Их время

      Ей не хотелось вновь ехать во дворец, чтобы встречать Рождество в привычной компании.       Хотя бы потому, что все ей приелось еще на третий год кристальной эры. Да, и смотреть на счастливую семейную королевскую чету… почему-то именно в этот день, она не могла смотреть на светившиеся лица Серенити, ее мужа и дочери. Это не было ненавистью, или черной завистью… просто не хотела. И не могла. Потому что за эти полвека кристальной эры, своей семьи у нее так и не появилось. Были только подруги. Такие же одинокие, как и она сама. Рей была благодарна судьбе, оставившей ей хотя бы их, тех с кем можно было вместе коротать вечность. Ее дедушка давно покинул этот мир, он ушел мирно, в своей постели. Рей мучительно переживала потерю, но время загладило горечь. Время и девочки.       Подруги остались с ней.       Сегодня, как и последние несколько лет, она будет сражаться. Отправиться за пределы города, чтобы начистить демонам их обнаглевшие пятые точки. Однако, Рей не могла удержаться от соблазна побродить по городу. Лица людей не были размыты, как в обычные дни. Они лучились весельем, заботой о ближних, радостью от встречи с родственниками, приехавшими издалека, чтобы семья могла воссоединиться. Пусть на один день, пусть на несколько часов, но они были вместе.       Рей специально сходила поглазеть на величественную ель, водруженную на площади в центре города. Лесная красавица пользовалась популярностью, и вокруг нее собралось много людей. Кто-то просто гулял, кто-то щелкал затворами фотоаппаратов, кто-то боролся с застежками на детских коньках, чтобы отпустить своих чад на круглый год залитый каток неподалеку.       Повинуясь порыву она купила традиционную красную шапочку с белой короткой опушкой и даже надела ее на себя. Но потом сняла и спрятала в карман, чувствуя себя глупо в одиночестве среди восторженной толпы.       Почувствовав, что ноги ее больше не несут, а желудок требует пищи, Рей зашла в полюбившейся ей бар под названием «Корона»       Это заведение было чем-то вроде того, что давным-давно держал отец Мотоки в старом Токио. Помимо всего прочего, здесь был и караоке-бар.       Места за кокетливо украшенными елочными ветками и блестящими гирляндами столиками не оказалось, и девушка устроилась за барной стойкой. Бармен, которого все называли Ояшира, внимательно взглянув на нее, молча поставил перед гостьей чашку черного кофе. Рей, сделав глоток, принялась рассматривать посетителей бара. Как-то незаметно она разговорилась с барменом, который, по совместительству, был и владельцем заведения.       - Сегодня нельзя печалиться, - улыбнулся он ей.       - Почему? - не поняла она.       - Не знаю, так говорят. - пожал он плечами, - Наверное, потому что люди не хотят видеть чужую грусть, когда им самим хорошо и весело.       - Да... наверное, - чуточку рассеянно ответила она.       - Откуда такая грусть?       - Это важно?       - Нет. Для меня - нет. Но я умею слушать... и молчать о том, что услышал.       - Я подумаю над твоим предложением, - закончила она короткий разговор.       А через четверть часа она уже делилась с ним своими проблемами.       У нее на душе было достаточно мерзко от расставания со своим последним увлечением, Дейв, которого пришлось оставить накануне праздника. Парень просто не понимал, что их связывала всего лишь мимолетная связь и не больше. По крайней мере для нее.       Она легко находила себе партнеров и так же легко с ними расставалась. Вечная молодость, в сочетании с особым светом ее звездного семени, обеспечивающее ей перерождение из жизни в жизнь, научили ее этому искусству, а за 50 лет она отточила это мастерство. Излишне бурная реакция отвергнутых любовников не была для нее чем-то новым, но от этого сказанные Дейва прощальные слова не становились менее гадкими.       Уже собираясь уходить, она заметила краем глаза свое отражение в огромном, от пола до потолка, зеркале.       Она словно впервые увидела себя: черные узкие джинсы, заправленные в сапоги, на небольшом каблучке; красный топик, облегающий ее, словно вторая кожа; наполовину расстегнутая ветровка. Все удобно, рационально, рассчитано на максимум эффективности в бою. Ведь сражаться в мини-юбке отпала необходимость еще 50 лет назад. Силы возросли до такой степени, что ей достаточно было только подумать, и ее руки охватывало пламя. Да и, с начала кристальной эры, планетарные воины не называли своих настоящих имен. Осознанно пустили слух, что легендарные Уран, Венера, Марс и прочие отдали свои семена, чтобы этот мир жил. Она усмехнулась, вспомнив тот памятник, что стоял около Хрустального дворца. И как им удалось уговорить на это Серенити? Ну, не желали они быть раскрытыми и быть у всех на виду. Хотелось быть обычными девушками, а не супер-пупер героинями, на которых и можно, что только глазеть, и не сметь прикоснуться. Хотелось покоя, тем более, что и Новое поколение подрастало. Церера, Юнона, Веста и Паллада, возглавляемые Усаги-младшей теперь несли возмездия от имени Луны. Помимо прочего, пробуждались сейлорвоины всевозможных метеоров, комет и астероидов. Рей даже иногда выдавала себя за одну мелкую комету, у которой и имени-то и не было. Лишь порядковый номер.       Она чуть повернулась, разглядывая себя в профиль. Грусть скользнула в ее сердце – от мико, что когда-то жила при храме, ничего не осталось. А она даже и не заметила этого. Никогда не позволяла себе остановиться и рассмотреть себя получше, словно боялась, что увидит слишком многое, что увидит нечто болезненное, тяжелое. Теперь она знала, почему. Еще одна жизнь, с которой ей не хотелось расставаться. И снова прошлое, которое не смогли уберечь. Рей помнила первые мгновения, когда мир только-только начал покрываться льдом. Она просто заснула, как и все люди. Все было так спокойно и умиротворенно. Сны о первой жизни. Почему-то она чувствовала себя там счастливой. Она так ясно ощущала во сне это чувство. Оно было настолько ярким… в 20 веке она не испытывала подобного счастья…. Словно что-то незавершенное осталось там, позади, в той жизни. Что-то настолько важное, что не давало ей покоя даже здесь и сейчас, тревожа и постоянно напоминая о себе. Когда она вспомнила, то обрела спокойствие. Все сразу стало ясно. За тысячу лет сна, она вспомнила все. Картины из первой жизни буквально не оставляли ее на протяжении этого долго сна       Рей еще долго простояла перед зеркалом, не обращая внимания на удивленные внезапным приступом нарциссизма взгляды посетителей. А потом она вылетела на улицу и бешеным спринтом помчалась прочь из города, сверкающего своими разноцветными огнями. Она наслаждалась бегом и ощущениями своего тренированного тела, ей казалось, что она способна взлететь, и все ускоряла и ускоряла темп.       Кажется, она плакала, кажется, она смеялась. Не то от боли, не то от горечи, не то от проснувшихся воспоминаний о лорде, чье лицо успело стереться из ее памяти. Их время еще не пришло. Их время еще не наступило.       Выбежав за пределы, и оказавшись в знакомой обстановке Рей чуть сбавила темп, неторопливо сворачивая в сторону «запретной территории» - она пришла на место и можно было приступить к ночной заварушке, а заодно и познакомиться с окрестностями участка №21. Обычно на этой территории управлялась Церера и еще парочка мелких воительниц. Но в рождественскую ночь, все они стремились побыть с родными и друзьями. Каждый год Рей и остальные девочки, подменяли своих юных приспешниц.       Здесь она была впервые.       Подойдя к перекрестку, где тропинку пересекала еще одна, Рей с досадой отметила, что она была не одна. Какой-то старик с собакой замер прямо посреди дорожки, будто вслушиваясь в тишину ночи. Она хмыкнула, подумав, что идиоты, считающие «запретную территорию» идеальным местом для того, чтобы побыть одним, не переводятся никогда.       Она направилась к пожилому человеку. У нее был изрядный опыт по части выпроваживания таких вот гуляк из небезопасных мест, и она не сомневалась, что сумеет быстро избавиться от старика.