответ юноша и вскочил на спину когтевика, после чего последний не сговариваясь устремился к низу утеса, в надежде переждать там пришествие врагов. Рыжеволосой же оставалось лишь наблюдать, как шипастый ящер с каждой секундой приближается. Пока сердце девушки учащало свой ритм, рука инстинктивно потянулась к оружию за спиной, что могло поспособствовать если уж не защитой, то отвлекающим маневром. Креветы ведь любят металл, значит и секира способна выиграть немного времени... Только вот для чего? - Ну снова-здорова, великодушный ловец фурий. - ехидно выдала Вильгерд, немного под расслабившись, стоило ей увидеть знакомого охотника. Да-да, того, что ее чуть не убил. Только в этот раз он восседал на другом драконе и был настроен гораздо более лояльно, чем его рептилия. Как она это поняла? Ну хотя бы по жесту руки, который остановил дальнейшую атаку крылатого зверя, что встряхиванием головы и утробным рычанием выказал свое недовольство. - Ты бессмертной себя возомнила? - рассерженно произнес мужчина, легким движением выхватывая меч из ножен, чем спровоцировал ответную реакцию чужеземки, тут же принявшей боевую позицию. - Я, кажется, предупреждал, чтобы ты не искала мародера. - А тебе не приходило в голову, что мне изначально было все равно на твои предупреждения? - съязвила Вильгерд, чем только сильнее начала раздражать охотника. Он еще при первой встрече заметил упрямство девчонки, но как-то не задумывался, что оно стало настолько неотъемлемой частью характера, побуждающей вот так без страха лезть в самое пекло ради спасения питомца. И пусть викинга распирает гордость от безудержной отваги юной особы, граничащее с ней безрассудство портило все хорошее впечатление. Это у них семейное... Только Агвид уже давно не мальчик, потому без особого труда контролирует порывы благородства, когда того требует ситуация. А вот любовь к колким замечаниям ей однозначно от матери досталась. - Язвить приохотилась, молодец. Материнская кровь получше любого учителя будет. - ухмылка охотника скрылась за тканью, перекрывавшей добрую половину лица, как и при их первой встрече. А искреннее негодование на лице собеседницы после сказанных слов заставило даже снисходительно улыбнуться. - Только вот эмоции с тобой злую шутку сыграют, не умеешь ты их скрывать. - Что ты несешь? - пока бирюзовые глаза пристально разглядывали профиль оппонента, вопросов возникало все больше и больше, однако все они уместились в один, секунду назад сказанный. Девушку, мягко говоря, удивил тот факт, что живодер словно давний знакомый острил насчет крови, будто встречался с ней раньше. Сказал ли он это ради того, чтоб задеть нарушителя спокойствия, или действительно была между ними какая-то связь? Ну помимо схожего цвета волос. Конечно же, в голову Вильгерд закралась одна мысль по поводу личности этого человека, но она была настолько по своей сути абсурдной, что проще поверить в существование троллей, которых порой обвинял в краже носков Плевака. Без лишних слов мужчина потянулся свободной рукой к повязке и стянул ее до подбородка, наконец показывая все черты до того скрытого лица. - Твоя мать нечасто держала язык за зубами, Огонек. - едва приподняв уголки губ произносит викинг, понимая, что неслабо шокировал девицу. Но не в снятии повязки было дело, а в том, что скрывалось под ней. Помимо рыжих волос, как оказалось, связывали ее с этим человеком миндалевидные глаза и тонкие губы, именно от этого мужчины ей самой передался более угловатый, чем у родственниц по материнской линии, подбородок. И если учитывая только внешность заядлые скептики могли усомниться в родственной связи этих двоих, то произносимое лишь одним в этом мире человеком прозвище "Огонек" окончательно стерло былую неуверенность. Прямо сейчас перед ней стоял тот, кого она не видела уже так много лет. Стоял, как ни в чем не бывало. - Ты!.. - единственное, что смогла выдавить из себя обескураженная девушка, в то время как на лице красовалось целое ассорти из чувств. Удивление, неверие, печаль, обида, что угодно, но не праведный гнев, которому следовало прямо сейчас в первую очередь и появиться. Его не было. Пока. - Тихо. Лишнее внимание привлечешь. Итак змеевиков встревожила. - строго сказал пропавший много лет назад родственник, не позволяя девице повысить тон. Ему может и хотелось бы сейчас поговорить с уже взрослой дочерью, только вот времени на это было в обрез. Соплеменники могут заметить его долгое отсутствие, а ведь он еще не успел узнать, на что надеется заявившаяся на вражескую базу девушка. - Если ты пришла к дракону, забудь о нем. На верную гибель идешь. - Не тебе меня отговаривать. Ты понятия не имеешь, через что мы вместе прошли и насколько дорога мне эта фурия. Хочешь, чтобы я не встретила свою смерть? Тогда не мешай мне! - ядовито шипит Вильгерд, сжимая рукоять секиры в руке и делая шаг вперед. Но сделать еще шаг ей не позволил в мгновение ощетинившийся Кревет. - И как ты собираешься освободить ее? Айварс твои потроха на съедение Морским шокерам отдаст, если узнает, что на нашем острове болталась. У нас чужаков не жалуют. - Мне не нужны ни вы, ни ваша база, мне нужен мой дракон! И я покину этот остров либо верхом на Снежинке, либо не покину вовсе! - переполненная решимости выполнить задуманное, рыжеволосая не собиралась отступать ни при каких обстоятельствах. Что бы боги не решили ей подкинуть, дочь знахарки не бросит фурию. Не в этой жизни, уж точно. Жаль только, перед ней стоял один из родителей, на которого не действует аура серьезности собственного отпрыска. Сейчас для него она выглядит больше забавно, чем угрожающе. Словно семилетний ребенок, что пытается убедить взрослых в своей самостоятельности. - Стану охотником, может тогда мне вернут ее! Ты же летаешь на драконе, даже на двух. - Ты станешь охотником? Самой то не смешно, Герда? - горько усмехнулся отец скептически приподняв бровь и намекая на отсутствие какой-либо расположенности девушки к подобному ремеслу. - Из-за погибшей кошки себя во всех смертных грехах винила, неделю слезами обливалась. Неужели ты правда думала, что я в такую ересь поверю? - Мне было пять лет! - вполголоса произнесла уязвленная в собственной эмоциональности девушка, возмущенно вскинув брови. - Я все сказала! Только через мой труп она останется здесь! - Герда, не валяй дурака. Никто тебе эту самку не отдаст. Я даже не знаю, что должно произойти, чтобы ты смогла без проблем забрать ее с собой. - упертость отца уже начинала действовать на нервы. Если бы душевное состояние девушки можно было описать на примере какого-то предмета, то это однозначно была бы последняя уцелевшая струна тальхарпы. До предела натянутая. Буквально пары-тройки раз еще хватит сыграть на ней, и инструмент станет более пригодным для самозащиты, чем для воспроизведения музыки. Ответ должен был слететь с женских уст, однако этого не случилось. Резко развернувший голову себе за спину Скрилл невольно оповестил людей о приближении Громокогтя. А вместе с ним и другого охотника. - Прекрасно. - мрачно пробурчал мужчина, разочарованный тем, что незаметно для остальных распрощаться с объявившейся дочерью не удастся. Но отрицать того факта, что им обоим повезло, не мог. Будь это кто угодно из группы, простой выдумкой о новоиспеченной охотнице отделаться не получилось бы. А вот если свидетелем этого факта станет Ньорд, то задача в разы упрощается. - Говорить буду я, ты только согласно киваешь. И не вздумай раньше времени поднять тему о драконе, иначе весь твой план прямиком в Хельхейм отправится. После брошенных слов эмоции Вильгерд самую малость по утихли, ведь упускать такую возможность теперь никак нельзя. Она же собирается спасти подругу, значит волей-неволей придется играть по чужим правилам. И только, когда подвернется удобный момент, девица обернет все в свою пользу. Ну или же постарается это сделать.