Дневник ангела

- Адреналин ей коли! Быстрее, Клементьич, потеряем же! - молодой парень неверными руками разорвал на моей груди осклизло-бордовую футболку. - Не гоношись, Саш, - седой, сгорбленный реаниматолог тяжело вздохнул и по-отечески огладил короткие, до льняной белизны светлые волосы лежащей перед ним девушки, - Уже потеряли... Пиши время смерти – 04:17. Врач еще раз взглянул на умершую пациентку. Молодая, красивая, тонкая, как веточка. Совсем еще девчонка, и так страшно погибла. - Ну, хоть личико цело, все матери будет легче… - вымученно улыбнувшись, Клементьич с головой накрыл окровавленное тело простыней. Наблюдая за происходящим откуда-то в районе потолка, я весьма невежливо и громко фыркнула. Мать, как же! Эта пьянь отказалась от меня еще в роддоме и до сих пор о моем существовании даже не вспоминала, на кой ляд я ей мертвая сдалась? А вот друзей жалко… Эх, Хохол даже всплакнет наверное, любил меня все-таки как сестру, оберегал. Даже по лужам, жопа скучная, не давал босиком бегать! Предаваясь воспоминаниям о безвременно оборвавшейся жизни, я тихонько улыбалась. Что ни говори, а прожила я ее знатно: с восторгом оглушаемая ревом мотоциклов, грохотом рок-концертов и неистовым биением собственного бунтарского сердца, я, наслаждаясь обществом и, чего греха таить, телами музыкантов и байкеров, упивалась портвейном и жила как перекати-поле – легко могла сорваться на другой конец страны просто потому, что захотелось посмотреть, как там людям живется? Перебрав в голове несколько особенно ярких воспоминаний, я ехидно улыбнулась. Мда уж, кто бы меня не ждал у порога на ту сторону: суровый Хеймдалль, бесстрастный Сет или банальный Святой Петр, зачитывать, взвешивать и припоминать мне все мои грехи, пакости и проделки бедняги умаются до нервного тика. Скрип обшарпанной белой двери заставил меня недовольно сморщиться и передернуть плечами - до чего же я ненавижу этот звук! Каталку с моим мертвым телом увезли прочь, а тело духовное будто поймали лассо и властно поволокли куда-то наверх, заставляя внутренности лихо ухнуть куда-то вниз. Полет был недолгим, да и обещанного тоннеля со светом впереди не было – я просто неожиданно для самой себя оказалась в совершенно другом месте. Скучное, кстати – чем-то напоминает геленджикскую набережную. Аккуратные кипарисы, короткостриженная зеленая травка, птички, пухлые ватные катышки облаков и… - Ох-х-хреневший бабкин внук!!! – вместо озвучивания напрашивавшегося крепкого словца я весьма красноречиво шарахнулась прочь, едва не свалившись в подло пристроившийся за моей спиной прудик. - Кира Воинкова, верно? – напугавшая меня до усери восточного вида дамочка, кажется, совершенно не интересовалась моим эмоциональным состоянием. Голос звучал абсолютно спокойно и беспристрастно. - Ну допустим, - с вызовом рыкнула я на загадочную мадам в белом балахоне и скрестила руки на груди, - А вы-то кто?! И какого, с позволения спросить, лешего я здесь делаю?! – напускная удаль меня подвела, и я позорно дала петуха. - Меня зовут Аида, - дама грациозно коснулась груди смуглой, унизанной кольцами, ладонью, - Я - Смотритель. Ты сейчас находишься в Лимбе*, а я призвана решить твою дальнейшую судьбу. - Я уже в Аду, че тут решать то? – буркнула я. - Весьма распространенное заблуждение, - женщина весело сверкнула черными глазами, - Лимб – нейтральная территория, сюда попадают все. А дальше уже попадают каждый в свой Ад или Рай, как получится. Аида беспечно повела плечами, а я попыталась вернуть челюсть на место. Вот это, товарищи, поворот… В груди как-то неприятно засвербило. Я искренне сомневалась, что Ад представляет собой обрисовываемый священнослужителями огненный мир с чертями, котлами и ужасными пытками, но все же слабо верила, что меня определят в обитель благостных старушек и честных бухгалтеров. В руках Аиды появился гладкий, идеально белый камушек. От прикосновения женщины он засветился ровным голубоватым светом, изредка меняя его на ярко-синий или густо-красный. - Ты прожила короткую, но яркую жизнь, Кира. В ней было и хорошее, и плохое, но куда тебя отправить – я не знаю, - Смотрительница тяжело вздохнула, - Сослать такую яркую душу в Ад будет кощунством, тебе не нужно распалять свой внутренний свет или вычищать грязь от страшных проступков, но и в Рай тебя отправить нельзя. Как ни крути, но честной и праведной твою жизнь не назовешь. Смотрительница тяжело вздохнула, продолжая вглядываться в глубины камушка, а я кисло улыбнулась. В жизни бы не подумала, что Ад - это что-то вроде больнички для заблудших душ. Ну, собственно, туда меня вроде как и не отправляют, а это уже неплохо. - И что теперь? – я устало вздохнула и уперла затекшие руки в боки. Нервяк прошел и я начинала откровенно скучать. - Не торопись, я еще даже не успела все изучить, - Аида светло улыбнулась, но через секунду ее смуглое лицо возмущенно вытянулось, - Много мужчин, алкоголя, даже драки… А два года назад ты в одиночку взломала в Петербурге кондитерский магазин утащила оттуда почти всю сладкую выпечку, хотя деньги оставила на месте. Ох, лихо-лишенько, зачем?.. Армянка с грустью заглянула мне в глаза, а я лишь беспечно повела плечами. - Лихо было молодо, бедно и голодно. Вот и решило подправить ситуацию, - Аида укоризненно покачала головой, - Ой, можно подумать вы бы по-другому поступили, не смешите мои сиськи! Смотрительница возмущенно округлила черные глаза, но ничего не сказала – только еще несколько минут повглядывалась в светящееся нутро загадочного камня, а затем сосредоточенно закрыла глаза и что-то забормотала. Улыбка на лице открывшей глаза женщины мне не понравилась. Обычно так улыбаются задумавшие что-то очень нехорошее люди. Например, родители, придумавшие как накормить ребенка ненавистной ему манной кашей. - Ты попадешь в Рай, Кира, но не сейчас. Для этого придется поработать. Серьезно поработать, - Смотрительница сотворила едва уловимый пасс, в котором с легким звоном исчез загадочный камушек. - И что же я должна делать? – я недоверчиво изогнула бровь. - Ты станешь ангелом-хранителем, - видя мое ошарашенное лицо, Аида разразилась низким, грудным смехом, - Не пугайся так, ты справишься. Такой работы достойны далеко не все, моя дорогая. - Нет-нет-нет, - я яростно замахала на женщину руками, будто это могло развеять сказанные ей слова как сигаретный дым, - Вы что, с ума там все посходили? Проблема – мое второе имя, я свою-то жизнь не смогла уберечь и устроить как должно, а вы хотите всучить мне ответственность за чужую! - Он совсем еще ребенок, ты… Я перебила Аиду возмущенным фырканьем. - Еще лучше! – руки нервно выписывали над головой возмущенные спирали и петли, - Я терпеть не могу детей, а дети не любят меня. Я понятия не имею как с ними обращаться, что творится в головах у этих дьяволят и… И… Черт подери, да как я смогу его защитить, если он меня даже видеть не будет?! Смотрительница как-то странно улыбнулась, подошла ближе и ласково коснулась моего плеча. Я хотела вырваться, но потом почему-то передумала. Внутри было пусто и тяжело. Я понимала, что мне не отвертеться, но упрямо не хотела верить в происходящее. - Том хороший мальчик, он тебе понравится, - Аида ласково потрепала меня по плечу, - Он очень важен для нас, и никто не справится с ролью его ангела-хранителя лучше, чем ты, Кира. Ты сильная и твой разум работает совершенно не так, как у других ангелов. Ты мыслишь скорее как темное существо, но при этом твоя душа светла и способна любую беду обернуть во благо. Поэтому ты для нас так ценна и так нужна мальчику. У него великая, но сложная судьба и ты должна помочь ему достичь цели. - А что, если я не смогу? Что, если не справлюсь? Об этом вы не подумали? – я сжала кулаки, от злости больно впиваясь ногтями в ладони. - Сможешь. Если бы не могла, на твои плечи бы не взвалили такую ношу. - Потрясающая уверенность, - я резко повернулась к Аиде спиной и презрительно фыркнула, - И кого же супер-важного мне предстоит стеречь от насморка и шлюх? Будущего правителя мира, избавителя Земли от рака, изобретателя непутающихся наушников? Смотрительница пропустила мой сарказм мимо ушей и снова раздражающе-спокойно улыбнулась. - Это ты узнаешь чуть позже. Все, что тебе нужно о нем знать – его зовут Том, он очень милый и добрый мальчик, живет в Оксфорде с родителями и двумя сестрами. Не встревает в неприятности и никогда не лезет на рожон, обожает всех передразнивать и ходить с матерью на работу в театр. Все, что от тебя сейчас требуется – поддерживать в нем страсть к изучению нового, не дать злобе пустить корни в его душе и сохранить ее идеально светлой и чистой. Когда придет момент, тебе дадут новые указания. Ну и, разумеется, ты должна оберегать его от неверных решений, способных увести его с истинного пути. Я гаденько улыбнулась. Тоже мне, нашли человека для обеспечения мальчишке тепличных условий. Он же пацан, а это значит, что и детство должно у него быть соответствующее! Добро добром, а поставленный удар с правой в этой жизни еще никому не помешал. Будто прочитав мои мысли, Аида укоризненно покачала головой. - Ты будешь бесплотна, неосязаема и неслышима, но для мальчика станешь чем-то вроде гласа интуиции, глубинного, сравни зову крови, чувства, не подчиниться которому он практически не сможет, - видя, что пакостническая улыбка стала еще шире, Смотрительница серьезно нахмурилась, - И никаких глупостей, Кира! Он не робот, и своя голова на плечах у него будет, так что на глупые провокации мальчик не поддастся. И запомни, ты можешь либо помочь ему исполнить свою судьбу, либо загубить его жизнь. Тут будет не до развлечений. - Вы недоговариваете. И каким образом я должна буду его… Договорить мне не дали. Аида легко коснулась моего лба, и меня вновь закрутило в тугом вихре времени и сминающейся ткани пространства. Рывок, толчок, удар и я снова стояла на земле, щурясь от яркого солнечного света. Но не успела я понять, где нахожусь, как из-за спины донесся женский крик. Меня бросило в жар, а глаза сами уставились в сторону дороги, к которой на всех парах несся смеющийся трехлетний кудрявый мальчишка. В голове при взгляде на него цветными слайдами замелькала информация – имя, пристрастия, все его прошлое и возможное будущее… От обилия сведений я на секунду забыла, где небо, а где земля и чуть не упала, но быстро взяла себя в руки. Парнишке грозила опасность и мне, ёшкин кот, волей-неволей придется его от нее спасать. - Стой! Кому сказала, СТОЙ! – я со всех ног понеслась следом. По дороге с гулом летели автомобили, а пацан знай себе бежал к краю тротуара и то и дело оглядывался на не успевающую за ним мать. Сердце билось как ненормальное, я кричала, звала, но несносный мальчишка меня не слышал. Впереди, прямо перед моим подопечным появилось что-то вроде окна, в котором, как я поняла, был виден мир через несколько секунд. Мертвый мальчик, бросающаяся с кулаками на водителя мать… Он просто не мог увидеть Тома – за секунду до трагедии он обернулся назад, чтобы лучше расслышать вопрос едущей на заднем сидении дочери и паренька заметил слишком поздно. Не знаю, могут ли ангелы потеть, но моя кожа при виде сего непотребства мгновенно покрылась липкой испариной. Времени не было, и я в отчаянии выскочила на дорогу прямо перед мальчишкой, будто это могло не дать ему выскочить навстречу своей смерти, и, раскинув руки, гаркнула во всю мощь своих призрачных легких. - А ну стоять, пиздюк, покуда ноги не поотрывала!!! – мальчик, будто услышав мой срывающийся крик, остановился и испуганно замер, глядя прямо мне в глаза. Через мгновение я услышала гудок несущегося на меня давешнего серебристого седана. Я нелепо прикрыла лицо руками и уже приготовилась к страшному удару, но автомобиль проехал сквозь меня, оставив только гадкое ощущение трепета в желудке, будто меня только что вывернуло наизнанку. Тяжело дыша и спотыкаясь, я на негнущихся ногах дошла до тротуара и там же рухнула на пятую точку. До смерти перепуганная мать уже уводила Тома прочь, испуганно тараторя мальчишке нотацию о том, что так делать нельзя. Но он ее слушал в пол-уха, то и дело удивленно оглядывался на дорогу: меня он уже не видел. Глядя на удаляющуюся вертлявую золотую макушку, я плюнула и смачно выругалась. Мда уж, охренительно началась моя служба.