***
Еве восемнадцать. Она курит сигареты, которые они с Мими стащили у ее старшего брата. Мими перебирает ее волосы, пока голова Евы на ее тонких и острых коленях. Они обсуждают будущее и планы. Делятся секретами. Их две. Против этого блядского и несправедливого мира. — Я слышала, как отец обсуждал с Люцифером свадьбу. Он хочет женить его на Вики. — Какая потеря для общества, — Ева фыркает. Ей не нравился Люцифер, но она трахалась с ним пару раз, когда приезжала. Мими лучше об этом не знать. — Вики… мы дружили с ней в детстве. Ее мама умерла. Думаю, вы подру… — Смерть родителей не делает людей подругами, — Ева выпрямляется и тушит сигарету. Мими хмурится. — Девочки! Ужин! — Лилит, мать Мими стучит в закрытую дверь спальни. Они шире раскрывают окно и спускаются в столовую. Самаэль, отец Мими и Люцифера, улыбается, когда они садятся за стол. Поднимается тема предстоящего выпускного и всего того, что Еву не интересует. Она ковыряется в своей тарелке, подперев щеку кулаком. Позже, ночью, открывая дверь гостевой спальни, которая была выделена для нее, Ева встречается с Люцифером. Ему двадцать один, он высокий, красивый и целует так, что у Евы кружится голова. Но она, на самом деле, совсем его не любит. — Женишься, значит? — Женюсь. — Тогда тебе лучше уйти. Я не трахаюсь с чужими парнями. Люцифер смеется. Ева закрывает дверь и закрывает эту главу в своей жизни. Ей не смешно. Но и не больно. Может быть, немного одиноко.***
Агата громко смеется, они проливают водку из стаканов и прижимаются. Они — Ева, Мими и Агата. Три соседки. Три подруги. Ева с горечью понимает, что не хочет выпускаться из школы. Их же разбросает по жизни. Как она без них дальше? Сдерживает слезы, сжимает руку Агаты так сильно, что та морщится от боли, но молчит. Между ними всегда была особенная связь — обеих воспитали не родители. У Агаты тетка. У Евы бабка. Они обе, оказываются, старыми подругами. А они с Агатой — в одной школе для католичек. Только Агата лучше нее — у нее звонкий смех, добрые зеленые глаза, мягкая улыбка. Она — тепло, солнце, любовь. Ева — холод и одиночество. И ярость. Да. — Мы должны снимать квартиру! Поступим в один университет, будем жить вместе! — тон Агаты полон энтузиазма. Ева греется в ее уверенности. В ее беззаботности. И думает: вот бы это не заканчивалось. Вот бы их дружба выстояла все невзгоды. Вот бы не потеряться в этой суматохе взросления и поиска себя. Вот бы. Вот бы. Вот бы. — Да! — Мими поддерживает, широко улыбаясь. — Лучшие подруги, да? Они смеются втроем, обнимаясь. Водка проливается на платье. Но им плевать.***
Еве двадцать. Она стучит каблуком по мраморному полу, стоя в стороне от чужого праздника жизни. Люцифер женится. Ей по большому счету на это плевать. Она его не любит и никогда не любила. Отчего же ей теперь грустить? Но ей грустно. Мими обжимается с Мальбонте, пока ее родители заняты разговорами с молодоженами. Люцифер не выглядит очень счастливым, а Вики — слишком фальшиво улыбается. Это — политический брак. Довольно распространенное явление в этой жизни. Анна, скорее всего, выдаст ее за свободного близнеца Кадогана. Другой обещан Агате. И Агата в настоящей истерике из-за этого. Она собирается бежать в другую страну. Куда угодно, хоть в Швецию. Мими просто надеется на счастливый билет. Ева ни на что не надеется. Она сканирует взглядом толпу, замечает гостя со стороны невесты. Кажется, это лучший друг Вики. Он разговаривает с какой-то блондинкой, они даже чем-то похожи. Наверное, думает, Ева, родственники. Он поворачивает голову, смотрит на нее сквозь разделяющие метры. Он красивый. И Ева отворачивается.***
— Хочешь потанцевать? — Я не танцую. — Выпить? — Ноги у меня есть, сама возьму, спасибо, малыш. Он смеется, Ева закатывает глаза и отходит от колонны, за которой прячется половину вечера. Свадьба красивая, но шумная, многолюдная и вгоняет в тоску. Точнее, в раздражение. Скоро и ей придется в этом дерьме быть. С кем-то, кого она совсем не любит. Он — этот друг Вики, голубоглазый красивый блондин, — следует за ней. Он высокий. У него приятный голос. Широкие плечи. Красивая улыбка. Он похож на очень хорошего парня. Еве такие не нравятся. Очередная медленная музыка сменяется другой. Он протягивает ей свою ладонь. И Ева принимает ее, потому что все пялятся. Анна ей, скорее всего, выскажет если она поведет себя как-то неподобающе. Он ведет ее практически в центр, его большая и горячая ладонь касается ее талии. Он прижимает ее слишком близко. От него пахнет чем-то сладким. Еве не нравится. Она закатывает глаза. Он — улыбается. И где-то под слоем кожи и мышца, за ребрами, ее сердце бьется быстро-быстро. Он ведет ее в танце, кружит и смотрит в глаза. Слишком пристально. Слишком близко. Все — слишком. — Ты очень красивая, — говорит он, наклоняясь к ее уху. — Я знаю.***
Еве все еще двадцать. Она сидит за столиком в кафе, все еще пытаясь понять, как здесь оказалась. Почему позволила подругам нарядить ее как какую-то тупоголовую девицу. Это же не свидание. Они просто пьют кофе. Ничего такого. Дино. У него просто дурацкое имя, Еве смешно даже думать об этом и чем-то серьезном с ним после одного танца на чужой свадьбе — сидит напротив. Он вежливый. Добрый. Милый. Сочетание того, что ей никогда не нравилось в парнях. Он подошел бы Агате. Но не ей. Ева слишком резкая и холодная для него. И, ну, она еще бунтует. И Анна сказала что она выйдет замуж за Эдварда. Так что все это — какой-то фарс без продолжения. — Ты встречаешься с кем-нибудь? — спрашивает он. — Я помолвлена. Слова режут пространство. Они отдают несправедливостью жизни.***
Кожа у него соленая на вкус. Ева проводит языком по его шее. В спальне жарко и темно из-за плотно зашторенных окон. Рука Дино скользит по ее влажной коже. Он так близко, что можно разглядеть каждую его черточку. Ева смотрит. И его образ отпечатывается на сетчатке. Пройдут годы. Миллионы лет. Но она никогда не забудет его взгляд, горящий пламенный, полный чувств. Никогда не забудет вкус его отчаянных и жадных поцелуев. Он слишком хороший. Ева знает это, но продолжает возвращаться в его постель, потому что она — эгоистка и бунтарка. Ей плевать на предстоящую свадьбу, на брак-клетку. Не плевать только на него. И от осознания этого сердце замирает. Слова застревают в ее горле, она приподнимается на локте. Ей хочется сказать так много. Она чувствует себя одним сплошным чувством рядом с ним. Он нашел в ней то, что она прятала годами. Нашел, аккуратно раскрыл и разложил внутри нее. И ей с этим теперь жить. Даже если хочется снова стать холодной глыбой сарказма. Дино — сочетание всего того, что она никогда не увидит в своем будущем муже. Сочетание всего, что она, оказывается, любит в других людях. Он — живое и большое сердце. Она — мертвый и маленький камень. И между ними была бы пропасть, не будь Дино упертым и храбрым. Намного храбрее Евы. И это одна из черт в нем, которые она любит. Он проводит пальцами по ее щеке, откидывает короткие волосы назад и целует — жадно, горячо. И Ева жмурится, сжимает его плечо. Не хочет, чтобы это заканчивалось.***
Еве двадцать один. Калифорнийское солнце ласкает ее бледную кожу, она быстро бежит по берегу, ноги увязают в песке и смех подруг разносится по пляжу. Они снова втроем, против целого мира. Падают на песок, смотрят на солнце до боли в глазах. — Я хочу остаться здесь, — говорит Мими. — С вами. — Ты можешь, — Агата глубже зарывается ногами. Опускает лоб на свои колени. — Я хочу уехать. В Швецию. Я нашла в Тиндере парня, представляете? Он предлагает переехать к нему. — Уезжай, — Ева поджимает губы. Она даже не думает о том, чтобы можно было сбежать куда-то. Ее бунт против замужества заканчивается под тяжелым взглядом Анны. Бабка — сука. И Ева ненавидит ее. И всю свою жизнь. Кроме той части, где есть Дино, конечно. — А ты? Поехали со мной! — Агата поднимает голову. Ее зеленые глаза горят надеждой и воодушевлением. — Я никуда не поеду. Ева поднимается и идет прочь. Она даже не может никому рассказать о причинах. О страхе. О том, что любовь Дино может продлиться несколько лет, а потом она снова останется одна. Она не может надеяться на него. — Ты же знаешь, что мы поддержим тебя, чтобы ты не выбрала? — спрашивает Мими, позже, когда лежат на кровати в номере отеля. — Ага, — Ева даже не поднимает головы от книги, которую читает. На страницах карандашом написаны заметки Дино, и это кажется интимнее, чем секс.***
— Ева! — это голос Вики, он доносится откуда-то сбоку. Ева поворачивает голову. Вики смотрит на нее с какой-то дурацкой заговорщической улыбкой. — Давай быстрее, пока тебя не кинулись искать. — Что ты здесь делаешь? Ты должна быть в церкви. — И позволить тебе разрушить свою жизнь? — Вики качает головой. — Слушай. Он — мой лучший друг. И он любит тебя по какой-то неведомой мне причине. И я помогу ему. И тебе помогу. Просто поехали. Ты можешь сбежать. Родители Люцифера обещали помочь. — Нет. — Ты… почему? Ева кусает губы. Это испортит макияж. Тугой корсет ее подвенечного платья сжимает так, что больно дышать. — Это не продлится вечно. — Ничто не продлится вечно, Ева. Но по крайней мере, у тебя будет шанс. Вы улетите в Штаты сегодня же. И никогда не вернетесь. Это шанс. Просто воспользуйся им, ладно? — Почему ты так не поступила? — Потому что я его любила. А ты не любишь Эдварда. Даже если ты не любишь Дино, ты все еще можешь сбежать. Ева молчит. Молчит. Молчит. И решает.***
Еве двадцать шесть. Зеленый газон. Большая собака. Белый дом. Выглядит как чужая американская мечта, но Ева не жалуется. Она варит кофе, пританцовывая под музыку. Утреннее солнце заполняет светлую кухню, окна открыты настежь. В городе жаркое лето, воздух горячий и влажный Из-за этого ее волосы начинают завиваться на затылке. Ее идеальное каре больше не идеально. Волосы слишком сильно отросли за последние годы. Да и ей больше не хочется быть резкой и колкой. На лестнице слышится быстрый топот. Потом босые ноги шлепают по паркету. — Носки! — крик со второго этажа. — Жарко! — ответный крик близко к ней. Она оборачивается, прежде чем маленькие ладошки обхватывают ее за левую ногу. Улыбается. — Доброе утро, мамочка, — бормочет дочь. У нее темные глаза и светлые волосы. Она — их смесь. — Ты опять проказничаешь, а? — Ева наклоняется, чтобы щелкнуть ее по носу. Дочка смешно морщится. — Папу нужно слушаться. Дочка ничего не отвечает, забирается на свой стул и болтает босыми ногами до тех пор, пока Дино — о боже, да, это Дино, в одних домашних штанах и его пресс все еще так же хорош, как и шесть лет назад — не садится на корточки перед их дочерью и не надевает носки. После он подходит к ней, целует ее в макушку и гадит по животу. Все это выглядит как чужая американская мечта. И это может закончиться в любую секунду. Но Дино — и все, что он принес с собой в ее жизнь — лучшее, что она испытывала. Он пробрался сквозь ее ледяную стену, убрал все колючки и полюбил ее такой, какой она была. Он — лучшая часть ее сердца. И лучший выбор. Еве двадцать шесть. И она намного счастливее, чем десять лет назад.