Земля Истоков. Инэй

Под ярким светом двух лун, за высокой городской стеной, в старенькой беседке у моста должны были встретиться двое друзей. Молодая девушка в волнении сжимала края своей длинной невзрачной накидки. Её зелёные глаза отражали небесный свет, а блики от воды в ручье играли зайчиками на маленьких животных ушах, что едва просматривались из-под густых тёмных волос. Она сидела на скамье, то и дело оглядываясь на высокие городские башни, боясь хоть кого-то там увидеть. Услышав приближающиеся шаги, девушка вздрогнула всем телом, готовясь бежать, но, завидев знакомый силуэт, успокоилась, опуская плечи. Неспешным шагом к ней подошёл высокий юноша. Военная форма на его худощавом теле всегда смотрелась немного нелепо, но почему-то именно сейчас, в этом лунном свете, это особенно бросалось в глаза. Что-то со звоном упало где-то на вершине стены. Неужели следили? В бойницах на мгновение блеснул свет; кто-то быстрым шагом прошёл мимо, не смотря вниз. Если бы друзья начали разговор, их непременно бы заметили. Стена высока, но недостаточно. Днём с неё всё прекрасно слышно. Впрочем, она для того и строилась, чтобы знать, что происходит на другой стороне. Олзолы проворны, но далеко не тихони. Во времена её постройки все ещё думали, что эти чудовища передвигаются, как и любой зверь, и что стена может от них защитить. Благо, с тех пор прошло без малого двести лет. — Скоро вернут электричество, — сказал юноша, неотрывно вглядываясь в тёмные бойницы. — Надо поспешить. По правде, я и не надеялась, что ты придёшь. Слышала сирену. — Это просто учения. Не переживай. Девушка понимающе кивнула. В последнее время тревога стала звучать всё чаще, уже не ясно, когда действительная угроза, а когда просто учения. Особенно страшна сирена именно в такие моменты, когда весь город погружён во тьму плановой остановки энергии. Всё чаще и чаще она думала, какое же чудо, что работа резонаторов не зависит от тока, иначе ко всем бедам добавилась бы и давно забытая проблема больших городов — олзолы. — Так значит, ты не передумала? — спросил он, наконец переводя взгляд на подругу. Покрепче сжав в руке ремень большой наплечной сумки, парень искренне желал услышать отрицание, чтобы с чистой совестью как можно скорее вернуть всё, что там лежало, на место. — Если я здесь, то ответ очевиден, — её голос дрогнул. Чем ближе был момент, которого она так долго желала, тем сильнее давало трещину иллюзорное спокойствие. — Мне… — она осеклась, кладя ладонь на пока что плоский живот. — Нам тут не место. — А ты думаешь, там оно будет? — подойдя ближе, солдат опустился перед ней на корточки, заглядывая в знакомое с детства лицо. — Ты же никого и ничего там не знаешь. Твой дом здесь. А если всё же вернётся Алан... — Он не вернётся! — перебила она, стирая подступившие к глазам слёзы. — Ты сам знаешь. Никто из них уже не вернётся. Джет, прошу... Ты сам видел то письмо. Он погиб. Отчего вы все пытаетесь обмануть сами себя? Западный город, Арказар, Алмар... Люди уже дошли и до нас! Ты хочешь, чтобы твой племянник родился посреди войны? — Война ещё далеко. Людские самолёты прилетали всего один раз. Да и о чём тут говорить, если они даже не дошли до границ нашей страны. Ромил хорошо защищён, — он взял её ладони в свои. — Алан может быть жив. Я верю, что произошла ошибка. Мы должны дождаться. — Они захватили Кандар, — покачала головой девушка. Подобные разговоры уже случались не раз; все аргументы брата своего жениха она знала наизусть. — Они были слабы, у них не было оружия. Мы же готовы к нападению. Алан это знал, иначе бы не оставил тебя. Я и Маи, мы в таком же положении, но не сбегаем… Инга, — Джет сильнее сжал ладонь подруги, — давай я верну это барахло обратно в музей, — сказал он, намекая на содержимое сумки. — Нет. Повисшее молчание гнетуще действовало на обоих. Джет знал, что она не передумает, не тот у неё был характер, чтобы резко менять планы. Но боль от осознания того, что он, возможно, уже никогда не увидит не только брата, но и племянника, заставляла его снова и снова искать лазейки, чтобы убедить эту самовольную остаться. Откажись Ренон принести всё необходимое, девушка пролезла бы в музей сама, а в нынешней обстановке это равносильно самоубийству. Парень утешал себя той лишь идеей, что спасает Ингу. Но, к сожалению, спасает не от настоящей опасности. Не в его силах было хоть что-то сделать для своей семьи, чтобы защитить их от угрозы людей Измирии. Алан попытался, и что из этого вышло? Все видели то письмо, которое навсегда провело черту их жизни до и после. Вторженцы из другого мира не оставили никого в живых из отряда Западного города. А ведь всего какой-то месяц назад Алан успокаивал невесту словами, что скоро вернётся. Он считал, что фауди Инэя останутся в стороне от борьбы людей Поликии и Измирии. Тогда это звучало разумно. Конфликт двух стран другого мира, разве это хоть как-то может навредить? В случае чего Инэй же всегда может просто закрыть портал... Оказалось, Измирия успела сделать свой. Спустя месяц прогремели первые удары по Западу. Почти все немногочисленные города и поселения за Великим Хребтом оказались уничтожены. Фауди недооценили людей. Они стремились захватить Священные земли, которые всегда считались неприкосновенными, заповедными. Людей остановило лишь то, что никто и никогда не строил города так далеко. Тысячи километров, разделяющие Великий Хребет и Восточное побережье, где стоит государство Ромил, не стали для измирцев преградой. Не так давно все передачи и заголовки пестрили тревожной новостью — одновременно в городах таких стран, как Цхом и Ламервууд, были замечены людские самолёты-разведчики. Усиление обороны Ромила не дало своих плодов: один шпион смог пройти защиту и долететь до самой столицы. Теперь воздушная тревога для города Ориента стала чуть ли не обычным делом. А буквально неделю назад весь континент содрогнулся, когда люди почти без боя смогли взять государство Кандар, что вплотную граничит с Ромилом. От страха неизвестности Инга, казалось, начала сходить с ума. Страх доводил её до истерик, которые она всё чаще устраивала родным и друзьям. Новость о беременности совпала с приходом злосчастного письма, что окончательно подорвало состояние девушки. Она почти сразу решила, что не останется здесь. Не в этом мире. Каждый фауди Ориента знает, что в городском музее собраны вещи, если и не с самого начала времён, то точно с прошлой цивилизации. Там же есть артефакты, которые принадлежали опасным и страшным существам, что и погубили империи прошлого во всех четырёх мирах, что вместе зовутся Твердынями. Инэй стоит по центру от них, но и его не обошла та напасть. «Стражи» — так иронично называли себя те монстры. От них остались так называемые печати — длинные листы пергамента с рунами и символами. Мало кто решался испытать их влияние на себе, каждый раз это заканчивалось болезнями, но вместе с тем печати способны менять облик своего носителя. В музее лежат ещё одни, не менее занимательные вещи — камни телепортации в три из четырёх миров Твердынь. По правде говоря, эти камни — лишь осколки тех, что нашли исследователи больше двухсот лет назад. Их свойства очень быстро разгадали, ведь камни телепортации известны фауди с незапамятных времён. Однако до того момента никто не знал, что можно перемещаться не только из одного города Инэя в другой, но и в параллельные миры. Легенды о Твердынях в те времена хоть и принимались за истину, но доля скепсиса всё же оставалась. Камни изучали. Изучали и миры. Брали анализы воздуха, почвы и воды, которые оказались везде идентичными и пригодными для жизни. Учили языки и историю, но вступать в контакт не торопились. Сейчас многие скажут, что не зря. Джет не без труда достал печати и один осколок. Он сильно рисковал, ведь сам вызвался добровольцем на охрану музея, поэтому не составит труда понять, кто именно решил вскрыть витрины. Инга старалась вести себя спокойно, но по тому, как нервно она открывает переданную ей сумку и достаёт её содержимое, было понятно, что девушка сильно переживает. — И… какой это мир? — неуверенно спросила она, доставая крохотный камушек. — Это Первый. Говорят, там сейчас спокойнее всего. В ответ был только короткий кивок. Не сказав больше ни слова, беглянка обернула вокруг себя бумагу из свитка печати. Всего секундная вспышка белого света — и на земле остался лежать лишь небольшой красноватый осколок. Оказывается, камень перемещения не исчезает вслед за тем, кто его использовал. *** Пасмурное туманное утро никак не вязалось с солнечными днями, которые были совсем недавно. Такая погода больше подходила для осени, когда понимаешь, что ходить без пальто уже слишком холодно. Суетливые прохожие были почти все тепло одеты, лишь немногие отваживались выходить в чем-то с коротким рукавом. Инга, кутаясь в вязаную шаль, шла мимо потускневших от серости домов к месту встречи. Маленькая кофейня почти в центре города была совершенно пустой, что редко случается на такой оживленной улице. Видимо, начинавший накрапывать дождь заставлял прохожих, идущих на работу, пройти мимо, даже не остановившись на чашечку кофе. Джет ожидал её, сидя за низеньким столиком у окна. Откинувшись на мягкий диван, он обеими руками держал белую кружку с ароматным напитком и смотрел, как дождевые капли текут вниз по стеклу. Инга только сейчас заметила, как сильно изменился её старый друг за прошедшие шестнадцать лет. Это слишком большой срок; просто чудо, что они узнали друг друга. Некогда яркие глаза потускнели, и дело было вовсе не в печати, что также явно была на нём — возраст брал своё. Лицо заметно постарело, на лбу и у переносицы появились глубокие морщины, что делало его вид крайне утомлённым. Руки военного огрубели и покрылись многочисленными шрамами. Зато одежда, как всегда, была идеально выглаженной, но это не добавляло ухоженности. Джет был похож на обычного одинокого отца. Раньше Маи всегда следила за тем, как выглядел её муж. Что с ней стало? — Привет. — Инга присела на удобный диван, уложенный разноцветными подушками. У их столика сразу же, как по волшебству, появилась молодая официантка в чёрном костюме с маленькой эмблемой кофейной кружки, заказав у нее кофе, женщина проследила, чтобы официантка отошла достаточно далеко. — Мне следовало это сказать вчера, но… давно не виделись. — Даже слишком давно, — его тонкие губы дрогнули в подобии улыбки. — Я рад, что у тебя всё хорошо. — Да… всё хорошо, — эхом повторила она. — Нет никаких новостей про того олзола? Я отправила Лину в школу сегодня. Боюсь, как бы это не было ошибкой, монстр может быть не один. - Стая бы давно напала. Это одиночка. — Я не хочу рисковать, одиночка тут или нет. Вчера ты пообещал, что оно уйдет, когда вы покинете город, это точно? — Тебе незачем переживать. Чудовище тут по случайности. Моей оплошности, если хочешь. Портал совсем рядом, одну тварь могли и не заметить. Когда мы уедем, оно потеряет след и вернется в Инэй. – он тяжело вздохнул, выжидающе посмотрев на старую подругу, но та молчала. - Наверное, из-за меня тебе пришлось долго объяснять Лине, что происходит? — Я рассказала только то, что ей можно знать. Инэй, фауди, и чем они отличаются от людей. — Они? – он хмыкнул, но Инга смотрела с холодной серьезностью. – Твоя дочь умная девочка, думаешь, успокоится на этом? - Больше я ничего ей не расскажу. — В ее возрасте, ты бы так просто не сдалась, — Джет по-настоящему улыбнулся, и на мгновение Инга увидела блеск, скрытых печатью, нечеловеческих зрачков. — Я всё ещё помню тот случай в библиотеке. — Мы были детьми. Ты и Алан, вы не меньше меня хотели пробраться куда нельзя. – ее лицо смягчилось и прикрыв глаза рукой она едва слышно прошептала. - Это было так давно. Нам было столько же, сколько сейчас нашим детям. — Да. Это было очень давно. А ведь только с твоего ухода прошло шестнадцать лет, — Джет перевел взгляд на суетливую улицу за окном. Улыбка медленно пропала с его лица. Он задумался, но терзающий его вопрос и так был озвучен. Шестнадцать лет. Лине и Натали четырнадцать. - Лина – не тот ребенок. – все тем же едва различимым шепотом пояснила женщина. – Его… нет. Филипп ничего не знает. Не знает кто я, - дождь становился сильнее, все громче стуча по стеклу, ускоряя шаги серых безликих прохожих. — Почему ты здесь без Маи? *** Чем ближе было лето, тем более бессмысленными становились походы в школу. Сегодня учитель даже не попытался сделать видимость урока. Школьники были предоставлены сами себе, а преподаватель сидел за своим столом, читая книгу. "Почему бы просто не отпустить всех домой?" — Лина полулежала на парте, катая карандаш. "Экзамены сдали, оценки узнали. Последний день перед каникулами, а нам даже чаем это отпраздновать не предлагают." Выпрямившись, Диардовская хрустнула затекшей шеей и коротко оценила взглядом беспорядок за партой. Анна бросила свои вещи и сразу ушла в коридор, туда же убежала и Доротея. Большой синяк на щеке Корхонен был заметен даже сквозь тональное средство и наверняка ужасно болел. Очевидно, что её родители были очень злы вчера. А ведь Линара так и не вернулась к друзьям, хоть и обещала. Вряд ли это помогло бы изменить оценки учителей, но ребята могли бы пойти к ней домой и хотя бы попросить не ругать Анну за очки. Однако, несмотря на сочувствие к подруге, Лина раз за разом мысленно возвращалась к олзолу, отчего чувствовала себя настоящей предательницей. "Анне хуже, чем мне… Но не её чуть не сожрали." Со скрипом по линолеуму к её парте подтащил стул Алекс. Кудрявый парень выглядел расстроенным. — Ты тоже заметила, да? — Она сказала, что упала, — вздохнула Диардовская. — Прости, что вчера не вернулась. — Да ты бы и не успела, — футболист помахал вернувшейся в кабинет Доре. — Нас выгнали из учительской, не дав толком ничего сказать. — А потом Анна просто сбежала, — закончила за него белокурая. — Она не хочет никого видеть. Как она могла завалить контрольную? — Всё ещё думаю, что это ошибка, — пожал плечами парень. — Результаты должны перепроверить. Что об этом сейчас говорить? Лучше скажите, кто-то из вас вчера смотрел новую серию второго сезона… — Нашёл время! — Дора недовольно скрестила руки.— Просто стараюсь разбавить обстановку. — А что вы думаете о других мирах? — внезапно, даже для самой себя, спросила Линара. — Причём тут это? — О! — глаза Алекса загорелись. — Я вот в них верю! Один друг рассказывал, что один из учителей упомянул, как слышал от знакомого, что есть один заброшенный дом у нас в городе, и там, если в нужное время открыть дверь, то можешь исчезнуть. При нём кто-то дверь ту открыл и исчез. Представляете? — Его съел дом? — саркастично фыркнула Доротея. — Не-не. Исчез в смысле как переместился. Говорят, что та дверь в заброшенной больнице за торговым центром. — Ну, если там, то охотно верю, — она скинула с плеча длинную прядь волос. — Там всё в руинах, нет ничего удивительного в сквозных дверях. Жуткое место. А, кстати! — у Балодис в надежде загорелись глаза, — в торговом центре же сегодня новое кафе открывают! Давайте сводим туда Анну! Хоть немного отвлечётся. — Это неплохая идея, — Лина в очередной раз толкнула пальцами карандаш. — Предлагаю ещё позвать с нами Натали. Она уезжает скоро, попрощаемся. — И окончание года отметим! — Алекс возбуждённо замахал руками. — Последний день перед каникулами! Дозвониться до Ренон не получалось. Она также не отвечала на сообщения, даже не читала их. Это тревожило, но не так, как обычно. Феникс был полностью спокоен, что немного раздражало. Получается, что это пустые переживания? Но как тогда их заглушить? "Нужно будет зайти к ней и позвать гулять лично. Заодно точно проверю, всё ли хорошо." До 13:00 оставались считанные минуты, а в коридоре уже волной разносился нарастающий гам сотен голосов. Уроки закончились. Раньше на пару календарных дней, но для всех школьников начиналось лето. Дождливое утро сменилось солнечным днём. На деревьях громко щебетали птицы, а в небе, едва заметной полосой, проявилась радуга, словно сама природа решила сделать подарок. Злосчастный памятник в парке был закрыт серым брезентом и ограждён оранжевой лентой. С фонарного столба сняли остатки камеры, а рабочий уже вкручивал новую лампочку. Вроде, даже Анна немного оживилась — она не соглашалась идти в кафе, но, по крайней мере, не стала отмалчиваться и сбегать. — Встретимся на месте, — Лина махнула друзьям. — Я схожу за Натой. Она быстрым шагом прошла мимо маленьких панельных домиков, утопающих в тени раскидистых ветвей дубов и лип. От лучей пробивающегося солнца на облупившуюся краску подъездов падала широкая тень от деревьев, почти полностью скрывая все трещины. Этот контраст живой природы и неухоженной архитектуры всегда шли рука об руку, сколько она себя помнит. "Жаль только, что стало так много сухих веток…" Перед внутренним взглядом феникс тревожно захлопал крыльями, прислушиваясь к чему-то невидимому. В реальности было тихо. Даже слишком. Щебет птиц в один момент оборвался, как если бы кто-то просто выключил звук. Далеко позади шумели машины, было слышно, как ветер гнёт сухие верхушки лип, скрип коры и шелест ещё живой листвы. Но все животные замолчали. Перестали лаять и собаки у кого-то из окна. Огненная птица забила крыльями и издала самый громкий крик, какого Лина еще не слышала. Как при землетрясении, содрогнулись своды пещеры. По стенам и полу заструилось пламя. Подросток начала понимать, что происходит. Сорвавшись с места, она побежала так быстро, как только могла. До ушей донёсся приближающийся рык. Чудовище заметило её. "Он поджидал меня?" "Пригнись!" Голос в пещере, распадающийся на тысячи звучаний — мужские и женские, но это слово произнесло лишь одно существо. Лина резко затормозила, едва устояв на ногах и не проехав носом по асфальту. Над её головой, в длинном прыжке, пролетело чудовище, приземляясь впереди. Если бы девочка не послушала Феникса, оно бы ударило её когтистыми лапами по голове. Пользуясь мгновением замешательства олзола, Диардовская почти что с низкого старта побежала налево, по срезу через двор, к своему дому. Разгоревшийся в груди огонь не давал пропуску страху и усталости. Он пылал сильнее, чем вчера, сильнее, чем когда-либо на соревнованиях. Перескочив три парадные ступени, она не теряя времени выхватила ключи из бокового кармана сумки, которую уже успела скинуть с плеч. Портфель сейчас был как балласт, которым пришлось пожертвовать, просто уронив его на землю. Лёгким движением магнитный замок открылся с противным писком. Схватив входную ручку, Лина не сумела удержать ключи в дрожащей руке, и те с глухим звоном выскользнули из пальцев. "Проклятый доводчик!" — воскликнула она в мыслях. Пробегая наверх по лестнице, Линара не слышала характерного удара двери, а значит, та всё ещё открыта. Рев чудовища с нижнего этажа и резкий жалобный скрип петель наглядно демонстрировали ошибку в решении поменять старую подъездную дверь на новую. На секунду девочка подумала, что, оставь совет жильцов всё как было, олзола попросту бы расплющило. Никогда раньше она не видела проблемы в том, что жила на пятом этаже. Ей даже нравилось подниматься по ступеням. Но когда за тобой гонится монстр, жить так высоко — очень плохо. Общий коридор был, как всегда, открыт, и именно сейчас Лина была готова расцеловать своего забывчивого соседа. Хорошо, что отец так и не поставил магнитный замок, как обещал. Залетев в холл, Диардовская всем своим хрупким телом навалилась на железную дверь, судорожно начиная закрывать её на все возможные замки. Мощный удар по металлу буквально отбросил её на пол. Монстр с той стороны гортанно ревел и драл кожаную обивку когтями. Запасные ключи от квартиры лежали на верхнем ящике общей антресоли, почти под потолком. Добраться до туда для четырнадцатилетней девочки без стула или табуретки — почти невыполнимая задача, но, каким-то чудом, найдя в себе силы для равновесия, Диардовская вскарабкалась по не особо прочным полкам. Удары по двери стали яростнее — монстр явно не собирался так просто упускать свою добычу, казалось, ещё немного, и он прорвётся. Схватив заветный ключ, девочка спрыгнула, про себя подмечая жуткую боль в ногах. Руки дрожали, и она не сразу смогла попасть в замочную скважину. Входная дверь уже начала прогибаться… или просто ей так показалось? Лина забежала в квартиру. Здесь рев был уже не так слышен. Да и, кажется, олзол начал уставать. Сделав последний оборот ключа в замке, Диардовская обессиленно опустилась на мягкий ковёр. Она могла слышать, как монстр там, на лестничной клетке, ещё скребёт когтями по бетонному полу. Но он уходил. Её сердце бешено колотилось, грозя пробить грудную клетку, дышать было тяжело, адски болели ноги. Впрочем, ей же не привыкать к такому состоянию? На соревнованиях бывало и похуже? Возможно. Только тогда за ней не гнался бесформенный чёрный монстр, готовый разодрать её на части. "А ведь тогда бы точно победила," — нервно хихикая, подумала Линара. Её дыхание окончательно сбилось, перед глазами расплывались разноцветные круги, в ушах нарастал гул. Было холодно и жарко одновременно. Непроизвольно завалившись на бок, она потеряла сознание. *** Каменные своды пещеры, опутанные зелёным плющом, словно сами по себе источали слабый свет. Отражённое сияние огромного кристалла распадалось на сотни бликов на каждой неровности. Линара сидела на мягком мху и задумчиво блуждала взглядом от пьедестала с книгой до неизвестной фрески. Парящий под природным сводом феникс был абсолютно спокоен; ничто не выдавало его недавней паники. «А ему здесь не тесно? Будь я таких размеров, то мне бы здесь наскучило очень скоро. Это всё равно что закрыть попугая в клетке и не отпускать его летать. Грустно. Неправильно вообще кого-то держать взаперти. Кому бы это понравилось?» Всё это началось где-то в начале сентября. Тогда ей впервые приснился длинный каменный коридор. Ещё месяц с того момента она каждую ночь блуждала в этом природном лабиринте, ведомая светом и едва уловимым теплом. Наяву, в моменты опасности, в моменты спортивного азарта Лина чувствовала внутри себя разгорающиеся искры, что с каждым днём всё больше и больше превращались в пламя. Лишь потом, когда она пришла в этот зал, с огнём ей стал являться и феникс. Она должна была знать это место. Каждый раз, задаваясь вопросами, девочка чувствовала, что ответ где-то рядом. Ей просто из-за чего-то его не хотят говорить. Что это за книга? Чьи имена уже в ней? Причём здесь она? Ну, а теперь ещё вопрос — причём здесь Натали? Они для чего-то избраны? Но именно при этой мысли Линара ощутила, как без смеха смеётся парящая вверху птица. Они не избраны. Она не избрана. Их никто не выбирал, как не выбирали и они. — Если бы ты говорил, было бы проще! — крикнула подросток, высоко подняв голову. — Ты же можешь. Я слышала сегодня. — Но ожидаемо, ответа не последовало. — Зануда. *** Резкий запах нашатырного спирта ударил в нос, приводя её в сознание. Она поморщилась и, не открывая глаз, неуклюже попыталась отползти в сторону. Но кто-то удержал её на месте. — Лина! — звал приятный женский голос. — Мам, убери! — слабыми руками девочка попыталась отодвинуть от лица противную тряпку. Ей стоило титанических усилий, чтобы просто поднять веки. Перед ней на полу сидела испуганная Инга, сжимая дрожащими пальцами мутную бутыль из аптечки и белую марлю. За спиной матери, обеими руками прижимая к себе помятый портфель, стоял Алекс. Парнишка был бледен и, нервно прикусывая губу, то и дело оборачивался на распахнутую входную дверь. — Что случилось? — глаза женщины наполнились слезами, которые, падая на щеки, превращались в тёмные пятна от туши. — Мо-может, скорую вызвать? Или полицию? — слышать дрожащий голос Алекса было слишком непривычно. — Не надо скорую, — Лина потрясла головой, приводя мысли в порядок. Это не очень помогло. Память неохотно подсказывала, что именно произошло. Двор. Олзол. А потом она на полу в своём коридоре. — Как это "не надо"? Ты себя видела? — кудрявый почти взвизгнул, но быстро взял себя в руки, демонстративно закашляв, чтобы выровнять голос. — Извини, но я ещё не дошла до зеркала, — она улыбнулась, частично от голоса друга, а частично потому, что представила, как разбито выглядит сама. Пошатываясь и опираясь на руки матери, Диардовская кое-как поднялась с пола. В один миг всё тело пробило болью: ныли колени, болели лёгкие, кружилась голова... Без разминки такие забеги очень вредны. — Лина, — вновь позвала её мама, — что болит? — Только нога, — соврала подросток. — Подвернула её. Сознание вот потеряла. — Она осмотрелась. — Нам дверь ещё выломали, наверное. — Да там…! — Алекс вытянул руку, указывая на общий коридор. — Она погнутая! Как? — Иди домой, — не оборачиваясь, произнесла Инга. Это был тот самый приказной тон, с которым никогда не станешь спорить. Уже через минуту от Алекса и след простыл. — Это был олзол, — вопрос или утверждение? В любом случае, Линара просто кивнула. — Что здесь делал кудрявый? — чувство равновесия начало возвращаться, похрамывая, подхватив свой портфель, она присела на обувную тумбу. — Он же с Дорой и Анной ушёл. — Алекс пошёл за тобой, когда ты не вернулась. Он нашёл твой портфель и ключи у подъезда и сразу позвонил мне. Зачем ты ушла одна? Я же сказала ходить только с кем-то! — Прости. Теперь вижу, какая это была ошибка. Нам же теперь новую дверь ставить. — Лина! — Инга не знала, плакать ей или смеяться. — Ты шла к Натали? Да? Так сказал Алекс. Зачем? — Хотела её позвать с нами пойти. В компании же безопаснее, а она дома одна сидит. — Какая же ты… — мать хотела было прикрыть лицо рукой, но отдёрнулась, почуяв запах нашатыря. — У них дома стоит специальный аппарат, который не пропустит олзола близко. Я должна была рассказать об этом ещё вчера. Он издаёт звук, который мы не слышим, а чудовища от него теряются. Резонаторы есть везде в Инэе, они часть обихода. Для меня это до сих пор настолько очевидная вещь, что я правда забыла. — Как лампочки? В смысле, ты же не станешь объяснять кому-то, что у тебя дома среди мебели и техники в люстре есть лампы? — получив утвердительный ответ, Линара спросила, немного подумав: — И у нас этот резонатор стоит? — Нет. До этого момента он был не нужен. — А почему тогда олзол не стал ломать проход до конца? — Ну... — женщина задумалась. А ведь и правда, это странно. — Это животное. Он мог просто устать. Я попрошу Джета купить нам один на всякий случай. — Купить? То есть он может вот так просто переместиться в другой мир, купить там всё, что нужно, и вернуться? Портал настолько просто работает? — Ага. А теперь хватит вопросов. Сможешь дойти до кровати? Тебе надо отдохнуть, — Инга повернула голову в сторону общего коридора. — А мне подумать, что делать с дверью. Неохотно послушавшись мать, девочка-подросток направилась в свою комнату. Она совершенно не чувствовала себя уставшей. Может, всё дело в том, что она и так провалялась без сознания слишком долго, а может, на это как-то повлиял Феникс. Хотя, более правдоподобным казался первый вариант. «Сколько я валялась на полу? Час? Чуть меньше? Удивительно, что никто не украл портфель». Лежа на кровати, Лина вертела перед собой всё ещё тёплый смартфон. Включать устройство было страшно. Очевидно, что, как и в прошлый раз, он едва не взорвался. «Будет обидно, если сломался. Там столько фотографий. О! Включился. Ой... Ой! Столько пропущенных от Доры и Алекса. Ребят, простите. Если расскажу, что произошло, вы не поверите. А потому,» — она отложила dryphone на тумбу, — «поговорим с вами позже». Через накатывающую полудрёму, когда солнце уже не попадало в её окно, Диардовская услышала из прихожей голоса, но подниматься и проверять, кто пришёл, совершенно не хотелось. Быть может, это вернулся сосед и теперь пытается понять, что произошло? «О, не волнуйтесь, мистер Вайт, это был просто слишком назойливый коммивояжёр. Он очень хотел продать нам новый пылесос». Но к большому удивлению из коридора раздался вовсе не хриплый бас старого соседа. Там о чём-то тихо говорили Инга и Джет. Скатившись с кровати, подросток осторожно подкралась к двери, вслушиваясь в разговор. Мистер Ренон рассказывал о резонаторе, о его цене, какая марка сейчас лучше... Ничего интересного. Насколько неинтересно вообще может быть слушать о чём-то из другого мира. И только Линара была готова вернуться в кровать, как услышала своё имя. Мать спрашивала, почему олзол побежал за ней? Ведь если он охотится за Натали, то почему разменивается на простую полукровку? Почему не нападает на саму Ингу, как на настоящую фауди? — У меня только одно объяснение, — судя по голосу, Джет не хотел говорить на эту тему. — И оно не понравится ни тебе, ни мне. Это просто предположение, помни это. Натали считает, что Линара — Феникс. Не смотри так. Я тоже понимаю, что такого быть не может. Но... слишком много совпадений. — В том-то и дело, что совпадений, — женщина говорила твёрдо, в её словах проскальзывали нотки гнева. — Не вздумай ей ничего такого ляпнуть. И Натали скажи, что ошибается. Если твоя дочь кому-то ещё про это расскажет... — на пару секунд повисло молчание. — Они могут прийти сюда и забрать Лину на испытание? — Я не знаю. — Не знает он! Слышать больше не хочу про Феникса! Девочка-подросток почувствовала, как в груди кольнула обида. Мать отказалась рассказывать хоть что-то подробное про другой мир, ограничившись лишь упоминанием о расе фауди. Это буквально всё, что Линара якобы «должна знать». Но ведь происходящее явно серьёзно. Почему никто ничего не хочет объяснить? Это же важно. А в том, что это важно, она не сомневалась. Захотелось, как в кино, трагично открыть дверь и начать кричать, что она всё слышала, требовать ответов. Демонстративно выпрямив спину, Лина развела руками и немо, как рыба, открыла рот, изображая трагичный монолог. Но от такой театральности самой стало смешно. Она не станет так делать, даже если очень хочется. Лучше продолжить подслушивать. Диардовская подкралась, чтобы занять прежнее место, но едва успела отшатнуться от открывающейся двери, полу-садясь на ковёр. — А ещё громче вы говорить не могли? — она поспешила принять самую непринуждённую позу, будто так и сидела всё это время. — Кажется, соседи вас не очень хорошо расслышали. — Перестань! — Инга прошла в комнату, присев на край кровати, а Джет остался стоять в дверях. — Перестану, когда всё нормально объясните! Итак, чего вы хотели от «Феникса»? — от этих слов дочери лицо женщины исказилось недовольством. — Мы хотели поговорить, — мистер Ренон бросил короткий взгляд на подругу детства, но, не дождавшись никакой реакции, продолжил: — Если ты и так всё слышала, то поняла, что именно мы имели в виду? — Не совсем, — отряхивая рубашку, подросток поднялась, пересаживаясь за компьютерное кресло. — Я говорила об этом с Натой. Всё дело в том, что я вижу во снах большую горящую птичку. Ната, кстати, так и не ответила, кого видит сама и что всё это значит. Так что я надеюсь, что хотя бы вы мне всё проясните. — «Горящую птичку»?! — Инга вскочила на ноги. — Ты должна была сказать сразу! Как давно ты молчишь?! — Инга! Пожалуйста. Если всё именно так... — Это всё твоя Натали! Она запудрила моей дочери голову! Ты что, не видишь, она всё придумывает! Лина, зачем тебе врать о таком?! Это серьёзно! — Я не вру! Это началось осенью. Я не говорила вам с папой, потому что... Да я просто не знаю, как о таком рассказать! Если бы не Феникс, то сегодня олзол догнал бы меня. Мне незачем врать о том, чего я сама не понимаю. Мать девочки только досадно фыркнула и медленно опустилась на место. — Ты хочешь знать, что с тобой? — вопрос мужчины был риторическим. — Ты одна из Хранителей сердца Инэя. Кристалла миров, как его ещё называют. Феникс — один из Создателей, считай — «богов». Те, кто отмечены им, во все времена были верными защитниками для отмеченных Золотым Драконом. Но последние фауди Хранители умерли больше двухсот лет назад. Однако, для тебя, как и для Натали, вся эта информация ничего не значит. — Ага, — с паузой кивнула девочка, осмысливая услышанное. — Вы, конечно, не обижайтесь, но я впервые слышу, чтобы кто-то так старался что-то объяснить, чтобы при этом ничего не было понятно. Можно поподробнее? — Прямо совсем плохо объяснил? — Ну, такое себе... — Лина повертела раскрытой ладонью в воздухе. Ещё раз посмотрев на Ингу и не найдя поддержки с её стороны, военный вышел в коридор, но тут же вернулся с парой печатных листов бумаги. — Это легенда о сотворении Всего, — неуверенно проговорил он, передавая их девочке. — Там не всё правда, но большая часть... — Подготовился? Ты знал, что всё так будет?! — возмущённо вскрикнула женщина. — Я не исключал такого варианта. *** Четыре мира, называемые Твердынями, окружают Инэй — Землю Истоков, с которой начинается бескрайнее пространство Вечности. В начале времён великие и могущественные существа, ныне почитаемые как боги-Создатели, пришли сюда из своего недоступного для смертных измерения. «…» Они раскололи реальность над Твердынями, создав «Колодец», из которого беспрерывным потоком льётся свет их мира, озаряя тьму Вечности. Этот свет несёт жизнь, и под его лучами кусок глины, принесённый одним из Создателей — Золотым Драконом, преобразился в цветущий мир Инэй, где зародились первые существа — фауди. Они и поныне считают Дракона своим праотцом. Все Создатели поселились на этой земле, и в те далёкие времена не существовало ни зла, ни горя. Прошли века. Из пыли, что вместе со светом падала из Колодца, появились Твердыни, где также зародилась жизнь. В те дни не было никаких барьеров, и люди с фауди свободно переходили между мирами, живя в гармонии. Но однажды, из тёмных глубин Вечности выползло зло. Оно, как разрушительная стихия, обрушилось на Твердыни, превращая в прах всё на своём пути. Создатели храбро сражались, защищая своих детей, но цена была слишком высокой, и жертвы были велики.«…» Чтобы защитить жизнь, Создатели были вынуждены покинуть Твердыни. Но без их присутствия среди людей и фауди появились жестокость и страдания, а границы миров начали срастаться, разделяя всех навеки. «…» Дабы предотвратить переполнение миров тёмной энергией, Создатели пошли на отчаянный шаг: Золотой Дракон создал Сердце Твердынь (Инэя/Миров — в зависимости от перевода), огромный кристалл, который, как губка, впитывал бы в себя всё зло. Его надлежало очищать раз в несколько лет (месяцев/по необходимости), но простые смертные не могли выполнить эту задачу, мгновенно погибая. Для этой миссии Дракон оставил в Инэе частичку своей силы, которая случайным образом передавалась одному из фауди, делая его пожизненно Хранителем кристалла. Этот фауди обязан был пропускать через себя всю тьму, скопившуюся в Сердце миров. Однако Создатели не хотели оставлять Хранителя без защиты. Феникс, верный соратник Дракона, также отдал часть своей силы другому смертному, одарив его бесстрашием и крепким здоровьем. Грифон, советник и друг Дракона, передал третьему смертному смекалку и сосредоточенность. Пегас и Единорог, прекрасные создания, также подарили Инэю свою силу, но она столь хрупка, что крайне редко проявляется. «…» Чтобы избежать жертв среди самоуверенных безумцев, которые могли бы провозгласить себя Хранителем, был создан ритуал лабиринта, где только отмеченные силами могли найти путь. Простые смертные, попавшие в лабиринт, сделают круг и вернутся ко входу. Хранителям подсказывают сны, они детально помнят дорогу и знают тайный проход к большому залу с Книгой Имени. Как только Хранитель отметит в Книге своё имя, об этом сразу же узнают старейшины, которые провозгласят его на весь Инэй, и символ Создателя засияет в небе. *** Линара пробежала глазами по съхавшим строчкам текста. Определённо, это было распечатано на домашнем принтере Ренонов; Натали всегда приносила свои работы именно с таким искривлением. Хотя часть ситуации прояснилась, у Линары всё ещё оставалось множество вопросов. "Меня же это не касается," - саркастично подумала она. - "С другой стороны, может, и так она и есть? Наверно. Ведь Дракона нет? А я, по идее, должна защищать именно его, верно? Это глупо. Максимум, что я могу сделать — это убежать. Мироздание точно ошиблось с выбором Феникса. Или вся суть в том, чтобы просто бегать?" — Хорошо, — сказала она, отдавая бумаги Джету. — Но причём тут олзолы? В тексте о них ни слова. — Они охотятся за Хранителями. Это, что-то вроде их инстинкта,— ответил Джет, складывая листы и убирая их в карман. — В общем-то не только на Хранителей, но и на любых фауди. Ну… — он снова посмотрел на Ингу, и на этот раз она решила помочь: — Пока не привезут резонатор, будешь сидеть дома. — Даже если позовут гулять в компании? — недовольно уточнила Линара. — Именно. Я не хочу, чтобы случилось что-то подобное сегодняшнему. Как только Джет с дочкой уедут, олзол уйдёт. Думаю, ты как-нибудь переживёшь две недели. — Инга обратилась к другу: — Сколько тебе потребуется времени, чтобы принести агрегат? — Пару дней, не больше, — ответил Джет. — Ну вот. Две недельки и плюс пара дней, — подвела итог Инга. — Отлично, — с иронией фыркнула девочка. — Здравствуйте, каникулы. — Пока меня не будет, — мистер Ренон улыбнулся, зная, что следующая новость наверняка сгладит недовольство Линары, — мы с твоей мамой договорились: Натали пока поживёт с вами. Заодно и наш резонатор у вас постоит